Мезозой

На этой интригующей ноте Расим завершил наставление, а Кирилл зачем-то еще раз посмотрел на защитный пояс. Наверное, надеялся на глаз увериться в его прочности.

Сципионикс за окном все так же прыгал от дерева к дереву, словно приклеенный, следуя за автобусом. Когда Марек вернулся на уже накатанную транспортом тропу и ускорился, зверь перестал скрываться и легко побежал рядом, одновременно умудряясь издавать тонкие писклявые звуки и растопыривать когтистые передние лапы, как раздраженная птица.

— Прогоняет, — хмыкнул Расим и пометил что-то в своем КПК. — Похоже, недоросль решил устроить здесь себе небольшую территорию. Что ж, впредь будем проходить этот участок осторожнее.

Неожиданная встреча с большеглазым шустрым динозавром здорово подняла Кириллу настроение, вернув ощущение волшебства и нереальности. Ему нравилось это чувство, в родном Крулевце он бы никогда не испытал ничего подобного. Никогда.

Через пару минут транспорт добрался до развилки, где оба микроавтобуса взяли левее и начали длинный, кажущийся бесконечным подъем. Боевитый сципионикс остался далеко позади, сочтя свой долг выполненным.

Вскоре автобус выбрался на вершину холма и остановился по команде Расима.

— Новички, на выход. Марек, подберете нас через три часа, когда двинете на обед?

— Без проблем.

— Ну, удачи.

Кирилл с Ионом послушно выбрались из кондиционированного салона наружу, следом вышел Расим. В лицо пахнуло жаром, на лбу и под мышками мгновенно выступил пот. Автобусы развернулись и поехали обратно. Должно быть, водители намеревались вернуться к развилке и выбрать другую дорогу.

Верхушка холма представляла собой большую плоскую поляну диаметром около сорока метров, вся покрытая ковром из папоротника и низенькими белыми и бежевыми цветками. По краям возвышались старые высокие секвойи, к которым, как дети к родителям, льнула молодая, сочно-зеленая поросль молодого кустарника. В воздухе порхали и гудели насекомые, включая ядовито-красных мух с жалами, но Расим не обращал на них ни малейшего внимания. Значит, не опасно.

— Куда поехали остальные? — Кирилл спросил, не слишком надеясь на ответ.

— На поиски. У нас в охране все смены делятся на три типа — охрана объектов, охрана людей и поисково-наладочные работы, то бишь патруль. Чтобы ты не переспрашивал, поясню, что ищем мы здесь сразу несколько целей. Это и перспективные, удобные участки для организации новых объектов Гроско — жилых комплексов, энергоцентров с солнечными батареями и все этом духе. Ну, и ремонтируем или заменяем датчики, которые у нас всюду рассыпаны. Мы узнаем о передвижениях животных, а головастики вроде Питча это даже изучают, — рассказывая, Расим не смотрел на ребят, а шагал вперед, к краю возвышенности, и Кирилл с Ионом следовали за ним, стараясь не упустить ни слова. — Еще мы ищем странности и отклонения от нормы в фауне и флоре. Например, однажды с помощью дрона обнаружили целую семью отравившихся гипсилофодонтов, маленьких травоядных, дилетанты умудряются путать их со сципиониксами из-за похожих размеров. Это спасло нам жизнь, парень. Мы быстро докопались до сути и узнали, что гипси попили водички из источника, откуда и мы собирались тянуть питьевой трубопровод. Раньше вода была хорошая, а потом — бац, и поплохела, да так, что даже животные не поняли и нахлебались. Там появилась нехорошая примесь из пробившегося накануне подземного течения, и наши фильтры бы не смогли вывести ее полностью. Так что эти животные спасли нам жизнь. Или, в лучшем случае, уберегли нас от поноса.

— А еще какие-то задачи есть? — осведомился Ион. На его лице большой заинтересованности не было, и Кирилл счел, что он спросил лишь чтобы не отставать от позавчерашнего противника.

— Есть. Как я уже говорил, мы еще и с оборудованием возимся. У нас по очень широкому периметру расставлены датчики движения. Они частенько выходят из строя — влажность плюс чересчур активная и любопытная живность — и их нужно менять. А еще имеется совершенно особая миссия, которую пока никто не выполнил. Гроско ищут здесь какой-то особый металл, очень ценный, из него делают наши космические суда. И у патрулей имеются с собой детекторы, да вот только урожай пока скудный. В общем-то, от нас и не требовали пока результатов в этом направлении. Первый патруль нашел два хиленьких месторождения, а потом — глухо, — Расим замер на самом краю, картинно поставив ногу на камень, идеально подходящий формой и размером для такой позы. Специально сюда принес его, что ли? — Идите сюда, посмотрите на эту красоту.

Достигнув края возвышенности, Кирилл охнул. Оказалось, что это не просто холм, но еще и обрывистый берег Черроу, с которой долина реки великолепно просматривается в обе стороны на добрые пять-шесть километров. Черроу немного петляла, сужалась и расширялась, и в обоих направлениях — с запада и востока — к ней подступал редкий хвойный лес, где на фоне стройных сосен тут и там возвышались на десятки метров раскидистые, невообразимо огромные кедры. Лорданский вид этого красивого дерева, давно ставшего реликтовым, потрясал своими размерами. Кажется, все здесь большое, абсолютно все. Хорошо хоть, насекомые не больше кошки.

На противоположном, западном берегу заросли начинали густеть уже в нескольких сотнях от берега. Деревья смыкались ближе и ближе, становясь стеной на пути любого. Густой лес перекрывал все видимые подходы к горам, колоссальными громадам возвышающимся уже совсем недалеко. Отсюда, с другой, хоть и более скромной высоты Кириллу казалось, что до них рукой подать.

Бурые громады гор разбавлялись редкими вкраплениями снежной седины на верхних склонах. Они блестели на солнце так ярко, что, даже если смотреть с восточного берега Черроу, начинало пощипывать глаза. У подножий клубился белесый туман, словно изо всех сил жмущийся к основанию великанов.

В голове Кирилла прозвенел легкий, едва слышный звоночек. Он опустил взгляд вниз и изо рта все же выскочил возглас удивления. В сторону противоположного берега по реке плыли две фигуры — одна гигантская, намного больше знакомого по фильмам крокодила, а вторая на фоне первой совсем маленькая.

Животные выступили на берег, и Кирилл узнал в них бариониксов. Во рту пересохло, а ладони, наоборот, сделались влажными от пота. Он видит динозавра. И не просто динозавра, а очень большого и крайне опасного хищника! Почему-то сципионикс и лусотитан не вызывали такого потрясения, но почему именно — Кирилл бы и сам не сказал.

Взрослый хищник держал в пасти свежепойманную рыбину, такую же огромную, как на видео. Малыш вернулся с охоты не солоно хлебавшим и, едва коснувшись теплого берега широкими и плоскими стопами, начал нетерпеливо носиться вокруг большого, ожидая, когда и ему дадут угоститься.

'— Большой', — подумал Кирилл, глядя на динозавра и понимая, что отныне будет звать его только так.

В жизни барионикс смотрелся куда больше и внушительнее, чем на экране. Пожалуй, в длину он не меньше десяти метров, или просто у страха глаза велики. Длинная сплющенная голова взирала на мир острыми маленькими глазками с высоты почти двух человеческих ростов, а передние лапищи были разведены в стороны и чуть приподняты. Они еще сильнее стали напоминать Кириллу человеческие руки с прицепленными на каждый палец длинными когтями.

Детеныш на фоне родителя казался крохотной копией, уменьшенной раз так в десять. На самом деле маленький динозавр уже дорос до размера упитанной деревенской свинки, да и аппетит у него, похоже, не детский.

Барионикс бросил рыбу на песок и начал резкими движениями передних лап разрывать ее. Вот и гигантский коготь пригодился. Детеныш помчался за первым же отлетевшим в сторону ошметком и начал возиться с ним — кусок оказался великоват, и теперь юный барионикс пытался самостоятельно разделить его на удобоваримые фрагменты. Его коготь скользил еще неуклюже, но у Кирилла возникла уверенность, что малыш с каждым движением приобретает точность, учится на ходу.

Свет палящего солнца красиво играл на сизых и все еще чуть мокрых спинах бариониксов, переливаясь на ней и пуская во все стороны яркие отблески.

Наконец, детеныш разделался со своим куском и, насытившись, сразу успокоился. Взрослый же барионикс начал неспешно поедать свою долю, также разделяя ее на довольно небольшие куски могучими когтями.

— Ого-го, — протянул Расим, глядя куда-то за спины рыболовов. — Сейчас будет жарко.

68.

Все случилось совершенно внезапно. Одновременно дернулись и детеныш, и взрослый. Малыш испуганно метнулся в воду и поплыл прочь от берега, к середине реки, где замер, погрузившись в воду на манер крокодила и оставив снаружи лишь ноздри и глаза. Его покровитель вновь развел страшные лапы в стороны и чуть опустил голову, готовясь встречать угрозу. Несущие боль и смерть когти смотрели в сторону леса.

Оттуда выступили двое цератозавров. Алые перья, огромные головы, которые по всем правилам должны были принадлежать зверю вдвое крупнее, свирепые взгляды — все это вкупе с какой-то демонической агрессией нагоняло первобытный ужас. Даже Расим удивленно присвистнул — он точно не ожидал, что с самого утра им зарядят такое представление. У одного цератозавра легко различались оба тупых рога, у другого же были лишь слабые намеки на них в виде крохотных костных наростов-шишек. Самец и самка, а по размеру и не отличишь. Хотя, нет, самка все же немного меньше.

Боковым зрением Кирилл видел, как Ион достал КПК и начал снимать происходящее на видео. К его удивлению, Расим ничего не сказал, продолжая с внимательным интересом наблюдать. Кирилл бы и сам был не прочь запечатлеть мезозойское побоище, но боялся, что, пока тянется за КПК и включает камеру, пропустит самое интересное.

Цератозавры были в полтора раза короче барионикса и чуть ниже, но у них имелось два козыря — численное превосходство и массивные пасти с зубами-саблями, созданные для раздирания мяса.

Но барионикс отнюдь не выглядел напуганным. Он чуть поводил хвостом, опустив морду и терпеливо выжидая, пока враги завершат окружной маневр. Изрядно поеденная, но все еще сохраняющая достаточно плоти рыба лежала подле могучих и мускулистых передних лап барионикса. Стало быть, именно она стала причиной утренней драмы, ибо других Кирилл не видел.

Зверь наклонился так низко, что едва не касался песка кончиками пик-когтей. Казалось, весь мир замер в ожидании ужасного.

— Сдается мне, они ждут пополнения, и им нужна рыба, — вымолвил, наконец, Расим. — Но иногда ставки повышаются прямо по ходу игры.

Кирилл никак не мог ожидать от динозавров такой скорости. Он ни на мгновение не отводил взгляда от действа, но первое движение цератозавров все же ускользнуло от него. Они обрушились на барионикса с двух сторон, раскрыв пасти так широко, что в реальность этого всего просто не верилось. Неужели и по нашей планете когда-то бродили такие твари?! Да у них череп из резины, вон, как гнется, как раскрывается!

Барионикс вынужденно развернулся к одному из врагов передом и встретил его передней лапой со смертоносным когтем, одновременно отклоняя голову и шею подальше. Удар скользнул по загривку цератозавра, изменив его траекторию, и вместо шеи рогатый монстр ударил в грудь ящеру-рыболову тупым рогом, крепко боднув последнего, но захлопнув пасть вхолостую.

Тем временем набегающая сзади самка цератозавра лишь чудом разминулась с взмахом могучего хвоста и, недолго думая, вцепилась зубами в заднюю лапу барионикса. Тот рассвирепел настолько, что волна его безудержного, обжигающего гнева докатилась даже до троих нечаянных зрителей с крутого противоположного берега. На людей дохнуло злобой и яростью зверя, привыкшего побеждать.

Первым делом барионикс обработал все того же самца, вонзив сверху зубы ему в спину и пустив в ход правую переднюю лапу. Коготь барионикса с хрустом вспорол бок цератозавра, грозя уйти глубже меж ребер, а сомкнувшиеся на спине крокодильи челюсти, казалось, стали оперенному ящеру приговором, но тот каким-то чудом сумел вырваться, хоть по красным перьям обильно заструилась красная же кровь, кажущаяся на фоне пестрого покрова совсем темной. Самец торопливо отступил, отскочил, чуть пошатываясь. Рана на его боку казалась серьезной, в то время как на спине остались лишь глубокие, но тонкие и не опасные для жизни царапины — барионикс не успел прихватить его как следует. Челюсти рыболова, даром что созданы для удержания добычи, под такого крупного оппонента заточены не были.

Тем временем самка цератозавра ни в какую не выпускала лапу барионикса. Верхняя часть мощной ножищи так глубоко исчезла в пасти хищницы, что, казалось, все потеряно. Каким-то неимоверным усилием барионикс одним надсадным рывком все-таки смахнул цератозавриху, высвободил развороченную лапу и, пока движущаяся по инерции противница не остановилась, добавил ей хвостом. Песок щедро обагрился кровью обороняющегося, она ручьями сбегала вниз, мгновенно образуя лужицы.

Самка жалобно взрыкнула и развернулась мордой к бариониксу, встав с самцом плечом к плечу. Цератозавры разинули пасти и зарычали, издавая при этом не длинный бесконечный рев, как в кино, а резкие, низкие и отрывистые звуки, чем-то напоминающие многократно усиленное карканье ворон.

Прихрамывая на левую сторону, барионикс в ответ растворил свою длиннющую пасть, усеянную смертоносными зубами-спицами, и зловеще зашипел, а потом и сам попер на цератозавров. Он подволакивал подбитую ногу, но решимости биться насмерть только прибавилось. А вот пыл цератозавров, предвкушавших легкий мародерский набег, поутих. Они неохотно отступили, продолжая огрызаться карканьем, но когда барионикс прянул на них, как пущенная из лука стрела, цератозавры дрогнули и припустили назад в лес. Барионикс сделал несколько хромых шагов вслед, продолжая яростно шипеть, но устрашения уже не требовалось, побитые цератозавры бежали так, что Кирилл даже с другого берега слышал хруст ломающихся под их массой веток и видел колыхание деревьев, об которые эти жуткие твари терлись боками.

Детеныш бесшумно и быстро поплыл к берегу, похожий на получившее хороший толчок бревно, и через пару секунд уже стоял возле рыбной туши. В нем опять проснулся аппетит, словно ничего страшного только не произошло. Старший барионикс подошел к малышу и мягко оттолкнул его мордой, шумно выдохнув. Затем вырвал спасшими обоим жизнь когтями еще один ломоть, взял его в пасть и мотнул ей в сторону, отбрасывая порцию для вконец оголодавшего динозавренка.

Единственной серьезной раной, нанесенной отважному зверю цератозаврами, стала пожеванная зубами-кинжалами нога. Кровь лилась и лилась, и сквозь струи проглядывались мутные темно-красные клочья. Вопреки здравому смыслу, барионикс занялся обедом, не обращая на полученный урон никакого внимания. Он просто старался поменьше опираться на принявшую удар конечность.

— Не переживайте, — озвучил опасения Кирилла Расим. — Эти твари невероятно живучи. Этот, например, носит десяток пуль в грудной клетке и меж ребер, все давно зажило.

Кириллу вдруг вспомнилось, что бариониксов вообще-то было трое. Он не стал тянуть с вопросом.