Корона эльфийской империи

— Эй, идите все сюда! — громко прошептал я и замахал рукой обернувшимся гномам. Они имели право увидеть самое большое сокровище своего народа. Гномы подходили по одному, и в их глазах я видел такую радость и благоговение, что это невозможно передать словами. Внезапно возле стены я услышал слабое журчание. Бросив туда взгляд, я увидел, что поилка, уже тысячу лет стоявшая сухой, наполняется прозрачной водой. Звук услышал не я один, и все гномы, увидев моё изумление, повернулись туда же.

— Магия драконов вернулась... — услышал я рядом шёпот Нарви. По его щекам текли слёзы, но гном этого не стеснялся. — Теперь всё будет хорошо.

* * *

— Пошли скорей, все уже собрались!

— Глим?! — Ситана едва не выронила гребешок. — Ты постучал?

— Ну... ты же девушка. А когда заходишь к девушке, надо стучаться, — Глим смущенно покрутил новенький брачный браслет.

'Не иначе, молодая жена постаралась, — хмыкнула про себя Ситана. — Хоть кто-то научил",

Ей было совсем не до смеха, но сконфуженная физиономия рыжего могла рассмешить кого и когда угодно.

— Так ты идешь? — спросил он.

— Нет.

— Что значит, нет?! Его величество король Морхин будет вручать... — Глим замялся и продолжил уже шепотом: — Это очень большой секрет: его величество будет награждать героев.

— Пусть награждает, я-то тут причем?

— Еще как причём! — возмутился Глим. — Пошли сейчас же!

— Это приказ, дочка.

Ситана оглянулась: таким мрачным, она, кажется, не видела отца еще никогда.

— Приказ Тиларина, — он только заглянул и сразу же вышел.

Перетягивая на ходу волосы кожаным шнурком, Ситана поспешила следом.

В противоположность отцу, который шагал, не оглядываясь, Глим оборачивался к Ситане чуть не на каждом повороте и вообще сиял, как начищенный медный котел. Вскоре, однако, ей стало и не до отца, и не до Глима.

Центральная галерея буквально гудела от множества приглушенных голосов. И сама она, и прилегающие к ней галереи поменьше были запружены любопытными. Не сумевшие попасть в Королевский зал, они толпились по обе стороны — взволнованные, в лучших своих одеждах. К распахнутым дверям Королевского зала вел лишь узкий проход. Да и тот оставался исключительно благодаря усилиям личной охраны короля Морхина.

Первым к дверям проследовал отец, за ним Глим — и уже за ними Ситана.

— Сюда, сюда, — зашептал рыжий.

Хорошо, что он это сказал, а то она так и пошла бы за отцом.

Едва они с Глимом заняли место в строю хирдманов, распахнулись двери, ведущие в королевские покои.

— Его величество...

По мере того, как перечисляли имена и титулы королевской семьи, Ситана чувствовала, как у нее начинает пересыхать в горле. Попыталась сглотнуть, но не получилось. Потом начала бить дрожь. Незаметно сжала пальцы на рукояти кинжала, но не помогло. В конце концов, начали дрожать коленки.

— ...Повелитель Крылатых Владык, король эльфов Тиларин Риваэль из рода Лиоран!

Дрожь прекратилась сразу, но теперь Ситана не могла вздохнуть. Тиларин подошел к первому из строя хирдманов, потом к следующему. Он говорил каждому что-то ободряющее, шутил и одному за другим вешал на шею золотую звезду. Ближе, еще ближе...

— Дара Ситана...

Он говорил что-то еще, но Ситана поняла только свое имя. Тиларин был совсем рядом, живой и улыбающийся, и она сразу вспомнила ту ночь, когда, спасаясь от каменного призрака обняла его за шею... Гнома невольно вздрогнула, когда наяву его руки легко коснулись ее волос, и послушно наклонила голову, а когда подняла, увидела его глаза — желтые и с вертикальным зрачками.

Не отрывая взгляда, Тиларин подал какой-то знак, и к ним приблизился Нарви. Собравшиеся ахнули. Опомнившись, Ситана заглянула в раскрытую перед ней коробочку...

— Скоро праздник. И я приглашаю вас, дара Ситана, на королевский бал. Примите эти украшения как знак моего восхищения вашей доблестью и красотой. Вы придёте?

Нет, все это было на самом деле: и коробочка с изумрудами, и принцесса Ликена, почти свернувшая шею, силясь их разглядеть, и Тиларин...

— Да, — Ситана улыбнулась и мысленно показала Ликене язык.

* * *

*

Ситана почти не удивилась, обнаружив у себя в спальне принцессу.

— Покажи! — сидевшая напротив зеркала принцесса лениво протянула руку.

Злости, как в прошлый раз, после того званого обеда, у Ситаны не было: она все еще помнила улыбающегося Тиларина, мысленно слышала его голос; поэтому просто покачала головой.

— Ты отказываешь своей королеве?

— Королеве? — переспросила Ситана.

— Ну, конечно же, дурочка. Я буду королевой, а ты... ах, мужчины, они такие... — Ликена закатила глаза. — У них тоже есть свои слабости. Просто умные жены делают вид, будто ничего не замечают. Давай, показывай! — уже с раздражением в голосе добавила принцесса.

— Нет!

Ликена покраснела от злости, но словно передумав, вдруг рассмеялась:

— Обожаю своих подданных, просто обожаю. А они такие неблагодарные. Вот хотела помочь: какое-нибудь мое старое платьице наверняка подошло бы к тем побрякушкам, которые подарил тебе мой дорогой Тиларин...

'А ведь я могла стать ее фрейлиной', — глядя, как принцесса достает из корсета кружевной платочек и промокает невидимую слезу, с отвращением подумала Ситана.

Когда она была еще совсем девчонкой, король Морхин предложил отцу взять ее в свиту принцессы. Но Ситана всегда тянулась к оружию и любила смотреть на поединки.

'Как хорошо, что я пошла учиться к мастеру Дугри...'

— Ох и посмеюсь же я на этом балу!

Ликена убрала платок и уже не сидела, а стояла — похоже, собиралась уходить.

'Слава Крылатым!'

Однако Ситана явно поторопилась воздавать хвалу Крылатым Владыкам, потому что перед тем, как уйти, принцесса обернулась и прошипела:

— Берегись!

И от души хлопнула дверью.

Ситана покачала головой: Ликены она не боялась — гораздо больше пугало другое: где взять платье? Конечно, на бал можно пойти и в одежде хирдмана, но украшения! Тиларин ведь подарил ей изумруды не для того, чтобы они лежали в коробке или в шкатулке. Ситана раскрыла обитую красным бархатом коробочку и замерла. Там, в Королевском зале, она больше смотрела на Тиларина.

'Я даже его не поблагодарила...' — только сейчас со стыдом вспомнила Ситана.

Она повернула коробочку к свету: темно-зеленые камни блеснули льдисто-голубым. Полюбовавшись на игру камней, вытащила сережку и наклонилась к зеркалу примерить. Не тут-то было: похоже, мочка заросла намертво.

'Ну уж нет!' — Ситана закусила губу и с силой надавила на след от прокола.

Получилось. Как ни странно, со второй серьгой мучиться не пришлось: та вошла легко. Покрутив головой перед зеркалом, гнома надело кольцо — оно пришлось на безымянный палец; потом расстегнула куртку и, оттянув ворот рубахи, приложила колье.

'Неужели это я?' — подумала Ситана и улыбнулась, но тут же вспомнила про платье.

Помочь могла только тетушка Добира. Кстати, и бороду надо вернуть.

Сложив украшения обратно в коробочку, Ситана уже хотела оставить ее рядом со шкатулкой, но вспомнила про принцессу Ликену и положила подарок Тиларина в самый низ походного мешка.

* * *

Тетушка Добира жила на два яруса ниже. Сбегая вниз по лестнице, Ситана вспоминала, как в детстве, тоже очень торопилась и, перепрыгнув сразу через несколько ступенек, упала и разбила нос.

— Моя девочка! — всплеснула руками тетушка, и точно так же, как тогда, обняла Ситану. — А я жду-жду. Все думаю, когда же ты ко мне заглянешь!

Ситана покраснела: вроде бы собиралась чуть не каждый день, а дошла только сегодня, и то потому, что понадобилось. Она вытащила из кармана и протянула сверток с бородой.

— Пригодилась? — усмехнулась Добира.

— Еще как!

— Ты проходи, проходи, сейчас керта заварю...

До платья разговор дошел очень нескоро: Ситана подробно рассказала о своем побеге из эльфийского дворца, о первой стычке с орками, о драконьем огне и возвращении домой... О том, как Глим дергал ее за бороду, проверяя, крепко ли держится, тоже не забыла.

— Глим-то теперь важный стал! — отсмеявшись, сказала тетушка. — И женился, и большим командиром стал.

Наконец, добрались до подарка Тиларина и приглашения на бал.

— Не расстраивайся, дочка! У тебя есть твоя тетушка Добира. Так какого цвета камешки?

— Темно-зеленые... чистой воды.

— Это же Драконьи слезы! — ахнула тетушка.

Ситана кивнула и опустила глаза от смущения. Ей никогда в жизни не делали такие дорогие подарки, и ей стало как-то неудобно, вроде как она хвастается. А когда подняла, тетушка уже рылась в сундуке:

— Это не годится... и это тоже... Вот! — она вытащила сверток шелка бежево-золотистого цвета. Ну-ка, давай прикинем!

Она развернула ткань и набросила на плечи Ситаны:

— И к камням подойдет, и к твоим волосам! Что с тобой, дочка?

Вместо ответа Ситана развязала шнурок и тряхнула головой.

— А-а-а... боишься, слишком короткие? — сразу же догадалась тетушка. — Да я тебе такую прическу сделаю — принцесса Ликена просто от зависти лопнет!

'Хотела бы я на это посмотреть', — усмехнулась про себя Ситана.

* * *

Хранители были в шоке, когда я продемонстрировал им свой новый окрас. Оказывается, золотой цвет очень редок среди драконов, за всю историю этой расы золотых драконов, не считая меня, было трое. И каждый раз золотой дракон появлялся в очень важный для всей расы крылатых властителей момент. И последним до меня золотым драконом был тот самый Алгот Марун, объединитель и первый король драконов. Хранители, кстати, именно так и стали меня называть. Я не препятствовал. Ну, не называться же мне эльфийским именем — Тиларин, или своим старым, человеческим, почти позабытым — Алексей Воронцов? Так что пусть их. А у меня сейчас хоть свободное время появилось. Дракончики были в надёжных руках — мои гвардейцы души в них не чаяли, возились с ними днями напролёт. Все остальные гномы смертельно им завидовали, но мой отряд посчитал "присутствие при родах" своей привилегией, и никого к детёнышам не допускал. Даже короля Морхина. Я их как-то в шутку назвал "сектой свидетелей дракона". Но мою шутку не поняли, и теперь моих гвардейцев именовали именно так. Мда, дошутился...

* * *

*

— Ученик, есть разговор. И только попробуй удрать, как в тот раз! — наставник закрыл дверь моего кабинета, для надёжности прислонившись к ней плечом. Ой-ёй... После того вручения наград, когда я подарил Ситане драгоценные побрякушки, мастер Грумм смотрел на меня волком и преследовал просто по пятам. Я знал, чего он хочет, и избегал его всеми способами. Один раз даже под столом у Фелидаэля спрятался. Слава Вечному Дереву, моему секретарю не изменила хвалёная эльфийская выдержка, и он ничем не дал понять, что у него под ногами сидит король эльфов Тиларин, он же повелитель драконов Алгот Марун. Он холодно ответил ворвавшемуся в кабинет разъярённому гоблину, что моё величество отсутствует, и когда появится, ему не известно. Так что теперь у нас с Фелидаэлем есть маленькая тайна, о которой, очень надеюсь, никто никогда не узнает.

Но вечно бегать от разговора невозможно. Нет, можно было, конечно, приказать страже не пускать наставника на королевский уровень, но тогда о дружбе можно было забыть навсегда. Старый гоблин таких обид не прощал.

— Фелидаэль, выйди. Нам с мастером Груммботтом надо серьёзно поговорить.

Мой секретарь понятливо кивнул, прошёл мимо посторонившегося гоблина и тихо прикрыл за собой дверь. Сто процентов побежал сейчас за Вилдуром, только он мог успокоить старого друга, когда тот был в ярости. Просто незаменимый парень, как я раньше без него обходился?

— Не буду я удирать, — скрестил я руки на груди, стоя посреди кабинета, и даже не предложив наставнику присесть. — Но и выслушивать в очередной раз ваши глупости я не намерен!

Говорят, что лучшая защита — это нападение. Вот и посмотрим. По крайней мере, первую атаку учителя я сбил.

— Глупости?! Ты чего творишь, хмырза ушастая? Заморочил девке голову, цацки ей при всех вручил! Моя дочь не для тебя!

— А для кого??!! — отбросив всякую учтивость, заорал я на учителя. — Для кого?!

Гоблин ошалело смотрел на меня, не ожидая такого напора.

— Мне плевать, кто там может чего подумать! Мне плевать, что она не из Высокого Клана! Я её люблю, и пусть хоть кто-то попробует встать у меня на пути! Она будет моей королевой. Я сказал!

Наставник только и мог, что открывать и закрывать рот. Я трясущимися руками откупорил бутылку с гномьим вискарём, которую прятал в своём столе. Как чувствовал, что пригодится. Набулькал в стоявшие на подносе рядом с графином воды фужеры, и впихнул один в руки до сих пор не могущего сказать ни слова гоблина.

— Присаживайтесь, учитель, — рухнул я в кресло, подавая пример наставнику. — В ногах правды нет.

— Её нигде нет, — буркнул немного пришедший в себя учитель, усаживаясь в кресло напротив.

Мы молчали, настороженно смотря друг на друга. Никто не хотел начинать разговор первым. Пауза затянулась, и я всё-таки решился взять слово первым.

— Я влюбился в неё сразу, как только увидел. Тогда, в тренировочном зале, помните? Я ничего не могу с этим поделать. У нас говорят, что сердцу не прикажешь... — я залпом выпил налитый гномьим самогоном до краёв фужер, даже не почувствовав вкуса.

— У вас? У кого это — у вас? У эльфов нет такой поговорки, я на этом свете живу долго, и знаком почти со всеми расами, населяющими этот континент. Может, расскажешь уже правду? Кто ты на самом деле? — гоблин поставил на столик фужер, к которому даже не притронулся и вперил в меня немигающий взгляд. — В тебе слишком много странного было с самого начала, ученик. Я начал подозревать неладное с самой первой нашей встречи. Я, как ты уже, наверное, понял, не очень люблю эльфов. Есть за что. Поэтому и настоял тогда на Договоре Ученика. Думал, что ты откажешься. Но ты согласился, и терпел мои тренировки. Король эльфов, настоящий король эльфов никогда бы на это не пошёл! Ну, и то, как ты общался с гномами, с Глимом и Димблом, мне тоже о многом сказало. Эти твои постоянные непонятные словечки... Ну и самое главное — настоящий король эльфов никогда бы не стал рисковать своей жизнью для спасения моей дочери от Каменного призрака. Да и меня тоже. Как и не покинул бы свой дворец, отправляясь на войну с орками. Ты, хороший эльф, и хороший король. Но ты не тот, за которого себя выдаёшь. А я не могу отдать свою дочь неизвестно за кого.

Что ж, похоже, что меня раскрыли.

— Ну, ученик, тебе есть, что мне сказать? — внимательно глядя в мои драконьи глаза, спросил наставник.

Деваться некуда, придётся выложить все карты на стол.

— Да, учитель, — тяжело вздохнул я. — Мне есть, что сказать.

* * *

*

— Так кем ты, говоришь, был в своём мире? — спросил наставник, отпив своей знаменитой настойки. Разговор затянулся надолго, ту бутылку гномьего самогона мы усидели, и учитель принёс настойку, из его личных запасов. Обеспокоенный Фелидаэль всё же притащил Вилдура, но открыв дверь, и увидев, что мы спокойно беседуем, старый гном переглянулся с молодым эльфом, подмигнул мне и тихо прикрыл дверь. Тактичные ребята.