Артефакты древних могильников

— Ты думаешь о своем муже? — решилась на прямой вопрос Лириэлль. Ализе не ответила, молчаливо подтвердив это предположение. — Не думай о нем! — тут же воспользовалась ситуацией Лириэлль. — Забудь его, будто его никогда и не было. Он не стоит тебя! Ты умная, красивая, нежная, утонченная, тебе разве такой муж нужен? Он не ценит, не понимает тебя. Он разве знает твои мысли? Твое тело — вот что его интересует, и только. Похоть и еще раз похоть — это единственные чувства, что он к тебе испытывает. Но он скоро насытится и выбросит тебя, как ненужную вещь, заменив новой любовницей. Ализе, он не любит тебя! Ты не можешь этого отрицать. Признайся, ведь ты и сама так считаешь.

Ализе не отвечала и только с тоской посмотрела куда-то вдаль.

На другой день они снова гуляли, теперь в красивейшем лесу. Трава была, словно шелковое покрывало, запахи самых разных цветов смешивались между собой и создавали непередаваемо чудесный аромат. Ализе с наслаждением вдохнула полной грудью.

— Как же мне не хватало всего этого, — тихо прошептала она, но Лириэлль услышала ее слова.

— Замок Даххарста расположен в красивом месте? — словно ненароком спросила она.

— У него несколько замков, — охотно ответила Ализе. — Но все они расположены в горах, в очень труднодоступных местах, и попасть в них можно только с помощью портала.

— В этом нет ничего удивительно. Темные подозрительны и осторожны. Если сам замышляешь каждую минуту что-то недоброе, то такого же ждешь и от окружающих. Доверчивы только те, кто сами добры и искренни, — пояснила Лириэлль свою мысль.

Ализе была вынуждена с ней согласиться.

Так день за днем, минута за минутой Лириэлль делала все, чтобы доказать Ализе, что только со своим народом, среди своих родных ей будет по-настоящему хорошо и спокойно. Доказывать-то она пыталась, только ее доказательства разбивались, как волны о берег, когда Ализе видела стоящих за своей спиной мужчин, что блокировали ее силы.

Как бы Лириэлль не исхитрялась, Ализе чувствовала себя узницей, а все окружающие воспринимались ею, как тюремщики.

— Пока Ализе не разблокируют силы, она не будет никому здесь доверять, — в который раз пыталась убедить она маму Ализе.

— Как только она докажет, что ей можно доверять, мы разблокируем ее силы, — неизменно отвечала Исилите.

Это был какой-то замкнутый круг, выхода из которого Лириэлль не видела, но в один из дней все изменилось.

— Лириэлль, как ты считаешь, Ализе уже достаточно сильно ненавидит мужа? — Исилите ждала ответа, глядя на девушку не мигая, словно кобра.

— Трудно сказать, — осторожно ответила Лириэлль. — Когда мы говорили о ее муже в Академии, Ализе была на него зла и обижена. Но если я начинаю эту тему сейчас, она вроде бы и согласна, что он редкий негодяй, но в то, же время в таких разговорах она больше отмалчивается. Ализе страдает от того, что ее никто не любит. И если бы Вы показали ей, как она Вам дорога, как Вы любите ее, думаю, ее ненависть к мужу усилилась бы. А так она чувствует себя одинокой и беспомощной.

И вот в один из дней в комнату к Ализе пришла не Лириэлль, а Исилите.

— Здравствуй, Ализе. Думаю, пришло время нам с тобой поговорить.

Ализе настороженно смотрела на мать, что-то ей подсказывало, что разговор будет тяжелым и неприятным.

Глава 6

— Здравствуй... мама, — чуть запнувшись на слове "мама", ответила Ализе и бессознательно стиснула руки, словно собирая силы для борьбы. Или сопротивления чему-то.

Этот жест не укрылся от внимания Исилите и вызвал гримасу раздражения на ее лице. Она в который раз внимательно посмотрела на дочь, и в который раз подивилась, насколько же Ализе не похожа на нее. Она не имела в виду не внешнюю несхожесть, а внутренний стержень, внутреннюю силу, которая у ее дочери напрочь отсутствовала. Такое бесхребетное безволие страшно раздражало Исилите, ей было невыносимо обидно, что у нее такая никчемная дочь. Своей вины за это она не ощущала, твердо уверенная, что характер или есть — тогда любые испытания его только укрепят, или его нет, и тогда, как ни воспитывай, а тряпка останется тряпкой. Ее дочь, к сожалению, принадлежала именно ко второму типу. Но в этом был и один хороший момент. Исилите была уверена, что подчинит Ализе своему влиянию, и тогда она сможет заставить ее делать все, что ей будет от нее нужно.

Сегодняшний разговор был вынужденным, лично Исилите считала, что Ализе еще к нему не готова. Но кое-что случилось, и теперь приходилось форсировать события. В Древний лес прибыл Лаэдель с сообщением, что очень скоро в их руках окажется муж Ализе. Исилите с Лаэделем не разговаривала, она его терпеть не могла, презирая горячо и искренне, с ним беседовал Наставник, он и передал ей суть этого разговора. Схватить Даххарста было бы большой удачей. Наставник еще ни разу не пытался ломать Темного из Высших, ему было очень интересно узнать, чьи силы окажутся сильнее. Впрочем, это было и так понятно, он сломает Даххарста, причем, не только физически, но и морально. Когда тот увидит в роли палача свою жену, то его последние мгновения жизни будут не из приятных.

После встречи с Лаэделем, оставшись наедине с Исилите, Наставник медленно произнес, словно припоминая что-то:

— Миранель... Это разве не она рассказала тебе о планах твоего мужа относительно Ализе? И о том, что он предал Светлых, перейдя на сторону Темных? — Исилите передернулась от неприятных воспоминаний, но утвердительно кивнула головой. — Простить себе не могу, — продолжил мужчина, — что заранее не узнал об этом. Он ведь даже не скрывал, что общается с Темным. Они вместе учились, а потом вместе добывали артефакты из могильников, — он в раздражении стиснул зубы.

— Но Вы ведь сами настаивали, чтобы эльфы Древнего леса прекратили любые контакты с внешним миром, — осторожно напомнила Исилите.

— Да, настаивал, — со вздохом признал свою ошибку Наставник. — Я хотел оградить наш народ от разлагающего влияния мира, который катится в пропасть, и вот что получилось. Первый же эльф, да не простой эльф, а один из сыновей погибшего Правителя, оказался предателем. А эта Миранель? Как считаешь, ей можно доверять?

— Конечно, нет! — с жаром закричала Исилите. — Она училась в одной группе и с моим мужем, и с отцом Даххарста. И я думаю, она рассказала о нем не потому, что считала его поступки неправильными, а из ревности! Она была, как кошка, влюблена в моего мужа, — Исилите чуть подумала, что-то припоминая, — или в отца Даххарста, — она снова задумалась. — Или в самого Даххарста. До меня доходили самые разные слухи.

— В Даххарста? — тут же подхватил ее мысль Наставник. — Это интересно. А нельзя ли использовать эти сведения, чтобы показать Ализе, насколько низок, насколько мерзок ее муж? Мне нужна Миранель. Доставьте ее ко мне! — резко и сухо приказал Наставник.

Исилите молча кивнула.

Исилите ненавидела и глубоко презирала Миранель за ее беспринципность, за то, что та вешалась на шею каждому встречному мужику, потом следующему, и следующему. Она осторожно следила за ней эти годы, каждый раз убеждаясь, что не ошиблась в своем отвращении, к немалому своему удовольствию. А еще она постаралась разузнать о ее прошлом, и, поскольку Миранель не делала из него особой тайны, Исилите удалось узнать много интересного. И вот теперь, пока Миранель еще не доставили в Древний лес, она хотела поговорить с дочерью, используя имя ненавистной соперницы, чтобы поселить в душе Ализе еще большую ненависть к мужу.

— Ализе, я почти не знаю тебя, мы расстались, когда ты была еще совсем маленькой. Но я верю, что мы сможем если не подружиться, то хотя бы понять, а самое главное — доверять друг другу. Ведь так? — Исилите пытливо посмотрела в лицо дочери. Ализе смутилась от такого вопроса и неуверенно кивнула головой. — Твой отец предал свой народ и фактически продал тебя, согласившись на твою помолвку с Темным и клятвенно подтвердив своей кровью это обещание в нашем Храме.

При этих словах Ализе удивленно посмотрела на мать. Она не знала таких подробностей той давней помолвки, Даххарст ничего не говорил, но, возможно, он тоже этого не знал.

— Ты не знала? — спросила мать. — Неужели ты думаешь, что я оставила бы тебя ему, если бы не эта клятва. С той минуты, как он, разрезав свою ладонь, скрепил вашу помолвку, твоя судьба стала страшной и незавидной. Или Темный, или никто — вот как отец предопределил твой выбор. Он фактически лишил тебя его. Освободить от этого брака может только смерть твоего мужа, но убить Темного, тем более, Темного из Высших, почти невозможно.

Исилите внимательно смотрела за реакцией дочери и была очень сильно разочарована. Она думала, что когда она скажет, что Ализе навечно привязана к мужу, та расстроится, но дочь продолжала спокойно смотреть на нее. Она думала, что когда скажет о том, что смерть Даххарста сможет вызволить ее из кабалы, глаза дочери засветятся радостью, но и этого не случилось, Ализе все так же спокойно продолжала слушать ее рассказ. Исилите была умна, поняв, что ее слова не находят отклик в сердце дочери, она оставила тему смерти Даххарста и заговорила совсем о другом.

— Ты знаешь некую Миранэль? — спросила Исилите. Ализе дернулась, и Исилите поняла, что это имя дочери не только знакомо, но и вызывает очень неприятные эмоции. — Что ты знаешь о ней? — уточнила Исилите.

Ализе почти с вызовом взглянула ей в глаза.

— Я знаю многое. Например, о том, что она была любовницей отца, когда училась с ним в Академии. Знаю, что потом она была... — голос Ализе предательски дрогнул, но она быстро с собой справилась и твердо закончила: — была любовницей Даххарста.

Жаль, что Ализе не могла заглянуть в мысли матери, иначе она бы сильно удивилась: мать очень расстроилась, увидев, что сенсации не получилась.

Но Исилите не сдавалась.

— Ты думаешь, у них была легкая интрижка или ни к чему не обязывающий романчик? — вновь спросила она дочь. — Если ты так думаешь, то очень сильно ошибаешься. Не знаю, любил ли он ее в нашем понимании или просто это была страсть с его стороны, но их роман полыхал, словно лесной пожар. Правда, до тех пор, пока Миранель не дала ему повод усомнится в себе. Нет, она ему не изменила, она только дала повод подумать, что может ему изменить. И все. Он порвал с ней сразу и бесповоротно. Это потом она в отчаянии делала ему гадости, сначала же она молила его о прощении. Она была готова принести ему любые доказательства своих чувств, готова была поклясться на крови перед алтарем, а ты знаешь, нарушение подобной клятвы — смерть. Но все было напрасно. Даххарст не позволил ей больше приблизиться к себе, выкинув из своей жизни.

Ализе слушала мать, полностью растворившись в ее словах. Она точно знала — та говорит правду. Даххарст именно такой. Он если что-то решит, изменить это уже будет невозможно.

— Ты понимаешь, о чем я хочу сказать? — продолжала Исилите.

Ализе понимала. Тот случай в трактире не просто давал Даххарсту повод усомниться в ее верности. Она, действительно, могла изменить ему, даже против воли, под действием снадобья, которое, тем не менее, она выпила добровольно. Вспомнилось лицо мужа, когда он подходил к тому злополучному дому. Гнев и ярость, а может быть, даже ненависть ясно читались в его глазах. Ализе закрыла лицо руками. Только в эту минуту до нее окончательно дошло, что она наделала. Именно в эту минуту она поняла, что потеряла мужа навсегда.

Исилите, без труда читающая по лицу Ализе, что у той творилось в душе, была удовлетворена и разговором, и теми эмоциями, которые он вызвал у дочери.

Глава 7

После разговора с матерью Ализе никак не могла прийти в себя. Как ни странно, но она лучше всех понимала, почему Даххарст когда-то бросил Миранель, усомнившись в ее чувствах. Вся причина была в отце Даххарста, который погиб в результате предательства жены. Ализе пыталась припомнить, рассказывал ли Даххарст хоть раз, насколько его потрясла смерть отца, или что он чувствовал при этом, и не могла. В то же время в ее душе почему-то жила странная убежденность, что эта смерть была самой большой трагедией в его жизни. И снова жалость к мужу затопила ее сердце. Жалость, несмотря ни на его плохое к ней отношение, ни на его измены, ни на то, что он женился на ней без любви. Ни на то, что она нужна была ему только в качестве инкубатора для вынашивания ребенка, который соединил бы в себе два вида магии. Ализе злилась на саму себя. Ну почему она не такая сильная, как мама? Почему, едва подумав, как Даххарсту тяжело пришлось в жизни, вся ее ненависть к нему мгновенно улетучилась, освободив место если не для любви, то для сочувствия точно. Ответ был один. Она слабая, безвольная, никудышная, она не достойна любви.

...Наставник сидел за столом своего кабинета, медленно перебирая артефакты, с помощью которых он собирался воздействовать на Темного Высшего Лорда. "Да, это будет очень интересно, — думал он. — Впервые мы сможем встретиться с Темным лицом к лицу, да еще на нашей территории. Нет, убивать его нельзя, по крайней мере, быстро. Второй такой возможности поэкспериментировать может и не быть". От нетерпения как можно быстрее увидеть Темного у него зачесались руки.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите.

На пороге стояла Исилите.

— Даххарст у нас, — не скрывая радостный блеск глаз, почтительно сказала она.

— А Миранэль? — быстро спросил мужчина.

— Нет, — раздраженно ответила Исилите, — Миранэль доставить не удалось. Добровольно идти с нами она отказалась, а когда мы хотели ее заставить, вмешался младший брат Даххарста.

— Сколько с тобой было воинов? — недовольный рассказом Исилите, спросил Наставник.

— Недостаточно, чтобы вступать в схватку с Темным Высшим, к тому же с ним была еще и Миранэль. Но ничего, это только вопрос времени.

— Где поместили Даххарста?

— В подвале. В камере с защитной сетью. Вырваться он не сможет, но его способности мы тоже не можем заблокировать. Он спит, но скоро проснется, — Исилите вопросительно посмотрела на Наставника, ожидая дальнейших указаний.

— Я сейчас спущусь в подвал. У меня есть несколько артефактов, посмотрим, как они работают, и насколько они смогут его удержать.

Исилите поклонилась и вышла из кабинета.

Исилите беспокоилась за Наставника, который остался в камере один на один с Даххарстом. Помучившись немного, она решительно открыла дверь камеры.

— Вы разрешите мне присутствовать на допросе? — спросила она.

Наставник благосклонно кивнул головой, не переставая выкладывать на стол какого-то жуткого вида предметы и инструменты. Он достал из сумки пузырек с мутно-зеленой жидкостью и любовно встряхнул ее.

— Наконец-то мы сможем убедиться, насколько эффективны наши яды, разработанные против Темных! Я уменьшу концентрацию, чтобы не убить его сразу, а потом постепенно буду увеличивать, наблюдая за тем, как они действуют и как скоро Темный сможет восстановиться после отравления и судорог, которые будут выкручивать его тело. Сила судорог такова, что у людей, на которых мы опробовали этот препарат, разрывались связки и сухожилия, и они очень быстро умирали из-за остановки сердца. Но у Даххарста, надеюсь, такая же регенерация, как и у нас. Посмотрим, что будет происходить с ним.