Жертвы Северной войны

— Просыпайся, соня-засоня! — Мари разбудил энергичный голос Уинри, сопровождаемый сдергиванием одеяла. — Просыпайся-просыпайся, Столицу проспишь! Через час прибываем. Иди, умывайся, а я пока постель соберу.

Мари села на кровати, сонно моргая. Уинри выглядела бодрой и деловитой, глаза после бессонной ночи даже не покраснели.

— Элисия не звонила? — спросила Мари.

— Как бы она могла позвонить?.. В поезд?.. С вокзала позвоним, чтобы лишнего не ждать. Ну все, шагом марш!

Умываясь, Мари размышляла о том, насколько все-таки жизнь имеет свойство внезапно изменяться. Качается, как праздничный фонарик. Что если Уинри выйдет из телефонной будки побледневшая и скажет, что все кончено, и что срочно надо вызывать девочек в Столицу на похороны?! И как тогда все будет дальше?.. Что, в доме на окраине Ризенбурга отныне будут жить две вдовы с четырьмя детьми?.. Год за годом. Продираясь сквозь слои воспоминаний, свисающих со старых стен, как паутина.

"Нет, — поняла Мари с ясностью, такой же отрезвляюще холодной, как сквозняк по полу. — Никаких воспоминаний. И никакого Ризенбурга, если так! Я на это не согласна. И Уинри не согласится. Эдвард, лучше бы ты был жив! Пожалуйста, останься в живых!"

Действительность, как всегда, оказалась совершенно не похожей на любые представления о ней. Едва они покинули поезд — на перроне их ждали еще встречающие в форме — Уинри первым делом поспешила к телефонной будке. Лейтенант Шорт отправился с ней. Тем временем капитан Брош повел Мари к машине, придерживая за локоток и пытаясь рассказывать ей что-то веселое, но она вдруг, неожиданно для себя самой, прервала его.

— Простите. Я ужасно волнуюсь. Можно, мы просто подождем Уинри? Молча?

— Да, конечно... — ответил Брош слегка растерянно, и замолчал. Только мял в руках черные кожаные перчатки — полагаются к форме в зимнее время.

Тем не менее, когда они уселись в машину, Мари вдруг обнаружила, что напевает под нос какую-то песенку. Да нет, не какую-то... это мама любила петь, когда работала по вечерам над своими конспектами: когда Мари была совсем маленькой, мама еще училась.

— Вы что-то сказали?.. — обернулся к ней капитан Брош.

— Нет, ничего... — Мари улыбнулась. — Просто...

Такая вот была песенка.

"Если б не было тебя,

Я знаю, что не смог бы ждать,

Разгадал бы секрет бытия,

Только чтоб тебя создать..."

И еще:

"Если б не было тебя,

И я б не был собой самим..."9

Мари подумала, что у нее уже был человек, из-за которого она стала самой собой. Она... да, она проснулась. Или просыпается. И поэтому ей теперь ничто не страшно. А чего бояться, в самом деле?.. Умирать не страшно — подумаешь, момент!.. Жить год за годом тоже не страшно — она привыкла, разве нет?.. За ребенка бояться не надо. За Эдварда, Уинри и племянниц бояться не надо — надо просто в них верить.

Уинри хлопнула дверцей и села на заднее сиденье рядом с Мари. Она впустила в машину холод и влагу с улицы.

Мари не стала спрашивать "Ну как" — это показалось ей глупым. Она просто смотрела на лицо подруги, но оно было непроницаемым.

— Элисия сказала, чтобы ехали в больницу, — глухо произнесла Уинри. — Она пока не видела врача. Двадцать четыре часа — это был очень приблизительный срок. Может быть, в ближайшее время...

"Все, — подумала Мари. — Эдварду хуже. Элисия попыталась утешить Уинри".

— Поехали? — спросила Мари просительно.

— Сначала завезем тебя к нам на квартиру, — покачала головой Уинри. — Тебе надо отдохнуть.

— Я отлично выспалась, — твердо возразила Мари. — Так что мы едем в госпиталь. Ясно тебе?

— Ясно, — Уинри кивнула. — Капитан Брош...

— Да, конечно, — Брош тоже выглядел подавленным. — В Военный Госпиталь Љ3, Фрэдди.

Машина тронулась с места.

"Если б не было тебя,

Зачем вообще тогда мне быть?

В шуме дней, как в потоках дождя,

Сорванным листом кружить..."

"Тьфу ты, черт, привязалась же!" — неприязненно подумала Мари.

Добираться в госпиталь оказалось не так долго, как Мари почему-то думала. Они ехали всего-то с полчаса. Мари не могла удержаться, и по дороге глазела на улицы Столицы, как маленькая девочка. Снег все падал, правда, почти сразу таял, коснувшись земли, и тротуары и улицы были мокрыми. Мари отстраненно подумала, что травматизм изрядно увеличится — не завидует она своим коллегам из столичных поликлиник!

Их машине позволили сразу заехать на территорию военного госпиталя, причем куда-то на задворки. Мисс Хьюз, подтянутая и аккуратная, со своим неизменным прямым пробором и забранными в аккуратные кольца над ушами волосами, встретила их у служебного входа — прямо у кучи мокнущих под снегом пустых коробок. Мари узнала на коробках логотип известной фармацевтической компании.

— Доброе утро, — сказала она вежливо. — Как добрались?

— Хватит, Элисия! — рявкнула Уинри, и проскочила мимо нее.

— Уинри! Стой, ты же не знаешь, куда! — Элисия помчалась за ней.

А Мари остановилась в нерешительности на пороге — уж она-то точно не знала, куда идти.

— Да, Уинри дает, — присвистнул капитан Брош, выбравшийся из машины вслед за женщинами. — Ладно, Мари, пойдемте, я вас провожу.

— А вы знаете, куда?

— Ну приблизительно... Хотя не думаю, что вас пустят.

Мари с капитаном Брошем появились около палаты как раз тогда, когда Уинри, опасно тихим, шипящим голосом спорила с молоденькой медсестрой перед дверями палаты. Медсестра едва не плакала, но оборону держала. Элисия Хьюз замерла рядом ледяной статуей и не произносила ни слова. Весь ее вид, казалось, говорил: "Скажите спасибо, что я провела вас в больницу в обход регистрационных процедур!" А "спасибо" сказать действительно стоило: Мари была знакома с организацией столичных больниц, и подчас ей казалось, что на охраняемую базу проникнуть было легче. То есть по крайней мере, если речь идет об охраняемой базе, ты можешь пускать в ход оружие.

— Не имею права, — отчаянно стояла на своем сестричка, — даже если ближайшая родственница! Только врач...

— Так приведете мне врача, тупая вы курица! — вышла из себя Уинри.

— Что за шум, а драки нет? — к спорящим подошел седой мужчина лет пятидесяти в белом халате, по властному тону которого Мари безошибочно опознала лечащего врача. Может быть, даже начальника отделения.

— Сейчас будет, — опасным тоном пообещала Уинри. — По какому праву вы не пускаете меня к моему мужу?!

— Вы — миссис Элрик? — спросил врач.

— Она самая!

— В таком случае, проходите, пожалуйста, — врач тронул медсестру за рукав. — Мисс Нейс, освободите проход, пожалуйста.

— Простите, доктор Прайс, но... — начала лепетать девушка.

— Ничего, я знаю, что вы действовали в соответствии с правилами, — кивнул врач. — А сейчас я беру ответственность на себя.

Уинри кивнула.

— Спасибо, доктор.

— Не за что, — покачал он головой.

Уинри вошла. А у Мари сердце упало — легкость, с которой врач впустил Уинри в палату в неурочный час, явно говорила...

Мари прогнала от себя эту мысль. Еще не хватало.

— Доктор... — Мари подошла к Прайсу, тронула его за рукав. — Простите... я сама врач. Не могли бы вы мне коротко описать, что с мистером Элриком? А то нам так толком никто и не сообщил.

— Кем вы ему приходитесь? — спросил врач.

— Жена его брата, — ответила Мари уже почти привычно. — Точнее, вдова.

— О! — взгляд доктора слегка изменился. — Если не умер в первые же сутки, значит, скорее всего, выкарабкается. Хотя я был уверен, что умрет. А вот когда придет в сознание — тут я вам не скажу. Может, через пять минут, может, через две недели.

— Так все-таки, что такое? — спросила Мари, подавив вздох облегчения — рано. — Отравление? Шок? Травма черепа?

— Отравления нет, — покачал врач головой. — Ожоги... ну, вторая степень и площадь, слава богу, небольшая. Перелом ребер — пустяки. Травма позвоночника — это уже сложнее. Вроде бы, тело не парализовано, но точнее я вам скажу, когда он окончательно придет в себя. Глаз, надеюсь, мы спасем — вправили там все на место и зашили веко. Вот легкое порвано и потеря крови — это уже совсем плохо. Переливание мы ему сделали, но пока видимого эффекта нет. Будем делать каждые два дня, состояние должно стабилизироваться. Плюс шок. Может быть, теперь, когда его жена здесь...

— Может быть, — Мари закусила губу.

— Вы позволите, если я закурю? — доктор похлопал себя по карманам, разыскивая сигареты.

— Лучше не надо, — покачала Мари головой.

— Ну как скажете... Кстати, вы не знаете, кто делал ему автопротезы?

— А что? — Мари бросила на доктора подозрительный взгляд.

— Да ничего. Восхитительная работа там, где дело касается механизма... но топорнейшая хирургия. Очень грубые шрамы. Такую технологию вживления уже лет десять не используют.

— Насколько я понимаю, этим шрамам уже больше двадцати лет, — довольно сухо сказала Мари.

— О?.. Вот как? — доктор посмотрел на нее с любопытством. — Это ж сколько ему было...

— Одиннадцать, насколько я знаю... Это Уинри делала ему автопротезы. Его жена. Ну, вы ее только что видели.

— О!.. — доктор присвистнул. — Что за женщина! Черт, я начинаю завидовать этому парню.

— А вы не женаты?

— Три года как вдовец. Так что я вас понимаю, коллега. Ничего. Живы будем, не помрем... Ладно, если вы не возражаете, пойду я все-таки закурю.

Он ушел.

Мари сидела в коридоре около палаты еще минут десять, наверное. Она была совсем одна — мисс Хьюз куда-то ушла, как и капитан Брош. По делам, наверное. Очевидно, у них теперь очень много дел.

Мари сначала посидела на кресле для ожидающих (здесь были нормальные кресла, даже с обивкой), потом встала, подошла к окну... подумала, что выглядывание из госпитальных окон может превратиться в нехорошую привычку. Летом шел дождь, теперь идет снег... Еще подумала о том, что каким-то образом Жозефина Варди и заговорщики отступили на второй план. С тех пор, как Уинри сказала, что Эдвард тяжело ранен, она о них даже ни разу не подумала, хотя поначалу новость о том, что история с эсерами наконец закончилась, поразила Мари больше всего. Когда же Эдвард успел стать ей так дорог?.. Ведь они не так уж много времени провели вместе...

Впрочем, нет, все правильно. Эдвард ей сразу понравился, а потом она по-настоящему подружилась с Уинри, а Уинри любит Эда... А еще Эда любят его дочки, а Мари подружилась и с ними тоже. И главное: Эда любил Ал, а Мари... Мари любит Ала. Даже сейчас. И может быть сейчас даже больше, чем в то утро, когда она проснулась рядом с ним. Да нет, не "может". Определенно, больше.

Как же это с ней случилось?..

Дверь за спиной скрипнула, Мари обернулась.

На пороге стояла Уинри, она чуть натянуто улыбалась.

— Ну вот, я, по крайней мере, его увидела, — сказала она с наигранным воодушевлением. — Выглядит не лучшим образом: весь в бинтах, а что не в бинтах, то какое-то синее. Но, полагаю, так легко я от него не отделаюсь. Мари, не возражаешь поскучать здесь еще чуть-чуть?.. Я бы хотела поговорить с врачом.

— Я с ним уже разговаривала в твое отсутствие, — сказала Мари. — Если хочешь, перескажу дословно. Без купюр.

— Ну, если только без купюр... Элисия сказала, что Прайс сейчас лучший доктор, что работает на армию, но эти лучшие доктора жутко высокомерные: всегда-то они знают, что тебе говорить, что не говорить! Может, он хоть с коллегой был откровенен!

Голос Уинри вдруг упал.

— Мари... Эдвард выживет?

— Доктор Прайс думает, что да, — тихо ответила Мари.

Уинри подалась вперед.

-..Но да придет в сознание — сказать трудно. Кроме того, имело место повреждение позвоночника...

— Эдвард может оказаться парализован? — спросила Уинри быстро.

Мари только беспомощно пожала плечами.

Уинри глубоко вдохнула. Улыбнулась.

— Значит, будем ждать. Но в любом случае очень приятно слышать, что мне не придется носить черное. Черное — это так уныло! — Мари подумала, что Уинри, как светлая блондинка, в черном смотрелась бы превосходно, но высказывать это, разумеется не стала. — Тогда пока поехали домой. Покажу тебе нашу квартиру в Столице. Если, конечно, Эдвард не превратил ее за последние месяцы в свинарник еще в большей степени, чем раньше. Вообще, Элисия пообещала мне, что присмотрит за ним, но ты же знаешь Эдварда!

Квартира Элриков в Столице оказалась большой — всего три комнаты и кухня, зато огромных размеров — но не слишком ухоженной. Когда они вошли, их встретил запах помещения, в котором давно никто не бывал. Окна в гостиной были задернуты, и в комнате был тот неприятный полумрак, который воцаряется днем в покинутых помещениях.

— Ффу! — воскликнула Уинри, отдергивая шторину. — Эдвард, должно быть, здесь давно не появлялся.

В комнате было очень пыльно — что, впрочем, из-за практически полного отсутствия обстановки производило не столь гнетущее впечатление, сколь могло бы. Здесь всего и мебели-то было, что большой диван-раскладушка и полупустой шкаф. На верхней полке шкафа стояла посуда (отнюдь не парадная), на нижней были сложены книжки. Средние полки пустовали.

— Как ты понимаешь, мы с девочками сюда редко приезжаем, — сказала Уинри. — Эдвард с Алом здесь живут... жили постоянно, когда в Столице, но они часто уезжали в командировки, то се... Если нам случалось оказаться в Столице всей семьей — а иногда бывало, — тогда мы с Эдвардом занимали одну спальню, Ал — другую, а девчонок укладывали на софе в гостиной. Конечно, можно было обзавестись квартирой побольше, эта Эдварду полагалась еще пятнадцать лет назад, при вступлении в должность... с тех пор его несколько раз повышали, предлагали и переехать, но он отказался. Мол, смысла нет. Вообще-то, я с ним согласна, но, боюсь, его просто пугала мысль, что придется перевозить архивы.

— Архивы? — переспросила Мари.

— Пожалуйста, — Уинри взбежала по лесенке на второй уровень, распахнула дверь. — Полюбуйся.

Мари заглянула.

Комната мало походила на спальню. Нет, кровать там была — хотя ее с трудом можно было увидеть из-под россыпей книг. Книги, папки и просто листы бумаги занимали в этой комнате особое положение — ими были плотно набиты шкафы, не оставившие на стенах свободного места, они неустойчивыми стопками громоздились на полу, оккупировали письменный стол, даже свисали в сетках с потолка.

— Гос-споди... — прошептала Мари. — Рай букиниста... Послушай, Уинри, Эд что, хранит дома рабочие документы?!

— Какое там! — Уинри махнула рукой. — Рабочие документы у них обычно "совсекретные". Это все научная литература, новинки по алхимии, материалы с конференций, черновики лекций и статей... по-моему, двадцать-тридцать фотокопий их книги на разной стадии законченности.

— Лекций?..

— Ну, преимущественно, Аловых. Он ведь еще и преподаванием немного занимался, знаешь ли. Ректор Университета Аместрис пригласил Эдварда читать лекции, но Эдвард отказался наотрез, зато согласился Ал. Это было лет пять назад. Сначала речь шла о том, что он только прочитает курс один семестр, но ему понравилось.

— А почему материалы Ала в комнате Эда?

— Это все мужская лень, — Уинри вздохнула. — Насколько я понимаю, они обычно жили в одной комнате — там даже нормальной кровати нет, только две кушетки, — а вторую использовали как кабинет. Пока мы все это разгребем, думаю, тебе будет проще пожить на диване в гостиной... он мягкий и широкий, если разложить. А я займу вторую спальню. Здесь, по-моему, дышать невозможно, не то что спать!

— Согласна, — с содроганием подтвердила Мари. — А знаешь, Ал произвел на меня впечатление аккуратиста...

— При Але было немного лучше, — подтвердила Уинри. — Они складывали книги в стопочки.

Она широко зевнула.

— Наверное, пока лучше этим диваном воспользоваться тебе, — мягко сказала Мари. — Ты же не выспалась. А я пока пойду пройдусь. Знаешь, мне кажется, что все-таки было бы неплохо навестить Кристину. Ведь она волнуется.

— Может быть... — Уинри снова зевнула. — Только никаких прогулок пешком! Сейчас позвоню Элисии, пусть организует тебе машину. Ты же важная свидетельница, тебя надо охранять, не забыла?

— Забыла, — призналась Мари. — Совершенно.