— Талант! — Артём сказал совершенно искренне, Миранда покивала.
— Я ей тоже говорю это, часто говорю. Марина всё пытается меня пристроить, куда я раньше хотела. На военную службу, или в академию, чтобы живописи училась. Она ведь думает, что я ради неё от всего, что хотела, отказалась. Всё считает себя виноватой.
— Вы на самом деле отказались?
Миранда улыбнулась.
— Иногда. Так ведь не бывает — чтобы держаться всем вместе, и при этом собой заниматься всё время. Пусть она занимается. Инструктором я и так стала, картины пишу — даже выставку успела одну провести. Я счастлива. Особенно теперь, когда вы рядом, — и взяла его за ладонь. — Сегодня не получится с вами языком заниматься — в доме забот хватает. Но я найду вам учителя.
— Благодарю. А куда Лилия пропала? Вы ещё удивились, что она в Риме.
— Марина её в Венецию отправила, печень и всё остальное лечить. Знаете, она уже на вторую неделю работы в ангаре так всё себе испортила, как другие за десять лет такой работы не портят. Никто не знает, почему. Видимо, не надо ей к танкам близко подходить. В общем, пусть лечится. Я одного не пойму, где она столько камней умудряется находить, почти задаром! Их столько уже принесла, что мне Гораций сказал — можете своё дело уже открывать, если у вас есть надёжный источник — а можем вместе продолжать, вам решать. Марина решила пока вместе работать, мы же в этом деле без году неделя.
Артём покачал головой, и тут ему позвонили.
— Сэр Ортем? — голос оружейника. — Жду вас в лабораториях через час, есть новости.
— Вас понял, сэр, через час, — и Артём поднялся на ноги.
— По службе? — задала Миранда ненужный вопрос. — Сложная у вас жизнь. Идёмте, хотя бы позавтракаете, раз так времени мало.
— — -
— Поздравляю вас, сэр Ортем, — Марцелл Катон пожал ему руку, и говорит ведь без иронии. — Похоже, вы сейчас единственный из нас, кто успел побывать на другой планете.
В его лаборатории присутствовали лично лорд Стоун и сэр Джеймс Батаник. На лицах обоих явственно читалось удивление.
— В каком смысле, сэр?
— В буквальном. Я снял показания с ваших часов, пока вы приходили в себя. Я их немного улучшил неделю назад, — на лицах и лорда Стоуна, и сэра Джеймса появилась, пусть ненадолго, улыбка. — Так вот, выводы: вы не были на Айуре. Состав атмосферы другой. Нет привязки к нашим службам координат. И главное, сила притяжения: на восемнадцать процентов выше, чем на Айуре.
— Мы были под поверхностью, по его словам — двадцать стадий. Так что координаты...
— Согласен. Связи со спутниками на такой глубине может и не быть. Даже насчёт атмосферы согласен, что в «кармане» под землёй она может быть совсем другой. Но вот гравитацию так просто не подделать. Дополнительно, мы изучаем записи самого Марка Флавия — он оказался добросовестным учёным, всё записывал, перепроверял. Такого количества видеозаписей нечисти с близкого расстояния никто до него не делал, это просто клад.
Артём уселся на стул — тут же поднялся: сидеть, пока начальство стоит...
— Вольно, сэр Злотникофф, — кивнул лорд Стоун. — Мы потрясены не меньше вас. Сидите, сидите.
— И самое главное: мы изучили мировые линии ваших с ним путешествий. В курсе, что такое мировая линия?
— Траектория в пространстве-времени, сэр, по которой я... простите, объект перемещается.
— Отлично — похоже, вы и в самом деле читаете мои инструкции. Польщён. Ваши мировые линии во время перемещения из убежища Марка Флавия и до выхода на арену Колизея, по данным датчика в часах, оставались гладкими. То есть, не зафиксировано момента перехода в нашу область пространства-времени.
Артём не сразу осознал услышанное.
— И как такое возможно?!
Оружейник улыбнулся, и развёл руками.
— Разбираемся. Нужны ещё данные. Вижу, средства телеметрии вы уже носите, замечательно. Загадок прибавилось — как вы сами заметили, нечисть в той локации не вела себя агрессивно, они даже не стали проникать в ту комнату, которую Марк Флавий оборудовал там для себя.
— Мы решили изучить эти явления, — пояснил лорд Стоун. — Вам даётся двое суток на отдых и восстановление сил — каждый день являться на медосмотр, как только запросит сэр Арчибальд Ливси.
— Вас понял, сэр.
— Затем мы проведём опыты на арене Колизея и на базе Корино. С вами будет приданная вам охрана с полным боекомплектом — если уж у вас случаются спонтанные перемещения, необходимо позаботиться о безопасности. Вопросы?
— Никак нет, сэр.
Лорд Стоун кивнул, и они с сэром Джеймсом удалились.
— Вот ещё что, — оружейник потёр переносицу. — Разумеется, я уже докладывал об этом лорду Стоуну. На базе Корино повсюду стоят самые разные датчики. Так вот, в том временном интервале, когда Марк Флавий проник на базу и забрал вас с собой, зафиксировано излучение. Источник определить не удалось — передача велась из большой области в верхних слоях атмосферы — и сфокусировано было на вас. На столовой, то есть. Я изучаю записи излучения — оно модулировано, то есть — искусственного происхождения. Пока всё, что могу сказать.
Артём соображал быстро.
— То есть там, в Колизее...
— Вполне возможно. Теперь на вас датчики — если такое снова повторится, сравним данные.
— Но кто?!
Оружейник вновь развёл руками.
— Спутники немедленно прозондировали предполагаемую область излучения. Ничего. Ни единого материального объекта крупнее миллиметра в поперечнике. Ну, не буду вас задерживать. Да, и вот это, — оружейник протянул ему баночку, в такую собирают биологические и прочие образцы. — Сувенир. Камушки с другой планеты, застряли в подошвах ваших ботинок. Не беспокойтесь — проверено всем, чем можно. Никакой активности, просто камень. Марк Флавий собрал множество образцов минералов.
— Благодарю, — Артём посмотрел на камни — на вид обычные, у любой реки таких можно насобирать гору. — И ещё. Я понимаю, что телеметрия должна быть всегда включена...
— Если у вас будут, так сказать, интимные моменты — есть код фильтрации, по моим данным, вы его установили. Если вдруг забудете, мало ли что случается, просто потрите лоб ладонью, сделайте не меньше трёх движений. Как вы понимаете, оперативные данные строго секретные — никто не получит к ним доступа без санкции лорда Стоуна, — Марцелл Катон улыбнулся и хлопнул Артёма по плечу. — Все мы люди. Если я вдруг замечу такие моменты в записях, сам наложу фильтр. Да, пистолет не забудьте, вон кобура. Объяснять не буду, в инструкции сказано про все доработки. Удачного дня!
— Благодарю, сэр! — Артём покинул лаборатории под впечатлением от услышанного. Другая планета! Только этого не хватало!
— — -
...Обучение ложбану длилось полчаса, после чего учительница — действительно учительница, обучает детей работе с переводчиком — похвалила. Трудно оценивать действительный возраст женщин Айура: например, Ингир Мантелла за сорок, а выглядит на тридцать, или даже моложе. В общем, учительнице, Кассии Магне Левсис тоже на вид тридцать.
Во вполне уже приятном настроении Артём возвращался домой. Позвонила Марина: решили прогуляться с родителями по Парижу, обещала вечером прислать фото и видео. Разумеется, справилась, как дома дела. По её словам, Миранда отлично справляется, пусть даже сама ещё не пришла в себя после недавних событий.
Артём стоял у себя в комнате, раздумывая, чем бы полезным заняться, когда вошла Миранда.
— Что—то странное, Ортем. Мне только что прислали фотографию — по рации, но я не знаю отправителя.
И тут рация Артёма сыграла короткую, но приятную мелодию. «Прислано изображение, адресат неизвестен».
— Мне тоже, — пояснил Артём. — Только что. Как можно посмотреть?
— Годится любой прибор с экраном. Электронная книга, обучающая панель. Да, это подойдёт, — Миранда взяла электронную книгу из рук Артёма. — Сюда прикладываете палец, любой, и мысленно даёте распоряжение передать фото. Смотрите!
Крупнейшая площадь Парижа — площадь Свободы. И крупнейший монумент на планете — стела Свободы, по ночам очень красиво подсвеченная каменная игла, у основания почти десять метров в обхвате, высотой пятьдесят пять метров. И рядом со стелой — Марина, с отцом и матерью. Снимок сделан справа и сзади почему-то.
— Не понимаю, — озадаченно сказала Миранда. — Кто отправитель? Как узнал мой и ваш номера? Приложите сюда любой палец, и мысленно прикажите передать фото.
У Артёма — ровно такое же фото.
— Мне это не нравится, — Миранда потёрла лоб. — Я звоню Марине.
В голове у Артёма словно гранату взорвали — закричали многие голоса — слышался страх, отчаяние, безнадежность. Показалось что один из голосов принадлежит Марине. Когда головокружение прошло, Артём обнаружил, что сидит, опершись о пол правой ладонью. И в глазах двоится, окружающий мир теряет окраску, в уши словно вату впихнули. И Миранда — белее снега, держит его за ладонь.
— С ними беда, — едва сумел проговорить Артём непослушными языком и губами. Сам не понимал, откуда такая уверенность, что он прав. И провалился — пол стал болотом, вязкой жаркой топью. Фото держалось перед мысленным взглядом — и туда, к Марине, Артёму захотелось попасть — как угодно, но побыстрее!
На спину и плечи обрушился груз — уже не по два пуда на каждую часть тела, а больше. Ощущая, что погружается, что начинает задыхаться в трясине, Артём изо всех сил принялся выбираться из топи, из последних сил выдирая из неё ноги, нащупывая опору.
— — -
Солнце ударило в глаза. Оказалось, что он стоит на открытом пространстве — где-то, где сейчас полдень.
— Мы в Париже! — ахнула Миранда, которая так и продолжала держать его за руку. — Ортем! Быстрее! «Подушка» долго не выдержит!
«Подушкой» на военном жаргоне называли спасательное устройство — его не только на дилижансы и прочую самоходную технику монтируют, но и в каждое сооружение. Устройство это умеет значительно повышать вязкость среды в заданной части пространства. Выражаясь попросту, может делать воздух вязким, словно кисель. С его открытием лишь очень немногие, кто пользовался «подушкой», разбивались при падении с большой высоты — взамен, как потом рассказывали, они словно падали, находясь внутри свёрнутой коконом очень толстой перины.
Артём не сразу понял, что видит. Хватило примерно секунды: стела Свободы падала, все её многотонные камни разлетались вокруг — взорвана? «Подушка» — видимо, сработала автоматически — сдерживала падение огромных кусков камня, но не могла их остановить — глыбы медленно, но верно опускались. И люди: десятки их стоят в центре творящейся катастрофы — точнее, почти все стоят, некоторые упали. Меньше, чем через минуту-другую каменные осколки опустятся и раздавят их. И прямо перед Артёмом с Мирандой — Марина и её родители. Замерли, смотрят в пространство широко открытыми глазами, не шевелятся.
— Ортем! Помогите! — крикнула Миранда. — Они оглушены! Возьмите за руки!
Она схватила Марину за руку, другой не отпуская Артёма — потянула. Марина послушно сделала шаг. Артём так же схватил за руку её матушку — и та послушно шагнула, едва её потянули.
Скольжение накатило само собой — безо всякой песни. Артём успел заметить, как расширились зрачки Миранды. Вроде бы пару шагов сделали — но оказались почти в двух стадиях от разваливающейся стелы. Выйти из скольжения оказалось столь же легко и просто.
— Помогите им! — крикнул Артём, силой освобождая руку. — Я за остальными!
Миранда кивнула. Уже видны огни фар, слышны сирены — уже мчится помощь, но ждать некогда.
— Сэр Злотникофф, вы покинули Рим — докладывайте, — ожила рация.
— Не сейчас! Я в Париже, спасаю людей, не мешайте! — крикнул Артём, которого неожиданный приказ выбросил из скольжения. Шаг, ещё — вновь вошёл в скольжение. Осторожно «затормозил», взял за руки отца Марины, префекта Парижа, и какого-то ещё парня, стоящего рядом — развернулся, заскользил в сторону Миранды. Лёгкие горят, ногам очень трудно, но нельзя останавливаться. Затормозил, отпустил спасённых — назад!
Как только он остановился у руин стелы, шагах в пяти материализовалась из ниоткуда незнакомая Артёму девушка в чёрном, как у него самого, комбинезоне — бросила мельком взгляд на Артёма, схватила за руки двух оглушенных, замерших рядом с ней, и... растаяла вместе с ними в воздухе.
Артём не успел обрадоваться внезапно пришедшему подкреплению. Что-то там ему бормотал в ухо диспетчер — некогда, камни опускаются всё быстрее! Отвёл, отпустил — назад. Судя по всему, девушка-дроссель приводила спасённых сюда же.
Третий «рейс». Четвёртый. Лёгкие уже еле выдерживают, и ноет спина, а там ещё так много людей!
Вскоре глыбы опустились так низко, что приходилось проходить сквозь них в скольжении — там, ближе к основанию разрушенного памятника, всё ещё было свободное пространство. Девушка-дроссель тоже времени не теряла — после шестого «захода» оставалось трое, все они лежали на мостовой. Артём попробовал взять одного за руку и войти в скольжение — не получается, нет сил его сдвинуть.
— Очнитесь! — он старался не смотреть вверх — остаётся не более пары метров, и над головой такое повисло — смотреть страшно.
Девушка возникла рядом, схватила Артёма и в скольжении вывела за пределы опасной зоны. Артём тут же попробовал развернуться и вернуться, но она не пустила.
— Не дури! — крикнула она. — Сам погибнешь! Им успеют помочь — нужно привести врачей!
И верно: пока они занимались спасением, несколько дилижансов успели подогнать к месту падения — и сейчас использовали плывущие на воздушной подушке машины как таран, смещали повисшие в плотном воздухе камни.
— Им помогут! — девушка взяла его за плечи. — Быстро, за мной — там нужны врачи!
Артём кивнул, и вдвоём с ней они привели почти полсотни спешащих на помощь людей с другого края площади. Девушка кивнула ему, хлопнула по плечу — молодец — и тут её кто-то отозвал в сторону.
Миранда тем временем сумела привести в чувство Марину и её родителей. Хотя не очень-то они очнулись — хоть и стояли на ногах и могли отвечать на вопросы, всё ещё видно, что в себя не пришли. Заметив Артёма, Миранда помахала ему рукой.
— Этих нужно переправить на тот край площади — там ждут, им в больницу, срочно! Сумеете?
Вместе с Мирандой они провели раненых, кто мог ходить, к ожидавшим их спасательным дилижансам — и вернулись. Ещё и ещё. Наконец, наступила некоторая пауза — и внезапно стало тихо. Только сейчас Артём понял, что всё это время звучала тревога — когда включается «подушка», и сверху падает что-то опасное, автоматика включает оповещение и индикацию направления эвакуации. Каждый школьник заучивает, среди первых обязательных знаний, что если звучит характерный звук, и под ногами мигают и переливаются зелёные стрелки — помогай своим товарищам, кто замешкался, хватай их за руки и беги по стрелкам, не оглядываясь — до области, где под ногами ничто не мигает.
