Тим удивленно повертел прибор, а затем, устав щуриться на ярком свету, отошел от иллюминатора. Как только он сделал шаг в сторону, мигающая надпись на экране исчезла. Юноша в недоумении застыл посреди каюты, но тут же, подчиняясь какому-то внутреннему движению, шагнул обратно к освещенному столику. Едва первый луч солнца коснулся стеклянной поверхности, как на том же месте снова появились буквы древнего алфавита, уведомляющие о неведомой 'зарядке'.
'Так, и что все это значит?' — Задумался Тим. Он и раньше слышал, что в одном из научных центров их штата, разрабатываются элементы способные преобразовать солнечный свет в энергию. То были лишь слухи, но теперь, юноша точно знал — это возможно.
Приглядевшись, он заметил появившуюся слева красную полоску. Она походила на поставленную вертикально, размеченную делениями линейку. А рядом с ней, в самом низу, медленно росла еще одна такая же, вертикальная полоса, только приятного зеленого цвета.
'Вот он индикатор заряда'. — Мелькнуло у Тима. Он вспомнил обычный вольтметр в отцовской машине, и все встало на свои места.
Данный прибор, каким-то чудом преобразует свет в энергию, и если никто ему не помешает, через, примерно, два часа батарея будет полностью заряжена.
Но тут, в конце коридора послышались легкие шаги. Он быстро сунул прибор в карман. Дверь распахнулась, и в тесную каюту влетел маленький торнадо.
Анита принялась тормошить своего друга, прыгая перед ним словно пятилетняя малышка, повторяя снова и снова:
— Еще один день! Еще один день! Завтра утром мы будем уже в Европе!
Глаза ее, без того, большие и ясные, сейчас сияли удивительным блеском, а запутавшиеся в светлых волосах солнечные зайчики, окружили милую головку светящимся ореолом. Анита была в этот миг такой прекрасной и забавной, что Тим не удержавшись, нежно прижал ее к груди. Девушка мгновенно затихла. А затем, подняла глаза, и наконец, решившись, тихо попросила:
— Тим, останься со мной?! Пожалуйста!
Тут же сказочная атмосфера куда-то улетучилась, рассыпалась золотыми искрами, исчезла. Юноша, выпустил из объятий свою восхитительную попутчицу и печально проговорил:
— Прости Анита! Я не могу! Я должен...
И тут девушка разрыдалась.
Она долгие дни собиралась с духом, чтобы сказать эти простые, но вместе с тем такие необычно сложные слова. И вот... у него, видите ли, есть дела поважнее!
Слезы катились из глаз. Боль и обида душили ее. Она попыталась выйти, чтобы не видеть больше этого 'самодовольного пижона', но юноша, осторожно ухватив ее за руку, вновь привлек к себе.
Поглаживая вздрагивающую Аниту по волосам, Тим размышлял, как поступить. Самым простым, было остаться с этой милой девушкой, и навсегда забыть о коммуникаторе, журнале, об отце.
Но рассудок тут же вновь напомнил: 'Парень, ты сейчас обнимаешь самую дорогую невесту планеты! Не обманывай себя! Быть вам вместе, не суждено!' Оставалось одно, пообещать вернуться. Но он ведь уже обещал. Обещал Кевину — другу детства, Хильде — той несчастной девочке, что выхаживала его после стычки с волкодилами. Обещал Мэри, Генриетте — симпатичным дамочкам из небольшого захолустного городка. Не слишком ли много обещаний? И главное, совершенно неизвестно, что ждет его впереди. Судя по радиосводкам, там, куда он направляется, теперь самое пекло.
Но, как он себя не уговаривал, как не убеждал, сейчас, эта девушка, явно, не равнодушная к нему, вызывала настоящий шквал эмоций. Лишь каким-то чудом он сдерживался. Ему хотелось крепко прижать ее к себе, целовать, ласкать нежную кожу, и наконец, ему хотелось 'главного'. Но осознавая, в каком положении окажется после этого, скрипя сердце, давил в себе неожиданно пробудившуюся страсть.
В этот вечер, и весь следующий день, они почти не разговаривали. Тим с грустью заметил, что между ним и Анитой, возникла пока тонкая, но с каждым часом все более ощутимая стена.
17
Глядя с высоты нескольких миль на проплывающие внизу города, на ухоженные европейские деревеньки, на окружающие их квадраты полей, Тим снова размышлял о том, что на этом пути, его кто-то ведет. Слишком многое говорило об этом. И считать, что все произошедшее с ним за последние месяцы — просто счастливое стечение обстоятельств — как минимум глупо.
Судно прибыло в Оробакс на рассвете. Когда они сошли на бетонный пирс, запутавшееся в переплетении городских улиц жаркое южное солнце, едва успело коснуться макушек портовых кранов. Сухогруз 'Америка', встал под разгрузку в одном из доков бесконечно огромного порта, так что, им нужно было дождаться, пока мистер Алан закончит со своими делами. Рядом возвышалось еще с десяток судов, и Тим, решив не терять времени, попробовал разузнать, куда они направляются. К сожалению, ни в Испанию, ни в Россию, ни один из находившихся здесь кораблей не собирался. Побродив по заставленному всевозможными контейнерами, ящиками, и прочими упаковками, гигантскому пирсу, Тим увидел в стороне большое здание. На фронтоне его красовалась большая вывеска с отлично знакомым названием, при виде которой, юноша застыл, как вкопанный.
'Как же я раньше об этом не подумал? Вот глупец!' — Ругнулся он про себя. В здание входили какие-то люди, подъезжали автомобили. В общем, было видно, здесь кипит жизнь. Решив для начала разведать обстановку, Тим поднялся по ступеням к большой вращающейся двери.
Управляющего на месте не оказалось. Сидевшая в приемной секретарша, сказала, что он будет с минуты на минуту, однако Тим не хотел ждать. Оставлять юную красавицу надолго, одну, в кишащем 'голодными' матросами порту, не стоило.
Анита всячески избегала любых разговоров. На вопросы отвечала односложно, давая понять, что не желает его видеть. Юноша догадывался, как ей сейчас нелегко, да и сам он тоже страдал после вчерашнего, однако решение было принято, и как ему казалось, изменить, что-либо уже нельзя. Пришлось оставить обиженную девушку с вещами на пирсе. Терять корабль из виду не стоило. Капитан обещал помочь им с драгоценностями. Поэтому, направляясь на поиски подходящего судна, Тим решил долго не задерживаться.
Несмотря на раннее утро, в здании уже было полно народу. Он несколько раз обошел заполненные служащими тесные коридоры, стучался в шуршащие, звенящие, дышащие рабочей суетой кабинеты, однако все было напрасно. Управляющего не было.
Но вот, когда он уже собрался покинуть здание, в просторный холл, навстречу ему, стремительно вошел невысокий седовласый мужчина, на ходу расстегивая плащ, и что-то негромко выговаривая следующему за ним референту. Медлить не стоило, в приемной находилось уже человек десять, так что, аудиенции придется ждать не один час. Долго не думая, Тим преградил дорогу седовласому мужчине, и зная, как в таких конторах решаются вопросы, уверенно произнес:
— Мистер Фориган? Здравствуйте! Уделите, пожалуйста, одну минутку!
Управляющий, нехотя замедлил шаг, и глянув на непонятного юношу в форме английского матроса, так бесцеремонно вторгшегося в стройные размышления о планируемых на сегодня делах, спросил:
— Вы по какому вопросу, молодой человек?
— Вам знакома Анита Лакос? — понимая, что в данной ситуации, разводить политесы не стоит, прямо спросил юноша.
— Нет! Простите! Я тороплюсь... — управляющий, направился к лестнице, но будто споткнувшись, резко обернулся к Тиму:
— Постойте, как вы сказали? Лакос?
Через несколько часов, небольшой двухмоторный самолет, с драгоценной пассажиркой на борту, поднялся в воздух, и сделав разворот над раскинувшимся внизу городом, понесся к яркому солнцу.
Испания встретила их зеленью садов, и бесконечными плантациями сахарного тростника. Было очень жарко. В аэропорту их уже ждали. Пожилой сеньор в дорогом костюме, с аристократической бородкой, и необычайно яркими голубыми глазами, увидев спустившуюся по лесенке девушку, замер, внимательно вглядываясь в ее лицо, а затем, широко улыбнувшись, шагнул на встречу.
Анита за последние несколько часов вся извелась. Она совсем не ожидала, что встреча с родными, произойдет так скоро. Но ее спаситель, снова подтвердил свой статус лучшего парня на свете. Он в первый же час в порту нашел их компанию, а дальше все так завертелось, что она даже не успела переодеться. Увидев шагнувшего к ней мужчину, Анита громко взвизгнула, и бросилась тому на шею. Даже спустя столько лет, она не могла не узнать любимого дедушку.
— Анита! Девочка моя! — обнимая самое любимое существо на свете, приговаривал тот. — Какое счастье! Я знал! Я был уверен! Мы искали вас по всей планете!
Тем временем, стоявшие рядом здоровяки, явно охрана, внимательно осматривали территорию аэропорта, из чего Тим заключил, что сеньор с бородкой, очень важная особа. Юноша растерянно топтался на месте, ощущая себя здесь лишним, но его спутница подскочила к нему, и ухватив за руку, потащила к встречающим.
— Дедушка, знакомься, это — Тим! Если бы не он, я вряд ли осталась бы жива!
Тим, смущенно пожал крепкую сухую ладонь, и взглянув в лицо почтенного сеньора, встретил внимательный оценивающий взгляд знакомых, таких же, как у Аниты, голубых глаз. Несколько секунд тот изучал его, затем, широко улыбнувшись, представился:
— Маркус! Но вы можете меня называть просто — Марк!
Оглянувшись, он подозвал невысокого крепкого парня, сказал что-то ему негромко, затем обратился к дорогим гостям:
— Я приказал известить Тади, о нашей встрече! Она очень ждет! Пусть знает, что мы скоро прибудем! Ей сейчас нельзя волноваться.
А что с мамой? — встревожилась Анита.
— Ничего серьезного, просто после вашего звонка ей сделалось нехорошо. Еще бы. Столько лет спустя нашлась единственная дочь. Представляю, какой там сейчас переполох!
Два черных лимузина, покинув аэропорт, повернули на север, и уже через полчаса, въехали на территорию фамильного замка семейства Лакос.
Мать Аниты — высокая красивая женщина, встретила их в большом холле, и увидев дочь, шагнула на встречу.
-Анита!! — воскликнула она.
— Мама!! — взвизгнула девушка, бросаясь ей на шею.
Мать с дочерью, долго рыдали, не в силах больше произнести ни слова. Тим, при виде этой душещипательной сцены, неожиданно сам разволновался. Как бы ему хотелось, чтобы его однажды тоже так встретили. Но сейчас он был совершенно один. На всем свете, у него не было никого, кроме этой замечательной девушки, да оставшихся на другом континенте друзей. Заплаканная Анита, вновь ухватив его за руку подвела к своей матери:
— Мама, это Тим! Лучший парень на свете! Именно благодаря ему, я до сих пор жива!
Сеньора Лакос, утирая слезы, взглянула на Тима, и подав в королевском жесте руку представилась:
— Тади Лакос! Мне уже успели рассказать о вас! Очень рада знакомству!
Тим не понял, кто и что ей рассказал, но интересоваться было неудобно. А в следующую минуту все вокруг так завертелось, что только поздно вечером, усталый и слегка пьяный, он вспомнил сказанное при встрече.
Анита по-прежнему вела себя с Тимом подчеркнуто вежливо. Обращаясь к нему, как тогда, в самом начале, только на — вы. Стена, которую юноша ощутил после их последнего разговора на сухогрузе, не только не исчезла, но с каждым часом крепчала все сильнее. Поэтому, решив не мучить ни себя, ни девушку, он собирался на следующий же день покинуть этот гостеприимный дом.
А встретили его здесь, надо сказать, как самого дорогого гостя. К нему приставили лакея, и двух служанок. Так что, уже к обеду, Тима было не узнать. Чистый, свежий, благоухающий дорогими духами, в новом костюме, он был препровожден в большой зал, где за огромным столом, уже собралось человек двадцать. Только здесь, в этом блеске, в этой немыслимой роскоши, Тим осознал, в каком обществе оказался. Это был поистине высший свет. Солидные кавалеры в смокингах, Блистающие золотом и бриллиантами дамы, одетые, будто явились на бал ее величества — испанской королевы. Они, разделившись на группки, неслышно о чем-то переговаривались.
Тима усадили в начале стола, и увидев обращенные на него взгляды, юноша смутился. Кавалеры, среди которых были и молодые, и пожилые, глядели с явным недоверием, а дамы, откровенно заинтересовано. В особенности, сидевшие напротив две юные особы, которые напомнили ему оставшихся за океаном Мэри и Генриетту. Такие же разные, и явно, такие же неугомонные. Встретив игривый взгляд одной из них, симпатичной брюнетки, Тим окончательно убедился: и здесь ему покою не дадут.
Внезапно, огромная двойная дверь слева, распахнулась, и в зал, вошли сеньора Лакос со своей дочерью. Все, как по команде поднялись со своих мест. Юноша, заглядевшись на вошедшую Аниту, слегка замешкался. Гости зааплодировали, а затем откуда-то сверху, с незамеченного ранее балкона, зазвучал оркестр.
Анита снова поразила его. Тим знал ее всякую. И милой островитянкой, в одной набедренной повязке, и светской леди, в дорогом платье, и юнгой, в простеньком матросском костюмчике, но сейчас, она казалась ему какой-то неземной. В ярко-голубом, под цвет глаз, великолепном платье, с шикарной прической, сверкающая драгоценным блеском, свежая, улыбающаяся, она моментально затмила всех красавиц находящихся в зале.
Сердце юноши вновь понеслось горячим пульсом. Ему вспомнились холодные ночи на шлюпке, ласковое тепло ее тела, бархатная кожа, насмешливые искорки в глазах. И так сильно захотелось вернуть те яркие ощущения, что он, стиснув зубы, опустил взгляд, дабы не видеть это небесное создание, которое теперь уже точно, навсегда нужно вырвать из сердца, стереть, забыть.
Тади Лакос, одна из самых богатых женщин планеты, выглядевшая не хуже своей юной дочери, окинула собравшихся внимательным взглядом, и торжественно произнесла:
— Я счастлива представить вам: моя дочь — Анита Лакос! Прошу любить и жаловать!
Снова раздались аплодисменты, а хозяйка замка, многозначительно глянув на Тима, продолжила:
— А вот этот молодой человек, и есть тот герой, что помог моей дочери вернуться в родной дом! Сын известнейшего в Америке инженера-изобретателя, благородный рыцарь, и просто отважный юноша — Тим Уокер!
Почти все, что происходило дальше, отложилось в его памяти, лишь неким неясным отпечатком, простым набором картинок, звуков и прочих ощущений.
За столом Тиму пришлось вспомнить все, чему обучали его в свое время отец с матерью. Он аккуратно заложил за ворот белоснежной рубашки салфетку, затем, поймав на себе одобрительный взгляд хозяйки, взял блестевшие начищенным серебром вилку и нож. Снова зазвучал оркестр. Послышались оживленные голоса и смех. На праздничном столе красовались невиданные блюда. Неожиданно ощутив дикий голод, юноша постарался отключить все эмоции, и поддавшись общей праздничной атмосфере, просто поплыл по течению. Обед, плавно перешедший в ужин, длился до поздней ночи. Мелькали лица, звучали велеречивые тосты. Гремела музыка, звенели бокалы. Несколько раз Тима порывались пригласить на танец. Изрядно 'веселые' девицы, те самые, на которых он обратил внимание еще вначале, попытались утащить его в зал, где в каком-то старинном вальсе уже кружилось несколько пар, но он, сославшись на отсутствие способностей, вежливо отказал. Как он и заподозрил в начале, эти красотки были еще те 'штучки'.
