— Нет. Ничего я не хотел поднять — пожал плечами Нед — меня спросили, я ответил. Вот и всё. Я не хочу драться с этими парнями. Я их не уважаю за пустозвонство, но очень уважаю их отца. И мать. Они лучшие люди их тех, кого я видел в жизни. И очень жаль, что парни не выросли такими, как они.
— Опять?! Ах ты тварь!... — Хаген занёс руку для удара, но мужчина резким окриком остановил:
— Стоять! Прекратить немедленно! Ещё движение без моего разрешения, и ты больше никогда не появишься в стенах школы 'Андуг'!
— Простите, мастер — Хаген побледнел, и поклонился мужчине — я больше не буду!
Мужчина внимательно и строго посмотрел в лицо незнакомого сержанта. Он думал: 'Вот что делается в жизни?! На вид вполне приличный парень — чистый, наглаженный, правильный! И ложь! Ложь пронизала всё существо этого человека! И что с ним будет дальше? Как он будет жить? Первая крупная ложь — и тут же она привела к такому результату! Если бы не я — они бы его точно избили. Хаген становится плохо управляемым, а брат идёт у него на поводу. И это притом, что они лидеры, и самые лучшие ученики моей школы! Печально, очень печально. И что лучше — такие буйные, но честные, или вот такой тихоня, лживый, тусклый и спокойный, как вьючная лошадь?'
Но вслух он сказал:
— Стыдно лгать, сержант! Вы позорите свою форму, форму славного корпуса морской пехоты королевства Замар! Позор вам! Пропустите его, пусть идёт. И чтобы никто не шёл по его следу — мужчина нахмурился, и с отвращением посмотрел на высокого широкоплечего парня, неподвижным взглядом глядящего на него.
Парни расступились, давая Неду дорогу, он сделал два шага по мостовой, и вдруг обернулся и холодно спросил:
— А с чего вы взяли, что я лгу? Вообще — почему вы посмели делать неверные предположения, исходя из лживых слов этих людей?
Мужчина замер, и даже слегка онемел от такого поворота событий. Он секунду смотрел на парня, потом уничижительно помотал головой:
— Как же ты погряз в лжи! Уходи! Сию минуту уходи! Иначе я сам тебя ударю! Я ненавижу ложь! Ненавижу лжецов! Вон отсюда!
— Это улица для общего пользования — заметил Нед — и вы не можете меня отсюда прогнать. А если ударите — получите в ответ. И мало вам не покажется, предупреждаю.
Внезапно парни начали смеяться — громко, истово, переходя на истеричное ржание. Хаген хлопал по ляжкам и приговаривал:
— Он! Ответит! Мастеру! Я не могу! Держите меня, умру со смеху! Ох, я просто умру! Слушайте — чего, правда, мы на него напали-то? Он же ненормальный!
Мастер слегка улыбнулся и поднял руку вверх, требуя тишины:
— Значит, ты дашь мне ответ? Забавно. Извини, сынок, но...мне кажется ты преувеличиваешь свои силы. (Чудак! Я всю жизнь посвятил боевым искусствам! С колыбели! И ты мне говоришь такие слова? Может ты и правда сумасшедший?) Иди, пока и правда не попал в беду. Всё, разговор закончен.
— Нет, не закончен! — Нед упрямо наклонил голову, как бычок, который желает поднять на рога своего неприятеля — вы оскорбили меня, оскорбили мою форму, оскорбили корпус, в котором я служу! Извинитесь! Вы повели себя как неразумное дитя, обвинив меня в том, что я делал, послушавшись молодых неразумных ослов (Эй, выбирай выражения! — крикнул кто-то сзади) Требую извинений!
Нед сам не знал, что его так задело. Эти парни были ему безразличны. Мало ли он в своей жизни встречал таких недорослей, желающих самоутвердиться за счёт других, более слабых, с их точки зрения, людей? Да плевать на них — ушёл, и всё. Но мастер...как Нед понял, это был их учитель боевых искусств. А прочитав его мысли, узнал — мастер был хорошим человеком. Прямым, твёрдым, как стальной клинок. И Неду было ужасно жаль, что такой человек будет считать его лгуном, ничтожным, и не стоящим внимания.
А ещё — Нед удивился тому, как легко стал изъясняться с людьми. Его словарный запас, ограниченный некогда теми словами, которые нужны в деревне, невероятно расширился, и Нед говорил так, будто это был не он, а тот, другой — образованный, опытный, умеющий говорить и совершать поступки, за которые ответит. Всегда ответит. Так ответит, что никому не будет повадно его задевать.
Изнутри Неда поднялась чёрная, холодная ярость — он уже знал её — так он чувствовал себя тогда, когда готовился убить своего очередного недруга. Эти два чувства — уважение и ненависть, мешались в душе Неда, сливаясь в противоречивый клубок, раздирающий его сознание на части. И он дал волю своей ярости, высказав мастеру всё, что думает — несмотря на последствия.
— Ты-требуешь-извинений?! — холодно, с расстановкой спросил мастер и внимательно посмотрел в лицо странного парня — а ты готов ответить, за свои слова? Ты утверждаешь, что смог победить мастера меча голыми руками? Ты готов это доказать?
— Готов — Нед скривил уголки рта, и тяжёлым взглядом посмотрел в лицо мастера — вы извинитесь, если я это докажу?
— Да. Извинюсь. И заставлю извиниться всех моих учеников — презрительно усмехнулся мастер — предлагаю проследовать в мою школу, она находится в одном квартале отсюда. Мы с тобой выйдем на тренировочную площадку...нет! Кто-нибудь из моих учеников выйдет на тренировочную площадку, и ты попробуешь устоять хотя бы минуту против мечника. Если сможешь — я попрошу у тебя прощения. Если нет — я отхлещу тебя плёткой, как тупого осла! Согласен?
— Нет — усмехнулся Нед — не согласен.
Сзади начали шуметь и смеяться парни, мастер отвернулся с брезгливой гримасой, а Нед продолжил:
— Я выйду только против вас. И если вы проиграете — извинитесь, а я трижды ударю вас плетью за то, что вы вели себя как неразумный ребёнок! Вы согласны на такие условия? Если я проиграю — вы сделаете, что хотели. Ну что — слабо?
— Ты как разговариваешь с мастером?! — крикнул Хаген — заткни свою пасть, шелудивая собака!
— Тихо! Хорошо, да будет так! — холодно ответил мастер — идём за мной. И вы все — если хотите. Кстати — будете свидетелями, что этот человек сам вызвался идти на бой. Чтобы потом не было разговоров, что на него набросились коварные горожане.
Через квартал вся честная компания оказалась у длинного одноэтажного здания из красного кирпича. Ни вывески, ни каких-то примет, указывающих на принадлежность здания к какому-либо виду деятельности не было.
Дверь, отпираемая большим медным ключом и дверные ручки, отполированные множеством рук. Внутри — большой зал. В полутьме сумерек не видно — что висит на стенах, угадываются очертания оружия различных видов, белеют картинки, изображающих бойцов в различных боевых позах, стоят скамейки и лежат боевые шесты для тренировок.
— Хаген — фонари. Все, что есть. Во двор. Один фонарь — сюда!
Речь мастера была отрывистой, жёсткой, как у человека, привыкшего отдавать команды. Нед подумал о том, что тот очень похож на сержанта Дранкона — такой же умудрённый годами, жёсткий, будто вырезанный из старого корня дерева, такого твёрдого, что отскакивают топоры.
Мастер подошёл к стене, теряющейся в сумраке вечерних теней, снял со стены один меч без ножен, кивнул головой:
— Пошли!
Нед шёл следом и прощупывал мысли мастера. Тот думал:
'Странный парень. Или он сумасшедший, или...нет, не может быть! Для паренька в его возрасте обладать таким умением — это невозможно! А если — правда? А если я проиграю? Тираз, не смеши сам себя! Кому ты проиграешь? Этому щенку? Это невозможно, это смешно! Ну а если? Если?! Тогда я выполню то, о чём договорились. Вариантов нет. А зачем ты устроил всё это? Зачем тебе это всё нужно? Затем — что это правильно. Если он врёт — он будет наказан. А ученикам будет урок — ложь наказуема. Если парень ТАКОЙ мастер — в чём я совсем не уверен — все получат урок. И он, и мои ученики. И я. Только вот не покалечить бы его...тупой меч, конечно. Это же не смертельный бой. Но и тупым можно убить. А ещё — не стоит особенно сильно унижать парня. Мне кажется, в нём есть стержень. Вон как он взвился за честь мундира — это хорошо, это правильно. А ещё — что-то не так. Он полностью уверен в своих силах. Странно. И очень, очень интересно!'
Широкий внутренний двор, ограждённый стенами здания, был залит светом из больших фонарей. Видимо парни стащили сюда всё, что было в школе. Нед усмехнулся — почему-то ему постоянно приходиться биться при свете фонарей. Как будто для таких дел требуется покров ночи.
— Тебя устраивает освещение? Тебе что-то нужно для боя? Сходить в туалет, попить, раздеться?
— Раздеться и разуться — немедленно ответил Нед — и предварительно размяться. Мне нужно некоторое время для подготовки.
— Хорошо. Можешь переодеться в раздевалке, или же положить вещи вот сюда, на скамью — мастер указал на одну из широких скамей вдоль стены здания — не беспокойся, здесь никто ничего не тронет. Всем молчать! Ни звука! А я тоже тем временем разомнусь...
Нед спокойно расстегнул мундир, снял его и аккуратно сложив, положил на скамью. Из карманов штанов выложил содержимое — деньги, ключ от комнаты, положил рядом. С пояса снял кошелёк с монетами — он взял с собой двадцать золотых — так, на всякий случай. Ну сколько влезло — столько и взял. Остальное оставил в комнате, бросив на кровать. Хотя уже осталось меньше, чем двадцать золотых — один золотой он оставил у женщин, часть второго истратил на подарки.
Парни, сидящие на скамьях, с интересом наблюдали за его действиями и думали: 'Вот скотина! Смотри-ка, сколько денег! А неплохо зарабатывают сержанты! Если уж такой придурок столько получает — я-то, со своими способностями, далеко продвинусь! Нет — точно надо идти в армию!'
Нед усмехнулся под нос этим мальчишеским думкам, затем отключил восприятие мыслей. Оно будет отвлекать от боя, и от подготовки к бою. А он точно знал, что от этой 'разминки' зависит успешность его поединка. Мастер Тираз — это тебе не обкуренный Шентель! Этот — страшное оружие. Нед это знал наверняка. Но притом при всём он знал, что может и должен с ним состязаться. Зачем — пока не знал. Но должен.
Нед сбросил сапоги, немного подумал, и стянул с себя форменные штаны — чтобы не было ни малейшего сковывания движений. Парни удивлённо зашелестели, обсуждая происшедшее, затем кто-то хохотнул, но сразу затих, придавленный тяжёлым взглядом мастера. Тот одобрительно смотрел за приготовлениями, отметив, что пока парень делает всё, что нужно. Если хочешь победить — мелочей быть не должно!
Нед снял и рубаху, оставшись в одних полотняных трусах, довольно широких и не мешающих двигаться. Затем вышел на площадку, служащую для занятий в те дни, когда не шёл дождь.
Это была ровная каменная поверхность, вымощенная плитами, сквозь которые местами проросла тонкая трава, нещадно искореняемая учениками, но всё равно лезущая к солнцу и свободе.
Нед встал на площадку, и забыв обо всех, кто был вокруг, начал ритуальный танец.
Он наклонялся низко к земле, переливался, как ртуть, подпрыгивал и застывал в немыслимых позах, отключив своё сознание и отдавшись тому, что хранилось у него в мозгу. Нед чувствовал, как в него через множество невидимых пор и канальцев вливается энергия, именуемая 'цу', энергия вселенной, энергия силы и радости. Он наполнялся ей, как сосуд, давно не видевший этого пьянящего напитка, сила вливалась в Неда как горный поток, как морской прилив, наполняя мышцы могуществом.
Ученики наблюдали за Недом, раскрыв рот — его тело блестело в свете фонарей, покрытое капельками пота, выступившими из пор, а шрамы, до той поры невидимые, проявились, и стали видны, как сетка, нарисованная на Неде безумным художником.
Мастер Тираз смотрел на Неда, широко раскрыв глаза. Он даже оставил свою разминку, чтобы понаблюдать за незнакомцем, и не пожалел об этом. Происходило что-то странное — мастер, который знал, как он думал, всё на свете о боевых искусствах — НЕ ЗНАЛ того, что делал Нед! Нет — он понимал, что тот принимает в себя силу цу, накачиваемую специальными упражнениями, но этот его стиль соединения с цу был совершенно незнаком Тиразу, и он, потрясённый, следил за парнем, уже раскаиваясь, что так грубо с ним обошёлся.
По всему было видно — это Мастер. Никто иной не мог бы с такой оточенностью, с таким умением совершать все эти переходы, нырки, удары руками и ногами. Все движения были выверены до совершенства — ничего лишнего, никакой размашистости, свойственной молодым ученикам — даже перспективным, но занимающимся не очень давно — нет, каждое движение выверено до мельчайшей его стадии, до самой точки, в которой тело в очередной раз застывало в немыслимой позе.
Наконец, Нед закончил свои упражнения и встал перед мастером, опустив руки по швам:
— Я готов!
Мастер кивнул головой, не подходя к Неду, встал в боевую стойку, и сказал:
— Бой будет закончен, если один из противников, или оба не смогут его продолжать. Или если один из противников заявит о том, что он сдаётся. Начали!
Мастер короткими приставными шагами пошёл вперёд, на спокойно стоявшего парня, и вдруг тот издал громкое шипение, от которого вздрогнули несколько парней на скамейке, и низко наклонившись к земле, принял странную позу, которую обычный человек не смог бы повторить. Его руки извивались, напоминая клубок змей, носились в воздухе, будто нанося удары ядовитыми зубами, а тело перемещалась, перетекая из позы в позу.
О боги! Откуда?! Как? Стиль змеи? Утерянный и забытый! — мгновенно понял мастер — парень, ты кто?
Но на раздумья времени не было — если, конечно, он не хотел получить плёткой по спине.
Тираз вошёл в боевой режим, и его меч замелькал, как ласточка, пытаясь ужалить эту 'змею', извивающуюся и мгновенно перемещающуюся в пространстве. Меч скользил между 'голов' 'змей', пытаясь их отсечь, но каждый раз они мягко отводили лезвие в сторону, и оно, то клацало по плитам площадки, то утыкалось в пустоту, находя вместо живого тела, крови которого мечтало напиться, лишь разочарование и досаду.
Мастер максимально ускорил скорость движения. Его меч слился в сверкающую веерную полосу, и вдруг — рраз! — вылетел из руки мужчины, застывшего неподвижно, как статуя.
Никто, и даже он сам, не успели заметить мгновенного удара в точку на предплечье и другого удара в область шеи. Это были даже не удары, это были точечные касания двумя пальцами.
'Укус змеи' — так назывались эти касания, через которые сила цу хлынула в противника с невероятной скоростью и силой, воздействуя на организм и парализуя его мышцы. Если бы Нед хотел — он мог убить мастера Тираза. Или сделать его калекой. Или...в общем — сделать всё, что ему нужно. И тот не смог бы противопоставить ничего. Тот, кто был когда-то Недом, был настолько выше мастера Тираза по мастерству, насколько мастер Тираз возвышался над своими учениками.
Меч, вылетевший из руки мастера, мелькнул в воздухе и с такой силой ударил в скамью рядом с оцепеневшими от увиденного парнями, что несмотря на закруглённость клинка, вонзился в деревяшку и отколол от неё большую щепку.
Нед подошёл к Хагену, посмотрел в его лицо чёрными, запавшими глазами и тихо спросил:
— Ты доволен? Или хочешь ещё каких-то доказательств?
