Университет волшебников. Часть 1. В поисках разумности

Глава 27. Госпожа Гадеаса.

Небольшая горная деревушка встретила их неприветливо. Доктор Ли Чанг кланялся на каждом шагу, студенты повторяли поклоны, но стоявшие в дверях небольших крытых соломой домиков крестьяне смотрели неприветливо. Но и не мешали. Доктор Ли Чанг обрадовался. — Хорошо, хоть не прогоняют, — шептал он. — А кто такие наги? — спросил у него Александр. — Никто не знает. Ходят легенды, что это ещё одно из самых первых человечеств, появившихся на Земле. Разумные существа, не уступают человеку, но все системы — как у пресмыкающихся. Не выносят холода, размножаются яйцами. Их осталось очень мало. Зато сколько всего они знают... Но они очень неохотно идут на контакт. Нам повезло, что эта община — она служит нагу — не выгнала нас сразу. Их путь лежал к небольшой пещере, расположенной в крутом слоне горы на берегу парящего озера. Очевидно, озеро грели снизу геотермальные источники. В озере купались горные обезьяны. Идти по узкой тропинке было очень неудобно, а приходилось ещё и заботиться о носилках с телом Майорова. Несмотря на это, Александр не мог не заметить, что тут очень красиво: высокие горы, сияющий снег на горах, пышные сосны на склонах, голубое небо отражается в небольшом озере, обезьянки в озере... В пещере их ждал обнаженный до пояса молодой человек с повязкой на голове. На повязке была вышита змея. Он сказал несколько отрывистых фраз Ли Чангу, тот ответил в таком же отрывистом стиле. Парень вышел. Потянулись томительные минуты ожидания. В пещере было жарко, и облаченным в боевые костюмы ребятам было неудобно. Через пять минут появился тот же японец с повязкой, говорил он на этот раз намного ласковее. — Госпожа Гадеаса нас примет, — с облегчением сказал Ли Чанг. Они прошли в небольшую пещерку, по краям которой были расставлены скамеечки. Носилки с Майоровым поставили посередине. В следующую секунду появилось преудивительное существо: верх у него был как у человеческой женщины, а зато низ... низ был как у змеи! Даже на хвосту погремушка, как у гремучей змеи! И при этом существо это было совершенно неодетое, если не считать одеждой множество поясов и браслетов с различными подвесками на руках, на теле и даже на хвосте. Цвет кожи у него был тёмный, с зеленоватым отливом. 'Интересно, — подумал Алекасандр, — зачем ему груди, если оно размножается яйцами? Или они млекопитающие, которые вылупляются из яиц?' Нага неторопливо проползла несколько кругов вокруг Майорова, обратилось на неизвестном Александру языке к Доктору Ли Чангу, тот что-то ответил. Гадеаса сняла с Майорова сонное заклинание, которым того упаковали в Университете — без палочки, просто взмахом руки. Василий сразу начал подёргиваться. В следующую секунду нага начала танцевать, притоптывая и похлопывая всем, чем только было можно. Звон многочисленных погремушек образовывал ритмичную музыку, правда, не очень приятную. Нага приплясывала на месте, изгибаясь и выгибая руки. При этом её взгляд был совершенно серьёзным — она неотрывно смотрела на Майорова. Через пятнадцать минут Александру показалось, что он понимает, что делает нага. Она выбивала несколько ритмов сразу. Один, основной ритм, настраивал на определённый лад. Остальными ритмами нага возбуждала, томила, подводила к возбуждению, а затем снимала возбуждение. В моменты наивысшего напряжения она издавала резкие, отрывистые звуки, что-то в роде 'Хах!'. Майоров бессознательно дёргался, но явно реагировал на ритмы наги. Через полчаса танца нага устала и объявила перерыв. Она хлопнула в ладоши, появился молодой японец с чашей какого-то пития. — Простите, госпожа, могу я узнать, в чём суть того, что вы делаете? — спросил Александр по-японски. Прозвучало сумбурно: японским Александр владел не очень. Доктор Ли Чанг согнулся в поклоне: — Простите его, госпожа, он всего лишь ученик... — Ничего, я не сержусь, — ответила нага на чистейшем русском, насладилась изумлением Александра и Паравашти и пояснила: — Когда долго живешь, поневоле многому научишься. Ты играешь на каком-нибудь инструменте? — На гитаре немного... — Тогда из тебя может получиться толк. Вставай сюда. Что вам рассказывали об устройстве человека? — Э-э... — У человека очень примитивная система управления, которая относится к открытому типу. Это значит, что все мысли и чувства не могут быть обработаны, пока не отражены явно мимикой на лице или другими способами. Это замедляет мышление в разы по сравнению с закрытыми системами, у которых обработка информации происходит внутри, но зато окружающим легче понять, о чем говорит выступающий и что он чувствует — достаточно посмотреть на его позу, жесты и представить их на себе. Александр было обиделся за человеческий род, но потом посмотрел на ужасные, неподвижные, немигающие глаза наги с вертикальным зрачком и понял, что она-то явно гордится принадлежностью к закрытым системам. Нага тем временем продолжала объяснять: — Когда человек хочет что-то подумать, то он смотрит на тот участок мозга, который ответственен за чувства такого рода. Смотрит даже тогда, когда глаза закрыты — внутренним взглядом. Не знаю, зачем так было сделано — возможно, для того, чтобы человеку было легче познавать себя. Искусственно заставляя себя смотреть на разные участки сознания или принимая разные позы, люди могут узнать о себе очень много. Но нам с тобой это интересно потому, что, обращаясь к тому или иному уровню сознания ритмом или изображая нужную позу, мы можем возбудить то, что было поражено болью или ужасом, проиграть эту боль и освободить сознание. Вас учили, что большинство болезней определяется образом мышления человека? Люди неправильно дышат, криво двигаются, запрещают себе думать о том, что похоже на то, о чём им больно вспоминать. В итоге — множество болезней. Их можно лечить таким методом, но у нас сейчас с тобой случай попроще. — Этот человек получил большое количество очень сильных, но очень поверхностных болей. Его сознание не может пробудиться, поскольку память о них слишком сильна. Сознание пробуждается, встречается с памятью о боли, — мы при этом видим, как он дёргается, — и сознание соскальзывает снова в беспамятство. Мы сейчас выведем его нарочно на ощущения, похожие на те, при которых он получил боль, и сознание увидит, что это не так уж и страшно. Нага задала неожиданный вопрос: — Что будет, если ты сидишь с закрытыми глазами, а перед тобой неожиданно хлопнут в ладоши? — Испугаюсь и дёрнусь, — признался Александр. — А если второй раз? — Испугаюсь меньше. — А в третий? — Совсем не испугаюсь. — Скажу тебе наперёд: и в дальнейшем не будешь дёргаться. Вот что-то подобное нам и предстоит сейчас сделать. Каждому образу мышления соответствует свой ритм. Обращаясь к этому ритму, мы возбуждаем новый уровень мышления, новые ощущения. — Человек — это вибрации, — попытался вставить свой слово доктор Чанг. Нага глянула на него так, что доктор замолк очень надолго. — Крикни 'Хай!' как можно страшнее. — Хай! — сказал Александр. Прозвучало это как чихание котёнка. — Ты так старых друзей приветствовать будешь, — зашипела нага. Александр как-то вдруг рассмотрел, какие бриллиантовые чешуйки у неё на коже, какой у неё огромный кожаный капюшон, какие у неё большие ядовитые зубы, которые приближаются, приближаются... — А-а! — завопил Александр от ужаса. Нага сняла морок и похвалила: — Вот тут действительно был настоящий ужас. А теперь ещё раз то же самое, но немного с издёвкой над этим ужасом, с нарочитым бравированием, знаешь, как в детских страшилках, в духе: 'Как приятно с трупа смердящего сорвать кусок плоти вонящей...' Александр утёр пот (от таких упражнений с него катило, как при дожде) и рявкнул: — Хай! — Слабовато, но уже хоть что-то. Этот твой 'хай' будет выполнять роль того хлопка ладони, о котором я говорила. Нага хлопнула в ладоши, тут же материализовался японец с набором бубнов, барабанов и подвесок с колокольчиками. — Бери пока бубен. Теперь смотри: я буду вести основной ритм, вот так. Был бы ты один, тебе пришлось бы отбивать его ногами. Ты стучишь вот так... постепенно ускоряешь ритм. Начали! Александр прислушался к ритму, который нага выбивала о пол пещеры, и повёл свою партию. И — о, чудо! При определённом ускорении ритма Василий напрягся. Александр уменьшил частоту ритма, а затем увеличил снова. Василий опять напрягся. — Держи такой ритм, — прошептала нага и начала звенеть различными колотушками — довольно мелодично, надо признать. Василия выгнуло дугой, а затем он вдруг обмяк. Александр поводил ритм немного выше и ниже около найденного — Василий вяло шевельнулся, но более не реагировал. — Одну память о боли сняли, — прокомментировала нага, — осталось триста пятнадцать, не больше. Алескандр подпрыгнул и посмотрел на нагу. Та откровенно веселилась. Нага развела руками и пошла вкруговую, оборачиваясь вокруг хвоста. А затем сменила основной ритм, и всё началось сначала. Так продолжалось несколько часов, которые пролетели совсем незаметно — внимание было безотрывно занято самочувствием Майорова и выбиванием ритмов. Через три часа нага объявила обед. Они наскоро перекусили (нага уползала есть в другую пещеру), напоили Василия, и операция продолжилась. На этот раз нага дала выбивать основной ритм Александру, а сама взялась за дополнительные. Она свивалась и развивалась кольцами, кружилась, раскинув руки, и застывала в очень напряженных позах. Василия то и дело выгибало дугой. На некоторые её пассы было тяжело смотреть даже здоровым студентам — нага обращалась у чему-то очень неприятному, упрятанному куда-то глубоко ещё в дальнем детстве. Приходилось себя заставлять. Александр насчитал шестьдесят снятых болей. На пятидесятой Василий заплакал и попросил пить, нага, не прекращая танца, подала знак Паравашти. С этого момента Василий смотрел на ритуал уже осознанно. На шестьдесят первой нага объявила, что лечение завершено. Александр рухнул на пол, но всё-таки нашел в себе силы спросить, как же быть с остальными двумястами пятьюдесятью. — Пусть снимает их сам, — засмеялась нага, — это те боли, что были получены до последнего происшествия. Он случаем в танке не горел? — Горел. — Вот оттуда и боли... плюс от раннего детства. Пусть снимает их сам. А то если мы их ему снимем, то он начнёт стихи писать и музыку сочинять лучше всяких мастеров. Надо же ему хоть какие-то сложности в жизни иметь. — Госпожа, простите. Ещё один вопрос. У нас вот сейчас появляются разные патефоны, электрофоны. А что, если записать типовые излечивающие ритмы как фон к музыке и давать прослушивать немагам? У них здоровье улучшится? — И здоровье, и самочувствие. Никогда не слышал японские барабаны? Послушай как-нибудь на празднике. Праздник, кстати, завтра. Правда, вы, люди, такие забывчивые. Каждые сто лет я учу кого-нибудь этому умению, и через сто лет никто уже толком ничего не умеет, только и способны, что шум производить. Те, что в Японии, да сибирские шаманы благодаря мне ещё что-то умеют, а все остальные совсем забыли про лечение ритмами. Иди, научи кого сможешь, и не забывай. Больше никого в ближайшие сто лет этому умению учить не буду. Александр вышел из пещеры с упорным ощущением, что нага приняла их не для того, чтобы вылечить Майорова, а для того, чтобы научить кого-нибудь из людей технологии лечения. Майоров тихо спал на своих носилках. — Слушай, а чего это ты вдруг начал с нагой танцевать? — спросил Паравашти. Александр удивился, начал задавать вопросы и с удивлением выяснил, что ни доктор Ли Чанг, ни Паравашти никаких подробностей из того, что произошло в пещере, не помнят. Все их впечатления сводились к тому, что нага танцевала, а потом Александр почему-то встал и тоже начал танцевать. Очевидно, госпожа Гадеаса несколько подправила их воспоминания. — А почему мы ничего не слышали о нагах? Кто она такая, эта госпожа Гадеаса? — спросил Александр у своего главы ордена. — Слышали. Просто не знали, что это о них. Название 'готы' тебе ничего не говорит? Александр наморщил лоб: — Народ, который более двух тысячелетий назад пришел в Европу и вырезал пол-Европы. — Около трёх тысячелетий назад наги решили стать богами для людей и уничтожить всех, кто их не признает за таковых. Организовали своё царство, набрали рабов и сторонников среди людей. Их сторонников — людей и называли 'готы', это оглушенное произношение от 'год' — на их языке 'змея, ящерица'. А верховными богами была тройка нагов, среди них главной была госпожа Гадеаса. Александр припомнил нагу и содрогнулся. Госпожа Гадеаса — богиня тёмных сил? — Так что, 'о майн Годд' англичан или 'майн Готт' немцев — это буквально значит 'моя змея'? — Да. — А я думал, это от 'гуд' — хороший. И как же их остановили? — Да вот соединённые силы европейских и азиатских магов и остановили. Точнее, договорились. Нагам предоставили несколько царств в Китае и Японию, они там правили как хотели больше тысячи лет, а потом им это почему-то надоело, и они разошлись по всяким укромным местам. Люди — готы, оторванные от своих богов — повелителей, ушли в Европу и вскоре забыли о первоисточнике. Некоторые последовали за своими нагами, эта деревня — их потомки. — А почему им надоело... править? — Никто не знает. Но во многих восточных странах остался культ мудрой змеи. Вот такая тебе история про госпожу Гадеас. Честно говоря, она даже на меня жуть наводит. Кто бы мог подумать, лечение ритмами... Я эти барабаны с детства слышал на всех праздниках, но ни за что не смог бы подумать, что эта традиция идёт от лечебной практики, — Ли Чанг покачал головой и перевёл разговор: — А ещё я вот думаю о действиях этих тёмных магов, что напали на Василия с Валентином. Обычно они так не действуют. Если они нападают на людей, то для чего-то, чтобы что-нибудь получить или как минимум помучить. Тут же они напали и сразу ушли. Значит, ждали ответа? Получается, что они как-то знали о том, что вы ходите вместе с немагами? Боюсь, что наших немагов как-то пометили во время ваших операций со штабами. Надо будет вас временно перевести на другие задания... За разговорами они дошли до края деревни и перенеслись в Университет. Майорова приняли в оборот целители, но с ним уже всё было хорошо: он просто спал. На следующий день Александр вместе с доктором Ли Чангом и ещё несколькими орденскими братьями побывали на обещанном празднике. По случаю войны пышностей не было, но в барабаны японцы молотили мастерски. Ритмичные дроби перемежались резкими выкриками, всё это было похоже на то, что показывала нага в пещере, но только похоже: такой глубины и тонкости, которые демонстрировала нага, барабанщики не достигали. Лечебный эффект барабанов был очень мал. По прибытии в Университет Александр по совету доктора Ли Чанга сел писать докладную руководству ордена о том, что можно создать такую систему массовой ритмичной музыки, которая будет обладать лечебным эффектом. Его записка была оценена очень высоко и пошла 'наверх', к высшему руководству волшебного мира. После некоторого обсуждения в верховном совете волшебников (участвовали все волшебники из совета, представители ордена 'Механикс' и, конечно, от 'Белого Орла') было решено развивать в мире немагов дешёвые переносные проигрыватели музыки. В ордене 'Белый Орёл' это было воспринято как огромный успех, и Александру устроили триумф, чем засмущали до невозможности. Майоров уже на следующий день приполз на лекции, а через четыре дня выздоровел совсем. А ещё у него значительно улучшилась координация. Если до этого он был немного 'деревянный' и ходил довольно неуклюже, то теперь он стал очень гибким и внимательным. Госпожа Гадеаса поработала на славу. Валентина Соколова полностью исцелили и выписали из госпиталя почти сразу. Валентин целых два дня ходил несколько напряженно, бочком, слегка согнувшись: он никак не мог поверить, что у него внутри уже всё срослось. А на третий день забыл и принялся передвигаться в своём обычном резком истребительном стиле. Удержать остановку в районе Харькова волшебникам не удалось: пока они крутились с армией зомби и расхлёбывали последствия, тёмные маги помогли фашистам устроить прорыв, в результате мини-блицкрига советские войска потеряли около тысячи танков и откатились далеко от Харькова.