Он подчеркнул, что надеется на конструктивное сотрудничество и совместное изучение космоса:
— Исследование нашей Солнечной системы — цель, которую мы и все человечество разделяем с Советским Союзом, а данный успех — важный шаг к этой цели.
Поздравления Гагарину и советскому правительству прислали большинство глав государств и правительств.
Шарль де Голль, президент Франции:
'Успех советских ученых и астронавтов делает честь Европе и человечеству. Я рад воздать им должное и направляю Вам мои самые горячие поздравления'.
(12 апреля 1961 г., поздравительная телеграмма на имя Н.С. Хрущёва)
Гарольд Макмиллан, премьер-министр Великобритании:
'От имени британского правительства я посылаю Вам мои горячие поздравления по случаю величайшего успеха ваших ученых, техников и астронавтов в осуществлении полёта человека в космос. Это является историческим событием'.
(12 апреля 1961 г., поздравительная телеграмма на имя Никиты Хрущёва)
Джавахарлал Неру, премьер-министр Индии:
'Это настоящий триумф человечества. Я хотел бы выразить мои искренние поздравления выдающимся ученым, которые сделали это возможным, и майору Юрию Алексеевичу Гагарину — первому человеку, который проник в космос и вернулся на Землю. Этот триумф следует рассматривать как победу дела мира, и он должен заставить нас ещё больше, чем раньше, задуматься о безумии войн на нашей маленькой Земле. Давайте же откажемся от всяких мыслей о войне на земном шаре и займемся мирными научными достижениями на благо человечества'.
(13 апреля 1961 г., в интервью ТАСС)
Фидель Кастро, премьер-министр Кубы:
'Пусть эта его победа станет победой всего человечества, которую мужчины и женщины во всех уголках землю восприняли как самую большую надежду для судеб свободы, благополучия и мира'.
(14 апреля 1961 г., поздравительная телеграмма)
Ким Ир Сен, председатель кабинета министров КНДР:
'Эти великие успехи, достигнутые в области советской науки и техники не только являются победой советского народа, но и знаменуют собой победу всего социалистического лагеря и блестящий символ торжества социализма и коммунизма'.
(15 апреля 1961 г., поздравительная телеграмма.)
Высказывались и отправляли поздравления не только главы государств.
Британская корпорация BBC в довольно сдержанном тоне сообщила:
'Советы победили в космической гонке'.
Джеймс Уэбб, руководитель НАСА, высказался вполне определённо и доброжелательно:
— Думаю, это великолепное достижение. <...> Я надеюсь, что советские ученые поделятся с научным сообществом информацией, полученной в результате этого эксперимента.
(12 апреля 1961 г., Australian Associated Press — Reuter)
Однако, не все были довольны советским успехом. Американский астронавт Алан Шепард, готовившийся к первому суборбитальному полёту, намеченному на начало мая 1961 года, заявил:
— Я лично испытываю глубокое чувство разочарования.
(13 апреля 1961 г., Associated Press. Все тексты сообщений выше — подлинные, по http://tass.ru/kosmos/3194108)
Комментарии мировой прессы говорили сами за себя:
Press Association: 'Полёт Гагарина — это новость века'.
Evening Standard: 'Пока Америка спала, человек впервые в истории покинул свою планету и вернулся обратно'.
The Guardian: 'Теперь исследования космоса превратятся из догадок ученых в науку, основанную на экспериментах'.
The Yorkshire Post: 'Превращение России почти в течение жизни одного поколения из страны неграмотных крестьян и грамотных мечтателей в ведущую, развитую в научном отношении державу должно рассматриваться как один из самых поразительных фактов'.
The Times: 'За то время, которое служащие Сити тратят на поездку от дома до работы, советский человек облетел Землю'.
Agence France-Presse: 'Советский Союз только что дал миру своего Христофора Колумба космического пространства'.
The Canadian Press: 'Сегодня ученые во всем мире с гордостью приветствуют своих советских коллег, которые выиграли важное состязание за космос'.
The New York Times: 'Гагарина приветствует вся Москва. Толпы запрудили Красную площадь. Майор благодарит партию'.
United Press International: 'Даже кратковременные путешествия человека в космосе являются гигантским шагом к созданию баз на Луне и к полётам человека на Марс и Венеру'.
Associated Press: 'Новый потрясающий триумф русских в соревнованиях с Соединенными Штатами в космосе'.
(Подлинные цитаты из сообщений мировой прессы по http://tass.ru/spec/gagarin)
Во время приёма в Кремле Марк Лазаревич Галлай сказал Титову:
— Ну, Гера, теперь скоро мы увидим ваш портрет на Историческом музее и послушаем ваше слово с Мавзолея.
Титов ответил:
— Что вы, Марк Лазаревич. Такое два раза не повторяется.
Однако, как выяснилось вскоре, в этот раз Герман Степанович ошибся.
На следующий день после кремлевского приема Королёв чествовал Гагарина в Подлипках. Подъезжая к заводу ? 88, Юрий Алексеевич попросил водителя остановиться у ближайшего 'быстрого кафе', забежал туда, и через пять минут вышел со вкусно пахнущим свёртком. Садясь обратно в машину, он смущённо пожаловался:
— Люди увидели, узнали, пропустили без очереди, даже неудобно как-то. Теперь хоть в кафе не ходи...
Трибуну соорудили прямо под открытым небом, поставили динамики. Юрий Алексеевич тепло поблагодарил инженеров и рабочих:
— Спасибо вам, творцам нашей ракетной техники, за замечательный космический корабль...
Уже в конце дня Королёв, как обычно, забежал в 'собачий питомник'. Программа запусков животных была уже выполнена, собак постепенно разбирали себе по домам все желающие. У дверей Сергей Павлович столкнулся с Яздовским. Владимир Иванович заговорщицки прижал палец к губам и показал на дверь комнаты, в которой, отдельно от собак, стояли клетки с лисами. Оттуда доносился негромкий разговор. Слов было не разобрать, но Королёву послышался голос Гагарина.
Сергей Павлович осторожно приоткрыл дверь. Гагарин и Инна Сергеевна пили чай с пирожными и мирно беседовали. За одним столом с ними, без клеток и поводков, на кондовых, деревянных, обтянутых коричневым дерматином стульях сидели обе 'космических' лисички, Лариса и Злата, и первый космонавт планеты кормил их по-домашнему, с рук, отламывая кусочки лежавшей на картонной одноразовой тарелке посреди стола жареной курицы...
— А почему же она на Любомира не обиделась? — услышал Сергей Павлович вопрос Гагарина. — Это же Любомир её Златой назвал?
— Ей не понравилось, что её переименовали, не спрашивая, а имя Злата ей больше подходит, под цвет меха, — ответила Инна Сергеевна.
— Понятно... Так значит, крутило на спуске здорово? — сочувственно спросил Юрий Алексеевич, скармливая лисичке очередной кусочек курицы. — Меня тоже покрутило изрядно, хорошо, кабель быстро отгорел...
Главный конструктор, едва сдержав смех, осторожно и бесшумно прикрыл дверь (АИ).
#Обновление 23.07.2017
5. "Небо голубое... Рыба протухла!"
К оглавлению
Американская правящая элита с огромным трудом адаптировалась к новому положению США в мире, к утрате ключевых военно-стратегических преимуществ изолированного расположения страны, которыми они до того обладали. Многие политические деятели Соединенных Штатов годами вдалбливали себе и другим, что 'русские вот-вот нападут и только наша военная мощь не позволяет им этого сделать'. Авторитетные издания в США публиковали десятки, если не сотни, предсказаний о том, 'когда начнется война' между Америкой и Россией. Но пропаганда, если её слишком много, часто имеет обратное действие. Многие американцы на рубеже 50 — 60-х годов начали осознавать необходимость жить в мире со странами социализма.
В верхушке американского общества появилось немало людей, опасавшихся, что в ходе мирной, но чрезвычайно острой борьбы на международной арене между социализмом и капитализмом последний потерпит поражение. Они требовали поддерживать во всем мире международную напряжённость, общее состояние 'холодной войны', в том числе, путём военных авантюр.
Не все влиятельные люди в США думали таким образом. Взгляды мыслящих иначе с определённого момента стал все больше разделять президент Кеннеди. Эта группа политических деятелей тоже не желала примириться с тем, что Советский Союз и другие социалистические страны усиливают свои позиции в мире. Они видели, что каждый следующий день, каждый новый год прибавляет сил социализму и подрывает влияние капитализма по всему миру. Развернувшийся в начале 60-х подъём национально-освободительного движения ещё больше убеждал их в этом. Входящие в эту группу деятели рассчитывали, что капитализму удастся удержать освобождающиеся от колониального гнёта страны от выбора социалистического пути развития.
Эти люди проводили более реалистическую политику. Они понимали, что 'переход за грань' приведёт, как отмечал Кеннеди, к уничтожению США. Но большинство требовало искать решение международных проблем при помощи старой политики 'с позиции силы'.
На первых порах президент продолжал прежнюю политику братьев Даллесов. Тем не менее, Кеннеди лучше многих других американских государственных деятелей чувствовал и соблюдал безопасные границы в политических решениях, стараясь их не нарушать. Его подход к международным проблемам и их решениям был заметно более взвешенным.
Из всех латиноамериканских стран Кеннеди в первые дни его президентства больше всего волновала Куба. Если Гватемала после Народной революции 1957 года (АИ, см. гл. 02-45) решительно примкнула к ВЭС и последовательно проводила социалистические преобразования, то на Кубе, казалось, ещё был шанс 'провернуть фарш назад'. Кастро поначалу не спешил объявлять о социалистическом характере кубинской революции. Однако Кеннеди понимал, что пример и мужество народа Кубы способны серьезно ослабить позиции Соединенных Штатов в Латинской Америке. В сфере ещё недавно безраздельного влияния США одна за другой появлялись страны, действительно свободные от американского экономического и политического контроля.
Крайне правые обвиняли администрацию Эйзенхауэра в 'потере Кубы', которую на протяжении ряда десятилетий в США многие американцы считали своей сахарной плантацией и филиалом курортной зоны Майами-Бич. Не только в печати, но и в Конгрессе открыто обсуждались возможные силовые мероприятия против кубинской революции — экономическая блокада, различные виды военных действий, провокаций и диверсий. На формирование политики США в отношении Кубы оказывали заметное влияние представители американских монополий, имевших значительные капиталовложения на Кубе, в первую очередь в сахарные плантации.
Силовые действия в отношении Кубы начались ещё осенью 1959 года, после серии неудачных дипломатических попыток 'угомонить' Фиделя. 24 сентября в провинции Пинар-дель-Рио была обезврежена первая группа контрреволюционеров с большой партией оружия, намеревавшаяся захватить аэропорт Баракоа в провинции Ориенте и превратить его в опорную базу для вторжения. В составе группы было два гражданина США: полковник Джим Смит и летчик Питер Лаутен.
21 октября 1959 года были сброшены две бомбы на сахарную плантацию Пунта Алегре. 27 октября правительство США опубликовало отчет о встрече посла США в Гаване Филиппа Бонсала с президентом Кубы Освальдо Дортикосом. В заявлении отмечалось, что правительство США 'испытывает некоторую озабоченность в связи с тем, что в дружественных и сердечных отношениях между Кубой и США появляются признаки недоверия и враждебности'. Американцы даже обещали принять 'необходимые меры' против пиратских полётов самолётов с территории США на Кубу. Как сообщило агентство Assotiated Press, правительство Соединенных Штатов даже запретило 'создание на территории США кубинского правительства в изгнании'.
Однако 3 ноября президент Эйзенхауэр заявил, что 'коммунисты ловят рыбу в мутных водах Кубы'. Это заявление стало началом тайной войны США против Кубы.
Фидель Кастро терпеливо выжидал, не поддаваясь на провокации. В ответном заявлении кубинского правительства от 13 ноября 1959 года он подчеркнул, что 'правительство Кубы никогда не смешивает американский народ с теми кругами, которые стремятся аннексировать Кубу и которые навязали ей поправку Платта и другие неравноправные соглашения'
В ответ на начатую американцами пока ещё не полную экономическую, а только лишь 'сахарную блокаду', сводившуюся к ограничению покупок кубинского сахара, Фидель Кастро 15 октября 1959 года назначил на пост министра обороны Рауля Кастро, значительно более 'левого', чем он сам. В США Рауля всерьёз считали коммунистическим агентом в правительстве Кубы. До этого момента Рауль занимал формальную должность руководителя военного крыла 'Движения 26 июля'. 29-летний Рауль Кастро возглавил новое министерство революционных вооруженных сил, которое пришло на смену министерству национальной безопасности.
В состав нового ведомства также вошли Повстанческая армия, Военно-воздушные силы, Военно-морской флот, а месяц спустя разведка и контрразведка. Рауль Кастро сосредоточил в своих руках управление всеми силовыми структурами страны. После этого назначения Рауль стал фактически вторым человеком в государстве. Рауль, как и Че Гевара, был сторонником установления отношений с СССР и к лету 1959 года, по указанию Фиделя, начал работать в этом направлении.
В октябре 1959 года Фидель начал создание двух поистине общенародных организаций, в которые затем было вовлечено максимальное количество кубинцев — Комитеты защиты революции и народная милиция — 'милисианос', организованная по принципу народных дружин.
Комитеты защиты революции (КЗР), действовавшие в каждой муниципии, объединили всё взрослое население страны: жильцов дома, квартала, городского или сельского района. Они позволяли правительству отслеживать умонастроения в самой гуще народа, обеспечивая быструю и эффективную обратную связь. Это было крайне важно с учетом большого количества диверсий и провокаций, которым подвергалась Куба. Комитеты отслеживали не только перемещения людей, но и наблюдали за моральным обликом кубинцев, помогая выявлять неблагонадежных граждан. Члены комитетов регулярно участвовали в обходах домов с целью расстроить планы 'вражеского проникновения'. Один из иностранных корреспондентов назвал Комитеты защиты революции 'глазами и ушами режима, которые контролируют страну и прислушиваются к настроениям населения'. С годами значение этой организации только возрастало.
КЗР действуют на Кубе и сегодня. Именно они дают всевозможные 'отзывы и характеристики', необходимые для жизни и работы в кубинских условиях. (По данным на начало 2007 года, в ста тысячах Комитетах защиты революции состояло около восьми из одиннадцати кубинцев).
'Милисианос', или отряды народной милиции, по замыслу Фиделя, должны были в считанные часы мобилизоваться в случае интервенции. Они были особенно эффективными в отдалённых сельских районах, где ещё не были расквартированы подразделения только формирующихся революционных вооруженных сил. За первый же год работы в ряды народной милиции вошло 800 тысяч человек. Первым её занятием было уничтожение криминальных банд и нейтрализация десантов мелких контрреволюционных групп. Банды состояли из уголовников, вышедших из тюрем при падении режима Батисты, остатков армии диктатора, тех, кто не сдались новым властям, а также противников Кастро, которые не успели бежать с Кубы.
