1 Варька

— Нет, двух в одной — это чересчур. — Неожиданно ответил на поставленный Нарком вопрос Хай-Ри. — Дмитрий потом ее охранять замучается от всяких охотников за чудесами. Мало ему с властью проблем, еще с женой проблемы будут.

— Действительно! — Поддержала пирата Варька.

Боярская дочь Ольга, на которую наши герои приехали посмотреть в первую очередь, оказалась спесивой блондинистой толстушкой, откровенно скучавшей и постоянно зевавшей. Варька попыталась добиться от нее хоть каких-то ответов на интересовавшие ее вопросы, но Ольга смогла выдавить из себя не больше двух слов. А предположение Нарка о том, что она что-то умеет делать, искренне ее возмутило. С одной стороны, все это было понятно и даже естественно. Странно было бы ожидать от боярыни трудовых подвигов помимо вышивания крестиком, но с другой... Что это будет за плюющая в потолок княгиня? А если у Дмитрия опять трудности возникнут? Она что, сложит руки и ничего делать не будет? Какая предвыборная агитация может быть с такой боярыней в качестве невесты? Да от нее народ на второй день тошнить начнет, как Березовского — от денег! Словом, когда карета Варьки уже покидала боярский двор, настроение у всех трех добровольных сватов было подавленным.

— Да ладно, чего вы, еще четыре невесты осталось! — Утешал компанию Нарк.

Однако, когда путешественники прибыли на двор купеческой дочери Натальи, ничего радостного для себя они не увидели и там.

— Она красивая. — Попытался найти хотя бы один аргумент в пользу этой кандидатуры Хай-Ри.

— И у купцов всегда денег много. — Попыталась поддержать пирата Варька.

— Дмитрия пожалейте! — Вступился за князя Нарк. — Вы поглядите на нее, она ж кроме себя вообще никого не видит! И потом... У нее настолько неиспорченное интеллектом личико, что я опасаюсь, как бы она не сочла девиц де Крус сестрами по разуму.

— Да. Подруга явно влюблена в себя и пользуется взаимностью. — Согласилась с Наркотом Варька.

Следующая претендентка на княжескую руку и сердце столбовая дворянка Авдотья внешне была очень похожа на телепузика с похмелья, а по габаритам не уступала выставленным у стен сундукам с приданым. Огромные голубые, совершенно пустые глаза абсолютно ничего не выражали. Авдотья тупо глядела в окно, постоянно что-то жевала и никак не реагировала на гостей.

— Подруга ушла в себя и заблудилась. — Прокомментировал ее состояние Нарк.

— По-моему, она несколько толстовата. — Попытался Хай-Ри деликатно обрисовать пантагрюэлевские размеры Авдотьи.

— Да ну? — Делано удивилась Варька. — Что ты... И вовсе она не толстая, и вовсе она стройная. Просто под слоем сала это не сразу видно. Но, с другой стороны... Дмитрий сало любит.

— Угу. — Ехидно согласился с Варькой Нарк. — Конечно она стройная. А размер — это так... Легкое, практически незаметное ожирение.

Четвертая девица по имени Анастасия имела в своих жилах аж целых две капли княжеской крови, а потому даже разговаривать с кем-либо напрямую считала ниже своего достоинства. Варька посмотрела, как Анастасия разыскивает в тарелке борща несуществующую пыль, Нарк выслушал ее тираду по поводу сведения к минимуму постельных отношений, поскольку это грех, а Хай-Ри вполне хватило того, что с ним вообще не сочли нужным поздороваться.

К пятой, последней претендентке компания ехала в совершенно мрачном настроении и безо всякой надежды. И никому неизвестно, чем бы эта история вообще закончилась, если бы у Варькиной кареты посреди одной из улиц не отвалилось колесо. Хай-Ри с Нарком набили шишки, Варька разбила нос, и сердобольные крестьяне отвели их в дом местного старосты.

Когда Варька немного пришла в себя, она увидела участливо склонившееся над ней девичье лицо.

— Барыня, как вы себя чувствуете? — Варька привстала, убедилась, что голова на месте и сказала, что хорошо. — Вот и ладненько. Я Марья, старостина дочь. Карету я Вашу в кузницу велела отвезти, к завтрашнему дню починят. Спутники Ваши к князю поехали, так что лежите, отдыхайте. Только сидеть я рядом с Вами не смогу, Вы уж не обессудьте. У меня мужчины сейчас вернутся, их накормить надо. — Варька согласно кивнула головой. — И Вы, если не побрезгуете, поешьте.

Варька поднапряглась и тут же вспомнила, что с утра ничего не ела. Просто потому, что никто из тех девушек, у которых она была в гостях, и не предлагал. Хваленое русское гостеприимство на боярские и купеческие дворы почему-то не распространялось. Варька поняла, что действительно хочет есть и подумала, что раз уж она в гостях, а не у себя в замке, где все обязаны были ей прислуживать, то нечего разлеживаться, а надо встать и помочь. Не смертельно же она ранена, на самом деле! Подумаешь, нос разбит.

Варька поднялась и оглядела себя с ног до головы. Н-да. Парадно-выходное платье было безнадежно испорчено. Господи, разбила-то нос всего-навсего, а крови натекло — как будто на ней как минимум трех куриц резали. Варька переоделась в русский народный сарафан, оставшийся от безвременно ушедшей матушки Марьи (в сарафан самой Марьи она не влезла), заплела косу синей лентой (посетовав, что со школы этим не занималась) и начала помогать Марье строгать салаты в тазики. Надо отдать Марье должное — она попыталась Варьку от этого не графского дела отговорить. Но увидев, что опыт в нарезании салатов тазиками у Варьки есть, что нож она держит уверенно и мужикам не грозит найти в своей тарелке полпальца, дочь старосты занялась своими делами. Разумеется, что в четыре руки дело пошло гораздо быстрее.

— Как я всегда жалею, что у меня сестры нет. — Вздохнула Марья, оглядев результаты работы.

— Я тоже. — Честно поддержала ее Варька.

Теперь, когда основные дела были переделаны, Варька могла спокойно оглядеть избу, в которой находилась, а главное — хозяйку этой избы. Дочь местного старосты Марья была года на два Варьки моложе, килограмм на десять легче и вообще производила приятное впечатление. Когда Варька увидела, как Марья управляется с пришедшими мужиками (а их было человек десять), она впечатлилась, а когда увидела, что мужики спрашивают у Марьи совета, поняла, кто, собственно, здесь на самом деле староста. И тут к Варьке в голову закралась целая одна светлая мысль. И вы, наверное, уже догадались, какая именно. Слов нет, Марья, конечно, не была ни дворянской, ни боярской, ни даже купеческой дочерью, но Варька подумала, что раз уж из нее самой с ее рабоче-крестьянским происхождением графиня получилась, почему обычная русская девушка не может княгиней стать? Марья наверняка возьмет все в свои руки. И княжество в целом, и Дмитрия в частности. Больше-то уж он точно никаких девиц де Крус на свою голову не найдет. И в великокняжеских палатах такой бардак разводить не будет. И вообще. Должен же в семье хоть кто-нибудь умный быть! Вопрос теперь в том, выйдет ли за князя Марья. Что-то не сильно она была похожа на русских сказочных Ален и Василис, которые позволяли себя безнаказанно замуж сплавлять или похищать оптом. Такую похитишь... Она так похитителю половником промеж глаз засветит — мало не покажется. Однако мысль о похищении продолжала настойчиво стучаться в Варькину голову. Что-то в этой идее было. Нечто такое, от чего, в общем-то, отказываться не стоило.

Вернувшиеся с князем Нарк и Хай-Ри застали Варьку за совместным с Марьей мытьем посуды. Нарк, увидев графиню в сарафане и с косичкой, фыркнул, Хай-Ри иронично приподнял бровь, а Дмитрий открыл рот. Находившийся в избе народ при виде князя бухнулся ниц и дружно стукнулся лбами о выскобленный деревянный пол. Варька потерла пальцем переносицу. Ужас! Ничего себе, народно избранный князь! Он же свой народ даже в лицо не знает! Только одни зады видит. И шансов на знакомство с князем у таких, как Марья — ноль абсолютный. Ну, по крайней мере, в отношении Марьи, Варька вполне могла исправить ситуацию. Графиня поведала князю, как ей буквально спасли жизнь, а потом приютили, накормили и обогрели, подняла Марью, представила ее князю и ткнула локтем в бок Нарка. Нарк хрюкнул, но намек понял. Во всяком случае, по дороге к княжескому дворцу, Нарк безмерно Марьей восхищался. Причем так, что Дмитрий начал буквально лопаться от гордости за своих подданных, среди которых выросло такое совершенство.

Разумеется, что вся компания на ночь глядя остановилась у Дмитрия. Странно было бы тащиться куда бы то ни было, когда их приглашал в гости сам князь. Хай-Ри, разумеется, воспользовался случаем (как будто другого времени не будет) и начал за столом обсуждать военные вопросы, а Нарк, увидев такое дело, подсел к Варьке поближе.

— Давай, колись, чего ты задумала? Неужели впесочить Дмитрию в качестве княгини эту крестьянку?

— Ты общался с этой крестьянкой? — Возмутилась Варька. — А я общалась! Очень разумная девочка, между прочим. К ней, кстати, весь окрестный народ за советом ходит. С поклонами. Мало того, это не она — дочь местного старосты, а местный староста отец очень умного ребенка. Собственно, я полагаю, что его и выбрали старостой только потому, что у него такая дочь есть. И потом... Ты что, на этих боярских и купеческих дочек не смотрел разве? Еще вопросы есть? Вот и славненько.

— Хорошо, хорошо. — Сдался Нарк. — Теперь скажи мне еще, как ты себе все это дело представляешь.

— Ба... Да у меня в голове уже сценарий целый сложился!

— Да? Звучит угрожающе.

— Представь себе: Дмитрий. Весь из себя такой великокняжеский. Собирается, едет к Марье и благодарит ее за то, что она не ударила в грязь лицом перед представителем иностранной державы. То есть передо мной. Между прочим, из всех тех, кого мы посетили, Марья единственная догадалась меня накормить.

— Ладно, ладно, дальше-то что?

— А дальше начинаются злобные происки врагов Дмитрия.

— Это каких например? — Озадачился Нарк.

— Как каких? — Удивилась его непонятливости Варька. — Игоря с Сабриной, конечно же.

— Да? И как же ты собираешься их известить, что им пора против князя начинать грязные происки?

— А кто тебе сказал, что я их извещать буду? Ты что, совсем с ума сошел, доверять двум этим придуркам? Они ж ничего нормально сделать не смогут! Даже напакостить! Поэтому пакостить мы уж сами как-нибудь начнем. Прикрываясь их именем.

— Это как? — Уточнил Нарк, уже прекрасно понимая, что его втягивают буквально в авантюру века.

— Представь. — Тут же начала рассказывать придуманный сценарий Варька. — Только наш Дмитрий поблагодарил свою подданную, (сцена умиления, все рыдают от княжеского благородства), как прилетает черный дракон, кричит, что его заслали Сабрина с Игорем и похищает Марью. Что должен делать воспитанный в лучших традициях рыцарства князь? Разумеется, ехать спасать попавшую в беду девушку. Тем более, что после его визита она — не какая-то там первая встречная крестьянка, а девушка, отмеченная его великокняжеским вниманием. Дмитрий ее, конечно же, спасает. А поскольку в процессе спасения он неминуемо окажется с девушкой наедине, (а стало быть, ее скомпрометирует), то как честный человек будет просто обязан на ней жениться. — У Нарка от Варькиного нахальства наступила минута молчания на полчаса.

— Допустим, ты уговоришь Кешу выкраситься в черный цвет. — Начал возражать Варьке наконец-то пришедший в себя Нарк. — Допустим, уговоришь Хай-Ри пойти на такое крупномасштабное вранье. Но как ты собираешься уговорить Дмитрия жениться вообще, не говоря уж о том, чтобы жениться на Марье? Князь-то, в отличии от нас, еще не знает, что он жениться должен. Пусть даже ради собственного престижа.

— Вообще-то, князь о свадьбе уже давно подумывал. Ты эту историю не застал, но мой генерал, который у меня до Хай-Ри еще был, пытался меня за Дмитрия сбагрить. Так что нужно убедить князя не жениться вообще, а взять в жены Марью. Но об этом можешь не беспокоиться. Это я беру на себя!

— Слушай, а может мы повременим все-таки с княжеской женитьбой? — Еще раз попытался уговорить Варьку Нарк.

— Что, хочешь еще и к пятой претендентке съездить? — Подколола его Варька.

— Да не. — Стушевался Нарк. — Пятая претендентка отпадает.

— Это почему? — Поинтересовалась Варька.

— Да ведет она себя... Не так. Я насчет нее у Дмитрия полюбопытствовал. А он мне сказал, что если я хочу публичную девку, то он в своих палатах мне что-нибудь получше найдет.

— Нда. — Почесала переносицу Варька. — Облом.

Компания посидела за столом еще часа два, обсудила международные проблемы и разошлась спать с чувством выполненного долга.

Игорь, разумеется, все это время тоже не сидел сложа руки. Он мотался по княжеству Дмитрия, подбивая народ на бунт и жаловался на свою суровую жизнь, проведенную в тяжких лишениях. Но поскольку не всегда трезвый кандидат в князья был скромен, как пятнадцать голливудских звезд, вежлив, как танк Т-34, и обладал чувством такта отбойного молотка, народ его слушал мало. А уж когда к делу подключились еще и нанятые Варькой и Нарком бродячие актеры, от Игоря вообще все отвернулись. Игорь рвал и метал. Все его усилия шли прахом. Стоило ему собрать вокруг себя народ и начать распространяться на тему о том, какой он умный, как тут же какой-нибудь появившийся буквально из ниоткуда гад рассказывал толпе на ухо жуткие истории из жизни Игоря о его недальновидности, политической некорректности и трусости.

— Я храбрый! — Оправдывался Игорь. — Я могу волка порвать на части! Двух! Одиннадцать! Тридцать семь! Я сильный и мужественный!

Однако, стоило только Игорю открыть рот в свою защиту, как появлялся еще какой-нибудь тип и рассказывал народу такое, после чего Игорю самому на себя тошно смотреть было. А народ (не без помощи этих "доброхотов") понимал, что Игорь как правитель совершенно им не подходит. Не умен, не воинственен, а то единственное, что есть в нем мужественного, Игорь просто не может обнаружить, не нарушая приличий. Игорь возмущался, рыдал, но поделать ничего не мог. Народ, на который он так надеялся, встречая потомка Властимира, плевался и отходил в сторону. И без того не очень большая популярность Игоря сошла на нет, а в народе про него пошли совсем уж нехорошие слухи.

Сначала его обвинили в том, что он продался гоблинам, хочет привести их в княжество, поставить на руководящие посты и заставить народ подчиняться этим лопоухим гадам. Потом его обвинили в неумеренном пьянстве и подозрительных связях с девицами де Крус. (Причем в последнем случае даже врать пришлось по минимуму.) И, наконец, Игоря вообще объявили неугодным небесам правителем. Собственно, всего вышеперечисленного было вполне достаточно для того, чтобы народ от Игоря отвернулся, но Варьке показалось, что последнего аккорда в этой истории все-таки не хватает.

Как Варька уговорила Дмитрия, Марью и Хай-Ри принять участие в этой крупномасштабной афере — история отдельная. А как уговорила Кешу — история не только отдельная, но и почти трагическая. Дракон категорически отказывался изображать из себя похитителя. Причем до тех пор, пока Варька не пригрозила, что возьмет на эту роль Лукерью. Кеша представил себе последствия возможной катастрофы и согласился. Лукерья, которая уже настроилась было на участие в этой авантюре, повесила все свои три головы и сказала, что нечестно лишать ее подвига, который наверняка войдет в легенды.