1 - В поле зрения

— И как всё прошло? — осторожно спросил я его. Мы пожали друг другу руки, и он сел напротив меня за стол. — Вроде не слишком удачно.

— С этим-то как раз всё нормально, — отмахнулся он, взяв испачканный мной бокал. Он осмотрел его, признал не очень чистым, вытер края рукавом свитера, открыл один из ящиков стола и достал оттуда коньяк. Налил в полпальца, выпил и предложил мне: — Будешь?

Я покачал головой. Пил я редко, только по праздникам ну или в особых случаях, да и мешать алкоголь с таблетками было далеко не лучшей идеей.

— Тогда что не так? — нахмурился я.

— Лучше бы ты выпил, — ответил он, доставая из кармана свёрнутый лист бумаги и протягивая его мне.

Я взял его в руки и развернул. Это была ксерокопия, причём не лучшего качества, причём у принтера ещё и краска заканчивалась, но чёрно-белая фотография и текст под ней всё равно были довольно чёткие и разборчивые. С полицейской сводки на меня смотрело подозрительно знакомое лицо, над которым была надпись "Их разыскивает полиция".

— Это что — шутка? — я недовольно посмотрел на Джона. — Если да, то совсем не смешно.

К моему сожалению, Джон не смеялся, напротив, был серьёзнее некуда.

— Какие уж тут шутки, — пробормотал он.

С листа на меня смотрело моё собственное лицо.

Глава 19

— Это точно не шутка? — переспросил я Джона.

Я никак не мог поверить, что меня объявили в розыск. Как, а самое главное — за что? Хотя, тут написано за что: статьи сто шестьдесят семь, двести десять и двести семьдесят семь. По моей спине пробежал холодок. Уничтожение имущества, участие в преступном сообществе — уже весьма немало получается, но обе эти статьи даже в совокупности не сравнятся с последней, двести семьдесят седьмой. Посягательство на жизнь государственного деятеля. За это полагается смертная казнь, пусть она и не применяется в России уже довольно долгое время. Смертная казнь. Похоже, я приплыл.

— Увы, — Джон развёл руками. — А что, серьёзные преступления?

— Не то слово.

Хотя, с другой стороны, я твёрдо знаю, что меня подставили, я уверен в этом. Более того, я знаю, чьих это рук дело. Наумов, без сомнений. Уничтожение имущества — должно быть, они имели в виду тот взорвавшийся автомобиль, меня выставили крайним. Участие в преступном сообществе — вот моя связь с Джоном, охрана палаты Сашки это только подтверждает. Ну а покушение на жизнь государственного деятеля — моя стычка с Наумовым в торговом центре. Метание столов, загоревшийся эскалатор, стрельба из пистолета, подозрительно похожего на настоящий — свидетелей хоть отбавляй, я там единственный был, кто стрелял. Да, в этом не было политического подтекста, но Наумов решил, что если он слегка изменит тон моего якобы преступления, то это лучше подействует на меня. Я даже представляю, как это выглядит со стороны: я конфликтую с Наумовым, нападаю на него, но его охрана реагирует раньше, чем я успеваю выстрелить в него, и я пытаюсь сбежать. То, что я достал пистолет далеко не сразу, никто и не вспомнит — когда происходят подобные события, очевидцы обычно плохо запоминают их порядок. Этому так же способствует потяжелевший на несколько купюр карман.

Вот они, неприятности, которые он мне обещал. Если бы не похищение Сашки, то я бы ушёл в подполье, как Анна. Готов поспорить, она или Джон бы мне в этом помогли, они оба имеют подобные связи. Но сейчас я не могу сбежать. Я знаю, что Наумов делал со своим собственным сыном, и если он в итоге не получит меня (когда я трусливо сбегу), то, уверен, он вплотную займётся им. В конце концов, Сашка ведь тоже телепат, как и я, пусть для этого ему и требуется допинг. Для такого, как Наумов, это проблемой не является. Наумов твёрдо дал мне понять, что он хочет видеть меня в своей команде, и, похоже, он ради этого готов использовать даже такие грязные приёмы, как ложные обвинения и подстава.

— Чёрт! — я со злостью ударил кулаком по столу, да так сильно, что почти пустой графин подскочил с серебряного подноса и упал, разлив остатки воды по полу.

— Так плохо? — спросил Джон.

Он налил ещё немного коньяка и протянул мне. Я взял бокал и махом выпил всё, огненная вода обожгла мне горло и ухнула в пустой желудок. Сейчас был как раз особый случай.

— Наумов похитил Сашку, — тихо сказал я, вертя пустой бокал в руках. — И эти обвинения — его рук дело.

— Я знал, что он далеко не ангел, но чтобы настолько... — сказал Джон и грязно обозвал Наумова по-английски. Я не понял, кем он его назвал, но это точно было ругательство — хоть мы и говорим на разных языках, но ругаемся все одинаково. — Поэтому ты хотел меня видеть, да?

Я кивнул.

— Мне надоело носиться за ним, — я устало откинулся на спинку кресла. — Бегаю по всему городу, пытаясь его подловить хоть на чём-то, узнать ещё толику информации, пытаться помешать ему. Это всё бесполезно.

— Я могу укрыть тебя, — предложил Джон. — У меня есть знакомый, он подделает документы. Можем тебя за границу отправить.

— Нет, я не буду убегать, — я помотал головой и поморщился. Коньяк всё ещё жёг желудок. — Хватит с меня. Надо вызволить брата и разом накрыть большую часть его банды.

Джон усмехнулся:

— Я тоже так думаю, вот только как это сделать? Я уже пробовал найти его штаб, но у меня ничего не получилось. Да я и не думаю, что если мы таки найдём его штаб и поймаем самого Наумова, то это что-нибудь даст. Большая часть банды останется на улице, RD будет рассредоточен по городу, и заместо Наумова придёт новый главарь, и ситуация повторится.

— Не согласен, — возразил я. — Поймаем этого говнюка, накроем штаб — развалится всё, останутся только ошмётки.

— Откуда ты знаешь? — засомневался Джон.

— Знаю. Это всё из-за RD. Наумов ищет людей со сверхспособностями. Они очень редко встречаются, но они есть. RD усиливает уже имеющиеся способности и с некоторым успехом вызывает их у тех, у кого они спят в генах.

Джон рассмеялся:

— Ты веришь в эту чушь? Он специально распространяет эти слухи, чтобы больше народу привлечь!

— Это не чушь, я встречал таких людей! Помнишь, Алексея? Помнишь, как он шандарахнул тебя током? Это он сделал! И те синие вспышки в том здании, это тоже он! Взорвалась машина в торговом центре — опять он! Он умеет управлять электричеством, он излучает его.

— Ну да, конечно, — сказал Джон. — И если ему воткнуть в задницу лампочку, то она загорится, да? Не городи чепухи!

Но по его виду я понял, что он засомневался в своих словах. И я знал, что мне надо ещё сказать ему одну вещь, чтобы окончательно убедить его в моих словах.

— Я ещё это знаю, поскольку я сам из таких людей, — признался я, глядя ему прямо в глаза.

Он хотел было засмеяться, но под моим взглядом не стал этого делать. И спросил:

— Ты? Не смеши меня. И какая же у тебя способность?

— Я умею читать мысли.

Он мне не верил. Ещё бы. Я бы сам не поверил.

— Я могу доказать это, — сказал я. — Задумай число, абсолютно любое.

— Любое?

Похоже, он был уверен, что у меня ничего не выйдет.

Я чуть-чуть сосредоточился и легко, без усилий, проник ему в голову и выудил оттуда задуманную цифру:

— Три.

— Фигня всё это, — он махнул рукой. — Я и не такое видел. Это психология, ты наверняка смотришь на моё выражение лица, на мимику или куда там надо смотреть, и угадываешь.

Я по-прежнему сидел в его разуме. Алкоголь немного помогал мне в этом.

— Семьсот двенадцать, — сказал я, наблюдая за изменениями в его голове. — Минус двести семьдесят три, тысяча с половиной. Раскольников, Обама, два миллиона восемьдесят две тысячи девяносто один пончик с глазурью!

Я всё называл и называл то, что видел в его голове, и его лицо медленно вытягивалось. Загадывал он не только числа, но и персонажей и известные личности, а иногда дело доходило до совершенной тарабарщины и набора звуков, которые я с трудом смог произнести, мне для этого потребовалось поломать язык. Голова снова начала трещать, но я терпел, пока он не сказал "хватит". Вид у него был ошарашенный, но я прочёл в его мыслях, что он всё же мне не поверил до конца.

— Послушай, — сказал я ему, массируя виски. Моя голова немного кружилась, и я слегка покачивался в такт моему пульсу. — Не важно, веришь ли ты в это или нет. Он верит в это, и такие как я нужны ему.

— Хорошо, допустим, ты говоришь правду, — с сомнением сказал он. — Но зачем ему вы? Чего он хочет этим добиться?

— Я не знаю. Но мы, наверное, можем использовать это для того, чтобы найти его штаб.

— Каким образом? Снова проследим за Алексеем?

— Нет, второй раз я на это не пойду. И лучше напасть на штаб, когда Алексея там как раз не будет.

Я вспомнил Диму Наумова и его слова о том, что его отец держал его насильно и накачивал наркотой.

— Это наверняка какой-нибудь крупный склад, или даже, скорее всего, лаборатория, в которой он сможет удерживать и пичкать наркотой несколько людей. Значит, оно должно быть удалено от жилых домов, чтобы никто не слышал, что там творится, и у него должна быть определённая площадь, достаточная для хранения RD в большом количестве. Что-нибудь вроде советского заброшенного НИИ или военной базы или завода, но не сильно старого, чтобы не разваливался на куски и крепко стоял.

Дальше мы часа два ещё обсуждали варианты, где может быть штаб Наумова, составили карту с несколькими вариантами, Джон сказал, что пошлёт парочку людей на разведку и на всякий случай установит слежку за Алексеем. Мы попробовали разработать предварительный план нападения, но получалось у нас плохо — ни Джон, ни я, ни кто-либо из его людей не обладал необходимым опытом. Мы долго спорили о том, сколько людей надо брать с собой в нападение. Джон хотел взять с собой всех, кого он мог привлечь к этому, но я не хотел допустить лишних жертв — если завяжется перестрелка, и, особенно, если там всё-таки окажется Алексей, то нам всем придётся плохо, поэтому лучше взять минимум для прикрытия отхода. Мы сошлись на двух машинах и шести доверенных людях помимо нас с Джоном. То, что он пойдёт со мной, он запретил обсуждать, и я не мог его разубедить в этом.

Я попробовал позвонить Анне, но ни один из её телефонов не отвечал, а телефон на даче Семёна говорил голосом автоответчика.

Под конец дня я валился с ног от усталости, у меня снова разболелись все полученные мной за ноябрь раны, но я знаю, что эта боль призрачна, что она появилась из-за моего подавленного состояния. Джон выделил мне одну из свободных спален на втором этаже и сказал, что я могу оставаться у него столько, сколько я захочу, и что надёжнее укрытия я не смогу сейчас найти. Он был прав, больше мне было скрываться негде, разве что затеряться в болотах на востоке города, но это было не самым лучшим решением. Топиться я пойду только тогда, когда пойму, что уже ничего не смогу сделать. А сделать я ещё хоть что-то, но мог.

Спал я плохо, много ворочался, долго не мог уснуть, несмотря на то, что я смертельно устал. Постель была чужая, хоть и гораздо удобнее моей, с шёлковыми простынями даже, а я очень не люблю ночевать не дома. Проснулся я среди ночи, вернее, меня разбудил Джон:

— Ник, сработало! — он говорил громко, нисколько не смущаясь от того, что я спал.

— Что? — я попытался продрать глаза. Голова всё ещё болела после вчерашнего применения способностей. Хотя, может быть, это было похмелье, но я вроде выпил только чуть-чуть.

— Ниточка сработала, говорю! — радостно сказал он, бесцеремонно сдёргивая с меня одеяло. — Один мой человек проследил за Алексеем! У нас есть адрес! Давай, поднимайся, времени не так уж и много до рассвета, надо постараться успеть.

Я тут же проснулся, быстро оделся и ополоснул лицо холодной водой.

Джон с парнями уже ждал меня в гараже, все были готовы сорваться с места. Выглядели они все спокойно, я же сильно нервничал до дрожи в коленях.

— Расслабься, всё будет нормально, — хлопнул меня по спине Джон. — Выдвигаемся!

Мы расселись по машинам, я сел в ту же, что и Джон, и мы выехали на улицу, миновали автоматические ворота и стали быстро набирать скорость.

Небо было чистое и ясное, но было здорово холодно, мелкие лужи на улице уже замёрзли. Тусклые холодные звёзды мрачно глядели на нас сверху, и лишь жёлтая полная луна, больше похожая на головку сыра, освещала нам путь. Фонарей почему-то не попадалось здесь.

— Вот, держи, — Джон с переднего сидения протянул мне что-то блестящее и тяжёлое.

Я взял это в руки и обнаружил, что держу американский револьвер, серебристый, гладко отполированный и тяжёлый, тяжелее того, что был у меня до этого.

— Я видел, как ты с ним управлялся, — пояснил американец. — Он тебе подходит.

— Нет, спасибо, — я с сожалением отдал ему револьвер обратно. — Я не могу стрелять в людей из такого оружия.

— Гуманист предпочитает базуку? — усмехнулся Джон, но оружие он забрал. — Как хочешь, но противник не разделяет твоих взглядов.

— Как-нибудь справлюсь.

— Тогда возьми это.

Он протянул мне ещё один свёрток, такой же тяжёлый, но бесформенный.

— Ещё одна пушка? — я стал отталкивать свёрток обратно, но Джон таки всучил его мне.

Я развернул его, движимый любопытством, и с приятным удивлением нашёл там завёрнутые в пакет бутерброды с маленькой бутылочкой кефира. Желудок тоже обрадовался свалившемуся счастью, так что я быстро умял всё это, запоздало подумав, что я ни с кем не поделился.

— Мы уже ели, — отмахнулся мужик, сидящий рядом со мной.

Я пожал плечами — раз я был здесь единственным голодающим, значит, ничего страшного.

— Теперь я их обязан порвать голыми руками, — довольно проурчал я.

Мы не поехали в город, а двинули на север, огибая Питер по широкой дуге. Встречных машин почти не попадалось, время было позднее, ну или раннее, зависит от того угла, под которым на это смотреть. Я снова попытался дозвониться до Анны (попросил при этом телефон у Джона, поскольку мой сейчас наверняка уже побывал в утилизаторе), но телефон на даче включил автоответчик. Что ж, делать нечего, и я продиктовал сообщение:

— Анна, если ты там, то я хочу, чтобы ты знала. Наумов похитил Сашку и подставил меня. Мы нашли его логово и сейчас едем туда. Я всё понимаю, но всё-таки попрошу тебя о помощи. С тобой у нас значительно больше шансов на успех, особенно если Наумов приведёт тяжёлую артиллерию в виде Алексея. Мы можем накрыть всю контору разом, Наумов сейчас как раз там, а Алексей спит у себя дома. Это наш шанс, и сейчас не время трусливо сидеть в стороне.

Я отключился. Анна боится Наумова, боится Алексея. Я тоже боюсь, но у меня нет выбора, а когда человека лишают выбора, он будет действовать до конца, каким бы он ни был, поскольку у него нету других вариантов. Наумов давил и давил на меня, теперь я намеревался выложить все карты на стол и заставить его поплатиться, если это возможно, конечно. Он думал, что я сломаюсь. Он ошибся.

— Кому ты там всё названиваешь? — спросил Джон. — Эта Анна — твоя подружка?

— Так, одна знакомая из числа тех, про которых я тебе говорил вчера. Если бы она пошла с нами, она бы здорово помогла нам.