— А что ты ножками сучишь, — в образовавшейся тишине сказал дуролов, державший Неподарка. — Тут прибрано, вообще-то, было! — И перебросил Неподарка через себя, уронив его на пол.
Илан сгреб со спинки кровати мокрую робу своего помощника, подошел и за шиворот затрещавшей рубахи поднял Неподарка с четверенек. Некоторые в спальне неприлично ржали. Некоторые ругались, что им опять не дают спать. Кто-то шикал, разглядев в зачинщике беспорядков доктора. Неподарок дико озирался, словно только что проснулся от кошмара, но кошмар отчего-то не собирался отступать.
— Благодарю, — сказал Илан дуролову.
— Не за что, — тот развел большими руками, смахнул с себя на пол чей-то башмак и с головой накрылся грубым одеялом.
Кажется, Неподарок и правда только что проснулся. Лицо у него поменялось и стало серым, это было видно даже в сумраке спальни, и он сделал попытку упасть перед Иланом на колени. Илана это движение отчего-то невероятно взбесило.
— Неподарок, ты жрешь мою доброту, мое доверие и мое терпение, как свинья помои, — сквозь зубы процедил Илан и поволок полуодетого Неподарка к выходу.
Отпустил за дверью спальни, бросил ему одежду. Неподарок, прыгая босыми ногами по холодному каменному полу, стал судорожно одеваться, не попадая головой в ворот, ногами в штанины и руками в рукава.
— Идем, — бросил через плечо Илан, когда с одеждой Неподарок справился до половины, и быстро зашагал прочь.
Довел Неподарка до пустующей на пересменке дезинфекции, пропустил вперед себя в мужскую душевую, вывернул до упора воду и прямо в одежде толкнул на пол под горячие струи. Сказал зло:
— Приводи себя и одежду в порядок!
Сам сел на скамью, краем глаза наблюдая, как Неподарок, который весь путь от спальни спотыкался и бесконтрольно дрожал, теперь стаскивает с себя отяжелевшую от воды и непослушную робу, рубаху и штаны. Илан кулаками уперся в колени, не в силах пока кулаки разжать. Сказал:
— Где. Ты. Был.
— В спальне.
— Не смей. Мне. Врать. Ты ходил в город. На Судную площадь. Что ты искал там?
Молчание. Внезапный вызов в голосе:
— Вы не настоящий мой хозяин. Я могу не отвечать.
— Нет, не можешь. Или ты был не только на Судной? Где еще? Что с тобой происходит?
Но Неподарок сквозь дрожь вытолкнул из себя совсем не те слова, которые было нужно:
— У меня есть право вам не повиноваться! Вы... напугали меня. Я думал, это сон и кошмар, — и съежился, ожидая заслуженного ответа. То ли непривычно, то ли страшновато было перечить и сопротивляться. Какие там права. Вот если б был здесь рядом прежний хозяин, он сказал бы: мое право не отдавать вам раба в подчинение, никому, кроме меня он повиноваться не обязан.
— Я? — удивился Илан. — Я напугал тебя? Ты край потерял, мальчик? Никогда, слышишь меня, никогда не принимай мою доброту за слабость и мое молчание за неведение. Не пытайся меня обмануть, не играй со мной в свои погремушки! Ты знаешь, почему тебя привели ко мне? Знаешь, кто я?
— Доктор... — выдавил из себя Неподарок, снова приподнимая голову.
Тоже с характером, мерзавец. Почувствовал чужую слабину, невнимание и чуть-чуть свободы. Илан сказал:
— Нет.
— Добрый человек...
— Нет!..
— Я не знаю!..
После слов 'добрый человек' кулаки у Илана все-таки разжались. Тень перед глазами рассеялась, и мысль 'что бы на моем месте сейчас сделал черный адмирал?' отступила.
— Я ничего тебе не сделаю, не трясись, — оглянулся на Неподарка Илан. — Я просто отдам тебя Тайной Страже обратно. Мне ты не нужен. Мне не нужны люди, которым я не могу доверять хотя бы на волос.
Неподарок молча возился, выжимая подол робы. По полу в сток текла грязная вода.
— Этот дворец мой, — Илан поднял голову и посмотрел на потемневшие от влаги своды. — У меня нет законных прав принуждать тебя трудиться мне на пользу, отдавать мне деньги или говорить правду. Но есть право любого в Ардане посадить на цепь на подводный камень в прибрежной полосе перед приливом, запороть на Судной площади плетьми или четвертовать на старом колесе в порту. Не объясняя причин. По праву рождения. По моему желанию. Это мой город, мои земли вокруг и мои люди все, кто ступил на арданский берег, включая таргов и ходжерцев. Такой здесь закон, таргский протекторат отменить его не может. Мой отец владел Арданом десять лет. За первые семь он казнил двадцать тысяч человек. Его изгнали. Решили, что избавились. Он не был прямым потомком царей, но родственник и женат на царевне. Рано радовались. Он вернулся и за следующие три года убил еще двадцать тысяч. Население двух южных островов уничтожил полностью, со стариками и детьми. Всё это — треть сегодняшнего населения Арденны. Если взять всех в городе, получится каждый третий, двое в живых, третий сожжен, повешен, утоплен, четвертован, забит насмерть, обезглавлен, насажен на пику, сброшен со скалы, похоронен заживо, разорван лошадьми или дикими животными... Он говорил мне: пойдем со мной, ты попробуешь вкус власти и вкус крови, с удовольствием от них ничто не сравнится, нет ощущений выше и сильнее. Насилие и кровь имеют яркий вкус и быстро входят в привычку. Только... когда насилие начинается, остановить его почти невозможно. Я знаю, потому что я немного пробовал. Я не могу тебя наказать, Неподарок. И не буду этого делать. Я не знаю, что случится, если я не сдержу себя. Или плохо будет только тебе и тошно потом только мне, или, может быть, всем вокруг и надолго. Я могу и ошибаться, и не случится ничего. Но мы не будем это проверять.
Пауза. Плеск воды.
— Я был в городе...
Илан молчал.
— Я сбежал ночью... почти утром. Выйти из госпиталя просто, войти тоже. Хотел найти мать... Я не нашел.
— У тебя был адрес, куда идти?
— Она мне написала три письма за два года. Она сама нашла меня. Одно письмо я получил, когда был еще на материке. Два на Ишуллане.
— И все с Судной площади?
— Обратный адрес был только в первом. Она искала меня через какую-то контору. Через посредника. У конторы адрес на Судной площади, мне нужно было написать ответ на этот адрес, если это правда я, и они нашли меня правильно.
— Письма у тебя сохранились?
Неподарок вышел из душевой секции, прикрываясь мокрой рубахой.
— Я выучил их наизусть, — сказал он. — И сжег.
— Почему?
— Хозяину бы не понравилось, что мне пишет кто-то, а я отвечаю.
— Ты младший?
Неподарок не понял вопроса:
— Младший... где? — спросил он.
— Нет, — сказал Илан. — Ничего. Вчера вечером где ты был?
— Я... Меня... собирались прописать в спальне, сказали, так положено. Я с ними подрался. Меня связали полотенцами и на половину ночи заперли в дальней уборной. Потом какой-то человек пошел туда, он меня выпустил. Я умылся и решил не возвращаться в спальню, сбежал в город. Я вообще бы не возвращался, только идти мне некуда. Можно я буду ночевать в лаборатории?
— Отчего ты уверен, что я тебя вообще оставлю? Чем ты заслужил такую честь?
— Ничем.
Неподарок сделал по направлению к Илану несколько неуверенных шагов, поджимая на худых ступнях пальцы. Низко опустил голову. Улыбнулся, но так, что это больше было похоже на гримасу. Быстро сел перед Иланом на пол и откинул тому полы кафтана с колен в стороны Илан шарахнулся, как от конской заразы, вскочил, запахнул на себе одежду.
— С ума сошел?! Не прикасайся ко мне!
Неподарок на пару мгновений застыл неподвижно, потом поставил локти на скамью, где только что сидел Илан, и глухо засмеялся.
— Ничего вы не пробовали, — проговорил он. — Ни унижать, ни избивать, ни давить силой... Вы не боитесь этого, вы просто не умеете... по-настоящему. Вы добрый человек. Такой хороший и добрый, что вами стыдно пользоваться.
Илан отвернулся. 'Ты такой правильный, что меня от этого тошнит', — сказала ему Рута во время их последней, решающей ссоры.
— У тебя есть выбор, — сказал он. — Я отдаю тебя Тайной Страже, как обещал. Либо ты пытаешься заслужить мое доверие заново, но стараться тебе придется в десять раз сильнее. Если я решу, что ты стараешься недостаточно, если ты обманешь меня или снова начнешь пренебрегать уставом, я отдаю тебя Тайной Страже. Других вариантов нет. И еще одного шанса не будет, этот последний.
— Я хочу найти мать, — сказал Неподарок. — Помогите мне. Пожалуйста.
— Посмотрим. Высохнешь — не броди по этажам, иди сразу искать меня. Я буду либо в хирургии, либо в акушерском. Там люди есть, язык у тебя есть, спросишь.
Неподарок с некоторой задержкой кивнул. Пластырь со спины у него смыло водой. Пятно между лопаток заметно побледнело и уменьшилось. Зато руки от локтей по плечевые суставы все в синяках. Видимо, оттого, что прописался в дальней уборной вместо спальни. От шеи и до колен на теле бледные старые рубцы, в прошлый раз при лампах Илан их не разглядел, видел потом в лаборатории, но только на плечах. Сейчас, в дневном свете, оценил масштаб пройденных Неподарком испытаний. Пороли его действительно нещадно и не единожды. За дело, для профилактики или по самодурству, сейчас правды не узнаешь. Закаленный, пуганый, наверняка, умеющий собирать себя, разбитого, по частям обратно в целое. Такого прописывать — зря время терять.
Илан оставил Неподарка заканчивать начатое. Одного. Какая-то болячка весь целиком этот Неподарок. Которую нужно лечить, потому что сама она не пройдет. Знать бы только, как к ней подойти — терапевтически или хирургически и радикально. Конечно, Илану проще было бы отрезать. Но ведь это жизнь. Кривая, косая, униженная. Может, вовсе и не такая слабая, какой старается казаться, но просит помощи. Просящему нельзя сказать 'нет'.
Илан достал свой список, проверил пункты. Все сделал, не выяснил только, как прошла операция у Раура. Вернулся в отделение, заглянул в женскую послеоперационную. Стоит капельница, есть сиделка, наркоз еще не отошел, но все в порядке. Илан спросил, где дежурный доктор. Ушел обедать. Напомнили, спасибо. Отправился в столовую, не глядя взял на раздаче тарелку с супом, подсел рядом за докторский стол и поинтересовался:
— Доктор Раур, я сегодня не видел плана операции на доске.
— У меня не было плана, — совершенно открыто и честно ответил доктор Раур.
— А... как же так. Я понимаю, вы у нас новый человек, но вы смотрели больную вчера, и можно было подготовиться. Вам предстояло сложное оперативное вмешательство.
— Я не собирался действовать ни по одной из готовых схем, поэтому не стал писать план, — мягко разъяснил Раур.
— Операция не была экстренной.
— Ну... это важно?
— Так не принято.
— Извините великодушно. Я не знал, что для вас схемы и планы главное.
— Не главное, но...
Доктор Раур опустил ложку в тарелку.
— Простите за дерзость, доктор Илан, но молодые люди, видимо, не задумываются, откуда берутся готовые схемы. Кто-то опробовал их впервые, у кого-то иначе сложились обстоятельства и иначе легла рука, когда прежний план не подошел или не был верно подготовлен. Так развивается медицинская наука. Всегда нужно открывать дорогу новому, чтобы новое для вас не стало неприятной неожиданностью. Можете не беспокоиться за меня и мою пациентку. Все прошло хорошо и сложилось удачно.
Илан слегка оторопел. К экспериментальным операциям без предварительного согласования, к экспериментам на людях вообще, еще и произведенным от лица мягкого и добродушного, на первый взгляд, доктора Раура, Илан и сам не подготовился. Он с трудом проглотил положенный в рот кусок. Благотворительный госпиталь, ёшки-кошки. Пациенты, которые не платят за помощь, должны быть готовы к тому, что станут материалом для развития науки, иначе зачем оперировать что-то сложнее грыжи. Не добродушным был доктор Раур. И не ласковым. Он был обтекаемым. Теперь придется следить, на оправданный ли риск он каждый раз идет, когда перед ним открываются двери операционной... Спасибо за приобретение, дорогая судьба. Похоже, в Арденну из Дартаикта прислали тех докторов, от которых там мечтали избавиться. И ведь нельзя однозначно утверждать, что доктор Раур всерьез неправ. Именно так и развивается наука, но... Кто-то платит жизнью за ее развитие. Становясь безымянной и безмолвной ступенькой вверх.
— Не в моем отделении, пожалуйста, — сказал Илан Рауру. — Или хотя бы составляйте приблизительный план. Я не давал разрешения на эксперименты.
— Как прикажете, — равнодушно кивнул доктор Раур. — Разумеется, подробный протокол проведенной операции я для вас подготовлю. И еще раз говорю вам: не о чем беспокоиться. Все прошло успешно. У меня достаточный опыт, и я не стал бы оперировать такой сложный случай, если бы не был уверен в себе.
Илан доел суп молча. Сколько пройдет времени прежде, чем чьи-то напоминания о молодости и намеки на опыт он перестанет принимать, как упрек себе? Опыт необходим. Практические навыки и техническое мастерство очень выручают в случае неверных тактических решений. Спасают не только репутацию хирурга, но и жизнь того, кто под скальпелем на столе. Так следует ли переносить на доктора Раура свои страхи по отсутствию опыта? Заставлять его быть таким же осторожным и заранее просчитывать каждое решение и каждое движение? Или не следует? Или Раур, все же, со всем его опытом и мастерством, был в Дартаикте выставлен за порог потому, что где-то не справился с собственным принципиальным отсутствием плана и оказался излишне самонадеян? Кривая не вывезла?.. Илан с тоской понял, что собственного ума решить, что дальше, ему не хватает. Или, если угодно, не хватает опыта. Нужен совет со стороны. Хотя бы время. Переждать, пока решение придет само. Опять 'хорошо' и 'плохо' в непонятном балансе. Куда перевесит, никто не знает.
Но достать аптечные весы и произвести количественную оценку добра и зла Илану позволено не было. Сначала из приемника, оставленного сегодня на двух фельдшеров, прибежали за дежурным доктором — вывих плеча не вправляется. Раур оставил недопитый чай, спокойно и вежливо поклонился Илану, степенно отбыл вправлять. Буквально две сотых спустя вслед за ним отправился и сам Илан, только раза в три быстрее, — свалился очередной подарок из порта. Довезли живым, у портовой стражи с некоторых пор дорога в госпиталь протоптана по самому короткому и быстрому маршруту. С виду в поступившем приятного мало — вспоротый чуть правее средней линии живот, внутренности вывалены наружу, повреждение тонкой и толстой кишки, брыжейки, большого сальника и геморрагический шок. Трактирная драка, саврский нож-потрошитель или что-то вроде него. Нравится, не нравится, а собирать, заталкивать обратно и накладывать анастомозы на все это богатство придется вдвоем с Рауром. Стоять напротив, видеть, как доктор Раур с благожелательной улыбкой смотрит в открытую рану и, возможно, наблюдает там новую схему... Руками-то он работает отлично. Это в голове у него не совсем порядок. Впрочем, Раур дежурный, вот и пусть идет к столу первыми руками. Не торакальная специфика, но в госпитале уметь нужно все. Раур любит эту работу. Илан тоже любит. И руки у Илана по локоть в крови, как у отца. Многие ли поймут, как можно любить такое? Почти никто. Нету в хирургическом нормальных. Все двинутые. Нечего здесь взвешивать.
