— Возможно, — сказала Рёанана. — Но вы Дзур, а я Тиаса.
— Да, в вашем наблюдении много справедливого. Но скажите мне, на что это похоже, когда мужчины сражаются за вас?
— Лично мне было все равно, — быстро сказала Тиаса.
— Ибронка кивнула. — Вот это и удивило меня. Я верю, что сражаться самому намного лучше.
— Я думаю, что именно так и должно быть.
Как раз в этот момент на черной лошади прискакала леди Дракон с офицерской отметкой на воротнике, которая с легкостью, порожденной долгой практикой, спрыгнула на землю и сказала, — Кто-нибудь из вас сейчас расскажет мне, что здесь произошло.
Присутствующие быстро объяснили происходившее офицеру, которая бросила на бедную Рёаану скучающий взор, и сказала, — Как Джорем?
— Я не верю, что он переживет этот час, мадам, — ответил один из солдат.
Офицер нахмурилась. — Хорошо. Сержант, покажите мне тело.
— Да, мадам, — сказал другой солдат. — А как насчет того, чтобы написать его имя и—
— Я присмотрю за этим, — прервала она его. Потом она внимательно оглядела все вокруг, и ее взгляд остановился на Ибронке, после чего она сказала, — Кто вы такая?
Ибронка, уязвленная повелительным тоном голоса офицера, сказала, — Я? Я Ибронка из Река-Черная-Птица, и моя мать—
— Принцесса Сенния, — прервала ее офицер. — Я знаю ее, и мы ожидали вас. Вы готовы?
Теперь Ибронка была не только уязвлена, ни и сконфужена. — Как, готова?
— Да. Его Светлость Герцог Кана сообщил нам, что вы, по желанию Ее Высочества Принцессы, будете путешествовать с нами.
— И тем не менее, мадам, — ответила Ибронка, — я думала, что должна дождаться каравана.
— Да, это мы и есть. Караван за нами, а мы часть его охраны.
— А, — сказала леди Дзур. — Я не знала об охране. Как вы понимаете, я не нуждаюсь ни в какой охране.
Что-то похожее на улыбку прошло через лицо офицера. — Да, возможно, — сказала она, — но, в любом случае, мы здесь, и если вы собираетесь путешествовать с караваном, то, хотите вы того или нет, окажетесь под нашей защитой.
Ибронка кивнула и сказала, — Тогда я немедленно седлаю лошадь и через несколько мгновений я и моя служанка будем готовы.
— Очень хорошо, — сказала офицер и вздохнула, пробормотав самой себе что-то о том, что теперь у нее есть две спорщицы.
Спустя несколько минут Ибронка, сидевшая на Трики, причем ее чемодан свисал с седла, а Клари ехала за ней слева, обнаружила, что она находится прямо за солдатами и едет к голове каравана. Она немедленно пристроилась рядом с Рёааной и спросила, — А что имела в виду офицер, когда сказала, что у нее есть две спорщицы?
— Как, вы не знаете? — спросила Тиаса.
— Даю слово, я знаю об этом меньше всех на свете.
— Ну, офицер хотела сказать, что я довольно симпатичная.
— Да, это правда, и что с того?
— Так что теперь ей придется спорить с двумя симпатичными девушками, которые находятся под ее командованием. Она считает, что это послужит источником множества проблем для нее, типа той, какая произошла в том городе, через который мы только что проехали.
— Лоримели.
— Да.
— Ну, я понимаю, и считаю, что получила комплимент, определенного сорта.
— Да, и он вам понравился?
— Вы хотите знать, понравился ли он мне? Ну, я думаю, что скажу пару слов этой драконишке прежде, чем путешествие окончится.
— Как, слов?
— Да, слов того же сорта, который использовали солдаты, сражавшиеся из-за вас.
— Пожалуйста, прошу вас, не напоминайте мне об этом.
Ибронка пожала плечами. — Ну хорошо, обещаю. Хотя я спрашиваю себя, почему присутствие хорошеньких мальчиков не производит такой же эффект, как присутствие симпатичных девушек. В конце концов их домогаются ничуть не меньше.
— О, в этом что-то есть, — сказала Тиаса. — Вот только—
— Ну?
— Допустим вам будет приятно сражаться за мальчика, но самому мальчику понравится ли то, что вы сражаетесь за него?
— Вы знаете, я никогда не рассматривала этот вопрос в таком свете.
— И я тоже, до сегодняшнего дня.
— Ну, я должна допустить, что мальчики вряд ли заинтересуются девушками, которым нравится сражаться, не важно за кого, — сказала Ибронка, как следует обдумав вопрос.
— Я думаю, что вы правы.
— Рёаана, я хочу сказать вам одну вещь.
— Да, Ибронка? Что вы хотите сказать мне?
— Вот что. Увидев вас в первый раз, и поняв, что из-за вас сражаются, я подумала, что вы мне не нравитесь. И тем не менее—
— И тем не менее?
— Мне кажется, что я испытываю определенную симпатию к вам.
— Откровенно признаюсь, что я почувствовала то же самое по отношению к вам, Ибронка, в том числе и потому, что мы обе в одинаковом положении.
— Да, это правда. Тогда, почему бы нам на стать друзьями?
— Если вы хотите. Вот моя рука.
— А вот моя.
— Дело сделано, теперь мы друзья, по меньшей мере так долго, как мы путешествуем вместе, а может быть и дальше, кто знает?
— Кстати, куда ты стремишься?
— В Адриланку. А ты?
— Я? Клянусь перьями Феникса! Я стремлюсь к приключениям!
Двадцать Четвертая Глава
Как, в конце-концов, из тени выходит таинственная Зарика, появление которой сопровождается бурными дискуссиями и солидной долей новых идей, задумок и планов
Когда дневной свет осветил восточный склон Горы Дзур, Пиро проснулся, причем события последних нескольких дней заполняли все его мысли, оставив ему состояние полной растерянности и предчувствие новых неожиданностей. Какое-то время он лежал, пытаясь привести мысли в порядок и осознать все, что произошло, но потом пришел к заключению, что лучше побыстрее позавтракать, а подумать можно и попозже. Приняв решение, он встал, оделся и вышел в холл, откуда после некоторого числа неверных поворотов и возвращений обратно, все-таки сумел добраться до гостинной, в которой повстречался с Чародейкой. Однако, прежде чем он на самом деле вошел в комнату, он услышал голоса, и, как и любой Тиаса, будучи от рождения крайне любопытным, остановился на мгновение, чтобы послушать разговор.
Один из голосов он немедленно узнал, так как он принадлежал Текле Мике, слуге Тазендры.
— Как ты видишь этот конец, — говорил Мика, — можно использовать, чтобы защититься и отбить атаку противника; даже тяжелый меч не в состоянии пробить или сломать дерево — вот это следы таких попыток. Конечно, чтобы защититься от рапиры, я предпочитаю перевернуть ее и держать вот таким способом, после чего клинок врага застревает между ножек, и, после самого легчайшего поворота, вылетает из руки и враг остается безоружным, а бывали случаи, когда клинок ломался; более того, я в состоянии из этого положени просто бросить ее вперед, особенно в лицо врага.
— Ну, как мне представляется, большое дело овладеть этим искусством.
— О, так оно и есть, уверяю тебя.
— И я откровенно признаюсь, что восхищаюсь твоей храбростью, которая мне кажется ничуть не меньшей, чем у Дзурлорда.
— Ну, признаюсь, на службе у моей хозяйки бывали ситуации, когда добрый запас храбрости был не менее необходим, чем умение зашнуровать камзол.
— Да, я понимаю.
— И — но подожди, я слышу, как кто-то идет.. Я совершенно уверен в этом, так как, видишь ли, во время тех переделок, в которые мы с моей хозяйкой попадали, бывали случаи, когда пара острых ушей — это было все, что стояло между тобой и бесцеремонной смертью, так что я так натренировал свои уши, что они реагируют на малейший шум.
Конечно, услышенный им звук произвел Пиро, который, услышав вполне достаточно, пошел дальше к комнате, в которой находился Мика. Когда он вошел Мика, который все еще держал в руке табуретку, встал и глубоко поклонился, также сделал и его собеседник, которым был не кто иной, как Лар.
— Что это? — сказал Пиро. — Ты обучаешь его?
— Да, милорд, — ответил Мика. — То есть я объясняю ему, как пользоваться табуреткой, оружием, с которым довольно неплохо знаком.
— Да, действительно, — сказал Пиро — Я знаю о табуретке, так как много раз слышал, как мой отец говорил о ней.
Мика просто просиял при этом свидетельстве о том, что Кааврен помнит о его собственных подвигах, и взглянул на Лара, как если бы хотел сказать, — Вот доказательство всего того, что я говорил тебе.
— А это, — продолжал Пиро, указывая на предмет, о котором шла речь, — та самая табуретка, о которой я слышал столько историй?
— Увы, нет, — сказал Мика. — Это недавно приобретенная замена.
— А, — сказал Виконт. — Но я надеюсь, по меньшей мере, что твое предыдущее оружие получило честную отставку?
— Самую что ни на есть, — сказала Текла. — Оно было использовано, чтобы заменить мне часть левой ноги, которую, увы, я потерял, служа моей хозяйке.
— И моему отцу, насколько я помню его рассказ, — сказал Пиро.
Мика поклонился, признавая его правоту.
Потом Пиро обратился к Лару, сказав, — Ты должен слушать все, что тебе говорит этот достойный человек, Лар, так как нет сомнений, что мой отец и его друзья никогда не выжили бы во всех этих приключениях, если бы им не служили храбрые и умные лакеи, вроде нашего доброго Мики.
Лар поклонился и поклялся сам себе, что найдет возможность показать свою храбрость перед Пиро при первом же представившемся случае; Мика, одновременно, решил, что он даст поджарить себя живым за юного Тиасу, если только понадобится. Но тут Мика, со свойственной ему скоростью мысшления, сообразил, что скорее всего в ближайшие несколько часов такого шанса не предоставится, так что, возможно, будет лучше, если он сумеет услужить ему другим способом, поэтому он сказал, — Быть может милорд захочет этим утром выпить кляву, вместе с чем-нибудь более существенным?
— Признаюсь, клява сделала бы меня счастливейшим человеком на свете.
— Очень хорошо. Пошли Лар, и я покажу тебе как варить кляву для юного джентлмена.
— А, — сказал Лар. — Но что касается клявы, я хорошо знаю, как варить ее. Более того, возможно я смогу показать тебе пару трюков этого тонкого искусства, которые ты, быть может, не знаешь.
— Ты так думаешь? Пошли и посмотрим.
И двое Текл вышли из комнаты бок о бок, дав возможность развеселившемуся Пиро спуститься в умывальню, где он вымыл лицо, почистил зубы при помощи зубной щетки и вообще занялся теми делами, которые всякий, от дворянина до простолюдина, должен выполнять каждый день. Описание такого рода вещей обычно опускается в романах, а опускаются они по самой простой причине: каждый ежедневно делает их, и мало чему можно узнать даже из самого подробного описания; мнение, которое мы полностью разделяем. На самом деле мы включили описание "утренних дел" только из-за следующих причин: во первых, мы показывем, что знаем все эти "дела" и выполняем их сами, как и всякое человеческое существо; во-вторых мы утверждаем, что не наш страх перед такими дискуссиями мешает нам упоминать о них, но, скорее, наше беспристрастное суждение о том, что мы ничего не выиграем от такого рода описаний; и последнее, что, держа все эти причины в уме, мы никогда больше не упомянем об этом предмете.
Закончив "дела", о которых мы упоминали в нашем предыдущем абзаце, юный Пиро вернулся в гостинную только для того, чтобы обнаружить, что его уже ждет чашка великолепно приготовленной клявы, и не только вместе с изрядной порцией крема и меда, как он предпочитал ее, но и с подарком в виде ваниллы, которую он особенно любил. В добавлении к кляве на столе перед ним стояла корзинка с воздушными кексами, кувшинчиками с маслом и медом, и различными сортами варенья, так что единственная трудность, которую ему предстояло разрешить — выбрать, какие из этих деликатесов попробовать, а какие, с сожалением, оставить не распробованными, так как его аппетит, ничуть не меньший, чем положено нормальному молодому человеку, имел все-таки границы.
Пока он ел, к нему присоединилась сама Тазендра, громко позвавшая Мику, который исчез на кухне, пока Пиро ел. Достойный слуга немедленно появился и быстро обеспечил свою хозяйку клявой и бисквитами, которые она принялась засовывать в себя в таком хорошем темпе, что какое-то время было не до разговоров.
Когда Пиро ощутил, что он удовлетворен, он потянулся и довольно вздохнул, — Ну, — сказал он, — я верю, что с еще одним стаканом такой клявы, мы будем готовы восстанавливать Империю.
— Замечательно, — сказала Тазендра с набитым ртом. — Что до меня, то мне потребуется еще немного бисквитов, после чего, клянусь лошадью, я буду готова помогать вам.
— Тогда, моя добрая Дзур, после того, как мы закончим, мы пустимся в дорогу и сделаем это.
— Как, вы так думаете? — серьезно сказала Тазендра.
Пиро, который попытался пошутить, смутился, когда Тазендра не поняла его шутки, так что он прочистил горло и сказал, — Ну, возможно, стоит подождать остальных.
Тазендра кивнула и сказала, — Да, это будет самое лучшее, так как, по моему, Зарика еще не хочет уезжать.
— О, в таком случае мы точно обязаны подождать ее.
— Я рада, что вы так думаете.
Лар, доказывая свое мастерство слуги, появился посмотреть не нужно ли чего-нибудь еще в то самое мгновение, когда Пиро закончил свою кляву. Потом Лар исчез и, по причинам, про которые историк должен признаться, что находится в полном неведении, спустя минуту появился Мика с требуемым напитком, приготовленным в точности так, как предпочитал его Пиро. Вскоре после этого появилась сама Чародейка. Пиро и Тазендра встали и поклонились ей. Она ответила на их приветствие и спросила, — Где Китраан?
— Поздно лег спать, — сказал Пиро.
— Хорошо, но пришло время его разбудить, так сегодня необходимо составить планы.
— Ага! Планы! — сказала Тазенда.
— Точно.
В двери появился Тукко и посмотрел на Сетру, которая сделала жест глазами и головой, на что Тукко ответил кивком и опять исчез. Короткое время спустя к ним присоединился Китраан, в точности в тот момент, когда появился Лар с клявой. Драконлорд что-то тихо промычал, выпил кляву и закрыл глаза. Потом он открыл их, прочистил горло и отчетливо произнес, — Доброе утро.
Остальные в свою очередь пожелали ему доброго утра, после чего Сетра встала и сказала, — Подождите меня сдесь, пожалуйста, — и вышла из комнаты
— Хорошо, — сказал Китраан. — Что мы собираемся делать сегодня?
— Планы, — сказала Тазендра.
Китраан пожал плечами. — Хорошо, — сказал он.
— Я спрашиваю себя, как скоро нам надо будет уехать, — сказал Пиро.
— Уехать? — спросил Китраан. — Па, да мы только что приехали.
— Верно, — сказал Тиаса. — Но я просто спрашиваю сам себя.
— Я тоже умею задавать вопросы, — сказала Тазендра.
На это нечего было возразить, поэтому все сидели молча и сосредоточились на кляве и, в некоторых случаях, на кексах, пока не вернулась Чародейка. Подойдя к двери, она остановилась в дверном проеме и сказала, — Мои друзья, есть кое-кто, кого я хочу вам представить.
Китраан, Тазендра и Пиро немедленно встали, ожидая. Сетра отступила в сторону и сказала, — Это Леди Зарика, из Дома Феникса.
