Мессир барон 1-11

— Я хотел бы верить вам... если бы вы доказали, что верны мне.

— Сир... какие доказательства вам нужны? Я на все готов ради вас... Вам достаточно лишь приказать... намекнуть...

— Разве вам не полагается выполнять желания короля еще до того, как они прозвучат?

Голос Эрика был вполне серьезен, и Плант на миг опешил.

— Я не умею читать мысли, сир. И могу действовать лишь в меру моего разумения о благе королевства и вашей воле.

— Наконец-то вы перестали блеять, — сухо заметил Эрик. — И заговорили как глава второго отдела, а не как обделавшийся от волнения писарь. Я понимаю, что у вас нет и быть не может представления о достоинстве, но постарайтесь в дальнейшем держать себя в руках, Плант. Отвратительно смотреть, как вы трясетесь.

— Простите, сир...

— Хватит, я сказал. Сядьте. У вашей богадельни есть связи с Угорьем?

— Разумеется, сир, — Плант робко опустился на краешек стула. — Более двух сотен агентов. Могу ли я спросить...

— Меня интересует все, связанное с истинным серебром.

— С годовой добычей Угорского Княжества?..

— И это тоже. Добыча. Рынки сбыта. Цены. Способы обработки.

— Это нелегкая задача, сир. С истинным серебром работают только гномы, а они умеют хранить секреты... — Эрик чуть нахмурился, и Плант торопливо договорил, — отчет по всем пунктам, за исключением последнего, будет лежать на вашем столе уже через декаду, сир, если вам угодно получить данные по зиму сего года включительно. Если же вы желаете получить последние данные, либо прогноз на ближайшие сроки, то...

— Я желаю получить отчет завтра утром, — улыбнулся Эрик. — Уверен, что вы успеете.

— Так точно, сир, — это означало, что кое-кому придется работать всю ночь, но кому сейчас легко?..

Эрик постукивал кончиками пальцев по подлокотнику кресла. Мелодию Плант распознать не мог, но ритм был слишком быстрым, нервным, для расслабленной позы и легкой улыбки. Король озабочен, иначе не ушел бы из Вишневого зала так стремительно. Хотя после сегодняшнего кажется странным, что хоть что-то может вывести его из равновесия. И предмет разговора...

— Теперь вернемся к последнему пункту. Мне нужны специалисты, Плант. Специалисты по обработке истинного серебра. По его переплавке. Да, я знаю, что это нелегко. Но вы постараетесь.

— Я приложу все усилия, сир, — склонил голову Плант. Поверить, что в Геронте нашли истинное серебро, он не мог при всем желании. В то, что король решил пополнить родовую коллекцию — тоже. Возможно, откуда-то всплыла вещица, которую Эрик желает продать, но в таком случае он не стал бы настолько волноваться. Следовательно... — Но, боюсь, что возможные действия будут... не вполне законными.

— Это меня не интересует. Главное, чтобы они были тайными.

— Я понимаю, сир...

— Точно понимаете? — спросил Эрик резко. Плант моргнул.

— Точно, сир, — вздохнул он. — Доступ категории "альфа". Максимальная секретность.

— В операции на озере Арсо вы оправдали мои ожидания.

— Спасибо, сир...

— Но тайной ее можно было бы назвать лишь с большим трудом. Тогда это было нам лишь на пользу...

— Да, сир...

— Но теперь ситуация совершенно другая.

— Я понимаю, сир, — повторил Плант. Он устал сегодня. Действительно устал.

Эрик вдруг встал, прошелся по кабинету, поправляя настенные карты. Вернулся и снова сел, оперся локтями о стол.

— Вы суеверны, Плант? — спросил он вдруг. — Верите в чудеса, благословение предков и прочую чушь?

Особист не нашелся с ответом, но Эрик и не ждал ответа. Он заговорил, положив подбородок на сцепленные руки, и лицо его было вдохновенным, задумчивым.

— Народ нуждается в мифах, чтобы верить в стабильность и справедливость мира. И наш долг как правителя — дать им эту опору. Но мы не можем отрицать и твердую реальность, даруемую нам рациональным разумом: в чем действительно нуждается отчизна, так это в золоте. — Он говорил, глядя куда-то вперед, мимо Планта, и голос его был тих. — Доспех моих благородных предков считают благословением династии, но в чем истинное благословение — в бесплотном символе или в богатстве, способном нас спасти? Разве это не насмешка — долг поддерживать общую иллюзию, в то время как я ясно вижу, на чем в самом деле держится этот мир? На аппарате, Плант, на многоголовой гидре — и питается она деньгами. Не клятвы, не предания старины, не чудеса, — ненасытная тварь! Вы понимаете?..

На миг Планту захотелось напомнить ему об ор-Брехтене, о том, что тот был мертв, но воскрес. Но о Лильке следовало молчать, в этом он был уверен, хотя и не знал, чему стал свидетелем.

— Я думаю, это общественный договор, сир, — промямлил он. — Я имею в виду — и одно, и другое. И потом, в мире есть много непознаваемого...

— Непознанного, а не непознаваемого, — поправил Эрик. — Есть явления, которые мы не можем объяснить пока что, но и они поддаются классификации. Магия, естественные науки, божественные силы — всё это подвластно человеческому разуму. Вы слышали об угорских кораблях, движущихся на паровой тяге? Думал ли кто-то еще десять лет назад, что такое возможно? Однако наши ученые — если бы вы были достаточно расторопны — сейчас вполне могли бы изучить чертежи и создать действующую модель. Мы знаем, что есть явления, непонятные нам, но отсюда не следует, что стоит принимать на веру всякую чушь. Хотя и ее значения для умов черни умалять не следует... Именно поэтому я намерен пустить в оборот детали доспеха, и именно поэтому необходимо хранить всю операцию в глубокой тайне.

— Разумеется, сир... но говорят, что в доспех вплавлена великая Сила...

— Сила? Или естественные свойства редкого металла? А может быть, — он наклонился через стол к самому лицу Планта, — может быть, проклятие? Вы еще помните, откуда его достали?

Плант помнил — пожалуй, слишком хорошо, — и мысль о том, что Эрик может быть прав, встала в горле едкой виной. А ведь король до сих пор в кольчуге...

— Штатные некроманты... они провели полный анализ спектра, сир...

— А способны ли они заметить эльфью магию?.. Каждый раз, что я надеваю эту вещь, я чувствую, как она пьет из меня жизнь. И это не пафос и не преувеличение, Плант. Простой факт, — Эрик усмехнулся. — Факт.

— Но если так... мы должны провести дополнительные исследования... принять меры...

— И нанести легенде смертельный удар? В обычных условиях ничего не удастся скрыть, маги не способны хранить тайну, вы же знаете. И нет, я не виню вас. Просто поторопитесь. Найдите мне специалистов и подготовьте надежное место. Сколько времени вам понадобится?

— Не менее трех месяцев, сир...

— Слишком долго, — сказал Эрик с грустью, глядя мимо Планта. Провел рукой по лицу. — Но я вынужден довериться вам. Ведь только вы один способны помочь мне. Как помогли прежде.

Город тонул в летних долгих сумерках, и дома казались лиловыми. Плант возвращался пешком, не глядя по сторонам, стараясь ни о чем не думать. Он устал.

Может быть, Эрик прав. Может быть, золото важнее символа. Может быть, проклятие развеется когда исчезнет доспех, проклятие будет снято с этой страны, и жизнь станет такой, как была два года назад.

Вряд ли.

На углу Колесной и Судейщиков Плант свернул в часовню Отрина. Положил на алтарь кусочек белого кварца, найденный им на улице, зажег свечи, постоял, шепча молитвы. Он не надеялся, что Отрин-Земледержец услышит его, но все же просил о мире в стране и в душе короля. И о том, чтобы достало сил принять будущее, каким бы оно ни было. И о Лильке. Пусть она выберется невредимой. Пусть ей повезет.

Выйдя на улицу, он постоял немного. Достал платок и высморкался. Пора было возвращаться в канцелярию.

Солнце уже зашло, но слабый золотистый свет разливался откуда-то с востока, свет скользил между домами, окрашивая стены в совсем уж нежный, перламутровый оттенок. Плант посмотрел на небо, но Анеррин еще не взошла. Чем бы ни был этот свет, исходил он с земли. Откуда-то из квартала Книжников.

Стены домов, белые каменные стены, обычно такие надежные, сейчас будто истончились, как тонкий воск от пламени свечи, как тающий лед. Плант видел силуэты людей внутри них — кто-то как ни в чем ни бывало ужинал, кто-то метался по комнатам, хватая вещи, в одной из комнат на втором этаже занимались любовью, и длинные волосы женщины взлетали при каждом движении.

Плант поспешно отвел глаза и бросился к источнику света.

Неведомая Сила словно вывернула город наизнанку, обнажив нутро каждого дома, все его секреты, всю грязь под кроватями, каждый тайник в подоконнике. Из прозрачных дверей вываливались люди, замирали, озираясь, посреди улиц, но стены, хоть и казались теперь стеклянными, стояли по-прежнему прочно. Может быть, ничего страшного и не происходит...

Впереди Плант заметил отряд стражников и начал пробиваться к ним. Десятник, волосатый парень по имени Карл, держал на вытянутых руках определитель магии и, сдавленно ругаясь, крутил колесики и нажимал рычажки. Прибор печально звякал, и флюгера на его корпусе вертелись во все стороны.

Плант оттолкнул плечом толстяка, заворожено глядящего на лезущую с невидимого балкона по веревке старуху в ночной рубашке, и пробился к черным.

— Доложите! — голос прозвучал нервно. — Карл, что тут происходит?..

— А, мэтр Плант! — десятник явно обрадовался. — Не подскажете, где еще нажать надо?

Плант нажал, и оба уставились на определитель, пытаясь разобраться в показаниях.

— Не боевое... — сказал особист неуверенно.

— Точняк! Вон оттуда идет, из того дома, с башенкой, видите?

— Там Безумный Ясь живет.

— Да и слабеет уже... — добавил кто-то из-за спины.

И верно, свет мерк, и контуры домов быстро темнели, вновь становясь материальными. Людской ропот стал тише.

— Так, — сказал Карл. — Слушмоюкоманду, народ по домам — р-разогнать!.. Вот ведь духовщина творится, а, мэтр Плант?

— Против обыкновения полностью согласен с вашим определением, — признал особист. — Но преступления я тут не вижу.

— Нарушение общественного покоя?.. — предположил десятник. — Хотя с магиками связываться — себе дороже. Скорей бы уже новый закон ввели, а, мэтр?

— Теперь его введут всенепременно, — мрачно пообещал Плант. — После такого — точно.

* * *

— И что вы хотите, чтобы я делала в Геронте? Убила Эрика?

Уполномоченный Никанор подавился щами. Пока он откашливался, Деянира смотрела на него с отвращением. Вообще, он не вызывал у нее никаких чувств помимо отвращения. Тощий, неопрятный, он никогда не отказывался от угощения и жрал как не в себя. Глисты у него, что ли. По крайней мере, он приезжал не очень часто, раз в месяц. По крайней мере, охранка дала им с Яриком четыре месяца почти незамутненного счастья. Но все хорошее кончается.

— Нет, милостивая сударыня, что вы!.. — отплевался он наконец. Взмахнул рукавами, отгоняя неуместное предположение. — Что вы... Наше предложение... наше предложение абсолютно невинно! Дело касается помолвки княжича Светослава и принцессы Хеллен. Официально она состоится на солнцеворот, но девушка останется на родине до зимы. И мы... Угорье обязано предоставить ей надлежащую свиту. И телохранителя — девушке ее положения ведь нужен телохранитель, верно? Она — женщина, вы — женщина, а ведь две женщины всегда найдут общий язык, не так ли?

— Допустим, но зачем вам именно я?

— Эээ... — Никанор брякнул ложку на стол и начал скрести тарелку ломтем хлеба. Выглядело это отвратно. — Вы родом из Геронта, милостивая сударыня, и в курсе тамошних нравов, да и при дворе связи имеете. Мы подумали, вам приятно будет...

— Приятно? — понизила голос Деянира. — Вы понимаете, дорогой мой уполномоченный, что не далее как этой зимой связи при дворе едва не отправили меня на тот свет? Как вам кажется, хочу я их продолжать?

— Эээ... да. Но великий князь желает, чтобы именно вы туда отправились.

— В таком случае, можете передать ему мой отказ.

— Этак у нас дело не пойдет, — огорчился Никанор и принялся пожирать хлеб. — Мы уже с вашим главным сговорились, и он одобрил...

— Какого Духа?..

— ... да и разве не хотите вы, чтобы ваша девочка в мирном отечестве жила? — договорил он с набитым ртом.

Дея едва сдержалась, чтоб не ударить мерзкую угреватую рожу. Усилием воли осталась сидеть.

— Что вам до моей девочки? — голос предательски зазвенел.

— Как оно в народе говорят — охранка... эээ... что орлица, всю страну под крылом хранит, — взмахнул рукавами Никанор. — Так вот, милостивая сударыня, великий князь уже сговорился с боярином Бреславом об том, чтобы вы в Геронт отправились. Вот именно вы. Я-то что, я человек маленький, подневольный, мое дело приказ донести, а там уж хоть не рассветай.

Он проглотил хлеб и зарыскал по столу взглядом, ища съестное. Нашел горшочек со сметаной и торопливо придвинул к себе, только что не заурчав от удовольствия. Деянира резко отодвинула стул.

— Мне нужно это обсудить, — буркнула она, содрала со стены узкое зеркало — подарок Яриковой матушки, старой грымзы, — и вышла за дверь, не дослушав одобрительного напутствия Никанора.

Ярик возился во дворе с какими-то деревяшками. Дея поцеловала его в щеку и бросилась в лес. У ручья росла земляника, но ягоды еще не созрели, торчали зелеными шишечками. Деянира пристроила зеркало к стволу березы и начала плести заклятие поиска.

Говорят, что для связи маг может использовать лишь зачарованное надлежащим образом зеркало. Неправда: годится любое, просто в первый раз нужно приложить чуть больше усилий.

Это нужно было сделать уже давно, но она боялась, нелепо, по-детски, и сейчас, когда стекло озарилось, Дея заметила, что у нее дрожат руки. Неважно, не до того сейчас.

С той стороны зеркала неторопливо подошла женщина средних лет, с высокой крученой косой. Уставилась, поджав губы.

— Чем помочь вам? Бреслава кликнуть?

— Кликните, — отозвалась Деянира. — Пожалуйста.

— Батька Бреслав!.. — заголосила баба. — Батька Бреслав, тут тебя по эфирке требуют!..

Вышла из поля зрения. Теперь Дея видела только беленую стену, цветастую занавеску и окно с кусочком двора. "По эфирке". Смешное название.

Бреслав появился быстро, может быть слишком быстро. У него в волосах прибавилось седины, и смотрел он хмуро. Улыбнулся на миг и снова помрачнел.

— Ну, здравствуй, дочка, — голос был неестественно спокоен, словно на переговорах.

— Здравствуй, Бреслав, — она не нашла, что еще добавить, замолчала.

— Разговор нам, по всему, долгий предстоит. Погоди, я стул возьму, — он исчез, потом что-то тяжело загрохотало. Деянира оборвала земляничку, крошечную, твердую, завертела в пальцах.

Бреслав появился снова. Сел, сложил на столе руки.

— Рассказывай, — скомандовал он.

— О чем? Ты и так все знаешь... если уж сговариваешь меня без моего на то ведома, — стоило бы начать иначе, но лучше рубить сразу, чем рассусоливать, увязая в неловкой деликатности.

— А как тебя уведомить, если ты на связь не выходишь? — скривился Бреслав. — Заказное письмо прислать? Так я, понимаешь, не знаю, где ты.