Партизанка или как достать начальство

Та-а-а-к. Значит, на встречу, вы собрались господин немец. Будет вам и лечение и встреча... Только не обещаю что с Виталием Ивановичем.

Доехали мы достаточно быстро. Еще бы! На такой-то машине. Я безумно обрадовалась, заприметив ставший родным палисадник. Как же хочется поскорее ополоснуться и завалиться в постельку с книжечкой. Ну и пусть, что сегодня рабочий день. Луганскому уже без разницы, а Петерман сейчас не в состоянии думать. И вообще, я уже черти сколько без выходных пашу. Заслужила!

Мы с немцем вышли из машины. Нет, Гену я честно приглашала в гости, но он наотрез отказался.

— Вы тут живете? — Петерман несколько растерянно смотрел на покосившийся домик деда Сени.

— А что? — тут же возмутилась я уперев руки в бока, — Уж получше того клоповника, где остановились вы. Мы с баб Валей полы два раза на день моем.

Блондинчик сразу стал оправдываться и хотел уже свалить. Но от меня так просто не сбежишь. А как же лечение? Никуда я его миленького не пущу. Вот полечу, а потом пускай едет, куда душа прикажет.

Калитка оказалась заперта. Благо деды всегда хранили в небольшой трещинке на деревянном заборе запасной ключ. Дома то же оказалось пусто. Интересное кино. Куда это деды мои подевались?

Усадила Петермана на табурет у окошка. Он, явно чувствуя себя не в своей тарелке, сложив руки на коленях, стал озираться по сторонам.

Я метнулась на кухню и достала из самого дальнего угла спиртовую настойку боярышника. Баб Валя сама первак гнала. Сейчас похмелим немца и ему в раз полегчает. Налила не много ни мало граненый стакан до крев. Я сегодня не жадная. Пусть пьет на здоровье. А во второй граненый плеснула компота вишневого и несколько капель своего секретного оружия.

— Вот! Пейте! — радостно сказала я, поставив перед блондином два стакана.

Он подозрительно посмотрел на них, повел носом и спросил:

— Что это?

— Настойка. Используется исключительно в лечебных целях. Натур продукт. Знаю, выглядит не очень. Зато как новенький будете.

Видно совсем ему плохо, потому что больше он спрашивать ничего не стал и, схватив стакан с настойкой отпил одним глотком половину. И тут же выпучил глаза. Первак у баб Вали что надо — градусов семьдесят не меньше.

— До дна! — приказала я.

Он послушно впихнул в себя вторую половину и мгновенно бросился запивать компотом, пыхтя от усердия.

— Ох, — с трудом выдохнул мужчина, — Вы решили меня в гроб загнать раньше времени.

Хм. Где-то я это уже слышала?

— Вы на меня не наговаривайте, а то я и разозлиться могу, — строгим голосом ответила я, — А в гневе я так страшна, что сама себя пугаюсь.

Ян усмехнулся в ответ и, лениво потянувшись, произнес:

— Наслышан-наслышан. Вы в курсе, что фото с вашими художествами теперь красуется на рабочем столе директора управляющей компании?

Недоуменно моргнула, а потом до меня дошло, что это он говорит о моем очаровательном козлике. Вот уж ни за что бы не подумала.

— Не имею чести быть с ним знакома, — прохладно ответила я и пошла на кухню ставить чайник.

Ян двинулся следом за мной, с интересом рассматривая свежевыбеленную печку.

— А он о вас прекрасно осведомлен, как впрочем, и вся управляющая компания.

Не знаю, зачем он затеял этот разговор, но он мне определенно не нравится. А если мне что-то не нравится, я что...? Правильно. Этого не делаю.

— Это все конечно замечательно, — довольно резко сказала я, — Но не соблаговолите ли вы присесть на диван. Я поставила чайник. Пойду, позову Гену.

— Зачем Гену? — растерянно спросил господин немец.

Присмотрела к нему повнимательнее, и довольно улыбнулась. Есть контакт. Глазки уже совеленькие стали. Бай-байки захотелось.

— Как зачем? Чай пить. Человек целый день за рулем.

Судя по вытянувшейся роже немца, он явно не рассчитывал пить чай со своим водителем. Небось подумал, что я тут для него одного так расстаралась. Ага! Держи карман шире.

— Я мигом, — бросила через плечо, уже обуваясь у двери, и побежала к машине.

Гена обрадовался мне как родной.

— Чай с вареньем? С удовольствием! — и тут же подозрительно переспросил, — А вы меня точно ничего таскать не заставите?

— Не заставлю, — заверила я.

За него Луганский уже все перетаскал. А вот за вареньем в подвал все же пришлось Гене слазить. Детина он рослый и не один раз приложился затылком о притолоку, пока лазил. Зато выбрался с довольной моськой.

— Ничего, что я малиновое взял?

Как я и предполагала — стоило немцу опуститься на диван и положить голову на подушечку, как объятия Морфея унесли его в далекие дали. Он теперь потерян для общества, а точнее для Виталия Ивановича вплоть до самого вечера. С минуту просто стояла и смотрела на улыбающегося во сне начальника, размышляя о том, как мало человеку для счастья надо. Всего-то две капельки снотворного, а счастливы и я и Петерман. Каюсь, была у меня подленькая мысль, подлить ему в компот Пургена, что бы из нашего уличного "домика" выполз только к ночи, но пожалела. Вот такие мы женщины загадочные.

Тихонько вздохнула и, взяв плед, накрыла немца, так что б один нос его длиннющий торчал. Глядишь, пригреется и всю ночь проспит. Спи соколик. Спи.

Глава 13.

Пока господин немец спал и видел чудесные сны, я, что бы отвлечься от неприятных дум, решила занять руки полезным делом, а заодно и подключить Генадия.

Чай — это хорошее дело, но время уже перевалило за обед, а в холодильнике шаром покати. Тоскливо прошлась по содержимому морозилки. Мяса нет. Печалька...

— Гена! — зычно позвала я, — Вы вареники домашние любите?

Голова парня в мгновение ока показалась в проеме. Он окинул голодным взглядом кухню и энергично закивал.

— Люблю.

— Отлично! Значит, будете помогать.

Он недоуменно моргнул, когда я всучила ему в одну руку лопату, в другую ведро и показала, где растет картошка. И нечего на меня так обижено смотреть. Кто не работает, тот не есть! Ладно, для Петермана пожалуй придется сделать исключение.

— Вот и славненько! — сказала я самой себе, чувствуя, как неуемная жажда деятельности буквально распирает изнутри.

Напевая себе под нос, ставший излюбленным фронтовой репертуар, я быстро просеяла муку и замесила тесто. Затем раскатала его на колбаски и накрыла пакетом, чтобы не засохло. Тут подоспел Гена с картошкой, которого мигом усадила ее чистить. Быстро разжарив сало на сковороде, добавила лук и вуаля! Шкварки с луком были уже готовы. Гена еще сгонял за помидорами и огурцами.

Поставила вариться картошку и услышала, как хлопнула входная дверь. Деды вернулись.

— Я вас уже потеряла, — сказала я, вытирая руки полотенцем.

— Да мы к Матвевне на юбилей ходили, — доложила баб Валя, — Вон глянь-ка наплясался пень мой старый. Молодость решил вспомнить.

Дед Сеня, одной рукой держась за поясницу, а второй за стену поковылял к дивану.

— Это все ты виновата, — с упреком пропыхтел он, — Нечего было меня при дамах стыдить.

— Ага, а ты и рад покрасоваться. Петух! — фыркнула она.

— Да кто это красовался? Я что ли? — тут же возмутился дед и жалобно посмотрел на меня, — Жень хоть ты заступись за старого. Совсем их ума бабка выжила.

Я с трудом сдержала смешок, когда баб Валя уперла руки в боки и как рыкнет:

— А кто сегодня штаны с лампасами парадные достал. Я что ли? Говорю же, как есть петух!

Они бы, наверное, еще долго препирались, но дед Сеня не решил присесть на диван, а тот оказался уже занят неизвестным им мужчиной. Почему неизвестным? Да потому, что Петерман укутался пледом с головой. Торчали только светлые вихры на макушке и ноги в носках.

— Кто это? — поднял на меня ошарашенный взгляд дед.

В следующее мгновение из кухни с довольной моськой появился Гена. Баб Валя вздрогнула от неожиданности и схватилась за сердце.

— А это кто?!

— Спокойно! Это господин Петерман, — я указала рукой на спящего мужчину.

Деды неверяще уставились на диван, потом на меня.

— А это его водитель — Гена.

— Здрасте, — радостно оскалился парень, — У вас чудное малиновое варенье. В жизни такого не ел.

Дед Сеня коротко вздохнул, и все так же держась за спину, поковылял к выходу.

— Э-э-э, дед Сень, а вы куда? — спросила я, с недоумением наблюдая за его марш броском.

— Как куда? За пулеметом, — самым обыденным тоном ответил он и добавил, — Эх, зря я его на самый чердак прибрал. Но кто ж знал, что оккупируют ироды.

Гена мигом перестал улыбаться. Баб Валя ухватила деда за рукав в останавливающем жесте. А я мрачно усмехнулась, прикидывая, что вечер обещает быть очень не скучным.

Время близилось к вечеру. Мы всей честной компанией собрались на веранде лепить вареники. Поначалу разговор за столом никак не клеился, и бедный Гена ощущал себя явно не в своей тарелке. Но голод не тетка. Это дедам хорошо. Их в гостях покормили. Лично мне казалось, что мой несчастный желудок уже съел себя сам. Посему не откладывая в долгий ящик, я первую партию вареников бросила в кипящую воду. На сытый желудок и работа пойдет быстрее.

Пока варились вареники, я быстро порылась в аптечке и, выудив, оттуда Финалгон, решила натереть деду Сени поясницу.

— Так, дед Сень, пойдем лечиться. А то без слез не взглянешь, — сказала я, — Только смотрите, жжется он сильно. Вытерпите?

— Я против фашистов воевал! — возмутился дед, — А ты спрашиваешь... Чего мне сделается от обычной мази-то.

Через пятнадцать минут пожилой мужчина сильно пожалел, что согласился на мое лечение. Выхожу на веранду с кастрюлей полной ароматных вареников и смотрю, как он сидит и отчаянно старается держаться. Весь красный, хмурый, завернутый в бабкину пуховую шаль, только пар уз ушей не идет.

— Пытки у немцев были более гуманны, чем мазь твоя, — процедил дед с обиженным видом.

— Да ладно вам дед Сень. Это я вас еще пожалела. Сильно мазать не стала. Зато хорошенько прогреет, как новенький станете.

Он бросил на меня недоверчивый взгляд, но говорить ничего не стал, только носом поводил, вкушая аромат из кастрюли.

— Так Гена! — скомандовала я.

Парень вытянулся по стойке смирно, а я чуть не фыркнула. До чего же потешно он смотрелся в баб Валином парадном фартуке.

— Убирайте со стола муку. Сейчас поужинаем, а потом продолжим.

Молодец парень, сразу видно, что в армии служил. Мигом все убрал, протер и уже через пару минут, пожелав, всем приятного аппетита уминал за обе щеки вкуснейшие вареники с картошкой и чесноком. За столом началась оживленная беседа. Даже дед Сеня, прекратив дуться, присоединился к нам.

И вот в самый разгар нашего ужина, с тихим скрипом открылась дверь на веранду, явив господина немца с заспанным и помятым фейсом. Окинув, растерянным взглядом всю нашу компанию он тряхнул головой и выдал своим фирменным хозяйским тоном:

— Гена, что ты делаешь?!

Бедный водитель поперхнулся вареником. Я заботливо похлопала его по спине и обернулась к немцу.

— Ян, вы так человека до сердечного приступа доведете.

Господин немец явно проснулся не в лучшем расположении духа. Странно, обычно после такого крепкого сна просыпаешься полным сил. Может он просто тоже голодный?

— Лучше присоединяйтесь к нам, — улыбнулась я, — Пока не остыло.

Господин немец завис на несколько секунд, а затем подарил мне ледяной взгляд и чопорно заявил:

— У меня нет времени. Я опаздываю на встречу.

И добавил, но уже Гене, который двумя руками пытался набить в рот побольше, используя последние свободные секунды:

— Быстрее поехали.

— Угу, — промычал в ответ несчастный водитель, с тоской поглядывая на вареники.

Я от такой черной неблагодарности аж воздухом подавилась. Невольно покосилась на часы. Куда он спешит? Наш Виталий Иванович уже давным-давно в самолете, мечтает о кисельных берегах.

— Куда вы так торопитесь? — мягко произнесла я, вставая со своего места, — Поужинайте с нами. Я вареники сама готовила.

Вопреки ожиданиям, немец снова проделал фокус с недовольным взглядом и сквозь зубы выдавил:

— Евгения, вам кто-нибудь говорил, что вы иногда бываете навязчивы. Я же объясняю, у меня совсем нет времени.

Слова его больно резанули по ушам, и обида захлестнула меня с головой Что-что?! Может я ослышалась? Это я навязчивая? Зря... Ох, зря я тебя фашиста проклятого пожалела. Нужно было слабительное лить в компот. Сейчас бы до сих под сидел бы в деревянном домике и размышлял о теории относительности.

— Может все же того...за пулеметом...сгоняю, — услышала я неуверенный шепот деда Сени за спиной.

— Цыц, старый, — тут же одернула его бабка.

Странно, но их короткая перепалка, придала мне сил. Сделав морду кирпичом, с гордо поднятой головой, медленно подошла двери, рывком распахнула ее и зло выпалила:

— Может я и навязчивая, как вы выразились, господин Петерман. Да только вы знать не знаете, что такое элементарная вежливость и благодарность. Так же у вас отсутствует напрочь чувство такта и уважения к старшим, в чьем доме вас гостеприимно приняли и пригласили за стол, — изящно махнула в сторону выхода, — Не смею больше вас задерживать.

Господин немец злобно сверкнул глазами и пулей вылетел из дома, а за ним и Гена, совсем забыв о том, что на нем до сих пор баб Валин парадный фартук с кружавчиками.

Я тяжело закрыла дверь и прислонилась к ней лбом, ощутив, что силы покинули. Казалось бы, все удалось. Я помешала им подписать контракт. Но отчего-то в душе остался неприятный осадок от поведения Петермана. А с другой стороны, чего я ожидала? Что великий и ужасный господин немец, соизволит снизойти до нормально общения с простыми людьми? Может, поначалу ему и было со мной весело и забавно. Но это только поначалу.

В который раз убеждаюсь, что деньги портят людей. Сноб он. Самый натуральный сноб.

— Иди внученька, покушай, — позвала баб Валя.

Я оторвалась от двери и уже без всякого аппетита посмотрела на стол.

— Что-то перехотелось, баб Валь. Я лучше пойду посуду помою.

Старики проводили меня грустными взглядами, но расспрашивать ни о чем не стали. За это я была им вдвойне благодарна, так как и сама не могла толком понять, почему так резко упало настроение.

Пока методично мыла посуду в тазике, пришла мысль, что я как всегда стараюсь думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. Идеалистка, блин. Мне казалось, что я нащупала ту заветную струнку в душе Петермана, потянув за которую покажется человек, которого разглядела вчерашним вечером. А оказалось, что нельзя найти то, чего в природе не существует.

— Жень, к тебе кажется, приехали, — раздался с веранды голос дед Сени, — Кажись, Василий Михайлович пожаловал.

Я выглянула в окно и, узнав знакомую "Тайоту", устало вздохнула. Вот почему этот мужчина не понимает по нормальному? Сказала же, дай подумать и остыть. Нет, в тот же вечер прискакал. Только еще разборок с ним не хватало для полного счастья.

Хлопнула входная дверь и на веранде послышался голос Луганского, который здоровался с дедами, а затем быстрые шаги по направлению к кухне.