Test Fb2-1

   Видя это, Кеннеди не мог удержаться, чтобы не спросить:

   — Как ты думаешь, Самуэль, нет ли трещины в оболочке «Виктории»?

   — Трещины-то нет, — отозвался доктор, — но, очевидно, гуттаперча под влиянием высокой температуры расплавилась, и тафта стала пропускать водород.

   — А как же бороться с этой утечкой? — допрашивал Дик.

   — Тут ничего нельзя поделать. Единственно, что остается, — это уменьшить наш груз. Будем выбрасывать все, что только можно.

   — Что же еще можно выбросить? — проговорил охотник, оглядывая уже достаточно опустошенную корзину.

   — Да хотя бы тент, ведь он весит немало.

   Джо, поняв, что этот приказ относится к нему, вскарабкался на металлический круг, к которому была прикреплена сетка шара, откуда без труда снял обе части тента и сбросил их вниз.

   — Этим тентом можно одеть целое племя, — заметил он, — ведь туземцам требуется не так-то много одежды.

   «Виктория» немного поднялась, но скоро стало очевидно, что она снова снижается.

   — Давайте спустимся, — сказал Кеннеди, — и посмотрим, что можно сделать с оболочкой.

   — Говорю же тебе, Дик, что нет способа ее починить.

   — В таком случае, что же нам делать?

   — Пожертвовать всем, что не является совершенно необходимым, — ответил доктор. — Я хочу во что бы то ни стало избежать стоянки в этой местности. Вот эти леса, над которыми мы пролетаем, далеко не безопасны.

   — Что же там водится, мистер Самуэль, львы или гиены? — с презрительным видом проговорил Джо.

   — Получше этого, милый мой: люди, и самые свирепые во всей Африке.

   — А откуда это известно? — поинтересовался Джо.

   — Да из рассказов бывших здесь до нас путешественников, а также французов. Те, живя в своих колониях на Сенегале, поневоле должны сноситься с окружающими их племенами… При полковнике Федербе была предпринята разведка в глубине страны. Некоторые из посланных туда офицеров, например Паскаль, Венсан, Ламбер, вернулись из своих экспедиций с ценным материалом. Они исследовали страну, находящуюся в излучине Сенегала, там, где война и грабежи оставили после себя одни лишь развалины.

   — Что же там произошло?

   — А вот что: в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году один марабут (отшельник) из Сенегальской Футы, Эль-Хаджи, стал выдавать себя за пророка — он утверждал, что вдохновлен свыше, как Магомет. Он призывал население к войне против неверных, то есть европейцев. Район между рекой Сенегалом и его притоком Фалеме подвергся разрушению и опустошению. Три орды фанатиков под предводительством Эль-Хаджи прошли по всей стране, не пощадив ни одного селения, ни одной хижины, убивая и грабя. Они вторглись даже в долину Нигера и дошли до города Сегу, который долго был под угрозой. В тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году Эль-Хаджи подался на север и обложил форт Медину, построенный французами на побережье реки; форт оказал ему героическое сопротивление под командованием Поля Голла, который продержался несколько месяцев без продовольствия, без снаряжения, пока на выручку не подо шел полковник Федерб. Тогда Эль-Хаджисо своими отрядами снова перешел через Сенегал и вернулся в страну Каарт, опустошая и грабя ее. А теперь мы летим как раз над тем краем, где он нашел убежище со своими ордами, и уж поверьте мне, что попасть к ним в руки было бы далеко не сладко.

   — Ну, так мы и не попадем к ним в руки, хотя бы для поднятия нашей «Виктории» пришлось пожертвовать даже обувью, — сказал Джо.

   — Мы уже недалеко от Сенегала, — объявил доктор, — но я предвижу, что перелететь на другой берег мы будем не в силах.

   — Во всяком случае, давайте добираться до берега Сенегала, и то уж будет хорошо, — заметил охотник.

   — Попробуем, — отозвался доктор, — но, знаете, меня беспокоит одно обстоятельство.

   — Какое именно?

   — Нам ведь предстоит перелететь через горную цепь, сделать это будет очень трудно; ведь как бы я ни накаливал горелку, увеличить подъемную силу нашей «Виктории» я не смогу.

   — Подождем, — промолвил Кеннеди, — а там будет видно.

   — Бедная «Виктория»! — воскликнул Джо. — Я привязался к ней, как моряк привязывается к своему кораблю. Признаться, мне нелегко будет с ней расстаться. Конечно, она уж далеко не та, что была, когда мы вылетели из Занзибара, но и хулить ее все-таки не следует: ведь она оказала нам немалые услуги, и бросить ее будет жалко.

   — Успокойся, Джо, — сказал доктор. — Мы покинем нашу «Викторию» только в самом крайнем случае, если уж иначе нельзя будет. Она нам будет служить до полного истощения своих сил. Хорошо, если бы этих сил хватило ей еще на сутки.

   — Да, силы ее истощаются, — сказал Джо. — Она худеет и, можно сказать, испускает дух. Бедная «Виктория»!

   — Если я не ошибаюсь, там, на горизонте, виднеется горная цепь, о которой ты говорил, Самуэль, — заявил Кеннеди.

   — Да, это, конечно, те самые горы, — отозвался доктор, посмотрев в подзорную трубу. — Но, однако, какими они мне кажутся высокими! Трудно нам будет перебраться через них.

   — Нельзя ли, Самуэль, избежать этого?

   — Не думаю. Дик, чтобы это было возможно. Посмотри, какое огромное пространство они занимают, — чуть не половину горизонта. Нет, перелет через них неизбежен.

   — Они даже, кажется, обступают нас со всех сторон… Теперь они видны справа и слева.

   — Нет, нам их никак не миновать.

   Между тем эта столь опасная преграда, казалось, приближалась с удивительной быстротой, или, вернее сказать, сильнейший ветер мчал «Викторию» прямо к остроконечным вершинам. Чтобы не стукнуться о них, надо было во что бы то ни стало подняться.

   — Вылить воду из ящика! Оставить то, что нужно на один день! — приказал Фергюссон.

   — Есть! — отозвался Джо.

   — Ну как, мы поднимаемся? — спросил Кеннеди.

   — Немного поднялись, на каких-нибудь пятьдесят футов, — ответил доктор, не спускавший глаз с барометра, — но этого недостаточно.

   В самом деле, скалистые вершины неслись навстречу воздухоплавателям, словно угрожая им. Увы! они высились над шаром более чем на пятьсот футов.

   Воду для горелки тоже вылили за борт, оставив всего несколько пинт; но и этого было недостаточно.

   — Надо же, однако, подняться, — проговорил доктор.

   — Давайте сбросим ящики, раз уж мы вылили из них воду, — предложил Кеннеди.

   — Бросайте!

   — Есть! — ответил Джо. — Но все-таки, скажу вам, невесело выбрасывать так все, одно за другим, — прибавил он.

   — Слушай, Джо, — обратился к нему Фергюссон, — смотри, не вздумай снова принести себя в жертву. Сейчас же поклянись мне, что ни в каком случае не покинешь нас.

   — Будьте спокойны, мистер Самуэль, мы с вами. не расстанемся.

   «Виктория» поднялась еще туазов на двадцать, но остроконечная каменистая вершина, увенчивавшая крутую, как стена, гору, еще возвышалась над ней больше чем на двести футов.

   «Если только нам не удастся подняться над этими скалами, то наша корзина через десять минут будет разбита вдребезги», — пронеслось в голове Фергюссона,

   — Ну что еще делать, мистер Самуэль? — спросил Джо, словно прочитав его мысли.

   — Оставь только запас пеммикана, а все это тяжелое мясо долой за борт!

   «Виктория» освободилась таким образом еще фунтов от пятидесяти и поднялась на порядочную высоту, но это не имело значения, ибо она все-таки была ниже вершины. Положение становилось ужасным. «Виктория» неслась с огромной быстротой. Казалось, что вот-вот она со страшной силой ударится о скалы и все разлетится вдребезги.

   Доктор обвел глазами корзину. Она была почти пуста.

   — Дик, если понадобится, будь готов пожертвовать своими ружьями, — проговорил Фергюссон.

   — Как! Пожертвовать моими ружьями?! — воскликнул с волнением охотник.

   — Друг мой, раз я потребую этого, значит это будет совершенно необходимо.

   — Самуэль! Самуэль!

   — Пойми, твои ружья, запас пуль и пороха могут нам стоить жизни!..

   — Приближаемся, приближаемся! — крикнул Джо.

   А гора все была выше «Виктории» туазов на десять. Джо схватил одеяла и вышвырнул их. Не говоря ни слова Кеннеди, он выбросил также несколько мешочков с пулями и дробью. На этот раз шар «Виктории» поднялся выше опасной вершины, его верх озарился солнцем, но корзина все-таки была ниже скал и неминуемо должна была о них разбиться.

   — Кеннеди! Кеннеди! — закричал доктор. — Бросай свои ружья — или мы погибли!

   — Погодите, мистер Дик! Погодите! — остановил его Джо. И Кеннеди, обернувшись, увидел, как он скрылся за бортом корзины…

   — Джо! Джо! — в отчаянии закричал он.

   — Несчастный! — вырвалось у доктора.

   Площадка на вершине горы была шириной футов в двадцать, а с другой сторона склон был еще менее отлогим. Корзина как раз опустилась на эту, довольно ровную, площадку и, скрипя по острому щебню, волочилась по ней.

   — Проходим! Проходим! Прошли! — раздался голос, заставивший радостно забиться сердце Фергюссона.

   Отважный Джо, держась руками за нижний край корзины, бежал по площадке, освободив таким образом «Викторию» от веса своего тела. Ему даже приходилось изо всех сил удерживать шар, рвавшийся ввысь.

   Когда Джо очутился у противоположного склона и перед ним раскрылась пропасть, он могучим движением рук поднялся и, ухватившись за веревку, через мгновение был уже подле своих спутников.

   — Не так уж было трудно это проделать, — заявил он.

   — Славный мой Джо! Друг мой! — проговорил взволнованный доктор.

   — Только не думайте, пожалуйста, мистер Самуэль, что это я для вас сделал. Нет, нет! Это для карабина. Я ведь был в долгу у мистера Дика со времени истории с арабом. Но я люблю возвращать долги, и вот теперь мы с ним квиты. — добавил он, подавая охотнику его любимый карабин. — Мне было бы слишком тяжело, если бы вы лишились его, — добавил он.

   Кеннеди крепко пожал ему руку, но сказать что-либо был не в силах.

   Теперь «Виктории» надо было только спускаться. Это было делом для нее нетрудным. Вскоре,она оказалась в двухстах футах от земли и на этой высоте пришла в полное равновесие. Но тут местность стала очень неровной, на ней появилось много возвышенностей, избегать которые было очень нелегко в ночное время, да еще воздушному шару, плохо поддающемуся управлению.

   Вечер надвигался чрезвычайно быстро, и доктор волей-неволей вынужден был решиться сделать привал до утра.

   — Надо нам поискать подходящее место для спуска, — сказал он.

   — Значит, Самуэль, ты все-таки решил спуститься? — отозвался Кеннеди.

   — Да, я долго думал над планом, который нам надо будет привести в исполнение. Сейчас всего шесть часов, и у нас на это хватит времени. Джо, сбрось-ка якорь.

   Джо немедленно выполнил приказ.

   — Мы будем лететь над самыми вершинами вон того огромного леса и зацепимся за одно из деревьев, — сказал доктор, — я ни за что на свете не хотел бы в здешних местах провести ночь на земле.

   — А можно будет вылезть, Самуэль? — спросил Кеннеди.

   — Зачем? Повторяю: здесь нам очень опасно разделяться. К тому же я буду просить вас обоих помочь мне в трудной работе.

   «Виктория», летевшая над густым лесом, едва не касаясь верхушек деревьев, вдруг остановилась. Ее якорь, наконец, зацепился. К ночи ветер совсем спал, и «Виктория» почти неподвижно повисла над зеленым морем сикоморов.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Борьба великодуший. — Последняя жертва. — Прибор для расширения газа. — Ловкость Джо. — Полночь. — Вахта доктора:— Вахта Кеннеди. — Его сон. — Пожар. — Крики и выстрелы. — Вне опасности.

   Фергюссон начал с того, что по звездам определил свое местонахождение. Оказалось, что они были на расстоянии миль двадцати пяти от Сенегала.

   Отметив это на карте точкой, доктор сказал:

   — Все, что мы можем сделать, друзья мои, — это переправиться через Сенегал. Но так как в нашем распоряжении не будет ни моста, ни лодки, нам надо во что бы то ни стало перебраться через реку на нашей «Виктории». Поэтому совершенно необходимо еще облегчить ее.

   — Но я не вижу, что мы тут можем сделать, — сказал Кеннеди, все опасавшийся за свои ружья. — Единственный выход, по-моему, в том, чтобы кто-нибудь из нас пожертвовал собой, оставшись позади… И на этот раз я очень прошу эту честь оказать мне.

   — Ну, вот еще! — воскликнул Джо. — Как будто я не привык…

   — Тут, друг мой, — перебил его Кеннеди, — речь идет вовсе не о том, чтобы выброситься из «Виктории», а о том, чтобы пешком добраться до побережья океана. Я же хороший ходок, хороший стрелок…

   — Никогда на это не соглашусь! — закричал Джо.

   — Ваш спор совсем ни к чему, друзья мои, — вмешался Фергюссон. — Мне думается, что мы не дойдем до такой крайности. Но если даже и так, мы, конечно, не расстались бы, а все втроем попытались бы пешком пробраться через этот край.

   — Хорошо сказано! — воскликнул Джо. — Маленькая прогулка, понятно, не повредила бы нам!

   — Но раньше, — продолжал доктор, — мы прибегнем к последнему способу, чтобы облегчить нашу «Викторию».

   — Что же это за способ? — спросил Кеннеди.

   — Нужно избавиться от ящиков, соединенных с горелкой, а также от батареи Бунзена и змеевика. Ведь во всем этом около девятисот фунтов.

   — Но, Самуэль, как же ты станешь расширять газ?

   — Да я и не буду его расширять. Мы обойдемся без этого.

   — А все-таки…

   — Послушайте, друзья мои, — перебил доктор своего друга, — я самым точным образом высчитал, какая подъемная сила останется в нашем распоряжении. Она достаточна, чтобы поднять нас троих с тем немногим, что будет у нас в корзине. Все это, считая даже два якоря, которые я хотел бы сохранить, не будет весить и пятисот фунтов.

   — Что тут говорить, дорогой Самуэль, ты лучше нас разбираешься в таких вопросах, — сказал охотник. — Один ты можешь верно оценить наше положение. Говори нам, что надо делать, и мы все исполним.

   — К вашим услугам, мистер Самуэль, — присоединился к Кеннеди Джо.

   — Повторяю, друзья мои, как ни серьезен этот шаг, но нам надо пожертвовать всеми нашими приборами.

   — Ну, и пожертвуем ими! — поддержал его Кеннеди.

   — Тогда за работу! — воскликнул Джо.

   А работа была не из легких. Надо было разобрать механизм: сначала снять смесительную камеру, потом камеру нагрева с горелкой и, наконец, ящик, где происходило разложение воды. Трем аэронавтам едва удалось совместными усилиями оторвать все эти приборы от дна корзины, к которому они крепконакрепко были приделаны, но Кеннеди обладал огромной силой, Джо — ловкостью, а Самуэль — изобретательностью, и в конце концов они все-таки добились своего. Все приборы были выброшены за борт и исчезли, нанеся немалый урон листве сикоморов.