— Да, о деньгах! Моя лавка приносит мне некоторый доход, и я могу заплатить за услугу, о котором хотел бы просить вашу милость.
— Что за услуга? И почему вы обратились ко мне, милейший?
— Мэтр Абель сказал, что вы знатный человек, но живете в гостинице — значит, вы или безземельный рыцарь, или младший сын в семье. У вас отличное оружие и доспех, но платите вы понедельно, и номер для проживания выбрали не самый богатый. Из этого я заключаю, что вы не купаетесь в деньгах и еще не хотите привлекать к себе внимания. Не прогневайтесь, но я бы сказал, на наемника или раубриттера вы больно похожи.
— Все верно, — я с интересом посмотрел на мэтра Майрона. — И еще я думаю, что вас кто-то подослал.
— О нет! — Кондитер замахал руками. — Поверьте, я пришел к вам по личной нужде, бо все глаза выплакал в горе моем и совсем отчаялся. Мэтр Абель все верно сказал, у меня несчастье. Моя дочь исчезла.
— Сочувствую. Хотите, чтобы я ее нашел?
— Я человек небогатый, но заплачу, сколько скажете... — Тут кондитер вдруг бухнулся на колени, протянул ко мне руки, слезы полились у него из глаз. — Умоляю, сударь, найдите мою Жанин!
— Да полно вам! — Я вскочил со стула, подхватил его и поставил на ноги. — Успокойтесь и расскажите, что случилось.
— Да-да, конечно, — он всхлипнул, вытер слезы ладонью. — Я все расскажу. Все без утайки.
— Это в ваших интересах. — Я взял одну из бутылок, сломал пробку, налил ему и себе. — Пейте.
— Ваше здоровье, сударь, — мэтр Майрон пригубил вино. Я тоже сделал глоток: вино и впрямь было отменным, никогда не пил ничего подобного. — Этой весной Жанин исполнилось девятнадцать. Она у меня единственный ребенок, все, чем я живу. Ее мать умерла два года назад, не дожила до свадьбы. Вот, у меня... — Кондитер расстегнул воротник своей куртки, снял с шеи медальон, открыл крышку и протянул мне. Внутри был миниатюрный портрет хорошенькой свеженькой черноглазой брюнетки в белом нарядном платье и с белым шарфиком на шее. — Жанин всегда была моей гордостью и самым большим моим сокровищем. Девушка она добрая, послушная, очень заботливая и... — тут несчастный папаша снова залился слезами и мне пришлось его успокаивать.
— Как давно это случилось? — спросил я, когда кондитер немного пришел в себя.
— Три недели тому, сударь. У меня есть дом в деревне Ланфрен, остался мне в наследство от моих покойных родителей. Я решил продать его моему родственнику Бруно, чтобы оплатить свадьбу дочери — она назначена на первый месяц осени. Когда все бумаги были готовы, я отправил Жанин в Ланфрен, чтобы она привела дом в порядок, а сам продолжал работать в лавке. Через несколько дней мальчик-посыльный принес письмо от Жанин: она писала, что домой не вернется и просит, чтобы я ее не искал.
— Это письмо у вас с собой?
— Да, сударь, — кондитер вытащил маленький свиток и подал мне. — Это Жанин писала, я узнал ее руку. Как получил письмо, сразу бросил все дела и поехал в Ланфрен. Приехал, значит, туда, а народ перепуганный в Ланфрене, все по домам прячутся, только собаки во дворах брешут. Стал я в окна стучаться, расспрашивать, что случилось, а со мной говорить никто не хочет, шлют, куда подальше. Только потом старуха-соседка сказала, что в деревне у них сразу несколько человек померло, вот народ и боится, что это мор. Дом мой запертый стоит, никаких следов Жанин. А после на улице я старого друга Гийома встретил, он с двумя мужиками вооруженными навроде как патруль затеял. От него и узнал, что впрямь в Ланфрене несколько человек померли, вроде как от чумы. Потому и сидят все по домам, что заразы боятся. Еще сказал Гийом, что моя Жанин с каким-то малым уехала пять дней назад — люди видели, как они по дороге в сторону Бэкуотера ехали. Велел мне Гийом назад в Эттбро ехать, пообещал, что коли Жанин объявится, даст знать. Только нет новостей с тех пор, уже две недели нет! — Мэтр Майрон снова заплакал. — Чую сердцем, с девочкой моей беда случилась и помочь не могу!
— Ну-ну, может, не все так страшно, — попытался я успокоить бедного отца. — Может, не хотела она замуж, другого себе нашла.
— Хотела, — возразил кондитер. — С Витолем они уже год как обручены были, обожали друг друга. Витоль Беран хоть из небогатой семьи, но юноша видный, работящий, и сердце у него золотое. Мою Жанин любил безумно, тени не давал на нее упасть. Не могла она его разлюбить, не верю. Да еще с бродячим магом уехать, чтобы его проказа сожрала!
— С магом? Так Жанин маг увез?
— Маг, будь он... Мне Гийом имя его назвал — Езекия Борг.
— Елки-моталки, я ж слышал это имя! — пробормотал я, сразу вспомнив то, что рассказал мне в Альдре Джи Кей. — А это точно?
— Точно, сударь, Гийом так и сказал — Езекия Борг. Он в Ланфрен приезжал зельями разными торговать — от сглаза, от порчи, от лихорадок и хворей разных. С ним Жанин и уехала. — Мэтр Майрон запнулся, посмотрел на меня с надеждой. — А вы, показалось мне, вроде как знаете об этом Борге, сударь.
— Слышал о нем. — Я посмотрел кондитеру в глаза. — Сколько заплатишь, если я попробую разобраться с этой историей?
— Вы... ах, сударь, так вы...
— Ты не охай, отвечай на вопрос.
— Всего имения своего не пожалею, ежели найдете мою ласточку.
— Ни к чему мне твое имение. Двадцать денариев заплатишь?
— Двадцать пять дам, и тридцать! — с жаром выпалил старик, прижав ладони к сердцу. — Все, что у меня есть, отдам. Да вы... сударь, да благословят вас Вечные!
— Погоди благодарить, я еще ничего не сделал. Говоришь, в Бэкуотер они поехали?
— Да, это городок такой к северу от Эттбро.
— А чего сам в Бэкуотер не поехал?
— Поехал, сударь! Расспрашивал и на рынке, и в тавернах, но никто там мою Жанин и этого сукиного сына не видел. Потому и вернулся я в Эттбро помощи в своем горе искать. Да только кому есть дело до бедного старика!
— Ладно, не хнычь, папаша, помогу я тебе дочку найти.
— Одна она у меня, сердечко мое, птичка ненаглядная! Ежели случится что с ней, не переживу.
— Ты только не накручивай себя и верь в лучшее. И никому ни слова про меня, понял?
— И снова скажу, да благословят вас Вечные, сударь! Руки целовать буду...
— Обойдемся без целования рук. Как до Ланфрена доехать?
— От города на юг восемь миль по тракту. Деревня большая, не проедете мимо... Ох, еще раз милость Вечных на вас, добрый сэр!
— Ступай домой и жди. Я, если новости будут, через хозяина гостиницы тебя найду. И помни, про наше дело молчок.
— Все понял, сударь, все понял. Молюсь за вас и всех благ вам желаю! — Кондитер закивал, заулыбался и, кланяясь, исчез за дверью. Я посмотрел на пирог и бутылки на столе и вздохнул. Пожалел, подписался на совершенно ненужное мне дело. Мой смартфон тут же подтвердил мою догадку, приняв для меня следующее сообщение:
Добавлено задание "Исчезновение"
Найти дочь Майрона Гроу.
Что ж, вызвался помочь — действуй, герой. А с другой стороны, тридцать денариев на дороге не валяются, тем более что до конца месяца я должен отдать Ансельму двадцать монет...
"Ага, мечтай. Деньги ты получишь только, если девчонку найдешь, — хихикнул подлючий внутренний голос. — А где искать будешь, герой?"
Где надо, там и буду. И найду. Но дело не только в девушке. Главное — Борг. Помнится, Джи Кей говорил, что этот перец называет себя учеником Джаримафи и торгует каким-то зельем, от которого его жена умерла и стала упырем. А разве не то же самое я видел в Монсальвате? И чума в Ланфрене, если верить кондитеру Майрону, началась после того, как Борг там побывал. Это не совпадения, это система. Что-то есть во всем этом подозрительное. Следует обязательно отыскать Борга — и побеседовать с ним.
И еще, мне позарез нужна карта Десятигорья. Я совсем запутался в географических названиях.
* * *
В список своих дел на сегодня я включил три пункта. С первыми двумя я разобрался еще до обеда. Во-первых, купил пару неплохих кожаных перчаток. Во-вторых, побеседовал с бойкими быстроглазыми ребятами на рынке, которые за один кварт посоветовали мне найти на Улице Каменщиков заведение под вывеской "Элия Колтерс. Услуги" и поговорить с хозяином.
Дверь мне открыл светловолосый паренек примерно моих лет в щегольском кожаном дублете. Оценивающе глянул на мои куртку и мечи, выслушал, зачем я пришел и с легким поклоном предложил следовать за ним. Сам Колтерс сидел в захламленном, провонявшим смрадом горелого сала и сивушного перегара кабинете, в кресле у камина и ковырялся щепкой в зубах. Мое появление не заставило его встать.
— По делу или как? — осведомился он, знаком отослав паренька в дублете.
— По делу. Я слышал, вы обучаете фехтованию.
— Обучаю, — Колтерс одарил меня беглым взглядом. — Хм, необычно.
— Что необычно?
— Меня посетил джеппи в куртке из настоящей драконьей кожи и с мечами, которые стоят целого состояния. Ты что, королевское отродье?
— Вроде того. Так тут учат фехтовать, или нет?
— Учат. Но ты сделал большую ошибку, джеппи. Если бы ко мне пришел бравый, тертый жизнью боец в драной кожаной кирасе и с железным мечом за два кварта, я бы назначил одну цену за урок. Теперь назначу другую.
— У каждого из нас своя цена. Хорошо, что я не похож на дешевку.
— Крепко сказано, — Колтерс вытащил зубочистку изо рта, посмотрел на меня с интересом. — Ты еще и острослов, джеппи.
— Есть немного. Сколько хочешь за урок?
— Денарий.
— А не жирно ли будет?
— Хорошее стоит дорого. И еще учти, что в этом городишке больше никто не учит обращаться с мечом.
— А настолько ли ты хорош, чтобы тебе платить?
Колтерс не ожидал от меня такой наглости. Он на пару секунд замер с открытым ртом, а потом вдруг засмеялся.
— Пойдем со мной, — предложил он, прихватив со стола свечу.
Из кабинета мы прошли в подвал, в небольшой, но неплохо оборудованный фехтовальный зал с китанами, щитами на стенах и стойками для оружия и доспехов. Колтерс запалил масляные фонари от свечи, потом прошел к стойке, выбрал две рапиры, одну подал мне.
— Свои мечи сложи у стойки, — велел он. — И на дорожку!
Я встал в стойку, поднял оружие. Колтерс хмыкнул, отсалютовал мне рапирой и...
Острие его рапиры уперлось мне в грудь. Я даже не успел увидеть, как он провел атаку.
— Ты не просто королевское отродье, — заявил Колтерс. — Ты сонное отродье. Помесь жирного сурка и совы в полдень.
— Я... я не был готов.
— Еще раз! — Колтерс поднял рапиру, приглашая меня встать в стойку.
За последующие полминуты я благополучно пропустил еще пять ударов разные части тела, так и не сумев парировать атаки Колтерса. Напоследок он еще и выбил рапиру у меня из руки.
— Ну что, достаточно хорош я для тебя, или нет? — спросил он.
— Вполне. Но денарий за урок все равно дорого. Скинь цену.
— Шиш тебе с маслом, барчук. Ты ни хрена не умеешь обращаться с оружием. Рука и глаз у тебя никакие, уклоняться от ударов ты не можешь, да и дыхалка у тебя говеная. Даже мой слуга Фейнс побьет тебя одной левой. Тебя учить и учить. Денарий, и это божеская цена.
— Я подумаю.
— Ага, подумай. — Колтерс зевнул. — Надумаешь, приходи. А пока проваливай.
Прием был "теплый", но я ожидал чего-то такого. Козлина, конечно, заломил цену, но выбор за мной. Так или иначе, инструктора по фехтованию я нашел. Нужно учиться владеть оружием — мне это сегодня показали очень убедительно.
Два дела я сделал, осталось третье. И с ним-то возникла определенная закавыка. В Эттбро не было книжных лавок, ни единой. Ехать в Донкастер или в Данмут ради карты не очень хотелось, еще меньше хотелось идти на поклон к Эдерли. Размышляя над тем, где бы мне обзавестись картой, я вышел на ратушную площадь Эттбро. Навстречу мне неспешной вальяжной походкой шел богато одетый мужчина в сопровождении двух юных клерков в одинаковых темных одеждах. Он поклонился мне, я ему. Вроде как купец. Или ратман. Или может, сам бургомистр. Нет, скорее всего купец — вошел в здание с вывеской "Купеческий клуб"
Стоп, погоди-ка. А ведь это идея. Карту наверняка можно найти у купцов.
В "Купеческий клуб" меня пропустили без вопросов. Первый этаж представлял собой уютный и роскошно обставленный обеденный зал, где за дубовыми полированными столами сидело с полдюжины гостей, попивая вино и пиво и беседуя. Здесь же был и господин с двумя клерками, с которым я обменялся поклонами минуту назад. Рядом с этими джентльменами сидели миловидные девушки, судя по их открытым платьям и яркому макияжу явно не принадлежащие к целомудренным мужним матронам города Эттбро. Мне навстречу вышла полная дама в платье из зеленой тафты, с набеленным и напудренным лицом и нарисованными жирными черными дугами бровями, которые делали эту почтенную особу похожей на фарфоровую кошку-копилку.
— Добро пожаловать, юный красавец! — преувеличенно-радостным тоном воскликнула она. — Мы тебе рады и окружим тебя любовью и негой.
— Я просто зашел, — промямлил я, сообразив, куда попал.
— У меня в клубе отличная выпивка и лучшие девушки в городе. — сообщила мне бордельмаман. — Все, чтобы возрадоваться жизни и приходить сюда постоянно.
— Да, конечно, — я попытался улыбнуться.
— Какой грозный! — Фигуристая зеленоглазая брюнетка в красном платье возникла рядом со мной так внезапно, что я невольно вздрогнул. — Привет, красавчик! Не желаешь развлечься?
— Да неплохо бы, — ответил я. — Выпьем?
— С радостью, мой сладкий. — Красотка тут же повисла на моей руке, и мы продефилировали через весь зал к столику в эркере.
Зеленоглазую девицу звали Миленой. Она с самого начала предложила подняться наверх, в один из гостевых номеров, и заняться близким общением друг с другом — я так понял, Купеческий клуб оказался дорогим респектабельным борделем. Чем я мог ответить на такое соблазнительное предложение? Только одно, хотя мне ой как трудно было преодолеть соблазн.
— Знаешь, детка, — сказал я с самым траурным видом, — я бы с удовольствием, но есть одна проблема. Неделю назад я дрался на дуэли и получил удар кинжалом в пах. Так что я временно не боец в постели. Уж извини. В другой раз обязательно посмотрю твое гнездышко наверху.
— Да? — Милена обиженно надула и без того полные губы. — А чего же ты приперся сюда?
— Есть дело. Поможешь мне, заплачу.
— Заплатишь? — Она фыркнула. — И сколько заплатишь?
— Назови свою цену.
— Два денария, — Милена показала мне "два" на пальцах. — И выпивка за твой счет.
— Договорились.
— Отлично, — Милена сразу повеселела. — Что надо сделать?
— Не знаешь, у кого из гостей этого почтенного дома может быть карта?
— Карта? Карта Вальзерата?
— Вальзерата, а еще лучше всего Десятигорья.
— Зачем она тебе?
— Просто нужна. Очень. Вопрос жизни и смерти.
— Даже не знаю... Хотя постой: у мэтра Лало Форнеля я видела в сумке бумаги, и там вроде как карта была.
— Лало Форнель? — Я понял, что зеленоглазая Милена не упускает возможность пошарить в вещах клиентов, когда те отдыхают после любовных утех.
— Он постоянно тут бывает, шибко охочий до потрахушек, — пояснила девица. — Богатый дядька, скуповатый, но всегда дает пару монеток сверх платы. Девчонки его любят, он забавный. Возбуждается, когда его бьют или обзывают.
