4 - Обычная жизнь

— Ммм... А я, кажется, предупреждал, что на меня нападать крайне чревато последствиями...

— Да без проблем, Икари, — неожиданно не стала возражать немка. — Я ведь и колонки вместо твоей морды могу разбить.

— Новые купишь, — пообещал я.

— Ещё чего.

— А я не спрашиваю, я утверждаю.

— Спорим? — запальчиво предложила девушка.

Вот только меня "на слабо" вот так просто не взять...

— Можно и поспорить... — с ленцой произнёс я, но протянутую для заключения соглашения руку подчёркнуто проигнорировал. — Только вот я могу перенести уничтожение почти всего своего имущества, кроме личного оружия. А ты без своих запасов тряпок прожить сможешь?

— Ты не посмеешь, — прищурилась рыжая.

— Спорим? — в свою очередь уже я протянул руку. — Говорят, что в секонд-хэнде, который находится в квартале от нас, повысили расценки на принимаемый товар...

Если честно, я вообще не знал есть ли у нас тут где-нибудь подобная комиссионка, так что придерживался стратегии "на испуг"...

— Своё буду защищать до последнего.

— Да защищай, ради Бога... Но я ведь сильнее, правда?

— Икари, ты — шовинистическая свинья! — возмутилась Аска. — Нельзя всё сводить к силе!

— Где права сила — бессильно право, — ответил я старой японской поговоркой. — А на войне и в любви все средства хороши...

— А у нас уже война? — рассмеялась Лэнгли.

— Ну, уж точно не любовь.

— Это точно. Я бы скорее вышла замуж за дьявола, чем за тебя.

— Что ты, дорогая! — саркастически заметил я. — Браки между кровными родственниками запрещены...

— Ах, ты!..

* * *

— Развлекаетесь? — полюбопытствовала Мисато, бесшумно подкравшаяся к отрытой двери в мою комнату. — А лучше бы делом занялись — нам рождаемость в стране поднимать надо.

Мы с Лэнгли замерли, хотя до этого сосредоточенно колотили друг друга подушками на почве крайней словесной перепалки. Да, знаю! Это очень глупо и это жуткое ребячество... Но ведь такое прикольное, а?

Что-то, но при всех недостатках у немки нельзя было отнять её непосредственность, жизнелюбие и энергию. Чёрт его знает, какие там у неё тараканы в голове, но почти за месяц совместного общения зрелище под названием "унылая Аска" наблюдал считанные разы. Рыжая постоянно куда-то неслась, что-то делала, была чем-то занята и, кажется, просто физически не могла сидеть на стуле ровно... А судя по её поведению в целом иногда очень хотелось ради эксперимента поймать Лэнгли, связать, заткнуть кляпом рот и... Гусары, молчать! Не о том думаете!

И приложить к Аске УХО. Чтобы услышать, как в рыжей голове заунывно свистит ветер, а где-то в закромах её организма мееедленно проворачивается шило...

— Вот тебе надо, Мисато — ты и повышай свою рождаемость, — немедленно отгавкнулся я, потому как Аска ожидаемо покраснела.

— А с моей рождаемостью всё в порядке, — безмятежно ответила Кацураги. — Меня такой хорошей и одной слишком много.

— Мне своих детей нянчить ещё рано, а вот твоих, Мисато...

— Ну и чего ты в таком случае тормозишь, Синдзи? Чем мечтать, лучше бы посодействовал — и нам хорошо, и Командующему внуки.

— А я трезво оцениваю свои возможности. Я, гм, ещё только начинающий... эээ... альпинист... И к покорению Эвереста пока что не готов. Вон, — мотнул головой в сторону Аски. — На кошках пока потренируюсь...

— Проклятый извращенец!!!

От подушки я, разумеется, увернулся. А вот от тянущихся к моему горлу пальцев с ногтями, больше похожими на когти, пришлось уже отбиваться.

— ФУ! Плохая киса!

Теперь уже мои пальцы стальными захватами сомкнулись на запястьях Аски, удерживая беснующуюся девушку на безопасном расстоянии от меня.

— Синдзи, — стоящая в дверях Кацураги тут же картинно поджала губки. — Но я ведь лучше кошки?

— Несомненно.

Лэнгли возмущалась, ругалась, дрыгалась, но её силы против моих явно не канали.

— Мерзкий, гадкий, вонючий...

— А настоящий мужчина и должен быть как раз могуч, вонюч и волосат.

— ...извращенец!!!

— Эй, Лэнгли! — даже как-то обиделся я. — Я, между прочим, ничего противоестественного не предлагаю — ещё Господь заповедал нам "плодиться и размножаться", так что не мне — простому смертному, идти супротив божьей воли... Я же не предлагаю всякие там плётки да цепи...

Мисато откровенно хохотала во весь голос.

— Убью!!! — рыжая предприняла достаточно годную попытку извернуться и пнуть меня. Впрочем, попытка осталась всего лишь попыткой.

— Общественность и командование НЕРВ не простит моего убийства...

— Тогда кастрирую!

— А вот этого не прощу уже персонально я!

— Кстати, Аска, а ты знаешь, когда в Японии начинается учебный год в школе? — невинно поинтересовалась Мисато.

— Понятия... не имею... — пропыхтела рыжая, отчаянно пытаясь меня пнуть, раз уж руки были намертво заблокированы.

— А ты поинтересуйся. Ты же ведь скоро пойдёшь в школу...

— А зачем я туда пойду? — тут же затихла немка и прекратила буйствовать. — О! Наверное, я буду рассказывать о том, как это — пилотировать Еву, да?

— Нет, ты пойдёшь туда учиться.

— Да я школу уже давно закончила! И колледж, между прочим — тоже!

— А вот наш отдел психологического контроля решил, что в твоём возрасте наилучшим вариантом успешной социализации в незнакомой стране будет как раз обучение в школе, — с каменным лицом выдала Кацураги.

Лэнгли моргнула. А затем немедленно возмутилась:

— Вы там надо мной издеваетесь, что ли?!

— Ну, не без этого, конечно... — призналась майор. — А вообще мы все думаем исключительно о твоём благе...

— Я не буду страдать этой фигнёй! Я не хочу ходить в какую-то задрипанную школу, с какими-то малолетками!

— Слышь ты, многолетка, — не выдержал я. — Между прочим, вот по этому показателю ты на полгода младше меня. Ага?

— Ага, — радостно кивнула рыжая и, воспользовавшись тем, что я отвлёкся и слегка ослабил хватку, от души пнула меня в бок.

* * *

— ...Вот же тебе не повезло, Син, — сочувственно покивал мне Судзухара, пока мы рассаживались за партами. — Это ж мало того, что ты с ней пол-дня на службе, так она ещё и живёт с тобой...

— Она — это кто? — уточнил я.

— Да этот рыжий демон! Рэнгри, да?

— Лэнгли, — поправил я товарища, который как и многие японцы вместо "л" говорил исключительно "р". — А что ты так переживаешь, Тодзи? Думаю, что и ты сможешь с ней почаще общаться...

— Да иди ты на фиг, Син! Я же её когда-нибудь пристукну, хоть она и девчонка!

— Или она... Тебя...

— Тоже может быть. Но потом всё равно я! Её!

Между тем в класс зашла невысокая миловидная японка лет тридцати пяти, одетая в строгий тёмно-синий костюм, и с короткой причёской.

— Здравствуйте, дети! В связи с тем, что многоуважаемый Хидеаки Асо вышел на пенсию, вашим новым классным руководителем буду я! — жизнерадостно произнесла она. — Меня зовут Мидори Сагура, очень приятно познакомиться!

Мне потребовалось несколько мучительных мгновений, чтобы понять кто такой этот Асо? И только потом пришло понимание, что это тот старик, который вёл у нас обществознание! Ха, неудивительно, что с таким классным руководителем у нас почти начисто отсутствовала общественная деятельность, которую так обожают японские школьники!

— Я вас ещё почти не знаю, поэтому вы сейчас по очереди поднимитесь с места, назовёте свою фамилию и имя, и коротко расскажете о себе. Хорошо?

Класс ответил нестройным, но утвердительным гудением, и ученики начали по одному подниматься с места и делать короткий доклад. У девчонок, правда, получался не такой уж и короткий...

Так как я сегодня решил посидеть на первой парте третьего ряда от окна, то до меня очередь дошла одним из последних.

Ну что ж, может и сделать доклад-то... Коротенько так — минут на сорок... ладно, шучу.

Поднялся, одёрнул китель, щёлкнул каблуками, лаконично доложил:

— Синдзи Икари, 14 лет, лейтенант НЕРВ, пилот Евангелиона-01.

Опустился на месте, позади меня поднялась Рей и проделала всё то же самое, разве что только каблуками не щёлкнула:

— Рей Аянами, 14 лет, младший лейтенант НЕРВ, пилот Евангелиона-00.

— Ой, а вы правда те самые пилоты? — совершенно по-детски обрадовалась женщина.

— Правда, мэм, — вежливо ответил я.

— Кстати, у вас в классе будет новая ученица! Сейчас я её вам представлю... — учительница вышла в коридор, а спустя некоторое время вернулась уже вместе с...

— О, нет... — простонал на задней парте Судзухара, с грохотом падая лицом на парту.

Айда обернулся к другу и участливо поинтересовался:

— Тодзи, друг, с тобой всё в порядке?

— Конечно в порядке, — простонал парень, не поднимая головы. — Я просто решил немного побиться головой об парту!

Тем временем некто рыжий и в школьной форме размашисто написала несколько корявыми иероглифами своё имя на доске и повернулась к классу.

— Меня зовут Аска Сорью Лэнгли Цеппелин! Но можно просто Аска. Приятно познакомиться! — немка с самым невинным видом мило улыбнулась.

А вот меня почему-то начали терзать какие-то смутные и нехорошие предчувствия...

* * *

— Аска. Аска. Аска. Аска. Аска!

— Тодзи, старина, если она тебе так нравится, то вовсе незачем постоянно повторять её имя, — насмешливо произнёс я, мягко уворачиваясь от очередного размашистого удара Судзухары. — Бей резче и быстрее.

— Да вы все помешались на этой рыжей! — рявкнул парень, вновь пытаясь достать меня.

Увы, после жёстких четырёхмесячных курсов всесторонней подготовки, среднестатистический пацан моего возраста в одиночку противником мне не был... Так что наша очередная тренировка на уроке физкультуры проходила по стандартному сценарию. Тодзи пытался меня хоть как-то зацепить, я большую часть времени тупо блокировал удары или уклонялся от них, а под конец каким-нибудь приёмом валил Судзухару на землю.

— Старина, но ведь это нам только на руку, — жизнерадостно заявил Айда, пристально вглядываясь через объектив видеокамеры в стайку девчонок поблизости. Одноклассницы вполне ожидаемо вились вокруг самой популярной личности в школе в последние дни.

Имя этой личности было — Аска Лэнгли.

Чем была обусловлена такая популярность? Во-первых, рыжая была пилотом. Во-вторых, она действительно была очень и очень хороша собой. А в-третьих, немка и сама была не прочь побыть в центре внимания, к чему всячески и стремилась.

Так что уже на второй день вокруг неё вполне ожидаемо порхала щебечущая стайка разнокалиберных подружек, а парни со всей школы начали строить планы — когда же можно будет подкатить к Аске с предложением сходить на свидание...

Самыми большими борцами с системой беспощадной аскофилии оказались мы с Тодзи. Меня эта пигалица просто не приводила в такой восторг, как многих, а живя с ней под одной крышей уже которую неделю, я ещё и прекрасно знал, что на самом деле прячется за хорошеньким личиком и милым поведением.

А пряталась там такааая стервоза и концентрированная вредность в рыжеволосом флаконе...

У Судзухары же обнаружилась индивидуальная лэнглинепереносимость. Этих двоих принципиально не брал мир — любая их встреча заканчивалась отборной руганью. Я с Аской ещё мог общаться, а вот Тодзи — нет. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Нельзя ведь поток взаимных оскорблений называть общением, верно?

Особенно немке не нравилось, что Судзухара обзывает её рыжей или Рэнгри.

— Нынче фотографии Лэнгли очень высоко котируются на чёрном школьном рынке... — философски заметил Кенске. — А вот если бы Синдзи всё-таки...

— Нет.

— ...вошёл в наше тяжёлое положение...

— Нет!

— ...и немного помог...

— Я не буду пытаться сфотографировать Лэнгли дома! Мне ещё хочется пожить спокойно!

— Какое уж тут спокойствие с нападениями-то Ангелов? — ухмыльнулся Тодзи.

— Их хотя бы убивать можно. Тем более, что Ангелы не живут со мной под одной крышей...

— Синдзи, ты преувеличиваешь... — произнёс Айда.

— Уверен, что Син ещё преуменьшает, — возразил Тодзи. — Этот рыжий демон — худшее, что случилось за последнее время. Чем же мы так прогневили небеса?

— Тодзи, для тебя это слишком мелодраматично, — рассмеялся я.

— Эй, я не такой тупой как выгляжу!

— Ммм... Теперь будет несколько проблематично это доказать... — замялся Кенске.

* * *

Днём ранее.

— Судзухара, вы подготовили доклад об императоре Нероне?

— Эээ...

Я точно знаю, что Тодзи ничего не подготовил. Забыл или забил — это уже не так важно. Главное сейчас было понять — что же сможет спасти отца русской демократии, так сказать? Увы, но тут даже я пасовал, не говоря уже о моём не столь эрудированном приятеле, поэтому и не рискнул принять удар на себя.

Потому как Нерон вроде бы не прославился никакими военными подвигами, знал я о нём чуть больше, чем ничего. Был римским императором, маленько психованным, любил бросать первых христиан на съедение львам на арене Коллизея, да петь заунывные поэмы собственного сочинения... Собственно, вот и всё об этом человеке. Увы, но Тодзи, скорее всего, не знал и этого...

— Конечно, учитель! Разрешите ответить устно?

— Хм... Конечно...

Ого! Наглость — второе счастье?

Судзухара с уверенным видом поднялся с места, солидно откашлялся и бодро начал:

— Император Нерон...

Бодрости ему хватило ровно на два слова.

— Эээ... Нерон был... эээ... человеком... Да, человеком! Иии... Он совершил очень много вещей... эээ... которые никто не понимал... ммм... кроме него... И поэтому его выбрали императором. Потому что он единственный понимал, что сделал.

Класс начал потихоньку хихикать. Сидящая на первой парте второго ряда (ровно по центру, ага) Аска издала трудноидентифицируемый звук — кажется, она давилась смехом.

А вот Судзухара, похоже, вдохновился и начал вещать ещё более забористую чушь:

— Нерон был... эээ... итальянцем! Его фамилия была... ммм... Галилей... Хм. Он был очень крутым учёным — кажется, до него Земля не вертелась... И вот... эээ... И при этом он был... ммм... всё-таки злым и жестоким... Да! Очень злым и жестоким! Он любил устраивать бои радиаторов...

— Кого, простите?

Даже не хочу думать, каких усилий стоило учительнице сохранить невозмутимое выражение лица во время этой проникновенной речи. Я беззвучно хохотал, как припадочный, грызя рукав кителя, Аска вообще, похоже, плакала. Остальной народ от нас тоже не отставал. Даже Рей... Даже! Рей!!! Кажется, улыбалась!

— Радиаторы. Ну, это были такие... ммм... Крестьяне, кажется... И, в общем, они до смерти дрались друг с другом... Для этого у них были мечи, копья, сети... рыболовные... Гм, удочки?.. О! Нерон ещё песни любил сочинять... и... петь... их... Нерон...

Тодзи задумчиво замолчал и непроизвольно выдержал театральную паузу.

— Он был очень важным человеком. Очень.

С первой парты донёсся стук и писк — Аска билась головой об парту в истерике.

* * *

— Вот блин! Вы теперь будете это мне до старости напоминать?! Ну, не знал я, кто этот чёртов Нерон!