Дейтрос-1. Не бойся, девочка!

— Я бы хотела, чтобы у меня такой командир был, — сказала она, не зная, как ещё выразить свои чувства.

— Слишком уж он... правильный, что ли, — пожаловалась Дана, — всё по полочкам. По порядку. Мне с такими людьми тяжело... вот Кейта...

Она умолкла, потому что хлопнула входная дверь. Кейта заглянула в комнату.

— А-а, вы тут одни сидите? Ашен, конечно, с Рейном умотала?

Она вошла. Сощурилась на оранжевый закатный свет, льющийся в окно. Выдвинула из угла мольберт, стала рассматривать поставленную на него картину. Дана опустила глаза и быстро работала спицами.

Кейта вдруг взглянула на неё и, словно что-то вспомнив, подошла к стеллажу, забитому книгами. Вынула брошюру и несколько толстых журналов. Положила перед Даной на стол.

Дана бросила взгляд на книги. Чуть покраснела. Вопросительно посмотрела на Кейту. Та села напротив.

— Их сейчас уже трудно достать, только через монастырь, — сказала она, — но мне помогли. Это тебе, Дана. Я для себя сделала копии. Это книга и статьи твоего отца. Я знаю ту историю, — добавила она, — мне Эльгеро рассказал. А ему звонил ваш хессин, они братья по сену. Я решила выяснить, что там произошло. Мне удалось попасть в архив Верса. Я видела дело твоего отца, Дана. Он ни в чём не виноват...

Кейта стала рассказывать, опуская, впрочем, особенно страшные подробности. Ивик и Дана слушали не дыша.

— А тот следователь, — спросила Ивик, — он где сейчас?

— Я тоже сразу задала себе этот вопрос, — кивнула Кейта. — Разузнала. Он умер в прошлом году. От рака. Запустил болезнь.

— Надеюсь, он мучился, — пробормотала Дана.

— В гибели твоего отца, Дана, виноваты два человека. Следователь Верса иль Гвен и тот, кто написал донос. Кто это — я не знаю, в деле информации не было.

Два человека, подумала Ивик, а не Дейтрос. Подлости случаются везде. Люди-то везде одинаковы. Конечно, мысленно возразила она себе, автор "Письма незнакомому брату" наверняка нашёл бы аргументы: мол, в Дейтросе — система, которая позволяет совершаться таким подлостям. Да, но разве в Дарайе не бывает низости? Разве выращивать вангалов, генетически изуродованных существ, — не подлость? А их матери, которые выброшены на обочину, никому не нужны и идут на такую операцию от безысходности? Плохо везде. Везде по-своему. Но это один вопрос, а само существование Дейтроса — другой. Теперь Ивик это знала. Керш объяснил.

Но ведь мог бы и просто объяснить! Обида за тот случай до сих пор мучила Ивик. Мог бы объяснить, без крайностей, неужели она не поняла бы?

Но обиды — это одно, а Дейтрос — другое.

— Спасибо, — сказала Дана, собирая журналы. Взглянула на Кейту: — Правда, спасибо вам большое.

Вторую неделю шли полевые занятия в Килне. Обидно, думала Ивик, у нас там лето начинается, теплынь. Купаться можно. А здесь как раз — мокрый сезон, постоянно льёт. К двойной силе тяжести привыкаешь через несколько дней. Не то что совсем перестаёшь замечать, нет, болит живот от постоянного напряжения, трудно оторвать ноги от земли, всё время хочется прилечь — но это неизбежное зло.

А когда есть возможность посидеть или полежать, то и вовсе хорошо. Как мало человеку нужно для счастья... Ивик сидела под навесом, хотя дождь прекратился, снаружи сияло солнце, разноцветно отражаясь в миллионах капелек, блеском оживляя мокрую листву. А под навесом трава сухая. У Ивик наконец-то выдалось свободное время. Она почистила автомат, раздобыла ножницы и постригла себе ногти, а теперь пришивала оторвавшийся кармашек к форме, да и пуговицы надо бы укрепить, некоторые уже болтаются. Жаль только, подруги заняты, Ашен на посту, Дана наряд схлопотала и торчит на кухне, да и вообще никого из сена не видать поблизости. Ещё несколько человек сидели под навесом, тоже подшивались, один парень из сена иль Веш растянулся рядом с Ивик, закинув руки за голову. Смотреть на него было завидно. Но надо дошить, сказала себе Ивик. Как хорошо, когда можно никуда не бежать наконец, не выкладываться, а просто посидеть спокойно, сделать что-то для себя. А потом и поваляться, может быть. Ещё целый час времени. Потом занятия... Но после них зато — ужин. И после ужина ещё час! Если никуда не погонят, озабоченно подумала Ивик. Может, опять в карты покидаемся, вчера так хорошо получилось. Или с девчонками посидим. Дана нам сыграет. Она даже тут умудряется музыкой заниматься, хотя, говорит, конечно, тяжело. Ивик уже давно было не до музыки. Разве что странные слова пробивались иногда сквозь пелену усталости. Смутные, обрывочные слова.

Иду к тебе, иду к тебе,

Земля, рождающая сны,

Земля непаханных полей,

Земля звенящей тишины...

Издали послышалась стрельба. Ивик вздрогнула. И все под навесом зашевелились, повернули головы... Ничего, наверное, внеочередные стрельбы устроили, мало ли, успокоила себя Ивик. Но могут быть и дорши... а там Ашен. При большом прорыве патрульные гибнут первыми. Она выживет, подумала Ивик упрямо.

Почему-то больше всего Ивик боялась за Дану. Осознав однажды её хрупкость и непринадлежность к этому миру. Дана слишком талантливая, слишком прекрасная, такие долго не живут. Вроде цветка, который легко растоптать. Сама себе Ивик казалась более жизнеспособной, стойкой. Она как-нибудь удержится. Она только кажется слабой и неприспособленной, а на самом деле нет нагрузки, которую она не могла бы перенести. А вот Дана... чудо, что она вообще до сих пор жива.

Ашен гораздо сильнее их обеих. И всё же погибнуть может любой. Никто не застрахован. При этой мысли Ивик почувствовала, как подступает знакомое отчаяние. Да что ж это такое... ведь не объяснишь никому на гражданке, не расскажешь этого. Неужели так будет всегда? Всю жизнь? Вот погиб Чен. И ждёшь — на кого выпадет в следующий раз? А ведь не исключено, что в следующий раз половина квенсена ляжет... и такое бывает. Очень редко, но бывает. По статистике до конца учёбы не доживают один-два человека из сена. Кто следующий? Ашен, Дана? Ну хорошо, пусть, например, Скеро. Пусть Венни или Марро. Кого не жалко? Всех — это-то и страшно, что боишься за всех, и каждый раз, как подумаешь об этом, так начинает ужас подбираться к горлу. Только представить... вот завтра раз — и не будет кого-то. Даны. Или Дирзы. Или Рицы. Совсем не будет, никогда. Тело накроют алым шёлком, прочитают заупокойную. Опустят в могилу. Прекрати, зло сказала себе Ивик. Как мама! Нечего давать волю воображению.

Она оборвала зубами нитку. Воткнула иглу в ткань. И тут завыла сирена.

Деревня всё ещё горела. Чёрный дым увидели сразу, едва выйдя из лагеря, который располагался в ложбине. Влажность воздуха была высокая, дерево поддавалось огню неохотно, но от половины хижин остались обугленные остовы. Здесь не пожалели напалма.

Доршей быстро удалось вытеснить в Медиану. Их было несколько тысяч, но в Медиане дорши потеряли преимущество и сразу стали разбегаться, большинству из них это удалось. Несколько сенов тут же отправили обратно на Твердь, в деревню, среди них был и сен иль Кон.

Входили в деревню с южной стороны. Будто всё вымерло здесь. Ни килниан, ни местных однорогих коз, обычно лениво бродящих среди хижин, ни собак, ни возящихся в пыли гребенчатых кур. Доршей тоже видно не было. Шли осторожно, рассредоточившись, вдоль уцелевших стен. Внезапно Марро громко выругался, едва не споткнувшись, и через секунду Ивик увидела то, что преградило ему путь, — это был обгоревшее тельце ребёнка, чёрное, с причудливо изогнутыми ручками, похожими на корни, а на лицо Ивик смотреть себе запретила. По размерам ребёнок был маленький совсем, лет трёх, но мог быть и старше, просто от тела осталась обугленная головешка...

По ходу движения осматривали одну хижину за другой. Доршей нигде не было. В одном из домов нашли живую девочку-килнианку, она забилась под лавку и рыдала. Ничего путного добиться от неё было нельзя, девочка дрожала всем телом, да и местным диалектом владела только Меро, и то не слишком свободно. Девочке дали полплитки анвита и оставили на месте. Ближе к центру стало попадаться больше целых домов, сюда огонь не добрался. Видно, жгли деревню под ливнем, а ливни в Килне такие, что затушат что угодно. Вдоль улицы тёк сплошной поток чёрной грязи, ноги у квиссанов были по колено в мокрой саже. Ивик вместе с Марро и Леном осматривала очередную хижину, когда снаружи послышался крик.

Марро вышел первым, Ивик выскочила за ним и сразу же поняла — не кто кричал, а почему кричали.

На бревенчатой стене следующего уцелевшего строения висел человек. Дейтрин, характерно высокий и тонкий, с удлинённым лицом, а размётанные по плечам волосы говорили о том, что это был монах, хойта. Наверняка из местной миссии, давно работавшей в этой деревне, откуда же ещё. Полностью обнажённый, кровь на нём засохла. Хойта был распят и пришпилен к стене длинными железными штырями — дарайскими, потому что килниане не знали обработки железа. Штыри воткнуты были в предплечья, беспомощно растянутые по стене, в плечи выше ключиц, бёдра, голени, живот. Ивик почувствовала, как её выворачивает изнутри и вот-вот вырвет... кого-то впереди, судя по звукам, уже и вырвало. На лицо хойта лучше было не смотреть. На шее его так и болтался большой монашеский крест на шнурке, чёрно-серебряный, конгрегации* святой Кейты. [*Объединение монашеских орденов.]

— Шендак... шендак... — монотонно повторял чей-то севший голос. Меро крикнула:

— Сен, слушай мою команду! Рассредоточиться! Продолжаем движение! Кор, Клайд, позаботиться о теле.

Мальчишки подошли к убитому хойта, чтобы снять его со стены. Ивик двинулась за Леном. Продолжаем... продолжаем движение... она была на грани истерики, и остальные вряд ли чувствовали себя лучше.

Откуда-то спереди простучала очередь. Ивик вжалась в стенку рядом с Марро.

Там дорши, спокойно подумала она. Засада.

— Верт, Тилл, Нуран, за мной! — негромко приказала Меро. — Эшеро Медиана!

Она исчезла, парни вслед за ней. Пройдут через Медиану в тыл доршам, сразу же выйдут по "горячему следу" и ударят оттуда. Ивик перехватила поудобнее автомат и стала ждать, напряжённо вглядываясь в дрожащее марево вдоль улицы.

Значит, явились и просто так, от нечего делать, перебили всех, кого нашли в деревне. Остаётся надеяться, что хоть часть килниан успела скрыться в джунглях. Это они, надо понимать, узнали, что здесь лагерь квенсена. Что у нас поблизости учения. Деревню, вероятно, им назвали как ориентир. Мог даже кто-то из килниан назвать. Или у них здесь разведка работает. Сволочи, но местных-то за что? Хойта — страшно, но хоть можно понять, а их за что? Ивик почувствовала, как знакомая ненависть сжимает горло. Ребёнка-то за что?

Им ведь просто всё равно! Для них килниане — так, и не люди вовсе. Вот о чём разные писатели "незнакомым братьям" ни словом не упоминают. Какой милый, гуманный, сказочный мир... пока не увидишь хоть раз, что они творят за его пределами! Ашен, подумала Ивик, и сердце снова заныло. Что с Ашен?

Спереди раздалась стрельба. Внезапно прямо на середину улицы выскочил дорш. Ивик мгновенно прицелилась, и то же самое сделали ещё полтора десятка квиссанов. Но команды открыть огонь Скеро не давала. Дараец заметался как безумный, бросился в сторону, и в воздухе блеснул чей-то шлинг. На Тверди облачное тело не извлечь, но шлингом легко обездвижить врага, и, конечно, раз есть возможность, надо брать живым. Стрельба впереди стала громче, а на том конце улицы забухали взрывы. По всей деревне, как видно, шёл бой.

— Вперёд! — крикнула Скеро. Ивик помчалась вслед за остальными к хижине, из которой велась стрельба. Когда она вслед за Марро ворвалась туда, всё было уже кончено. Доршей было шесть или семь, они лежали в причудливых позах на полу, на лавках, у маленького оконца. Меро уже тут, бледное лицо шехины перемазано кровью.

— Ивик, Келл, Намис, остаётесь здесь четверть часа, потом выходите. Караулите "горячий след". Остальные за мной!

Ивик села на лавку, рядом с убитым вангалом. Глаза его были широко открыты. Лицо казалось полностью человеческим. Может, кстати, это даже и не вангал. Погоны с тремя полосками, офицер, значит. В их армии и обычные люди служат. Струйка крови засохла у рта. Совсем как кто-нибудь из наших, правда, подумала Ивик и ужаснулась своей мысли.

— Кошмар какой, девки... хойта... — сказала Келл. Намис выругалась. Ивик промолчала. Только сейчас она поняла, чем пахнет в деревне, кроме гари. Это мясом пахло. Сладковатый такой запах подгоревшего мяса. Здесь, в хижине, тоже запах был своеобразный. Голова от него кружилась. Ивик последовательно запретила себе думать об Ашен, об убитом хойта (она знала, что когда закроет глаза ночью — распятое окровавленное тело всплывёт во тьме, и ничего с этим не сделаешь), о сгоревшем ребёнке, о ненависти к доршам. "Горячий след" надо караулить. Ещё какое-то время дорши могут выйти прямо в эту хижину из Медианы — потому что недавно сюда вышли наши. Если что, подумала Ивик, сразу в Медиану. У каждой из них был тример, можно перенести в Медиану весь участок.

...Ивик медленно шла по улице. Торопиться уже никуда не надо. Из Медианы вышла срочно переброшенная из Дейтроса зенна гэйнов, полторы сотни взрослых бойцов. Они займутся деревней. Часть килниан действительно убежала в джунгли. Их уже разыскали. Деревню будут охранять. Учения квенсена сворачиваются. Всё это успело разнести "сарафанное радио", Ивик только что была в центре деревни, работала на завале — дарайцы разрушили местный языческий храм. Живых под обломками не нашли. В противоположном конце улицы показалась чья-то фигура, Ивик схватилась за автомат, но это не дорш, слишком рост небольшой... Да и форма знакомая. Квиссан. Квисса. Девушка едва ковыляла, прихрамывала. Ивик приблизилась — и узнала.

— Ашен!

Куда делись усталость и отупение? Ивик бросилась к подруге, обняла её. И наконец заплакала, прижимаясь к Ашен, дрожа всем телом, как та перепуганная килнианская девчонка. Ашен тоже всхлипывала.

— Ивик... ты что... Ивик... а Дана где?

— Дана... — последний раз Ивик видела Дану незадолго до приказа остаться у "горячего следа". — Наверное, в порядке. Не знаю. Ты это... ты что хромаешь? Зацепило?

Ивик оторвалась от Ашен и только теперь увидела, что та ненормально бледная, и на шее и нижней челюсти следы крови.

— Меня? Нет... хромаю... взрывом бросило. Вывих или что-то, не знаю... ерунда. А где наши?

— Не знаю, там где-то. Пошли.

Они двинулись вдоль улицы. Надо бы, наверное, рассказать Ашен о том, что тут произошло. Но у Ивик кончились последние силы. И Ашен тоже молчала. Как она выжила вообще? Ивик не спрашивала, захочет — поделится.

Им обеим одинаково не хотелось говорить. Ни о чём.

Дана вышла из хижины, пошатываясь, белая как бинт. Увидела Ашен и тоже сразу обняла её.

— Внутрь не заходите, — сказала она не своим голосом, — не надо.

Ивик присмотрелась к выражению её лица и молча шагнула через порог.

Внутри были свои. Верт, Марро, Лен, Тилл, Рица... Скеро. Несколько ребят из других сенов. Народу битком. И на земляном утоптанном полу лежал человек. Дорш. Вернее, то, что от него осталось. Судя по виду, били его долго и от души. Дорш ещё был жив, он часто дышал и при каждом вдохе постанывал. Ивик передёрнуло. Она прислонилась к дверной притолоке.