Невеста для принца Эльдорадо

— Я есть готовый уделить вам внимание, — со всей доступной мне вежливостью произнёс я и уселся на табурет напротив девочки, Лона устроилась рядом, справа. — Вы есть кто?

— Инспектор городской стражи Луиза, — представилась она. — У меня к вам несколько вопросов.

— Такое дитя — инспектор, — со смешком произнёс аристократ. — Дело в том, герцог, что настоящая стража — на границах, а здесь остались одни недоразумения. Толку никакого, но утомляет, как настоящий инспектор.

— Заткнитесь, граф! — рявкнула Луиза. — Или я прикажу выставить вас отсюда!

— Кому ты прикажешь, крошка Лу? Здесь тебе никто не подчиняется, — граф от души веселился.

Я так и думал, что это тот самый граф, о котором говорила Фанни. Какие ещё аристократы могли оказаться с утра в моём номере?

— Мадемуазель инспектор, я есть не желающий слушать вашу ругань с Его Сиятельством, — прервал я их задушевную беседу. -Вы есть говорившая, что вы есть имеющая вопросы ко мне. Я есть слушающий.

Девочка молча смотрела на меня, уже не только с презрением, но и с ненавистью. Потом успокоилась и заговорила официальным тоном.

— В соответствии с указом короля, лекарь, производивший операцию, доложил страже о подозрительном ранении. Вы признаёте этот факт?

— Я есть признающий и ранение, и операцию.

— В таком случае назовите своё имя, титул, если таковой имеется, подданство, обстоятельства ранения и место, где оно произошло. Это необходимо для заполнения бланка формуляра фиксации преступления.

— Я есть герцог Дарен из Эльдорадо. Ранение есть произошедшее на месте, что я есть готовый показать на карте.

— У меня нет с собой карты.

— Крошка Лу забыла карту, — печально произнёс граф. — Дети вечно всё забывают.

— Мсье Дарен, опишите место происшествия словами, — ледяным тоном потребовала юная стражница.

— Происшествие есть случившееся у пересечения реки и дороги. Река есть текущая на запад севернее тракта. Дорога есть идущая примерно на север, и она есть давно заброшенная. Она есть отходящая от тракта западнее этого отеля.

Девчонка стенографировала, граф подхихикивал, а я пытался понять, чего она от меня хочет. Зачем при вопиющем некомплекте стражи они вмешиваются в дела иноземцев, что об этом вовсе не просят?

— Вы видели стрелявшего?

— Нет.

— Как вы объясните тот факт, что лекарь обнаружил на стреле, кроме вашей, кровь ещё одного человека?

Объяснить-то я мог запросто — я прикрывался от обстрела трупом, и свинцовая стрела, прежде чем ранить меня, прошла через него. Но болтать о трупах — напрашиваться на неприятности.

— Лучник есть поцарапанный своей стрелой, — сказал я первое, что пришло в голову.

— У этой стрелы нет острия.

— Иногда лучник есть выдёргивающий стрелу из себя, и он есть стреляющий ею.

— Вы врёте, мсье Дарен, — процедила она сквозь зубы, и мне захотелось их выбить.

— Я есть не знающий точно, я есть предполагающий. Я не есть врущий.

— А я предполагаю, что эта стрела пробила чьё-то тело, и только после этого попала в горца.

— Мы оба есть имеющие право предполагать.

— Вы присутствовали в том месте в то время? — спросила она у Лоны.

— Да.

— Тогда назовите своё имя, титул и подданство.

— Меня зовут Лона, титула и подданства нет.

— Вы — его любовница?

— Это не твоё дело, малявка, — вмешался граф.

— Вы путешествуете на королевских лошадях Гроссфлюса. Они подчиняются только королям и их потомкам. Горец — бастард какого-то короля, но его шлюху конь терпит только из-за спермы горца! Какой позор — совокупляться с горцем!

— Деточка, — тепло улыбнулась ей Лона. — Сперва научись писять в горшок, а потом рассуждай о сперме.

— Не смей называть меня деточкой! Я — инспектор городской стражи! Вы ещё и поставили в конюшню отеля краденую лошадь! На её подковах — логотип Блувштейн-банка!

— Этот банк оплачивает наши счета. Только малышне нужно объяснять, почему человек, чью поездку финансирует банк, едет на лошади, принадлежащей банку.

— Я не собираюсь выслушивать оскорбления от...

— Молчать! — рявкнул я. — Инспектор Луиза, если вы есть сказавшая всё, то вы есть идущая вон.

— Такая маленькая девочка, и такая большая дрянь, — с чувством произнесла Лона, когда дверь за доблестной стражницей закрылась. — И почему я не скормила её труп нашей собачке?

* * *

От дурацкой беседы с малолетней Лу у меня разыгрался аппетит, да и время шло к полудню. Граф согласился пообедать с нами, так что я заказал коридорному три порции супа и мяса с гарниром, яблочный сок со льдом и бутылку вина для графа, он очень настаивал. Мне не хотелось, чтобы он перебрал в нашем номере, но граф — не горец, да и Лона шепнула, что в Камарге вино — такой же привычный напиток, как и в Гроссфлюсе. Вскоре поварята притащили заказ, а заодно и огромный кусок парного мяса для Дваша. Мы ещё усаживались за стол, а пёс уже пообедал и облизывался.

Сам по себе граф меня совершенно не интересовал. Связной, он и есть связной. Передаст сообщение и вернётся к своим графским делам. Но я хотел прояснить кое-что непонятное. Фанни сказала, чтобы мы ждали связного в "Уютном отеле". А мы поехали в другой отель, и там нашли забронированный для нас номер. Как так вышло? Бронировали в обоих отелях? Или кто-то из израильтян отрефлексировал мои действия? А что, если на нас навесили амулет слежки? Единственный способ это сделать мне очень не нравился.

Когда приземлился геликоптер, амулета не было — израильтяне не знали, где мы. Потом мы имели дело лишь с двумя людьми — с Фанни и убитым десантником. Фанни не могла нам ничего нацепить — я глаз с неё не спускал. А вот десантник мог. Его автомат стал нашим трофеем, и если амулет спрятан в нём, я его не найду. Автомат — не пуговица, в которой понятно, что лишнее, а что — нет. Неужто паренька сознательно отправили на убой, чтобы его начальство могло легко меня найти?

В рейдах порой приходится жертвовать людьми. Один или двое бойцов прикрывают отступление остальных, уносящих ценный трофей, ради которого рейд и затевали, шансов выжить у арьергарда почти нет. Я без таких приёмов пока обходился, но лишь потому, что сложные задания получал редко. Хаим сказал, что я ещё сопляк, и не он один так считает. Но какой офицер жертвует бойцами там, где без этого легко обойтись? В армии Эльдорадо таких нет, а если вдруг появятся — тут же пойдут под трибунал. Но Эльдорадо далеко, и пока я туда доберусь, мне придётся иметь дело с Фанни. И я хочу знать, насколько охотно она жертвует своими людьми.

А ещё граф может знать, что нужно израильтянам в Эльдорадо. Нужно его расспросить, а я плохо умею расспрашивать. Допрашивать умею, а вот что-то выведать в непринуждённой беседе — нет. Тем более, на торговом. Этому не обучают ни спецназ, ни диверсантов-одиночек. Граф, не подозревая о моих коварных планах, охотно поддерживал застольную беседу. Едва мы приступили к трапезе, он предупредил Лону, что суп сварен на свином бульоне, а израильский Бог запрещает есть свинину. Мы кивнули и продолжили обед.

— Да, я не представился, — вспомнил граф. — Граф де ля Реф, но вы можете называть меня Атосом. Но я не тот Атос. Тот был де ля Фер. Дело в том, что титул мне добыли евреи, а они пишут справа налево.

— Они есть пишущие наоборот зачем? — не понял я.

— У них так принято, — объяснила Лона. — А как они добыли вам титул?

— Купили, — улыбнулся граф. — У них много денег. Им понадобился агент, напрямую не связанный с Блувштейн-банком, и ему всяко лучше быть графом, чем землепашцем. Кстати, о евреях. Мадемуазель Фаина просила передать вот что. В Болотном порту вас будет ждать корабль "Царь Давид", порт приписки — Четыре Рифа. Он доставит вас в Каменный порт, с лошадьми и собакой.

— Я есть понявший вас, граф. Мы есть должные попасть в порт когда?

— О сроках речь не шла, но, думаю, вам лучше выехать завтра утром.

— Граф, а почему здесь не любят горцев? — поинтересовалась Лона.

Пока граф ей отвечал, я встал из-за стола, подошёл к двери и заказал коридорному ещё три бутылки вина. Тот сразу дал мне две и пообещал скоро принести третью. Ту, что подали перед обедом, граф успел опустошить. А перед этим он употребил ещё одну. В Эльдорадо сухой закон, так что опыт общения с пьяными у меня небольшой, но все знают, что спиртное развязывает языки. Правда, оно ещё и валит с ног.

— ...за Камарг вступились миротворцы, войска Берга были отброшены, да и горцы хорошо воюют в горах, здесь они не так сильны, — рассказывал граф Лоне. — Тут и армия здешнего короля тоже нанесла удар. Берги убрались, и был подписан мирный договор. До этих мест регулярная армия не доходила, но диверсионные отряды побывали. Грабили, убивали, насиловали, такие вот диверсии. Горцы — гордые ребята. Когда им что-то нужно, они берут, не спрашивая — деньги, продовольствие, женщин, вино. А уж если напивались, становилось совсем страшно. Даже мне, хоть я был под защитой Блувштейн-банка, а с банкирами берги не ссорились. Пока трезвые. С тех пор здесь горцев и не любят.

— Я есть видевший тут бергов и горцев Сьерры, — вклинился я в их беседу. — Они не есть гонимые почему?

— Это всё политика, герцог. Беженцев из Сьерры трогать незачем, их и так вот-вот вырежут берги. А тронуть бергов — самоубийство. Их тут целый отряд спецназа, и уж не обывателям сражаться с ними. А если без очевидных причин двинуть против них армию или стражу, возобновится война, а миротворцы останутся в казармах — ведь напал Камарг.

— Но они убивают беженцев, — напомнила Лона. — Разве это не законная причина?

Пока граф объяснял, почему убийства бергами беженцев без подданства не интересует миротворцев, я пытался открыть бутылку вина. Штопора не было, а звать коридорного не хотелось. Выбить пробку, шлёпнув ладонью по донышку, не удалось, только рану разбередил. Где-то читал, что если аккуратно отбить горлышко, осколки внутрь не попадут, но риск угостить графа стеклом показался мне неприемлемым. Пришлось продавить пробку внутрь, как делают детишки, впервые дорвавшиеся до спиртного. Результат моих усилий выглядел уродливо, но до вина теперь можно добраться, а пробка вкуса не портит.

— ...потеряв не только репутацию, но и золотой запас, Сьерра больше никому не интересна, — закончил граф своё пояснение.

Воспользовавшись паузой, я наполнил его кружку. Граф озадаченно посмотрел на меня, и сказал, что выпивая в одиночку, он чувствует себя алкоголиком. Я пояснил, что горцу лучше не пить, причём лучше для окружающих. А что касается принцессы...

— У принцессы есть причина воздерживаться от вина, — улыбнулась Лона и погладила себя по животу.

— Ах, вот оно что! — воскликнул граф. — Поздравляю! Или тут не с чем поздравлять? Предполагалось, что ваш жених, принцесса, дожидается вас в каком-то горном королевстве? Вряд ли он обрадуется этой новости.

— А я ему не скажу. Это станет для него приятным сюрпризом.

— Ну, знаете ли, сюрприз... Тут как бы головы не полетели, — задумавшись, граф одним глотком осушил кружку и налил ещё.

— Граф, я есть хотящий спросить, — я снова попытался перевести разговор с опасной темы на интересную, тем более, кое-что припомнил. — Мой пёс есть хорошо относящийся к вам почему? Фанни есть говорившая, что он есть подчинявшийся только Атосу.

— Его совсем щенком привезли в моё поместье, мы отлично ладили. Я назвал его Миэль. Это "мёд" по-французски. Но евреи его переименовали по-своему.

— Вы есть сказавший "по-французски". Это есть означающее что?

— Французский — мой родной язык, он очень похож на язык Камарга. Но Камарг — не Франция, хоть во Франции и есть местность, что зовётся Камаргом.

— Франция есть ваше родное королевство, так ли это?

— Родная страна, да. Но она уже давно республика. Незачем о ней говорить, я её покинул и не жалею. Мне там не нашлось места.

— Франция есть находящаяся там, где есть находящийся Израиль, так ли это?

У графа, похоже, чесался язык выложить всё, что он об этом знает, но его терзали сомнения, можно ли говорить о таких вещах со мной. То, что израильтяне здесь чужаки, пришельцы, я уже не сомневался — их техника обогнала нашу на несколько поколений. Литература пестрела пришельцами на любой вкус — с других планет, из будущего, из параллельных миров... Откуда же явились израильтяне и граф?

Путешествия во времени я отбросил. Даже если они возможны, люди из будущего не могли так ошибиться с королевскими лошадьми, чтобы по-дурацки потерять агента, уже продвинутого на трон. А вот уверенно выбрать между другими планетами и параллельными мирами не получалось. Всё, что я знал об израильтянах, прекрасно объяснялось и так, и этак.

— Параллельный мир есть неотличимый от чужой планеты, если она есть невидимая в телескоп, — глубокомысленно изрёк я, многозначительно взглянув на графа.

— Евреи, значит, посвятили вас в свой секрет, — молвил он и допил вино.

— Они есть очень хитрые, и они есть не рассказывающие до конца, — признался я.

— Конечно, они же евреи! — похоже, граф относился к евреям примерно так же, как местные к горцам.

Он взял стоящую на столе запечатанную бутылку, достал из кармана складной штопор и мгновенно вытащил пробку. А я тем временем вспомнил нужное слово.

— Граф, вы есть антисемит, так ли это? — поинтересовался я.

— Давно узнали это слово? — фыркнул граф, хлебнув вина.

— Пару дней назад, — ответила за меня Лона. — Я вообще за последнее время много узнала. В основном такое, чего и не хотела знать. Граф, так вы антисемит, да?

— Глупости изволите говорить, принцесса. Как я могу ненавидеть евреев, если я двадцать лет на них работаю?

Не знаю, как Лоне, а мне доводилось встречать слуг, что много лет ненавидели своих хозяев, но с работой справлялись, и это устраивало и тех, и других. Но куда больше меня интересовало другое — граф болтал, потому что он болтун, или потому, что ему приказали разболтать немного мелких секретов, а заодно скормить какую-нибудь дезинформацию? Но это потом, а сейчас нужно, чтобы он рассказывал об израильтянах, а не о своём отношении к ним. Я от них тоже не в восторге, но обсуждать тут нечего. Подталкивая графа к нужной теме, я задал дурацкий вопрос.

— Граф, израильтяне есть устроившие конфликт Берга и Сьерры зачем?

— Думаете, это их работа? — он застыл, поражённый.

— Они есть что-то мутящие в Драконьих горах, — пояснил я.

— Нет, герцог, в моём мире их всегда считают виноватыми, и часто — заслуженно, но эта война им невыгодна, а уж выгоду они блюдут. Им пришлось свернуть исследования на озере Зи, ведь король Берга сразу же изгнал из страны почти всех чужеземцев, из евреев там только банкир и остался. Эх, рассказал бы я вам кое-что, но вино, увы, кончилось.

Можно подумать, я не смогу заказать ещё. Распахнул дверь, и увидел на пороге три бутылки. Коридорный крикнул издали, что раз у меня в гостях граф, вино лишним не будет. Я отметил, что графа здесь хорошо знают, и слегка обеспокоился, не упьётся ли он раньше, чем расскажет. Выглядит-то он трезвым, но с пьяницами бывает так, что вот он и разговорчивый, и говорит по делу, и вдруг мгновенно уснул или начал буянить.