Один из немногих (книга третья закончена)

Илья уже достаточно удалился от базы, повернулся к ней спиной и выключил подсветку скафандра. Почти сразу со всех сторон его обступили ставшие вдруг близкими и яркими звезды. Чтобы увидеть их, пришлось пройтись пешком, потому что в темное время суток уличное освещение включается автоматом, как только кто-то выходит наружу.

Почему Илье захотелось погулять именно сейчас? Он мог бы назвать десяток причин, и далеко не все они будут надуманы. Но есть самая главная и единственная причина, о которой он умолчал бы. Невыносимое ожидание и беспомощность, вот что им движет сейчас, так почему бы не прогуляться? Время потихоньку идет, купол неба медленно крутится почти с той же скоростью, что и на Земле. Есть лишь два серьезных отличия. Сутки длиннее на тридцать семь минут, и в роли Полярной звезды здесь выступает Денеб, или Альфа Лебедя. Если не вглядываться, можно и не заметить.

А планету Земля отсюда не видать, и именно в этом 'цель' бессмысленной прогулки командира. Убить время до того, как яркая голубая звезда взойдет над горизонтом и появится связь. Как назло, ни один из спутников, способных ретранслировать сигнал, не собирается пройти над ними в ближайший час, поэтому приходится ждать прямой видимости. И что будет тогда? Очень хочется надеяться, что после этого что-то изменится. Что будет найден выход, или хотя бы правильные слова. Мечтатель...

Илья простоял почти сорок пять минут, просто глядя на небо. Увидел несколько красивых и ярких метеоров, которые на Марсе гораздо проще наблюдать из-за тонкой и низкой атмосферы. Нашел в небе Деймос, который почти невозможно отличить от обычной звезды, если не знать, куда смотреть. Под конец он увидел яркую летящую звездочку спутника. Скорее всего, это какой-то старый аппарат, вышедший из строя, ведь все современные спутники Марса умеют ретранслировать сигналы. На всякий случай он засек время пролета, чтобы потом свериться с компьютером, из чистого любопытства. Но время уже почти пришло, и Илья повернул назад. Быстро, но неспешно протопал обратно по Проспекту, выполнил привычный ритуал шлюзования и выбрался из скафандра.

Прошагал по коридору в свою каюту и проверил сообщения с Земли, которые только что приняла система дальней связи. Прочитал, перечитал и 'завис' почти на две минуты. Даже не стараясь ничего понять, молча распечатал приказ, положил в прозрачную папочку и сунул за пазуху. Встал, задумчиво разглядывая стену и дверь своей каюты. Потом вздохнул и решительно отправился в лазарет, где его уже должны ждать.

Когда год назад на Марс прибыли два 'грузовика', один из новых вместительных модулей превратили в скромный, но зато постоянный лазарет. Поскольку больных практически нет, модуль и его скромная аппаратура используются в качестве лаборатории. Были даже сомнения в целесообразности отдельного медблока, но Илья и Дэйв сообща вправили мозги сомневающимся на предмет того, что лучше пусть будет и не понадобится, чем наоборот. И врачи их, конечно, поддержали. Как в воду глядели, чертовы параноики!

Нужно сказать, что главным виновным стал сам пострадавший. Рейнхард, лучший механик Марса, не знавший доселе крупных неудач, немного увлекся и очень неудачно припарковал краулер на склоне напротив автоматической метеостанции номер три. Сам он принялся чистить радиаторы от пыли, которая должна сдуваться автоматически, но третья станция, а точнее, ее компрессор, оказался с характером. Вот Рейн и занялся ремонтом, и только в самый последний момент заметил опасность.

Почему он взял краулер, а не более легкую 'телегу'? Почему он не поставил машину на 'ручник'? И почему тяжелый краулер не покатился по склону сразу? Илья и Дэйв, никому не доверяя, сами обследовали место происшествия и выяснили, что одно из колес машины попало в ямку, где лежал довольно крупный камень. Поэтому Рейн, скорее всего, подумал, что 'ручник' уже зафиксирован. А на самом деле камень держался еще целых десять минут, прежде чем освободить свой груз. Нелепая случайность, одна на сотни поездок.

Двое спутников Рейна, геолог Фрэнк и метеоролог Андрей, работали с обратной стороны станции и смотрели в другую сторону. Никто не видел, как тяжелая машина, постепенно ускоряясь, медленно скатывается вниз по склону. Рейн что-то заметил, возможно, ощутил легкую вибрацию почвы, но было слишком поздно. Так или иначе, он обернулся и понял, что отскочить не успеет. Он только успел повернуться боком, чтобы подставить под удар самую прочную часть скафандра, раму и дверцу. Человек сам по себе прочен, и полужесткий скафандр тоже, но оба никак не рассчитаны на удар многотонной машины...

Рейн оказался между краулером и корпусом метеостанции, как между молотом и наковальней. Как он не погиб на месте, объяснить сложно. С другой стороны, шлем не пострадал, и аварийные надувные рукава тут же изолировали область разгерметизации, а поврежденная область наполнилась мгновенно твердеющей пеной.

Андрей и Фрэнк, к их чести, не запаниковали и мгновенно вспомнили инструктаж. Освободив Рейна и убедившись, что шлем цел, он подключили его аварийным шлангом к СЖО американца и максимально быстро, насколько позволила скорость краулера, доставили на базу. Из-за повреждений рамы скафандра пришлось протаскивать раненого механика через грузовой шлюз. Вся база уже стояла на ушах, и все боялись худшего. Телеметрия со скафандра пропала в момент удара, но по небольшому пятну тумана на стекле шлема стало понятно, что Рейнхард еще дышит. Пока разрезали и снимали скафандр, текли драгоценные минуты.

— Мы сделали все, что смогли, — сказал Павел, когда Илья явился в лазарет со своей папкой. — Но полностью остановить внутреннее кровотечение мы не в силах. Мы оставили дренаж, и дышит он сам, но... Все очень плохо. Вы сообщили Земле?

— Сообщил, — кивнул Илья. — Еще когда вы с Биллом дали первую оценку. Я так понимаю, ничего принципиально не поменялось? Земля спросила, сколько есть времени в запасе.

— Как будто это имеет значение! — мрачно заметил Билл, оперировавший немца вместе с Павлом. — У нас нет аппаратуры, чтобы его спасти. Да и хирургические навыки здесь нужны серьезные.

— Вот я и сказал то, что слышал от вас, — сообщил Илья. — Рейн может прожить еще недели две, если оба наших врача не будут от него отходить. Может, чуть больше. Потом организм начнет сбоить, отказ органов, смерть. И на это мы получили вот что. Приказ в письменном виде, прислан только что.

Илья достал из-за пазухи прозрачную папку и развернул бумагу, показывая всем присутствующим очень короткий текст.

ОБЕСПЕЧИТЬ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА МАКСИМАЛЬНО ВОЗМОЖНЫЙ СРОК. МЕДИКАМЕНТЫ И РАСХОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ НЕ ЖАЛЕТЬ.

— Подписано обоими ЦУПами, — уточнил Дэйв. — Они это серьезно?

— Не знаю, — снова тряхнул головой Илья. — Больше всего я боюсь поверить в чудо.

— Если нам приказывают, — мрачно усмехнулся Дэйв. — То придется выполнять. Земля никогда не лезла в наши дела, но такой приказ мы получаем впервые.

— Если только это не отписка, — предположил Илья. — Мы и без приказа будем его вытаскивать с того света. Вам что-нибудь по врачебной части нужно?

— Всего полно, — Павел устало потер затекшие глаза. — У нас почти никто не болеет, сам знаешь.

— Окно откроется через четыре месяца, — медленно сказал Дэйв. — Плюс три месяца на полет.

— Без шансов, — беспощадно отрезал Павел. — И мы все это знаем.

Наступила тишина. Что еще можно сделать? Но никто не собирается опускать руки. Есть приказ, значит, надо выполнять. Тем более он полностью совпадает с тем, что они и так будут делать без всяких инструкций. Пока Рейн жив, они будут его поддерживать.

Так прошли две с половиной недели, ставшие самыми мрачными в истории базы. Ученые продолжали работу по урезанной программе, остальные тоже делали свои дела. Врачи боролись со смертью, но Рейнхард постепенно угасал. Молодости и богатырскому здоровью тоже есть предел. Остаются считанные дни, когда можно что-то сделать, а потом уже нечего и пытаться.

Настроение на базе хуже некуда, но многие еще не знают свежих новостей. Илья и Дэйв, каждый со своей кружкой растворимого кофе, сидят в куполе совершенно одни, глядя на мрачный рыжий пейзаж и на тусклое желтоватое небо. Вдали ярким треугольником вспыхивают посадочные огни, поставленные непонятно для кого.

Купол пришелся 'марсианам' очень кстати! Восторгам не было предела, когда в 84-м с Земли доставили шестиметровый надувной лаз, который соединил люк в потолке 'цирка' и установленный на поверхности стеклянный купол, один из двух, снятых с 'Объекта М' во время 'ограбления века'.

Второй купол стал, как и планировалось, жилищем хлореллы, но со временем ничто не мешает его отскоблить и тоже пустить в дело. Благо, второй 'цирк', или узловой модуль, планируется к доставке в будущем году. Но первый купол стал не просто тем местом, откуда открывается вид на окрестности. Этот небольшой довесок улучшил возможности базы в области связи и управления, потому что сверху, на крыше, смонтировали антенный комплекс, один из снятых с того же многострадального 'Объекта М'. Таким образом появился еще один независимый канал высокоскоростной связи с Землей.

Долго находиться в куполе, конечно, не рекомендуется, все-таки радиация не повод для шуток. К тому же, жителям базы и без того частенько приходится выходить на поверхность, а следовательно, хватать рентгены. Поэтому на пребывание в куполе установили медицинские квоты.

А еще, в Куполе установили небольшой телескоп, и нетрудно догадаться, откуда он снят. Рейнхард, с самого начала критиковавший эту идею, придумал и сварил из каких-то обрезков самую настоящую экваториальную монтировку, и теперь каждый может при желании посмотреть в окуляр на Фобос или даже на Землю с Луной. Эх, Рейнхард!

— Ужасно не хочется, — наконец пробормотал Илья.

— Чего именно?

— Не хочется делать городское кладбище, — ответил Илья, не отрываясь от горизонта. — Когда-нибудь придется, но не сейчас. Рановато, дружище.

— Время уже вышло, — Дэйв сверился с часами. — Скоро узнаем, бывают чудеса или нет.

Илья вспомнил, как с утра пришел вызов с Земли, и на экран вывалилось короткое текстовое сообщение. Руководители полетов приказали в течение четырех часов установить и активировать посадочные маяки на новой площадке. И запретить все выходы на поверхность, как того требуют правила безопасности при приеме корабля. Илья по привычке распечатал приказ и пошел будить Дэйва.

Задним числом Дэйв согласился, что это сумасшествие, но делать все равно нужно. Все прочие обитатели базы занимаются своими делами, и мало кто обратил внимание на странное поведение командиров. Упомянутые командиры, ни с кем не совещаясь, по-тихому влезли в скафандры, сели на 'телегу' и поехали куда-то по направлению к последнему севшему кораблю, устанавливать маяки. Вернувшись, оба залезли в наблюдательный купол и принялись ждать, от безысходности переводя драгоценный кофе. Сублимированный продукт все эти годы расходуется крайне экономно, но сейчас особый случай.

— Не бывает такого, — убежденно сказал Илья. — Долететь до Марса за две с половиной недели, мимо астрономического окна!

Кофе горячий и, кажется, получился слаще обычного. Хочется закрыть глаза и забыть про этот абсурд.

Темная точка в небе долго оставалась незамеченной, потому что опытные покорители Марса инстинктивно ищут там яркие купола парашютов. А тут всего лишь темная точка. И только когда она превратилась в контуры какого-то непривычного аппарата, командиры синхронно поставили свои чашки на стол, мгновенно о них позабыв.

А форма у аппарата не такая уж непривычная! Наверху, как положено, коническая капсула, только она кажется какой-то маленькой. А внизу широкий цилиндр буксира, только вдвое выше привычного, отчего корабль гораздо больше похож на классическую ракету!

Аппарат завис на ярких полупрозрачных струях в полусотне метров от поверхности, и из четырех боковых обтекателей выскочили довольно мощные телескопические опоры, несоразмерные со слабой гравитацией Марса. Машина словно бы не предназначена для Красной планеты, слишком уж основательно она выглядит. Но посадка получилась мягкой и ювелирной, и было хорошо видно, как мощные опоры спружинили, принимая на себя тяжесть. Запищал вызов на пульте, и Дэйв включил под куполом громкую связь.

— База, отвечайте Памирам, прием.

Поскольку вызов пришел по-русски, Илья поспешно влез головой в гарнитуру. Ему этот голос показался знакомым, но вспомнить с уверенностью он не смог. И почему-то не обратил внимание на позывной.

— Памиры, я База, вас слышим, наблюдали посадку.

— Отлично, — донеслось с корабля. — Через полчаса выходим, нам нужно четыре посадочных места под скафандры, поэтому закройте все шлюзы, если не трудно. И нам потребуется помощь с разгрузкой.

— Сделаем! — пообещал Илья, узнав, наконец, своего инструктора, Владимира Джанибекова. Как его сюда занесло? Очень хочется спросить об этом, но нужно терпеть...

— Я займусь шлюзами, будь на связи, — сказал ничего не понимающий Дэйв и нырнул в люк, заскользив вниз по ступенькам.

— Как добрались, Памиры? — спросил Илья, чтобы просто что-то сказать. Интересно, что они ответят, эти волшебники и иллюзионисты?

— Было тесновато, — отозвался другой голос, который Илья так и не узнал, пока позже не увидел его обладателя. — Мы столько груза взяли, что бытовой отсек пришлось оставить. Две недели так мариновались. Ну ничего, скоро разомнем ноги!

Разговор на этом пришлось прервать, и Илья тоже скатился по перилам вниз. Зашел в лазарет, минутку постоял у койки Рейна. Ничего не объясняя эскулапам, быстро отправился искать Роба и Патрика, которых молча погнал к шлюзам, где их уже поджидает американец.

Через полчаса Илья, Дэйв и два техника уже катят в 'телеге' в сторону нового корабля. И чем ближе они подбираются, тем яснее становится, что капсула с экипажем нормального размера, а основание намного больше привычного! Здоровенные ноги опор вблизи кажутся еще более основательными и крепкими. Илья упорно гнал от себя невозможную мысль о том, что две недели назад эти опоры вот так же стояли на раскаленной бетонке каспийского космодрома. А потом, без гигантского носителя, своим ходом, вверх, на орбиту! И прямо сюда, на Марс!

Внизу виднеются четыре сопла основных движков, а не один, как на старых буксирах. Как они питаются от одного реактора, загадка. Посадочных двигателей на 'вонючке' нет вовсе, видны только ДПО. И как же эта штука летает?

Одна за другой четыре человека в скафандрах отстыковались от почти привычного надувного шлюза в задней части капсулы и стали осторожно спускаться вниз. И первый из них неуклюже присел на одно колено возле огромной опоры и провел перчаткой борозду в марсианской пыли. Никто ему не помешал, все поняли красоту момента. Не было у Джана (так друзья зовут Джанибекова — прим.авт.) никаких шансов сюда попасть, и вот ведь как получилось!

Обниматься в скафандре трудно, но пожать руки, при желании, вполне возможно. Илья узнал во втором пилоте еще одного ветерана, Виктора Савиных, а двое пассажиров оказались незнакомыми суровыми военными хирургами лет сорока пяти. Теперь все встало на свои места, а хозяева и гости начали разгрузку.