Гордая птичка Воробышек

— Всю зиму мой сад заносили снегом ветры, весной в саду разлилась река, лишь лето наполнило сердце радостью и покоем. В моем саду расцвел только один цветок, достойный славного героя, но увы, в безлунную полночь Иванова дня, когда совы криком огласили чащу, а летучие мыши несметными полчищами застили небо, его сорвал злой рыцарь Мордред и увез своей любимой. Люков, я бы бросила тебе носовой платок, но пощади гордость прекрасной дамы, она в него прослезилась от восторженных чувств. Вот, прими от меня, — снимаю шарф, спрыгиваю с трибуны и повязываю его на шею спешившегося с коня парня. — Ты заслужил!

Он все-таки улыбается. Так, что у меня захватывает дух. Еще не во всю улыбку, но очень близко. Я вижу темную ямочку, обозначившуюся на его щеке и незлой белозубый оскал.

Женька-Женька, гляжу в темные, растерявшие колкость глаза, кажется, ты пропала.

— Ребята, вы точно сбрендили! Ирландца сейчас кондрашка хватит, а они целоваться вздумали! — фыркает рядом Петька, и рука Ильи застывает, так и не коснувшись моего плеча.

— Что? — поворачивается Люков к пареньку.

— Вы б еще к подлому Мордреду короля Артура приплели, говорю, со всем круглым столом в придачу! И местных ролевиков для массовки! Отпусти Валдая, герой. Чего вцепился? А потом уже милуйся со своей девчонкой, сколько влезет. Дай рыжему увести коня, видишь, как слюной плюется, бедняга. Ты ему сегодня весь имидж викторианский насмарку свел своим проездом, а теперь нагло истерику игнорируешь! Все "окей", мистер Конли! Айн момент! Не надо "goddamn", помните, нервы не восстанавливаются. Я тоже "I can"t believe it!". Что вы говорите?! Сейчас-сейчас!

— Пока, Жень! Приятно было познакомиться! — салютует мне через плечо конюх Петр и убегает вслед за тренером и вороным жеребцом к денникам, оставив нас с Люковым молча взирать им вслед.

Когда манеж остается пуст, а мы так и стоим, не глядя друг на друга, я говорю, желая разбить, вызванное неловким замечанием парнишки, молчание:

— Не обращай внимание, Илья, это он не подумав сказал. Да и я хороша, сама к тебе на шею прыгнула. Ты извини, не смогла сдержаться, обычно я так не поступаю. Знаешь, — осторожно поднимаю на него глаза, — а ты и, правда, замечательно держишься в седле. Твой отец знал, что говорил, это было красиво. Я подобного никогда не видела, только по телевизору. Скажи, а ты действительно жил в Китае в специнтернате и владеешь боевым мечом? Или надо мной пошутили?

Ставшее было серьезным лицо парня вновь озаряется усмешкой, заставляя меня облегченно расслабить плечи. Люков откидывает от лица упавшие на лоб волосы, поворачивается и запускает руку в карман брюк:

— Только не говори, Воробышек, что не прочь взглянуть и на это мое умение.

— Ну-у, вообще-то, хотелось бы, — простодушно отвечаю я, но заподозрив подвох, тут же серьезно поправляю очки. Должно быть, в глазах парня я выгляжу ужасно наивной и навязчивой.

Он ничего не отвечает, а просто смотрит на меня, и я, вконец смутившись под его прямым взглядом, натягиваю шапку на висок и киваю на выход, демонстративно поднося к глазам наручные часы:

— Кажется, я обещала тебе помочь выбрать елку и приготовить что-нибудь. Пойдем? Мне еще к девчонкам в общежитие к десяти успеть надо. У нас сегодня намечается грандиозный девичник у телевизора. Будут сплетни, мужской стриптиз и гадание, так что опаздывать нельзя. Или ты передумал?

— Нет, не передумал, птичка, не надейся, — Илья вслед за мной шагает с места и вскидывает темную бровь. Хмыкает недоверчивою. — Мужской стриптиз в женской общаге? Ты серьезно?

— Ага, — отвечаю я. — Самый настоящий.

— И куда же смотрят бдительные вахтеры и стражи правопорядка, пока горячие парни совращают юные души в тесных казенных коморках? — удивляется Люков. — Неужели присоединяются? Надо думать, это забавное зрелище, Воробышек, эдакий совместный просмотр.

— Туда же, куда и взрослые девушки, желающие себя чем-то развлечь, — улыбаюсь я, — в голубые экраны. Стриптиз по городскому молодежному каналу показывать будут — реклама от клуба "Альтарэс", кажется. Брат соседки в клубе барменом работает, они в честь праздника шуточный ролик сняли. Лиля нам все уши прожужжала дебютом старшего брата, так что не посмотреть, какой бы несовращенной не была моя душа, не получится.

Мы выходим за пределы крытого паддока и я подбегаю к месту, с которого Люков внезапно "украл" меня. Седовласого мужчины не видно, как и его партнеров, освещение манежа заметно тусклее, я оглядываю место, где осталась лежать выскользнувшая из рук сумка и удивляюсь:

— Странно.

— Что случилось, Воробышек? — спрашивает остановившийся рядом Илья.

— Не знаю, — признаюсь. — Я точно помню, что выронила сумку здесь, а теперь ее нет. А там ключи от комнаты, от дома, паспорт и... — "джемпер, странно пахнущий тобой", едва не срывается с языка. — Неважно, — отмахиваюсь я. — Как думаешь, мог твой отец поднять ее? Даже не знаю, что и думать. Вряд ли в этом доме кто-то способен всерьез позариться на мое барохло. Разве что Роман Сергеевич из вежливости подобрал, чтобы не валялась бесхозной. Но тогда надо бы разыскать его.

— Чертов старый лис! — сплевывает себе под ноги Люков и решительно разворачивается к дому. — Догоняй, Воробышек! — командует за плечо, и я послушно увязываюсь следом.

Он стоит у массивных мраморных ступеней — хозяин огромного сказочного поместья, внимательно смотрит на нас и что-то коротко и недовольно замечает стоящей с ним бок о бок Ирине. Девушку просят уйти, догадываюсь я, но хладнокровия и выдержки ей не занимать и она игнорирует просьбу возможного тестя красноречивым молчанием. Картинно вздергивает голову, приоткрывает пухлый рот и, глубже запахнувшись в мех, затягивается длинной сигаретой. Мужчина рядом не может видеть выражение ее глаз, а жаль. Они так и загораются неприкрытым призывом и обещанием, при виде высокого светловолосого парня с колючим взглядом. Отсверкивают холодом, едва его рука находит мое запястье и придвигает к себе.

Ну да, вскидываю я глаза на хмурый профиль Ильи, мы же для них пара.

— Ну, как тебе понравился Валдай, Женя? — очень мягко обращается ко мне мужчина. — Чудный конь, не правда ли?

— Правда, Роман Сергеевич, — отзываюсь я. — Валдай замечательный! И вы были правы насчет Ильи — ваш сын отличный наездник.

— Где сумка? — без предисловий обращается к отцу Люков. — Я не вижу ее в твоих руках. Где она?

— В доме, — невозмутимо отвечает тот, словно этот факт сам по себе разумеющийся. — Где же еще? Твоя девушка вежливо согласилась поужинать со мной, надеюсь, ты не против? Я всего лишь помог.

— Еще как против, — отрезает парень. — Без твоей помощи обойдемся. У тебя гости, если ты не заметил, зря распыляешься. Давай, зови своего дворецкого или кто там у тебя на дверях. Пусть вынесет сумку, и мы сразу уедем.

— А потом? — между прочим интересуется мужчина, допуская в вопрос непонятный контекст, и Илья тут же сужает взгляд. Я так и чувствую волну холода, откатившуюся от парня, и невольно ежусь.

— Все что потом, тебя не касается, Большой Босс, — словно ворочая руками тяжелые камни, отвечает он. — А что касается, так это совет: спрятать подальше от меня своего наследника. А лучше запереть надежду рода под замком, потому что потом я не обещаю ему простой разговор по душам. Не в этот раз.

— Жаль, сынок, что ты меня не услышал, — огорченно выдыхает хозяин дома. — Как я уже сказал: вопрос с Яковом ты волен решать сам. Я не стану вмешиваться. Сейчас меня волнует обещанный мной ужин и Донг. Я уже сказал китайцу, что ты здесь. Думаю, он очень расстроится, если увидит Женю одну.

— Так Донг действительно у тебя? — недоверчиво спрашивает Люков у отца, и я вижу изумление, промелькнувшее в его глазах. — Впрочем, неважно, — тут же прогоняет непрошеное чувство. — Это ничего не меняет. Когда это ты успел Воробышек склонить к совместной трапезе? С чего вдруг? Она не голодна.

Господи, как глупо. Дернуло же меня признаться незнакомцу. Я чувствую (не настолько я наивна, чтобы принимать участие мужчины ко мне за чистую монету), что по большому счету безразлична ему. Что для седоволосого хозяина поместья родной сын куда важней ужина с какой-то незнакомой девчонкой. А те концы нитей, за которые он пытается ухватиться, в надежде остановить Илью, — пустой пшик, распознать который мешает личное упрямство. Я не могу дать ему желаемое и поспособствовать тому, что непонятно моему пониманию и меня не касается, кем бы он нас с Люковым не считал.

— Это совершенно неважно, — серьезно замечаю отцу и сыну. — Прошу вас, Роман Сергеевич, не берите в голову случайно сказанные мной слова. Так уж случилось, ничего непоправимого и страшного в том нет. Пожалуйста, верните сумку, нам с Ильей действительно хотелось бы уйти. Уже довольно поздно, а у нас еще куча незаконченных дел.

— Женя! — вдруг вскидывается мужчина и говорит так глухо и проникновенно, что мое сердце, в ответ на это простое обращение, пропускает удар. — Вспомни, девочка, что я тебе говорил. Разве я прошу многого? Ради Бога, пожалей старика.

— Чего вы хотите? — выдыхаю я.

— Желание. Одно единственное желание, обещанное мне. Знакомство с Валдаем состоялось, ты прокатилась... В ответ на наш уговор, я приглашаю тебя разделить с моей семьей радость встречи Нового года. Обещаю, тебе понравится праздник.

— Роман Сергеевич, — спешу я возразить, — я не сомневаюсь, что он окажется вполне достойным вашего дома, но я не давала слово согласия. Вы не правильно меня поняли...

— Я помню, — останавливает меня взмахом руки мужчина и нервно поправляет куртку, — но все равно надеюсь, что ты не откажешь.

Я не знаю, что сказать. Я слышу сердитое от Люкова: "Ты заигрался. Оставь ее в покое!", смотрю в темные, немигающие глаза его отца и вижу там разгорающееся пламя оголенной надежды. Невыносимо обжигающее и болезненное.

— Господи! Ну сколько можно выслушивать это! — нарушает наше молчание Ирина. — Довольно, Роман Сергеевич! Я вас не узнаю. Вы действительно думаете, что словили за хвост удачу?! — Она презрительно фыркает, а затем смеется. — Хватит, перестаньте заблуждаться! Вы ошибочно бьете поклон перед той, кто едва ли стоит внимания вашего сына, это я вам как его бывшая девушка говорю. Ни одного стоящего объятия за вечер, хотя бы показного, и это наш темпераментный Илюша?.. Не верю! Она не смеет его даже коснуться, не то что решиться на большее. Не знаю, для кого Яшка с Ильей разыграли сегодняшний фарс, где нашли эту малолетнюю пигалицу, но меня им не провести, в отличие от вас. Из какого зачухонского городка ты взялась, девочка? Кого пытаешься обмануть? Драмкружок ущербных героинь сразу за углом вокзала, а здесь приличный дом, ориентируйся на местности. Так что протри очёчки, подбери копеечную сумочку и с вещами на выход. Скажешь охране, что ошиблась адресом.

Мне кажется, что отец Ильи сейчас ответит девушке. Скажет что-то ужасно грубое и отрезвляющее, но он молчит, пристально смотрит на сына, и я опускаю ресницы вниз. Я утыкаюсь взглядом в землю, сцепив губы, но вовсе не от смущения или растерянности, а от вспыхнувшего во мне гнева. Такую порцию оскорблений, как сегодня от голубоглазой красавицы, я, пожалуй, не получала никогда в жизни. Мне необходимо мгновение, чтобы прийти в себя.

Не знаю, чья это игра и кто в ней ведущий, но быть отброшенной на обочину самоуверенной королевой пешкой, мне вовсе не хочется. Что бы ни думала про меня какая-то там Ирина — Илье я верю. Да пошло оно все к черту! Права была Танька Крюкова! Я действительно знаю себе цену и если уж Большому Боссу, как его здесь называют, вздумалось заполучить меня вместо снегурочки на праздник Белой ели — он меня получит. Такую, какой я могу быть. Но он ошибается, если думает, что я стану тянуть за собой Илью. Парень мне ничего не должен, что бы они все ни думали.

Я не вижу, как Люков устремляется вперед, я только вижу его длинные сильные пальцы, перехватившие, взметнувшееся вверх, запястье девушки, и резкое движение на себя. И слышу голос, почти сломавшийся от сухости:

— Я тебя, кажется, предупреждал, Ирка, чтобы держала пасть на замке. Вижу, ты не расслышала...

— Да! — выдыхает Ирина в застывшее лицо. — И что? Запугивай Яшку, Илюшенька, не меня! Что смотришь? Ты забыл, как я выгляжу? — улыбается с вызовом. — Ну, посмотри! — растягивает пухлые губы и хочет прильнуть к нему, но я не позволяю ей этого.

Я встаю между парой и отвечаю достаточно холодно, чтобы отрезвить пыл девушки. Вскинув подбородок, решительно отстраняю ее от себя рукой.

— Из какого я городка — тебя не касается, Мальвина. Тебе достаточно знать, что таких змей, как ты, там травят собаками и загоняют в террариумы. Оставляют без ядовитых зубов и хвоста, чтобы зря не скалились. Зачухонцы, что с нас взять. А с особо опасных и зарвавшихся, и вовсе чулком снимают шкуру, отправляя в утиль. В следующий раз поостерегись называть кого-то ущербной пигалицей и указывать на дверь, "недевочка". Есть риск быть отлупленной копеечной сумочкой по кукольному личику до потери сознания.

Ирина что-то шипит в ответ, но я больше не слушаю ее. Я знаю, что Люков не даст ей достать меня. Я подхожу к замершему в выжидательной позе мужчине и спокойно говорю:

— Приглашение на праздник принято, Роман Сергеевич. Не знаю, выиграете ли вы от моего присутствия на нем, но на большее не рассчитывайте. На Илью я влиять не стану.

— По рукам, — без малейших колебаний, слишком быстро соглашается мужчина. Даже странно. Он находит мою ладонь и несильно похлопывает по ней. — Вот и чудесно, Женя! Тогда пойдем? — с готовностью поворачивается и кивает на двери. — Пицца, наверно, давно разогрета.

— Нет, подождите, — решительно останавливаю я радушного хозяина. — Приглашение, как я поняла, касалось позднего вечера, так что ранний ужин отменяется. Сейчас мне надо домой. Если я подъеду к половине десятого, будет нормально?

— Да, — растерянно хмурится мужчина. — Но ты...

— Я буду вовремя.

Люков-старший странно смотрит на меня, какой-то незнакомый мужчина, спустившись со ступеней дома, вручает мне в руки сумку, и со словами: "До свидания" и брошенным на Илью взглядом, я, наконец, ухожу по аллее.

* * *

Черт, чего он добивается? К чему этот, едва ли не слезный мелодраматический спектакль с желанием? Какая к лешему радость встречи в кругу семьи от присутствия на празднике незнакомой девчонки?.. Нет, я достаточно хорошо знаю Градова, чтобы усомниться в неудачном розыгрыше выпавших на его долю карт и заангажированном совестью гостеприимстве.

— Не знаю, что ты девчонке наговорил и чем запудрил мозги, — говорю отцу, едва Воробышек отходит на несколько шагов и коротко оглядывается, — но не надейся, что увидишь ее сегодня. У тебя есть с кем разделить одиночество и кому пожалиться в жилетку. Или та особа, что сейчас крутится возле тебя, недостаточно старается?..

Его лицо не меняется, как ожидается мне, всего лишь омрачается усталостью и печалью. Слова не жалят, а значит слухи, наперекор словоохотливому окружению, остаются только слухами и бывшей модели второсортных журналов так и не удалось забраться под Босса. Что ж, старик, хоть в этом ты молодец.