Вихрь

— Что она была моей подругой, а потом увела у меня Пашу.

Максим вздохнул.

— Похоже, никого она у тебя не уводила.

— Ты издеваешься?

Юноша качнул головой.

— Когда я переместился в прошлое, кое-что пошло не по плану. Еще до того, как Эмиль переместился в мое тело. Просто после Красного мира я как-то и думать об этом забыл…

Настя недовольно сложила руки на груди.

— Рассказывай.

И Максим в подробностях пересказал подруге историю их встречи у входа в клуб. По ходу рассказа Настя часто хмурилась, словно пыталась нащупать эти воспоминания, но не могла. Дослушав до конца, она качнула головой и заключила:

— Я ничего такого не помню. А вот Пашу помню прекрасно. Как же так могло получиться, что я его помню, если даже не встречала его?

Максим нахмурился.

— Если честно, не знаю, — пожал плечами он, — похоже, на тебя изменение прошлого не повлияло. Может, потому что ты знала о моем перемещении? И была на тот момент рядом?

Настя пожала плечами.

— Хочешь сказать, изменение прошлого может действовать выборочно? Кому-то стирать воспоминания, а кому-то нет?

— А как еще ты объяснишь то, что происходит? — парировал Максим. Девушка нервно перебрала пальцами.

— Звучит… ммм… неправдоподобно. Хотя… — она задумалась и помрачнела, — если так, выходит, Паша тоже меня не помнит? А Вера не помнит его?

— Судя по всему, так, — юноша виновато отвел взгляд, — видимо, после возвращения путешественника Вихрь строит что-то вроде розы ветров. И то, что попадает в центр — в данном случае это мы с тобой — не меняется. А все остальное поддается воздействию.

Настя задумчиво покачала головой.

— Техника не поддается. Телефон Веры у меня ведь не определился, значит, я его удалила. А сама Вера ни о какой ссоре и не подозревает… — Настя посмотрела в глаза Максиму, — хотя я при этом совершенно не помню нашего с тобой разговора у клуба. Мои воспоминания не изменились. Может, дело в том, что я медиум?

Юноша качнул головой.

— Сомневаюсь, что дело в этом. Когда я переместился на шесть лет назад и изменил прошлое, ты не вспомнила, что у меня на спине был когда-то шрам, хотя до этого видела его своими глазами. Похоже, воздействие действительно напрямую зависит от расстояния между нами.

Настя закусила губу.

— Роза ветров, говоришь, — хмыкнула она, — что ж, в таком случае похоже на правду, — из груди девушки вырвался тяжелый вздох, — не стоит нам больше перемещаться во времени. А то последствия могут оказаться плачевными.

Максим кивнул и устало потер лоб.

— Голова кругом, — пожаловался он, — а ведь мне еще предстоит остановить Эмиля…

— Почему только тебе? — нахмурилась Настя, — мы ведь, вроде, команда. Да и перемещаться, если на то пошло, теперь можешь не только ты.

Юноша покачал головой.

— Ты обещала мне, что будешь держаться от Моргана подальше, не забыла? Особенно теперь, когда он собирается забрать твой потенциал.

Настя закатила глаза.

— Если уж на то пошло, то выйти из игры у меня все равно не получится. Эмиль хочет убить меня, и умеет искать по потенциалу. Он найдет меня, где бы я ни скрывалась.

— У тебя есть поле медиума, — напомнил Максим. Подруга скептически приподняла бровь.

— Сабину оно не спасло.

— Сабина любит Эмиля. Она разрушила поле, потому что он обманул ее. Ты ведь не позволишь себя так обмануть?

Девушка прищурилась.

— Обмануть — не позволю, конечно, — хмыкнула она, — но Морган не дурак. Уверена, он сумеет найти нужные рычаги воздействия. Так что лучше уж мне быть наготове и уж точно быть в курсе твоего плана. Как остановить Эмиля?

Юноша вздохнул.

— Придется ждать, пока он начнет воплощать свой план в жизнь…

Настя качнула головой.

— Так, Макс, погоди. Давай ты рассказ у меня дома продолжишь? Я всю ночь на ногах, нужно кофе выпить.

Максим криво улыбнулся.

— С коньяком, я надеюсь?

— Мечтай, — усмехнулась девушка и направилась к своему подъезду, увлекая друга за собой.

Глава 7. Последняя лекция

— Это исключено, — холодно возразил Шамир, сложив руки на груди.

Сабина пропустила комментарий отца мимо ушей и продолжила сборы. Она осторожно открыла дверцу шкафа и медленно, придерживая правый бок, присела. Боль в переломанных ребрах все равно дала о себе знать, и молодая женщина поморщилась.

— Ну посмотри на себя, — умоляюще произнес Шамир, всплеснув руками, — ты же едва стоишь на ногах. Ты лишена поля, ранена и не можешь за себя постоять, тебе нельзя уходить. Или, хочешь сказать, Максим зря старался и помогал тебе?

Сабина осторожно взяла из шкафа отца бутылку с ароматизированной сгущенной водой и выпрямилась. Повернувшись к мужчине, она обожгла его решительным взглядом.

— Ты прекрасно знаешь, что Эмиль найдет меня, это лишь вопрос времени.

Шамир закатил глаза.

— Именно, Сабина, времени, — он приблизился к дочери и взял ее за плечи. Даже это легкое прикосновение отдалось в ее правом боку, тугие повязки помогали, но не полностью заглушали боль. Молодая женщина поморщилась, и Шамир сочувственно нахмурился, — Максим ведь пытался выиграть для тебя время. А ты сводишь все его усилия к нулю.

Брови Сабины недовольно сошлись к переносице. Она отстранилась от отца, и он понимающе убрал руки с ее плеч.

— Не пытайся давить на чувство долга перед Максимом, отец, — строго произнесла медиум, — я ничем не помогу ему, если останусь здесь. Зато на тебя я точно навлеку беду.

— Барьер… — начал возражать Шамир, но Сабина перебила его.

— Эмиль пройдет барьер, — отчеканила она, глядя мужчине в глаза, — почувствует и пройдет. Для этого ему нужно только набрать потенциал, а наберет он его быстро. Я не хочу, чтобы ты оказывался на его пути.

Шамир прищурился.

— Буквально недавно ты говорила нечто совершенно иное, — возразил он, — ты хотела, чтобы я вышел против Эмиля.

— Я хотела, чтобы ты закрыл портал, который понадобится для поглощения Вихря, — качнула головой Сабина, — потому что считала, что Максим этого сделать не сможет. И я не смогу. Но, судя по всему, у Максима хватит на это сил, а значит, твоя помощь уже не нужна. Лишней опасности я тебя подвергать не хочу.

Отчего-то слова дочери кольнули медиума. Возможно, за те годы, что Сабина открыто демонстрировала свою неприязнь к нему, Шамир привык к этому и не был готов к проявлению заботы с ее стороны.

— Я пообещал, что уберегу тебя, — тихо произнес он, — я не смогу этого сделать, если ты уйдешь.

Молодая женщина снисходительно улыбнулась.

— Папа, давай смотреть правде в глаза. Меня уже никто не сбережет. Сейчас моя основная задача — помочь Максиму, вовремя проинструктировать его, рассказать, что делать.

— Я уже все ему рассказал, мы все обговорили. Максим знает, что делать...

— Но ему нужен наставник, — печально улыбнулась Сабина, — Максиму предстоит очень важная задача. Ему предстоит спасти Вихрь. Там, в его реальности, ему никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Да никому не приходилось! А на Максима за последние дни свалилось столько всего, что он попросту теряется в обилии информации. Нужен кто-то, кто направит его, лишний раз проговорит с ним все детали, подтолкнет и не даст отступить, когда придет время.

Глаза молодой женщины загорелись. Кивнув в подтверждение своих слов, она продолжила:

— И если Эмиль найдет и убьет меня, остается лишь один человек, который может выступить наставником: это ты. Поэтому нельзя допустить, чтобы Эмиль узнал о твоем участии. А чтобы этого не допустить, я должна уйти отсюда. Сейчас это все, что я могу сделать, и мне… — Саина замялась, опустив взгляд, — мне трудно и страшно. Поэтому, пожалуйста… не спорь.

В груди Шамира болезненно кольнуло. Он сжал кулаки, с трудом удерживаясь, чтобы не обнять дочь. Он знал, что этим своим действием причинит ей и моральную и физическую боль.

Ему столько хотелось сказать дочери, но что-то словно мешало словам сорваться с губ. В горле стоял тяжелый ком.

Сабина, казалось, прекрасно понимала чувства отца и была благодарна, что он ничего не говорит. Натянуто улыбнувшись, она медленно, придерживая правый бок, направилась к двери. У самого выхода она обернулась.

— Сделай одолжение, — попросила она, — сними барьер на несколько секунд. Силы понадобятся мне, чтобы добраться до дома, не хочу тратить их здесь.

— Сабина… — качнул головой Шамир, — я…

— Ты знаешь, — примирительно сказала молодая женщина, подкрепив свои слова кивком, — мне нужно уйти.

Сердце Шамира противилось словам дочери и рвалось от них на части, но как медиум он понимал, что Сабина права. Под угрозой находится Вихрь, а это гораздо важнее жизни любого человека. Ничья жизнь на противоположной чаше весов не перевесит судьбы множества миров, зависящих от Потока.

С трудом проглатывая ноющий в горле ком, Шамир коротко кивнул и сосредоточился на защитном барьере. Через мгновение он посмотрел на дочь.

— Поля нет. Ты можешь пройти свободно.

— Спасибо, — с искренней благодарностью произнесла Сабина, нажала на рычаг и вышла из дома отца, не оборачиваясь.

Комната погрузилась в мертвую тишину. Шамир несколько секунд не мог пошевелиться, затем, ссутулив плечи, побрел к дивану, на котором недавно лежала Сабина. Мужчина вдруг почувствовал себя древним немощным стариком, в груди поднималось тянущее тяжелое ощущение, на плечи резко надавила усталость. Впервые за много лет Шамир возненавидел то, что считал своим призванием.

Сейчас я не имел права быть медиумом! Сейчас я должен был быть отцом…

С болезненной тоской проведя по дивану пальцами, Шамир осознал, что вряд ли увидит дочь снова. Морган не оставит ее в живых, и ради Вихря придется смириться с этим. Прерывисто вздохнув, Шамир закрыл руками лицо и, не помня себя, зарыдал в голос.

* * *

Эмиль осушил пузырек с обезболивающим, отер рот рукой и отбросил пустой сосуд, лишний раз поблагодарив судьбу за удачу. Нашедшие и заставшие его врасплох бандиты после перемещения Максима из Красного мира сослужили ему хорошую службу, приведя связанного Мастера на свою базу. Потратив остатки потенциала на открытие портала, Морган отправил в Вихрь всех членов группировки. Хищный Поток расщепил их на части раньше, чем они успели издать свой последний вопль. Жаль только, что среди этих жалких идиотов не оказалось ни одного путешественника. Эмиль с радостью забрал бы сейчас любой потенциал, чтобы не чувствовать себя ни на что не годной пустышкой.

Вновь порывшись в аптечке, Морган убрал в карман плаща еще несколько пузырьков с обезболивающим. Раненое плечо понемногу успокаивалось, но действия лекарства вряд ли хватит надолго. А чтобы собрать весь свой урожай, Эмилю понадобятся силы.

Оглядевшись, Морган увидел припасы убитых бандитов. Аппетита совершенно не было, но беглец-одиночка заставил себя поесть, чтобы набраться сил. Несмотря на обезболивающее, рана в плече все еще давала о себе знать, и Эмиль, скрипя зубами, проклинал Сабину. Даже лишенная своего защитного барьера, она сумела доставить ему массу проблем. Одно хорошо — Максим, находясь в Красном мире, сумел найти толкового врача и хорошо обработать рану. Хотя бы с этим не придется возиться. А Морган уже успел подумать, что от юнца нет никакого проку. Впрочем, он тут же отказывался от этих мыслей, понимая, что обладать Вихрем в одиночку ему будет намного проще в крепком молодом теле своего прототипа, нежели в своем собственном.

Наевшись досыта, Эмиль, не мешкая, отправился в путь. Ему предстояло изрядно потрудиться. И хотя мысли его постоянно возвращались к Сабине, беглец-одиночка знал, что теперь его бывшая наставница от него не скроется. А значит, визит к ней может подождать.

* * *

Днем, разговаривая с Настей, Максим был твердо уверен, что завтра в собственном теле отправится в Красный мир, объясняя свое стремление тем, что, если даже Эмиль не откроет портал, стоит загодя попасть в ту реальность, чтобы защитить Сабину от убийцы. Настя слушала с нескрываемым недовольством и всем видом показывала, что не одобряет намерений друга.

— Ты уже достаточно для нее сделал, — качала головой она, — достаточно помогал ей и рисковал из-за нее. Может, уже хватит?

— Она тоже рисковала из-за меня, — возражал юноша, — и сейчас она совершенно беззащитна. В отличие от меня.

Настя знала что дальнейший спор ни к чему не приведет, поэтому предпочла согласиться. Странная привязанность Максима к Сабине отчего-то порядком раздражала ее, но высказывать это девушка считала глупым. Со своей стороны она пообещала другу, что будет нести вахту здесь — на случай, если Морган вдруг заявится в этот мир.

Однако вечером решимости и у Максима резко поубавилось. Придя домой, он понял, что, возможно, проводит в родном мире последний вечер, и осознание этого всколыхнуло холодные волны страха в его душе. Юноша, собирая все необходимые вещи для перемещения в Красный мир, пытался гнать от себя эти мысли и лелеять надежду на выживание. Однако это получалось плохо. Вместо надежды в сознании зарождалась злость — беспредметная, бессильная и всепоглощающая. В какой-то момент терпеть ее стало совершенно невыносимо.

— К черту! — прошипел Максим, в сердцах пнув ногой лежащую на полу сумку.

Схватив пачку сигарет с зажигалкой, юноша вышел на лестничную клетку, громко хлопнув дверью, встал у окна и закурил. Почему-то именно сейчас сигарета принесла небывалое наслаждение. Ноги слегка налились тяжестью, по телу распространилось приятное ощущение расслабления. Однако это состояние продлилось совсем недолго. Уже со следующей затяжкой Максим снова оказался во власти паники, злости и обиды. Он устало потер рукой лицо, пытаясь прийти в себя.

На лестнице послышались неспешные шаги. Максим со своей семьей жил в пятиэтажном доме на четвертом этаже. И хотя лифт имелся, родители с детства приучили сына по большей части пользоваться лестницей. Так они делали и сами.

Еще пару месяцев назад шаги заставили бы юношу затушить сигарету и быстро помчаться в квартиру чистить зубы, чтобы избавиться от запаха. Но сейчас ему было все равно, заметят его или нет. Родители догадывались о вредной привычке сына, но ничего не говорили, потому что ни разу не ловили его с поличным.

Через несколько секунд на лестничной клетке появился отец Максима. Он удивленно посмотрел на сына и непонимающе качнул головой. Юноша только кивнул в знак приветствия, но не счел нужным ничего говорить. Он продолжал неспешно потягивать сигарету и думал над тем, чтобы вытащить еще одну.

Мужчина тоже предпочел промолчать. Вместо замечаний он поднялся к окну, у которого стоял Максим, и молча вытащил у сына из пачки сигарету. Так же молча поджег ее и глубоко затянулся. Максим качнул головой, отвернулся к окну и хмыкнул.

— То есть сегодня роль палача выпадет маме? — саркастически спросил юноша.

— Придется ей убивать нас обоих, — Александр пожал плечами. На его лице растянулась заговорщицкая улыбка, которая быстро потухла, лицо посерьезнело, и мужчина внимательно посмотрел на сына, — что у тебя случилось?