— Спарк говорил, что в его мире люди прячутся от неприятностей, уходят, например в книги. Может, он говорил именно о себе. Вот, когда кто-то говорит твоим языком, и делает твоими руками — где ты сам? Но книги! Представляешь, Вий? Он же прочитал столько книг, сколько у нас, наверное во всей библиотеке нет! Что у нас? Сто томов "Хроник"... Так ведь это отражение событий, а не души... Да несколько восьмерок уцелевших рукописей и найденных потом древних изданий. Все остальное — комментарии, комментарии к комментариям, описания, обобщения... И мы с ним так и не поговорили об этом! Сухое все, как... Ну, как "Хроника". Прилетел, пожил, встречался с тем-то, беседовал с темито... прочел столько-то лекций, оказал влияние на развитие языка магии... Тьфу, я тоже заговорил, как Доврефьель на Совете.
— Не огорчайся, — Вийви ласково улыбнулась, подошла к шкафу. Открыла темнокоричневую гладкую дверцу. Нашарила горшок с медом. Взяла у ежика опустевшую чашку, налила заново и поставила греться на решетку возле огня. Вернулась к креслу, облокотилась правой рукой на стол. Вытянула ноги, покачала носками туфель. Ежик посчитал блеснувшие жемчужины, дошел до двадцати трех, сбился.
— Как ты думаешь, Доврефьель смеется? — неожиданно жалобным тоном спросил Дилин. — Ну, хоть иногда?
Вийви не ответила, заговорив о другом:
— Знаешь, когда я познакомилась со Скором... Ну то есть, когда он пару раз побеседовал со мной не только о делах... Тогда мне стало понятно, что можно понимать людей двумя способами. Первое, это когда ты рассматриваешь подробно трех-четырех человек, например, семью... Охотничью или мастеровую артель... Мага с учениками... Твоего мастера Лотана с его Башней, и всеми, кто в ней живет. Тут своя игра сил, свои ловушки, свои ходы и победы. Тут можно одной улыбкой, вовремя поданой, примирить наследственных врагов. Или, напротив, неловкий жест может рассорить на века. А второе... — Вийви ловко наклонилась, сняла с решетки нагретую чашку, поставила перед гостем, вернулась за стол... — Когда ты смотришь как бы на Лес в целом. И тогда сразу видно, что все мы — пальцы одной руки. И уже не так важно, что именно и с какими лицами мы говорим друг другу при встрече, если главное в том, что эта встреча случилась вообще. Понимаешь, тут чувствуется нечто — за поступками людей. Нечто большее. Цветное как мозаика, разнообразное во всех частях, и все равно связное... Ну, как наш Лес. Может быть, это он и есть?
Ежик-предсказатель молчал. Вийви вздохнула, и добавила:
— У меня такое чувство, что Спарк прошел рядом с нами именно вторым способом. Может, я ошибаюсь... Но, думаю, Висенна будет его вести так всю жизнь. Важен будет не голос и выражение лица, а что и кому он скажет.
Дилин по-прежнему ничего не ответил. Ведьма тоже умолкла. Вошедший Скорастадир некоторое время присматривался, пытаясь определить, задумчивы или огорчены его друзья. Но мужчины хуже читают по лицам, чем звери и женщины. Пришлось Рыжему Магу обратить на себя внимание осторожным кашлем.
— Ох прости! — спохватилась Вийви, — Мы тебя напугали! Ничего страшного, просто задумались. Дилин завел разговор о проколе на восточной окраине, — ведьма кивнула в сторону бумаг предсказателя. Пока Скорастадир их просматривал, ежик допил вторую чашку меда. Хозяйка накрыла ужин полностью: поставила вяленое мясо, нарезала белый овечий сыр, облила водой и пропарила в закрытом горшке три желтые лепешки — отчего те превратились в пухлые мягкие пышки. Люди придвинули стулья, а Дилин покинул свое место у огня и влез на стол. Вийви брякнула рядом с ним три вилки, и некоторое время после этого все молчали. Наконец, Скорастадир вытер усы тыльной стороной ладони:
— Спасибо... Здорово, когда хоть что-то можно не делать самому.
Ежик опять промолчал, а ведьма поинтересовалась:
— Что было сегодня?
— Та самая восточная окраина, не поверите. Доврефьель заставил всех расписать, что будет, если Болотный Король двинет войска не прямо на запад, в Бессонные Земли, как до сих пор. А пойдет, примером, на север, в ЛаакХаар.
— И что же? — живо переспросил очнувшийся от размышлений Дилин. Вийви молча собирала посуду. Скор уныло опустил плечи:
— Будет плохо. Город сам может и не устоять. А мы из Леса не дотянемся: ни помочь с защитой... Кстати, еще придется объяснять горожанам, кто мы такие... Ни отбить город потом, если его все-таки захватят. Очень далеко на восток, у самых Грозовых Гор. Нам придется гонять войска и таскать припасы через степь, вдоль северного края Болот. Владыке Грязи легко будет перекрыть этот путь, или в любой момент ударить на север, нам в правый бок... Ректора беспокоят твои "красные сны", вот он и заставляет нас каждый день расписывать всякие возможные случаи, — пояснил маг в ответ на вопросительный взгляд ежа. И продолжил:
— Потом обсудили опять Берег Сосен. Там немного полегчало. Город уже в состоянии отбиваться от пиратов, но пока не может распространить свою власть на приличный кусок побережья. Но оттуда есть просто восхитительная новость! — Скорастадир весело посмотрел на друзей. Вийви легонько хлопнула его полотенцем по спине:
— Не томи!
— Бобры... — сделал страшные глаза Скорастадир, — Договорились... С китами!
Ежик икнул и упал со стола. Вийви еще раз огрела приятеля полотенцем:
— Шутник, туман тебе в уши! Что наделал!
— Да я серьезно! Действительно, с китами договорились! Бобры, камышовые коты, вся речная дельта...
Дилин поднялся и опять влез на стол:
— Ну, если ты только не врешь! Ведь тогда можно опять вести плоты по Лесной, торговля откроется, как до Войны Берегов! И Фаластон, кстати. Мы тогда пиратов раскатаем до залива! До самого Ключа! Ох, там сейчас завертится!
Маг и ведьма переглянулись. "Видишь", — словно бы сказал Скор, — "Лес большой. Хватит дел и без восточной окраины. Пусть отвлечется хоть немного." Вийви согласно наклонила голову. Она знала, что ежик все равно будет просыпаться с криком, и потом до утра выматывать себя в фехтовальном зале, усаживая иглами одну за другой восьмерки мишеней.
* * *
Мишень дрогнула и раскололась. Неслав хмыкнул. Арьен улыбнулся. Ярмат восхищенно стукнул кулаком в ладонь:
— Силен!
— Хорошо, — медленно произнес Спарк, — есть ли у кого возражения? Молчите? Тогда берем. Тебя зовут Остр..
— Остромов, — подсказал русоволосый толстяк, направляясь к разбитой мишени за топором.
— Впиши его, Спарк, в долевую грамоту. — сказал Неслав. — Покажи место, где спать. Потом приходи, будем еще двоих пробовать.
На том, чтобы всех новичков непременно испытывать, настояли Спарк и Неслав. Ватага, впрочем, возражала недолго: хутор в степи, на октаго пути во все стороны ни жилого духа. Кого попало брать? На первый месяц к каждому новичку думали приставлять кого-нибудь из своих, не так для обучения — народ набрался тертый — как для присмотра. Чтоб не напакостили. Но желающих послужить на Волчьем Ручье оказалось неожиданно много. Едва возвели стены, Сэдди с очередным караваном привез первую тройку: "А чего? Нам люди надо, караул ведь по двое нести положено. Один никогда в себе не уверен. Или разбудит попусту, или, хуже — заснет, прохлопает. Да и — больше ватага, больший караван можем вести, трех-четырех купцов провожать." Новоприбывшие звались Хлопи, Крейн и Парай. Высокий, светловолосый Крейн явился с длинным луком, и потому испытывали его Таберг и Ульф. Парай, среднего роста, с вечно хмурым лицом, сказался мечником. Неслав погонял его по мерзлой траве, кивнул: годится. Крепкий несуетливый Хлопи, как и Ярмат, вышел из Княжества. Говорил, что охотник, и в доказательство расколол мишень тяжелой рогатиной — не хуже, чем Остромов своей двуострой секирой.
Через октаго выпал снег. По раскишему Тракту Сэдди привел последний обоз. Как раз плотники довершили высокие крыши над угловыми срубами-восьмериками, выпили положенное на прощальном пиру, пересчитали деньги и собрались уезжать. А Сэдди представил новых людей: хитроглазого болтливого толстяка Остромова; высокого Олауса Рикарда — все запомнили его длинные усы до середины груди; пару лесовиков — тонкого худющего Йолля Исхата, и маленького шустрого Далена Кони, который все время что-нибудь напевал или бормотал про себя. Тогда же приехали Некст и Огер — здоровенные крестьянские сыновья, которых обошли наследством. Двух последних Неслав хотел сперва завернуть: ничего-де не умеют, зря кормить? И так уже комнат на всех не хватает. Но Спарк атамана отговорил:
— Я сам выучился владеть оружием на твоих глазах. Ярмат первое время в мече путался, а сейчас против него без щита не выйдешь. Что же до комнат, то пока гостевое крыло все равно пустует. Весной внизу срубим пару клетушек, изгородь поставим. Купцам переночевать хватит, до сих пор под возами обходились, и ничего. Потом, Ярмат с лошадьми волшебник. А эти двое говорят, что крестьяне. Наверное, пахоту знают, и когда чего сажать. Ты же сам хотел двор держать и сеять.
Неслав кинул взгляд на бескрайнюю степь, полную ничейной земли — согласился. И долевую грамоту сказал пока не закрывать: Сэдди наверняка по городу слух пустил, что Волчий Ручей набирает стражу. До крепких морозов, которые закроют тракт, ктонибудь обязательно явится.
Атаман как в воду глядел. Через пять дней Спарк сторожил на северо-восточной вышке, а на юго-западной в то же время мерз Таберг. Всадника оба заметили одновременно. Таберг заливисто свистнул. Большая часть обитателей форта возилась под средним зданием, в подвале которого Ингольм замыслил глубокий колодец. На свист часового выскочили Неслав с Даленом. Пока они поднимались, всадник доскакал до самого холма, спешился. Вынул из седельной сумки стальной костыль с кольцом, попробовал каблуком забить его в землю — мерзлый грунт не поддался. Тогда пришелец кинул поводья на тропинку, прикатил ближний валун и попробовал придавить им.
— Надо там коновязи сделать, — пробормотал Неслав. Гость тем временем развел в стороны пустые руки и направился к воротам, медленно шагая по крутому въезду. Неслав кивнул Далену, тот ссыпался по ступеням, вызвал из подвала Арьена с Остромовом. Арьен отворил тяжелую калитку. Крепкий высокий парень без боязни ступил в немощеный двор. Аккуратно, мелким кошачьим шагом, обошел лужицу. Тут Спарк вспомнил, что надо наблюдать за округой, и уже не видел, как Неслав разговаривал с вновь прибывшим. Вечером, после смены, Спарк узнал, что гостя звать Ратин, и что меч на боку тот таскает с совершеннолетия. Неслав после пробного боя ушел в восхищении и тревоге: на мечах пришелец, пожалуй, был лучше любого ватажника. Ратин сказал, что ему приходилось раньше служить в замках, и потому-то он захотел наняться именно в Волчий Ручей. Но и проводка караванов тоже его не пугает. Ингольм, Ульф и Таберг, осмотрев гостя, полезли чесать затылки. Ратин, конечно, был знатный боец, и отличный наездник. Он не просто мог словом или жестом успокоить коня, как тот же Ярмат. Гость прекрасно умел поставить коня на дыбы, чтобы усилить удар меча. Умел завертеть жеребца в "серый ветер", когда лошадь переступает на задних ногах, молотя врага передними. Мог заставить коня прыгнуть вбок; мог внезапно остановить, и при этом не вылететь из седла; даже на пробу проехал задом половину перестрела. Причем конь у него был собственный. Ратин прибыл наниматься на могучем пятилетнем жеребце вороной масти. А не "пешком с вилами", как Спарк написал в долевой грамоте про Некста и Огера. Словом, несмотря на молодость, Ратин был мастер глубокой выучки. Но именно это напугало Неслава: не вздумает ли лучший боец перетянуть власть в ватаге на себя?
— Не думаю, — первым отозвался Сэдди, когда атаман поделился своей заботой. — Если б он чего умыслил, то свои умения показывал бы в последнюю очередь. И потом, по грамоте ты главный. А за нарушение уговора сам знаешь, что бывает.
Вслед за Салехом кивками и междометиями согласились все остальные.
— Ну, так тому и быть! — решил, наконец, Неслав. — Спарк, вноси его в грамоту, да и закрывай ее, пожалуй. Таберг с вышки сегодня видел буран на юге. Значит, по Тракту до весны никто не двинется. Завтра поутру грамоту приноси в общий зал, все подпишем.
— Кстати, сколько нас? — спросил Салех. Спарк пробежал список непривычных, ломких на языке, имен: Неслав, Арьен, Сэдди, Ульф, Таберг, Ингольм, Ярмат, Остромов, Рикард, Крейн, Хлопи, Парай, Некст, Огер, Кони, Йолль, Ратин... Вместе с ним самим — восемнадцать. Или, по-здешнему, две восьмерки и два. Хватит ли еды в подвалах? Заготавливали хоть и с запасом, а собралось уже довольно много людей.
* * *
— Много людей. Такого крупного поселения тут еще не бывало. — Глант плотнее запахнулся в хауто, и глубже надвинул пасть-капюшон. Спарк поежился, сильнее прижался спиной к бугристому стволу. Здесь, на опушке леса, ветер был лишь чуть-чуть слабее чем в поле. Звездочет продолжил:
— Охотники и лесорубы живут артелями, по восемь-шестнадцать человек. От них беспокойства почти не бывает. А твой Волчий Ручей, если удержится хотя бы год — вокруг построятся один-два постоялых двора, к ним, конечно же, хозяева потянутся, чтоб сеять и коней выпасать — места очень благодатные.
— Что ж раньше никто не позарился? — скривил замерзшие губы Спарк.
— Опасались. Нас опасались, да и сами себя люди всегда боятся. Отчего, думаешь, на севере, в Степне, нападения не очень частые? Там все застроено плотно. Одно подворье пока возьмешь, со всей округи соседи сбегутся, и отходить будет некуда. Забьют оглоблями прямо на пожарище. Здесь же... Опасно, Спарк! Пока люди нас боятся, еще туда-сюда. Осмелеют — только держись. Тебе надо хотя бы полусотню. А вообще, сам понимаешь, силы много не бывает.
Спарк потер ладони, и вновь упрятал их в одежду:
— Нечем кормить. Негде селить. На постройку Ручья все золото ушло. Как Тракт откроется, проведем еще пару обозов — тогда расширимся.
— Во! — дед выставил из рукава крепкий коричневый палец. — Охотники и лесорубы думают не про то, как тут жить. Они думают: хватануть и ноги унести. А Волчий Ручей пойдет в рост. Нер тогда правильно сказал: надо договариваться. Сразу делить людей и Тэмр.
Спарк вздохнул. Здорово, когда можно поделить спорную вещь вот так спокойно, без криков и ругани, как сейчас с Глантом.
— Добро! — выговорив это, Игнат сразу почувствовал себя тороватым купцом, снаряжающим лодьи за море Варяжское. Потупился: теперь на Земле его сверстники, наверное, крутят собственный бизнес, (уж Сергей-то наверняка!) растут карьерой (это, скорее, Гришка: его исполнительность умиляла всех преподавателей)... да просто живут (ну, Николай опять с новой девчонкой...). А он тут с дикими зверями делит голую степь на сферы влияния. Спарк вдруг осознал, что волнуется прежде всего о здешних делах. Хватит ли зерна до весны? Как поладит Ратин с Неславом? Где взять еще людей? Куда их поселить? Как управлять большим отрядом?
Глант терпеливо ждал продолжения. Вспомнив о собеседнике, парень неловко потер застывающие ладони, переступил с ноги на ногу. Наконец, предложил:
