Вот сдал бы уже пятисотсильную машину, глядишь ходил бы у нас уже по Инду курьерский пароход с десятиузловой скоростью.
15 сентября 1799
И вот мы попытались запустить первый аэростат. К моему удивлению первый блин комом не вышел. И даже конструкци из лебедки с тросом, газогенератора и батареи для телеграфа, работавшая заодно и якорем, оказалась достаточно компактной.
Только как её перемещать по театру военных действий? На слона что ли погрузить.
На второй запуск явилась лично Ясмина, поднялась в корзине на триста метров, осталась довольна обзором, и велела немедленно начать учить наблюдателей. В три смены, с рассвета до заката, но чтобы к январю месяцу у каждой армии было по два обученных экипажа, умеющих видеть среди окружающей местности пехоту, конницу и позиции артиллерии, оценивать их численность и внятно докладывать вниз.
Взять полк пехоты и полк драгун, и пусть маневрируют по местности разной численности подразделениями, а летнабы на них смотрят.
— Ты вроде и так справлялась? — удивился я.
— Меня отец два года натаскивал. Не с утра до ночи, но довольно регулярно. Поэтому, кстати я не рассчитываю на тех, кого пришлет Совет. Их ещё учить и учить, а они, ну ты видел, считают себя много выше людей просто потому что драконы.
Через неделю посмотреть на учения с шаром приехал де Пиль, и удивленно спросил, а почему это я спускаю и сдуваю шар для того, чтобы его перебазировать.
— Ну он же за телеграфные провода заденет, — попытался объясить я.
— Телеграфных проводов за пределами Империи нет пока. Так что тренируй своих махаутов перемещать поднятый шар.
Драконы-наблюдатели
21 сентября 1799, Дели
Очередной день тренировок аэростатных наблюдателей тянулся к полудню. В этот раз роль целей играл пехотный полк под командой младшего Хессинга. Для летнабов и войск, за которыми они наблюдали, тренировки превратились в соревнования. Офицеры заключали пари, что смогут обмануть смотрящих сверху, а те — учились распознавать эти трюки.
У летнабов было большое преимущество — они-то работали каждый день. А пехоту и кавалерию мы меняли, чтобы дать возможно большему количеству частей почувствовать себя под наблюдением с воздуха. Вряд ли англичане или хайдарабадцы скоро переймут нашу систему с воздушными шарами, но всё равно не помешает. Есть горные районы с вынесенными на вершины наблюдательными пунктами. Из того же Гвалиора можно наблюдать за передвижением войск на многие километры вокруг.
Я сидел на спине слона, рядом с приёмным телеграфным аппаратом, и сравнивал доклады наблюдателей с приказами, которые сам же несколько ранее отдал войскам. Вдруг махаут тронул меня за плечо:
— Смотри, сахиб!
Я поднял глаза к небу и увидел как вокруг воздушного шара описывает круг клин из пяти разноцветных драконов. Лидером был Гамаль, я его сразу узнал. За его правым плечом пристроился, пряча за спиной лидера некогда раненное левое крыло, Шархад, а вот кто там ещё, мне было непонятно. Наверное, в Драконьей долине я их всех даже видел, но не общался достаточно долго чтобы узнавать на таком расстоянии. За левым плечом Гамаля плыл крупный, крупнее двух узнанных мной драконов, дракон, чешуя которого отливала сталью. За его левым плечом пристроилась миниатюрная темно-бронзовая драконочка, а справа от Шархада летела крупная, почти не уступающая ему в размерах, золотая драконица.
Драконы описали круг вокруг воздушного шара, внимательно разглядывая людей в корзине, потом зашли на посадку, и приземлились в ряд на обочине дороги прямо рядом с моим слоном. Животное дернулось и скосило глаз на крупных хищников, опасных даже для него.
— Стоять, — прикрикнул я, — это друзья.
Махаут транслировал мою команду и слон действительно застыл, хотя и был несколько напряжён.
Гамаль снял с шеи сумку, похожую на ту, что я в своё время сшил для Ясмины, вытащил оттуда какую-то тряпку и они со стальным драконом растянули её. Получилась палатка, куда, меняя в прыжке форму, запрыгнули две девушки, а вслед за ними и Шархад.
Через минуту из палатки выбрался Шархад в человеческой форме, одетый как мусульманский аристократ, рослая девушка в сикхском дорожном костюме без капюшона, совершенно неприлично по делийским меркам отсвечивающая золотой шевелюрой до плеч, и темнокожая девушка дравидского типа, одетая, как и положено представительницам этого народа в сари.
Золотоволосая красавица подхватила ту сторону палатки, которую держал Гамаль, Шархад принял эстафету у стального дракона, и оставшиеся двое отправились менять облик и одеваться.
Когда этот процесс завершился, я спустился со слона и подошёл к ним. С Гамалем я обнялся, как со старым другом, Шархаду пожал руку на европейский манер. Гамаль тут же начал мне представлять остальных.
— Это Кешарин, — указал он на высокого слегка смуглого парня, сверкающего ослепительной улыбкой и украшенного шикарными черными усами. — Представитель клана Аюм.
— Это, указал он на невысокую темнокожую девушку в сари, — Вината. Тоже из Аюм, она из нас самая юная.
— А Фулла, — он указал на золотоволосую девушку, не уступавшую в росте ему и Шархаду, — вместе с Шархадом здесь представляет клан Беяр.
Нагпурская кампания.
Начало кампании
25 октября 1799, Дели
И вот, наконец, кампания началась. Из Калькутты доставили письмо Ричарда Уэлсли, содержащее три сакраментальных слова, и всё пришло в движение.
Расквартированные в Дели части грузились на баржи, чтобы отправиться в Бенарес и оттуда ударить вдоль северной границы Ориссы, войска из Агры и Гвалиора двинулись к Бхопалу, откуда открывался прямой путь на Нагпур, а индурская армия готовилась к наступлению вдоль хайдарабадской границы.
Слоны с воздушными шарами-наблюдателями легкой рысью двигались из Дели к Бхопалу и Индуру, обгоняя колонны войск. Благо слон, спешащий не слишком торопливо, даже кавалерию на марше способен обогнать.
Остальные слоны волокли на юг всё, что успели наштамповать ракетные мастерские Эммета. И самого Эммета, кстати, тоже. В принципе, проку от ирландца в бою было никакого, я б его с большим удовольствием оставил продолжать работу как инженера. Но если он хочет когда-нибудь вернуться домой и начать там освободительную войну, боевой опыт ему необходим. Так что пускай сам своими ракетчиками и командует.
Еще у нас была сотня майсурских улан, которые ухитрились каким-то образом просочиться из Майсура в Империю после гибели Типу Султана. Командовать ими Ясмина поставила Абдула Халика, старшего из сыновей Типу, служащих сейчас у неё.
Разгром храма Кали
15 ноября 1799, Бегул.
— Никуда ты не полетишь, — решительно заявил Шахрад. — Ты с ума сошла, махать серебряными крыльями над самым храмом Кали! Я понимаю что не участвовать в разгроме храма ты не можешь, но вот в этой железке, — он постучал по стальному листу кабины артиллерийского тягача работы Тревитика, — да за спинами твоих верных солдат, под прикрытием огнемётов, я готов тебя туда отпустить. Но летать в одиночку...
— Разведка нам нужна как воздух. — возразила Ясмина. — От Бетула до Нагпура двести километров и по дороге в нашу сторону идет армия Бхонсле. Нам нужно знать, где она, по каким боковым дорогам можно ее обойти. Эти железяки по пашне не проедут, по горным тропам — тем более.
Ты хочешь чтобы мы со всем обозом влетели в походные порядки армии Нагпура?
— Знаешь, пожалуй, это будет безопаснее, чем летать в одиночку. Но если уж ты настаиваешь, полечу я.
— Летите вдвоём, — наконец не выдержал я. — запаситесь бомбами или огнемётами и прикрывайте друг друга. Близко к храму не суйтесь, нам главное знать, где армия и как ее обходить. Придется ведь идти без драгунского прикрытия. Человек тридцать-сорок сверх артиллерийских расчетов мы на тягачи посадим, и это всё. Нам же нужен уголь на 400 километров и боезапас.
— Но почему? — удивился Шархад. — У вас что, мало прекрасных кавалеристов? Даже если мало, есть еще две сотни майсурских улан, которые прибились к нам после падения Серингапатама и которых ты отдал Абдулу Халику.
— Потому что ни одна лошадь не пройдет двести километров без отдыха. А машина пройдет. При наличии сменных водителей, естественно. Как ты думаешь, что делаю здесь я, которому по первоначальной диспозиции надо бы быть в северной армии с Ранджитом Сингхом, что делает здесь Дженнифер, и зачем мы сорвали из Лахора Васильича, который вообще человек мирный? Здесь собраны все водители мира, имеющие пробег больше лакха километров. Да, у нас четыре тягача, и придется сажать за руль и ребят с полугодом стажа тоже. Но для головной машины у нас есть три опытных водителя. И инженер с тридцатилетним опытом ремонта механического транспорта.
Риск, конечно был велик. Если противнику удастся перехватить наш мобильный отряд, накроется медным тазом всё. Здесь императрица, здесь три из пяти пришельцев из другого мира, здесь де Пиль, который любого из нас стоит. То что в руки противника попали бы тягачи, нарезные казнозарядные гаубицы и заряды с бездымным порохом это наплевать. Без лахорского и делийского заводов такое не воспроизвести.
Поэтому мы с Васильичем лично облазили все четыре тягача, три с пушками, и ремлетучку, проверили все что могли проверить. Это занятие заняло у нас время до полудня. Шархад с Ясминой еще не вернулись из разведки. Поэтому мы завалились спать.
Разбудила нас в пять вечера Дженнифер.
— Как ты можешь спать накануне такой операции? — удивилась она.
— На боку, зубами к стенке, — проворчал я. — А ты что, так и не ложилась?
— Не ложилась, — призналась она. Не могу, вся на нервах.
— Тогда твои первые 60 километров. Нам всю ночь эти железяки вести. А рессоры у них оставляют желать лучшего. Да и местные дороги тоже. Так что на ходу ты вряд ли отоспишься.
Разведчики уже вернулись, мы наметили путь и с закатом выехали из Бегула, небольшого городка на крайнем юге бывшего Гвалиорского княжества, а ныне Малавской субы Империи.
Ацетиленовые фары, конечно, светили несколько хуже, чем привычные нам электрические, но хоть что-то на дороге разглядеть было можно.
В принципе, для нас те 25 километров в час, которые развивали эти машины по шикарной по местным меркам грунтовой дороге, это почти ничего, легкая прогулка. Но тем не менее. Через два часа в небольшом городке Малтай колонна свернула с шоссе на более узкую грунтовку. Еще через час я сменил Дженнифер за рулем головной машины. И вот тут-то началось. Дорога, и без того не слишком хорошая, начала серпантином карабкаться на невысокую горную гряду, каких в Декане полно. Впрочем, это продолжалось недолго. Потратив почти час на преодоление десятка километров, я снова вывел колонну на покрытую возделанными полями равнину. Еще через полчаса пришлось вброд форсировать весьма многоводную реку Вадхра, а потом мы подъехали к наплавному мосту через Джам. Мост охранялся, но охрана, кроме единственного часового, мирно спала. От вида четырех пыхтящих чудовищ с горящими глазами, проскочивших мимо него на скорости галопирующей лошади, часовой остолбенел и даже не поднял тревоги.
Через час я передал руль Васильичу, а за час до рассвета мы, наконец, достигли расчетной точки. Храм Кали располагался в стороне от той дороги, по которой мы ехали, и был скрыт за холмом. Тут же кто-то полез на холм, разматывая провод полевого телеграфа, драгуны боевого охранения, половина сикхи, половина джаты, занялись рытьем окопов, а артиллеристы отцепляли и ставили на позиции орудия.
В тот момент, когда в лучах восходящего солнца заблестела золоченая крыша храма, де Пиль и Ясмина уже любовались на неё в подзорную трубу из замаскированного на обращенном к храму склоне холма окопчика наблюдательного пункта. Вот тут оно всё и началось. Пристрелка не заняла и десяти минут и на храм обрушился беглый огонь из трех казнозарядных 150-мм гаубиц. Около десятка тридцатипятикилограмовых снарядов в минуту. Фугасные снаряды с пикриновой кислотой, зажигательные снаряды с напалмом и белым фосфором, экспериментальные снаряды для борьбы с укреплениями, взрывающиеся с замедлением, которые пробивали все перекрытия и взрывались в подвале.
Через час снаряды у нас кончились и огонь прекратился. Де Пиль приложил к глазу подзорную трубу и ещё раз всмотрелся в залитые напалмом развалины.
— А говорили Храм Кали, Храм Кали, туги, туги. Типу Султан их боялся, на Артура Уэлсли порчу навели, тебя чуть не грохнули в твоём же собственном тронном зале. А оказывается от хорошего обстрела из осадных орудий дохнут точно так же, как любые другие люди.
— Эта твоя осадная батарея, — возразила Ясмина, — опережает время примерно настолько же, насколько вот это ружьё, — она похлопала по цевью СКС, который держала в руке, — которым я от них тогда отбилась. Ты посмотри: механическая тяга, нарезные стволы, заряжание с казны, картузы, бездымный порох, пикриновая кислота в снарядах, взрыватели с замедлением, корректировка по телеграфу.
Вот представь себе что пришел бы ты сюда с теми же орудиями, что были у тебя в Джайпуре. Пусть даже не на воловьей тяге, а на слоновьей. Полз бы ты с этим поездом сюда по меньшей мере неделю. За это время у твоих волов случился бы ящур, а у солдат такая же чесотка, как у Артура Уэлсли.
Потом позиции тебе пришлось бы размещать не на дороге — дальнобойности бы не хватило, а вон там — она показала рукой вперёд.
И стреляла бы каждая пушка не два раза в минуту, а четыре в час. Поэтому пока бы ты пристрелялся, туги успели бы разбежаться из храма как крысы и попрятаться.
В этот момент от позиций на НП подошли Шархад и Кешарин с тяжеленными рюкзаками на плечах в сопровождении отделения сикхов с СКС-ами.
Де Пиль улыбнулся. Рюкзаки, которые тащили на себе драконы, были копией того рюкзака, с которым появился тогда, во время мятежа в Лахоре Рихард. Даже цвет передрали — зеленый с коричневыми пятнами неправильной формы. Только пошиты не из странной блестящей иномирной ткани, а из обычной здесь плотной джутовой палаточной ткани. Говорят, горные стрелки на афганской границе тоже все поголовно обзавелись такими же, только помельче. Такая ерунда как выкройка рюкзака, а на двадцать процентов увеличивается либо переносимый груз, либо дальность перехода. И снижается заметность. А это хотя и в цифрах не оценишь, но выливается в ушедшие в молоко вражеские пули и в неподнятые тревоги.
— Пойдем, Ясмина, доведем дело до конца, — сказал стальной дракон, переводя дух.
— Это еще не последнее, что надо сделать с храмом Кали, — улыбнулась Ясмина. — но пошли, время не ждёт.
Через полчаса, когда они быстрым, несмотря на тяжелый груз у драконов мужского пола, шагом, преодолели расстояние от наблюдательного пункта до развалин храма, де Пиль с удивлением наблюдал в подзорную трубу, как драконы вытащили из своих рюкзаков мешки с каким-то красным порошком, надели маски, защищающие лицо, и старательно посыпали этой пыльцой все развалины от краёв к центру.
Потом все трое сбросили одежду, приняли истинный облик и станцевали в воздухе над обгорелыми камнями какой-то безумно красивый танец. Бронзовый, серебряная и стальной.
