Джон Шеттлер - "Киров-7: Сад Дьявола"

— Среди почты могут быть военные и дипломатические документы, Роденко. Пришло время блокировать их отправку. Кроме того, нам придется действовать не только против японских судов, но и против судов под иностранными флагами. Как только мы заявим об этом на примере нескольких кораблей, судоходство в Японию серьезно сократится. Новости о злобной акуле в этих водах — именно то, что нам нужно. Мы высадим группу на корабль и конфискуем груз почты. Подготовить группу из двадцати морпехов через пятнадцать минут.

— Так точно, — хотя было очевидно, что ситуация была Роденко не по душе, тот, тем не менее, передал приказ вертолетный ангар, где размещались морпехи. Они должны были подготовиться к высадке на корабль, а Карпов, тем временем, подвел "Киров" как можно ближе к пароходу.

— Это даст им возможность хорошо рассмотреть, с чем они столкнулись, и, безусловно, произведет то впечатление, которое мне нужно.

Однако капитан парохода, даже напуганный внезапным появлением монструозного военного корабля по правому борту, все еще нашел в себе силы выразить протест.

— Товарищ капитан, в соответствии с международным морским правом они требуют неприкосновенности, как корабль нейтральной страны, осуществляющий коммерческие перевозки.

— Ответьте, что эти воды более не являются зоной нейтрального судоходства. Это зона военной блокады.

Николин передал сообщение, но капитан парохода продолжал протестовать, заявляя, что согласно морскому праву досмотр является незаконным, и он вправе принимать любые меры, чтобы не допустить его.

— Не допустить? — Улыбнулся Карпов. — Думаю, ему нужно объяснить доходчивее. Самсонов!

— Товарищ капитан?

— АК-100 к стрельбе. Выстрел по курсу.

— Есть, — Карпов увидел, как носовая артустановка быстро повернулась, и ствол с резким грохотом откатился от отдачи, отправляя снаряд в цель. В ответ с "Монтигла" поступил еще более резкий протест.

— Товарищ капитан, — сказал Николин. — Они угрожают подать российскому правительству официальную ноту протеста и заявляют, что наши действия возмутительны и являются по сути пиратством.

— Возмутительны? Как красочно. Самсонов, один снаряд по кормовой части корабля. В район дымовой трубы. — Затем он повернулся к Николину. — Передайте им, что мы выведем из строя их ходовую часть, если они откажутся сотрудничать.

Резкий грохот выстрела снова разорвал воздух, и снаряд ударил в цель с яркой вспышкой, вызвав пожар. Карпов ухмыльнулся, увидев в бинокль, как экипаж корабля заметался, пытаясь погасить огонь.

— Спросите у их капитана, стоит ли нам повторить? — Сказал он с самодовольным видом.

Пароход быстро поднял белый флаг, и у досмотровой команды больше не было проблем с проверкой корабля. Там они обнаружили и конфисковали пять больших мешков с почтой. Когда они вернулись на "Киров", капитан сказал им сохранить их, и он посмотрит эту почту позже.

— Старшина, были проблемы?

— Никак нет, но мы видели пострадавших. От второго снаряда погибли трое гражданских.

— Прискорбно, — сказал Карпов. — Но, что теперь говорить. Возможно, их капитан теперь прочистит уши и в следующий раз будет слушать приказы.

Чтобы подкрепить преподнесенный Карповым урок, Николин отправил кораблю последнее предупреждение: "RMS "Монтигл", вам приказано следовать в ближайший порт. В случае вашего нового появления в этих водах, вы будете уничтожены".

Николин передал это сообщение, но оно возымело гораздо большие последствия, чем он или Карпов могли себе представить, так как среди 97 пассажиров, размещенных в каютах на "Монтигле", было несколько американских граждан, которым не повезло наблюдать за происходящим с кормы парохода. Второй выстрел Самсонова разом оборвал жизни троих из них и жизни всех их потомков. И, помимо того, выбил предохранитель в горячем сердце одного очень неординарного человека, когда-то принявшего решение защищать американских граждан, где бы они ни находились.

* * *

Этим утром Теодор Рузвельт пребывал в прекрасном настроении, изучая прогресс своего последнего грандиозного мероприятия.

— Да, мы достаточно неплохо держали на расстоянии все европейские державы на протяжении последних ста лет, до того, как покончили с испанцами, мистер Мэхэн. — Известный военно-морской теоретик находился с ним в президентском охотничьем лагере в Йеллоустоне. — Как вам хорошо известно, это было в немалой степени следствием принятия вашей политики в отношении военно-морского флота. С началом нового века мир был по-настоящему впечатлен лишь двумя делами, совершенными США — во-первых, проектом Панамского канала, объединившего два океана выдающимися достижением инженерного искусства. Во-вторых, это кругосветное плавание Великого Белого флота. Ничто в истории нашего флота не имело такого значения для нашей страны. Это самое важное, чего я добился для этой страны в мирное время, заставив заткнуться всех этих пижонов в Конгрессе. Когда это плавание закончиться, ни у кого не будет сомнений в том, что Тихоокеанское побережье принадлежит Америке в той же степени, что и Атлантическое.

— Совершенно с вами согласен, господин президент. Морская мощь является фундаментальной основой национального величия. Британцы являются наиболее ярким примером этого в прошедшие века.

— Верно, но что вы думаете о японцах? Похоже, что они тоже читали ваши книги, мистер Мэхэн. Поражение российского тихоокеанского и балтийского флотов в 1905 году было действительно ошеломительным. Мне не нужно говорить вам о том, что вскоре США могут столкнуться с Японией как с крупной тихоокеанской державой.

— Возможно, это ваша национальная судьба, господин президент. Теперь мы контролируем Гавайи и Филиппины после недавней победы над европейской державой — благодаря огромным усилиям в этой небольшой, но жаркой войне*. Испанцы определенно получили хороший урок. Да, это может в свое время привести к конфронтации с Японией.

* После испано-американской войны 1898 года американцам изрядно вскружило голову то, что они победили Европу. Причем всю и сразу.

— Наш флот уже находится на Тихом океане и движется на запад, хотя, несмотря на распространяемые слухи, я не считаю, что у японцев имеются намерения его атаковать. Согласны ли вы со мной в том отношении, что ситуация в Европе пока остается стабильной?

— Верно, сэр.

— Следовательно, мне нечего бояться, отправляя весь флот на Тихий океан.

— Не на данный момент, сэр. Я боюсь, скоро в Европе начнутся проблемы, но не там, где мы опасаемся. Это будет Германия. Со временем, все может дойти до войны. Однако пока это плавание на запад представляется прекрасной демонстрацией нашей возможности перебросить флот с Атлантического океана в Тихий в любой момент по нашему усмотрению. И это закрепит тот факт, что у нас есть мощные базы для обеспечения флота на Тихом океане, а также друзья в Австралии и Новой Зеландии.

Встреча Великого Белого флота на западном побережье была ошеломительной. В Сан-Франциско более 300 000 человек бросили все, чтобы увидеть корабли флота. Они воплощали цель Рузвельта о кругосветном походе, но теперь перед ними стоял вызов величайшего океана на Земле. Пока что путь с Восточного побережья прошел весьма успешно, и корабли хорошо показали себя в некоторых очень сложных условиях, в особенности при проходе Магелланова пролива.

Однако к моменту захода в Сан-Франциско оказалось, что два броненосца — "Мэн" и "Алабама" — были вынуждены остаться в городе из-за проблем с ходовой частью, и были заменены кораблями "Небраска" и "Висконсин". Командующий флотом адмирал Эванс, проведший корабли от Хэмптон-роудс, был вынужден сдать командование адмиралу Спэрри по причине болезни. Тем не менее, две эскадры, каждая состоящая из двух дивизий по четыре броненосца, вышли из Сан-Франциско в сопровождении судов снабжения, угольных транспортов, госпитального судна "Релиф" и плавучей базы "Пантера". Это было действительно грандиозное мероприятие, удивительная демонстрация растущей как морской, так и индустриальной мощи Америки. Но вскоре все оказалось омрачено тенью войны, которой в эту эпоху никто не ждал и не планировал.

Внезапно в лагерь влетел верховой в клубах пыли, быстро спешился и подбежал к сидевшему у костра Рузвельту. Он резко вытянулся, отдал честь, а затем вытащил кожаный пакет из сумки на бедре.

— Господин президент, новости с Тихого океана!

— И что там такого, чтобы отправлять спецкурьера, солдат? Неужто нельзя было подождать, пока я получу утреннюю газету? По твоему виду можно подумать, будто ты гнал во весь отпор всю ночь!

— Это от мистера Рута, сэр. Новая вспышка военных действий между Россией и Японией. — Рут был бывшим министром обороны, которого сменил Уильям Говард Тафт после того, как Рузвельт выиграл выборы 1904 года. Теперь он являлся государственным секретарем и был сильным сторонником постоянной военной готовности.

— Россией и Японией? Я думал, мы закрыли этот вопрос много лет назад. Дай посмотрю, — Рузвельт потянулся в карман за очками. — Что же... Хорошо... Ваше присутствие, господин Мэхэн, может оказаться большой удачей, хотя нам придется отложить нашу охоту.

— Я определенно надеюсь, что русские не вторглись снова в Маньчжурию, господин президент.

— На земле ничего, уважаемый Мэхэн. Все по вашей части — в Японском море произошел бой между российскими и японскими кораблями! По-видимому, российский броненосец потопил японский пароход... Что там дальше?... — Президент подался вперед, поправляя окуляр. — Нда уж, господи. Русские обстреляли канадский пароход. На борту находились американские пассажиры, и трое из них были убиты!

— Прискорбно, сэр. Зачем им делать это?

Рузвельт сложил руки я явным недовольством. Теперь в нем тлел гнев.

— Нет, черт возьми, я думал, что очень четко дал понять, что будет, если американским гражданам будет причинен вред за границей. Это дело в Марокко было мощным примером того, что нас нельзя пытаться пугать!

В 1904 году марокканский бандит Раисули похитил американского гражданина по фамилии Пердикарис и его сына из их дома в Танжере. В рамках своей избирательной кампании Рузвель выразил мощный протест и заявил, что "это правительство желает получить Пердикариса живым или Раисули мертвым!". Лозунг завел электорат и помог ему переизбраться на второй срок, хотя шаг в рамках "димломатии канонерок", выразившийся в отправке в Танжер семи военных кораблей, был, в сущности, показухой.

— Есть ли какие-либо детали, сэр? — Мэхэн подался вперед, явно будучи заинтересован.

— Подробности достаточно ясны, мистер Мэхэн. Какой-то безумный русский капитан атакует суда в Японском море... Вот. Сказано, что он потопил японский пароход, вступил в бой с японским флотом, а затем обстрелял канадский корабль, что привело к гибели трех американских граждан. Я потратил немало своего политического капитала на переговоры по этому проклятому Портсмутскому договору, и русские легко отделались. Японцы хотели весь Сахалин, но мы договорились об этому, чтобы позволить им сохранить лицо. Теперь они снова намерены поджечь эту старую пороховую бочку?

— Указано ли там, что это за корабль, сэр? У русских во Владивостоке осталось очень мало чего после войны.

— И именно поэтому это настолько бессмысленно. У них побдиты оба глаза, разбит нос и сломана челюсть. Японцы нанесли им сокрушительное поражение в Цусиме. Теперь они поднимаются после последнего удара рефери и применяют подлый прием. Это очень неспортивно.

— И очень неразумно, сэр. Россия не может позволить себе еще один конфликт с японцами.

— Верно... Неразумно бить рефери, мистер Мэхэн. Возможно, мы должны объяснить им, насколько неразумно применять подлые приемы! Эй, вы! — Президент подозвал курьера. — Передайте сообщение Сперри на Великий Белый флот. Скажите ему, что я хочу, чтобы они совершили короткий заход на Гавайи, а затем направились в Йокогаму, а не в Манилу. И как можно скорее!

Мэхэн удивленно поднял брови.

— Вы намерены изменить маршрут флота? Сэр, возможно, мы слишком остро реагируем на случившееся...

— Слишком остро? Слишком остро реагируют женщины и дети, мистер Мэхэн! Президент Соединенных Штатов делает именно то, что намерен делать. И он считает, что требуется небольшое изменение маршрута флота. Русские определенно привлекают к себе внимание. Флот не должен был посещать Японию до октября, но теперь я хочу, чтобы он оказался в японских водах при первой же возможности. Мы отправим сообщение японскому послу и приложим все усилия, чтобы вопрос был решен правильным образом. Если Россия и Япония намерены снова выйти на ринг, на этот раз нашим рефери станут шестнадцать броненосцев Великого Белого Флота!

ГЛАВА 33

* * *

Вице-адмирал Хэдуорт Лэмбтон-Мью отложил свежий экземпляр "Лондон Газетт", который с радостью получив вскоре после публикации. В настоящее время данные для печати передавались телеграфом на большинство важных баз флота, а Китайская станция являлась важной базой, командование которой он принял недавно, сменив вице-адмирала Мура. Особенно заинтересовался новостями о странном свечении в небе в начале месяца, наблюдаемом в Лондоне. Очень необычно.

— Что же, — сказал он стоявшему перед ним капитану. — У них, возможно, будут какие-то дела, кроме как пухнуть от жары, — он прочитал вслух заметку из газеты: "Букингемский дворец, 21 июля 1908 года: Его Превосходительство граф Комура, чрезвычайный и полномочный посол его Величества Императора Японии попрощался с Его Величеством после завершения своей миссии".

Он посмотрел на капитана Льюиса Клинтора-Бейкера поверх очков для чтения.

— Похоже, они снова решили сменить обувь, что означает, что нам, вероятно, будет нанесен официальный визит. Неприятно, что в наши дни уже мы вынуждены обхаживать японцев, но все изменилось, не так ли?

— Действительно, сэр, и в этом причина моего визита.

— Неужели? Что случилось, капитан Бэйкер?

— Нужно поменять кое-кого, адмирал. Один из моих офицеров слег с лихорадкой, и нужно будет заменить персонал мостика "Короля Альфреда" для запланированных учений. — Он передал адмиралу тонкую коричневую папку, очевидно, с личным делом того, кого видел кандидатом на эту роль.

— Как корабль, капитан?

— Отлично, сэр.

"Король Альфред" был флагманским кораблем британской Тихоокеанской эскадры, дислоцированной на Китайской станции в порту Вэйхайвэй. Будучи расположена на длинном полуострове провинции Шаньдун, она располагалась прямо у "ворот" в Желтое море, и только Гонконг имел для Британии большую стратегическую ценность. из Вэйхайвэя Королевский флот мог следить за всеми морскими перевозками в Желтом море, главным образом за кораблями, направляющимися в Порт-Артур и Далянь, которые в последние годы стали предметом конфликтов, будучи "воротами в Маньчжурию".

"Азиатский старик" Китай снова пострадал после поражения от Японии на рубеже веков и интервенции европейских держав в Маньчжурию. Теперь снова вернулись японцы, все еще разгоряченные великой победой в Русско-японской войне 1904-05 годов. Тем не менее, несмотря на все эти раздоры и беспорядки, британцы сохранили свои посты в Гонконге и Вэйхайвэе.