На арене смерти

Часть 5

Глава 1

На следующий день, в Москве, в головном офисе своей компании, расположенном в одном из небоскребов Делового центра, после просмотра записи репортажа телекомпании "НСТ" о гладиаторских боях, бесновался Илья Петрович Сейшельский. Он ходил по кабинету туда-сюда быстрыми шагами, брал со стола разные мелкие предметы, карандаши, ручки, резинки и швырял их направо и налево. Два его зама, Петр Зинчук и Игорь Кравец сидели на кожаном диване, затаив дыхание и смотрели на пышущего злобой и расхаживающего перед ними шефа, даже не пытаясь его успокоить. Сейчас это было просто невозможно, нужно было дождаться когда шеф немного остынет. В кабинет робко заглянула Инна, секретарша Сейшельского и встретившись взглядом с горящими глазами Сейшельского, в ужасе захолпнула дверь.

— Да что он себе позволяет, этот молокосос! — кричал Сейшельский, ни к кому конкретно не обращаясь, просто выпуская пары, — да я уничтожу его и его телекомпанию! Я его сгною в тюрьме за клевету! Чего вздумал? Защищать этого Маслова?! Этого убийцу?! Посмотрите, — Сейшельский показал рукой на висящую на стене телевизионную панель, на которой застыло изображение одного из эпизодов боя Маслова с Уиткинсом, — посмотрите на эту рожу! Да он же головорез! Ни один нормальный человек не пойдет участвовать в этих боях и убивать друг друга! А он пошел! И убивает! Он убил моего сына, а теперь убивает людей на арене! Ему крови мало! Ладно, будет тебе кровь, — скрежеща зубами и потирая руки, проговорил Сейшельский, -будет еще кровь! А этот комментатор хренов его еще и защищать задумал! Да кто он такой?! И почему он решил его защищать?! Не лез бы не в свое дело и все было бы хорошо! Так нет же, засунул свой нос туда, куда слон бы свой хобот не сунул! Ну я ему покажу! Я им всем устрою сладкую жизнь! Да он у меня в Москве теперь даже дворником не сможет устроиться! Он у меня теперь будет на помойке жрать протухшие яйца! Он будет драться за них с бомжами! С кем решил связаться, на кого рыпнулся?! Да я его как таракана прихлопну! Он у меня бомжевать пойдет! На своей карьере пусть ставит крест! Все, закончилась лестница, началось падение на дно! Шутки закончились! Или засадит его, также как этого Маслова, чтобы он тоже поучаствовал в боях? А этот Маслов, тоже хорош! Звездой стал, понимаешь ли! Хреновой звездой стал! Про него только и говорят теперь! Про него и других таких же убийц! Мир с ума сошел! Посмотрите, про кого теперь говорит весь мир — про убийц! Вот они, — Сейшельский снова указал рукой на экран, — герои нашего времени! Убил моего Мишку и теперь стал популярным, как Браун Сталлоне! Ну у того и дед был знаменит в Голливуде, а этот кто такой? Зря я разрешил ему участвовать в этих играх, ой зря! Какая ошибка, какая ошибка! — Сейшельский обхватил своими ладонями голову и, наконец, сел на свое место во главе стола. Заместители Сейшельского по-прежнему молчали.

— Ничего, я все это исправлю, — произнес после недолгого раздумья Сейшельский и протянул руку к трубке телефона...

В Среду вечером, двадцать второго декабря, когда Влад и Света уже поужинали в ресторанчике и сидели у Влада в номере, готовясь ко сну, телефон Влада зазвонил. Влад взял телефон и нахмурился. Звонил Владу его руководитель, замдиректора телекомпании, Сергей Петрович Лисовцев.

— Кто звонит? — поинтересовалась Света.

— Сергей Петрович, кто ж еще, — ответил Влад.

— Так поговори с ним, что ты думаешь?

— Да вот же, говорю, — скривился Влад, — убавь пожалуйста звук, — попросил он Свету и когда она убавила звук экрана, дал команду телефону принять вызов. Влад словно чувствовал, что этот звонок не сулит ничего хорошего.

— Алло, Влад? — произнес Сергей Петрович.

— Да, я слушаю, Сергей Петрович, — ответил Влад.

— Влад, что это ты там затеял какое-то собственное расследование?

— Сергей Петрович, вы же сами говорили, что у нас независимая телекомпания и всякая инициатива приветствуется.

— Да, но не такая же инициатива. Мы — спортивный канал, а не какая-нибудь юридическая фирма. Не наше дело заниматься разными там делами. Немедленно прекращай это, — Влад услышал строгий голос своего шефа.

— Сергей Петрович, вы меня сюда направили, и я здесь работаю и весь материал, что у меня есть, я стараюсь донести до зрителей. Это не только махания мечами. Там, на арене сражаются люди и один из них — наш с вами соотечественник. И то, что я начал, я буду продолжать, иначе наша с вами профессия и гроша ломаного не стоит.

— Влад, у тебя будут большие неприятности!

— Вы меня увольняете?

— Я не могу тебя сейчас уволить и ты знаешь об этом.

— Сергей Петрович, ну вы же сами видите, что наши рейтинги возросли с тех пор, как в эфире прозвучало нечто большее, чем просто повторение в словах того, что происходит на арене. Мы боремся за аудиторию и людям нравится это слышать, они принимают участие в обсуждениях, они хотят услышать правду!

— Рейтинги возросли, Влад, но появились недовольные люди.

— Сергей Петрович, люди меня не поймут, если я сейчас остановлюсь. Лучше замените меня кем-нибудь.

— Ты знаешь, что я не могу этого сделать! И я рекомендую тебе прекратить все это, иначе в судебных разбирательствах будешь участвовать сам, как частное лицо.

— Я и веду свое частное расследование. Телекомпания тут ни при чем.

— Что ж, Влад, я тебя предупредил. До связи! — Сергей Петрович отключил связь.

— Что шеф хочет от тебя? — спросила Света, когда Влад положил телефон на тумбочку.

— Взбучку задал! — ответил Влад, — хочет, чтобы я перестал заниматься расследованием. Говорит, что к уголовному праву наш канал не имеет никакого отношения.

— И что ты думаешь, прекращать?

— Нет, конечно, отступать уже поздно. Но дома я могу лишиться работы.

— И это тебя не беспокоит?

— Как не беспокоит, — всплеснул руками Влад, — очень даже сильно беспокоит. Но, во первых, человек, откомментировавший игры без работы не останется, а во вторых, и это самое главное, у меня есть ты! — Влад придвинулся к Свете, обнял ее и поцеловал, — и нашему счастью никто и ничто не помешает.

— Ты уверен? — спросила улыбающаяся Света.

— Как в том, что у меня на руке пять пальцев! — ответил Влад и надолго приник своими губами

к светиным губам.

Бой с Питером не был для Антона тяжелым. Антон знал все слабые и сильные стороны Питера, но бой все же оказался затяжным, из-за того, что Антон не хотел наносить тяжелых ранений Питеру и из-за упорства самого Питера, несмотря на ранения продолжающего бой. Будь на месте Питера незнакомый Антону гладиатор, он бы уже давно справился с ним, но Питер был товарищем Антона по семьдесят второй команде гладиаторов и у Антона не поднималась рука нанести ему смертельное ранение, хотя возможностей для этого было предостаточно.

Конечно, Антону было жаль Питера, жаль, что именно ему пришлось с ним сойтись на арене и остановить его. Питер тоже проделал достаточно тяжелый путь, дойдя до третьего круга одиночных боев. И Антон вполне мог его понять. Никому не хотелось возвращаться назад в свои тюрьмы, но таковы правила этих боев, что из четырех тысяч двухсот бойцов билет на свободу получит только один, самый сильный из них. Поэтому Антон и не испытывал ненависти к Питеру, хотя Питер уже одним взглядом испепелил бы Антона, будь у него такая возможность. Питер знал, что Антон сильнее его и уже перед началом поединка он понял, что дальше ему не пройти, поэтому, кроме ненависти, он не мог ничего испытывать к Антону. Хотя, с другой стороны, может быть Питеру и повезло, что он встретился именно с Антоном. В бою с другим гладиатором Питер мог и погибнуть, а Антон всего лишь ранил его. Антону пришлось хорошенько приложить Питера рукояткой меча по шлему в области затылка, чтобы вырубить его на некоторое время. Антон понимал, что Питер хотел либо убить Антона на арене, либо самому умереть там. Возвращаться в тюрьму он не собирался, но теперь ему все же придется это сделать. Антон сохранил Питеру жизнь, а уж как дальше он с ней поступит, было делом самого Питера.

На следующий после боя с Питером день Антон недолго размышлял о превратностях судьбы, выставившей ему Питера в качестве противника. Ему некогда было расслабляться и некогда было сожалеть о дальнейшей судьбе Питера. Ему самому нужно было приложить еще немало усилий на тренировках, чтобы его не смог остановить в следующем бою какой-нибудь гладиатор. И Антон снова, как одержимый, продолжил жить по своему же собственному распорядку. А следующий бой был уже не за горами.

Уже в субботу, двадцать пятого декабря, в блок к Антону зашел Поль и сообщил ему что его бой со следующим противником состоится двадцать девятого декабря, в среду. В понедельник, двадцать седьмого декабря, начнутся бои четвертого круга одиночной стадии турнира. В день будет проводиться по два боя. Антон поинтересовался у Поля, остались ли в числе продолжавших борьбу гладиаторов остальные три фаворита, то есть "Атомный реактор", "Демон" и "Рыцарь" и Поль ответил Антону, что все главные фавориты победили в своих боях и прошли в следующий круг. Имя противника Антона уже было известно, но Поль не сообшил его Антону. Таким образом, остались шестнадцать лучших гладиаторов этого турнира, которые будут продолжать борьбу и среди которых были самые опасные бойцы. Но Антон не испытывал страха, он продолжал заниматься и верил в свои силы. Теперь он чувствовал, что сил у него вполне достаточно, чтобы сразиться хоть даже и с Пьером де Шаттруа. И, кроме того, Антон чувствовал, что благодаря серьезным постоянным тренировкам силы его увеличиваются с каждым днем. До выхода на свободу оставалось победить всего четверых противников. Но кто же они будут?

Наступила среда, двадцать девятое декабря, день боя Антона. Антон провел ее ни на шаг не отклоняясь от распорядка. Поль зашел к Антону, чтобы сопроводить его на арену в семьнадцать часов. Бой Антона был вторым и последним боем среды. Антон последовал за Полем по освещенным факелами мрачным подземным коридорам Нового Колизея в полукруглый зал, предваряющий выход на арену. Сколько раз он ходил уже за Полем по этим мрачным коридорам на бои команды, в составе которой он дрался и на свои бои? Антон шел по коридорам и размышлял о превратностях судьбы. Разве мог подумать когда-нибудь обыкновенный московский школьник, столько раз смотревший различные исторические фильмы о Древнем Риме и гладиаторах, что ему суждено самому стать в будущем гладиатором. Причем не просто человеком, переодевшимся в гладиатора для участия в съемках какого-нибудь фильма или для игры в спектакле, а стать настоящим гладиатором, которому суждено идти по освещенным факелами коридорам на огромную арену, на которой его ждет смертный бой. Да, он в полной мере испытал все то, что чувствовали настоящие гладиаторы, ведь он также, как и они не был свободным и выходил на смертные бои, чтобы потешить публику. Когда он был школьником, он не мог понять, как можно было так жестоко обращаться с людьми, чтобы заставлять их драться насмерть друг с другом. А когда он стал взрослым, все изменилось. Он понял, что мир всегда был жестоким и ни один человек не мог себя чувствовать в нем в полной безопасности. Он был жестоким во времена Древнего Рима и он остался жестоким и сейчас, а цивилизация — это всего лишь более усовершенствованная техника, которая не в силах изменить души людей. Разве не жестоко создавать чудовищные виды оружия, способные за полчаса смести с лица Земли все человечество? Разве не жестоко отравлять реки и моря, загрязнять воздух в угоду сиюминутной выгоде? Разве не жестоко ставить различные опыты над людьми, превращая их в полуживотных-полуроботов? И если продолжать размышлять глубже на эту тему, вообще захочется самому себе перерезать горло мечом, чтобы покинуть этот несправедливый и чудовищный мир навсегда.

Но барон научил Антона бороться, он привил ему знание о том, что Земля — это не Елисейские поля, где в вечности отдыхают блаженные. Земля — это поле битвы. И поэтому Антон сражался. Он знал, что на этой Земле живут барон Фабиус, мама Антона и Лена. И ради того, чтобы снова увидеть и обнять этих людей руками, на которых не будет цепей и наручников, Антон и шел в очередной раз на смертный бой. Вскоре Антон, уже облаченный в доспехи серого цвета и вооруженный, ждал в полукруглом зале своего выхода на арену. Антон разминался, проделывая различные вращения мечом, приседая, прыгая. До его слуха долетали крики толпы с трибун амфитеатра.

Наконец Поль сделал знак Антону следовать за ним и они стали подниматься по бетонному полу к северным воротам. При их приближении ворота распахнулись и Антон оказался на арене. Прошла всего неделя с прошлого боя, время пролетело так быстро, что Антону показалось, будто бы он и не покидал арены. Зрители на трибунах что-то кричали, размахивали руками, двигались. Антон смотрел на своего противника, выходящего со своим сопровождающим из южных ворот и пытался понять, кто он. Противник, облаченный в доспехи черного цвета, был среднего роста, но массивен и широк в плечах. Издалека он напоминал Эрнеста Герштейна, но когда Антон и его противник приблизились к центру арены, Антон понял, что это не Герштейн. Своего противника Антон не знал. Он не относился к числу главных фаворитов, но если дошел до этой стадии боев, значит он хороший боец. Это Антону и предстояло сейчас выяснить.

В это же самое время комментаторы телекомпании "НСТ", продолжали свой репортаж о боях:

— Итак, противники на арене, — говорил Влад Журов, — сейчас начнется бой. Противником Антона Маслова, гладиатора из России, по прозвищу "Ахилл", сегодня является гладиатор из Германии, Виктор Абель, по прозвищу "Зверь". Виктор Абель — убийца из Германии, по ночам убивал людей с целью их ограбления. Абель не входит в число главных фаворитов турнира, но является достаточно крепким бойцом. Один тот факт, что он вошел в число шестнадцати сильнейших из четырех тысяч двухсот бойцов уже о многом говорит. Уж не знаю, за что зрители прозвали Абеля "Зверем", может за то, что он кидается на противников, рыча по звериному, или за что-то другое, но им виднее. "Зверь" — значит "Зверь". Абель одет в доспехи черного цвета, Маслов в доспехи серого цвета. Маслов практически все свои бои провел именно в доспехах серого цвета и пока что он оказывался счастливым для него.

— Влад, ну я думаю, что дело не только в счастье или в везении, — вступила в комментирование Света Рудицкая, — я думаю, что у Маслова великолепное мастерство, которого он достиг, проливая многие литры пота на тренировках.

— Безусловно, безусловно, — Влад опять взял слово, — Света, ты как всегда права. Победы Маслова нельзя списывать только на везение. Удача любит трудолюбивых и по "Ахиллу" заметно, что он много тренируется. Итак, противники поприветствовали зрителей, встали лицом к лицу в центре арены. Сейчас начнется бой. Стучат барабаны, гладиаторы крепче сжимают в руках свои мечи. Посмотрите, как они напряжены, как они буравят взглядами друг друга. Барабаны затихают, все, бой начался! "Зверь" ниже "Ахилла", но посмотрите, какой он массивный и широкий в плечах! Итак, противники обмениваются первыми ударами. Посмотрите, "Зверь" бросился было в атаку, но как ловко Маслов ушел с линии атаки и едва не подставил подножку "Зверю". Бой продолжается, теперь атакует Маслов. Какая яростная атака! Абель обескуражен, он отступает! Маслов осыпает Абеля ударами и Абель, отступая, падает на спину, на песок! Великолепно! "Ахилл" не дает противнику опомниться и хочет завершить бой сейчас, пока противник на песке! Абель отбивает руку Маслова ногой, бьет его в пах, привстает и бьет Маслова своим щитом по шлему. Маслов отшатывается. Вероятно, Абель задел его хорошо. Вот это бой, вот это накал страстей!