Третья ипостась. Часть 1

Это доказывали даже обстоятельства их с Тивизой знакомства. Оказывается, девушка рано сбежала из дома от тирана-отца и некоторое время промышляла банальными кражами, благо была быстра, ловка и увертлива. По крайней мере, ее ни разу не ловили. Больше она ничего не умела делать, ведь стрельбу из арбалета и способность обходить любые препятствия за практичные навыки принять сложно.

Во время одной из вылазок она и наткнулась на принца, однако тот не выдал ее, впечатленный необычными умениями, и предложил присоединиться к его компании. Рыжая долго не могла поверить ему, все ждала подвоха. И только когда принц провел ее в тайное место и представил своим соратникам, она поняла, что он не шутит. У них оказалось все серьезно, в чем она вскоре и убедилась.

Тивиза стала Четвертым паладином Ордена Золотого Огня. Название придумал сам Магистр, он же принц Аурелий, объясняя странное наименование каким-то бредом про будто явившуюся ему Золотую Деву с огнем вместо волос. Эта история была выдана замогильным голосом, после чего принца обуял приступ неистового хохота над вытянувшимися физиономиями паладинов. На нее не купился только Гарс, и то потому, что знал принца с раннего детства и привык к безумному полету его фантазии.

— А если серьезно, — сказал Аурелий, отдышавшись, — я вычитал о ней в Хрониках. И, если все пойдет как сейчас, мне придется оживить легенду.

Все знали, что имел в виду принц. Его мачеха всерьез взялась за отца. Эта женщина не останавливалась ни перед чем, она на все была готова — так стремилась к цели. В принципе, сразу было заметно, чего именно она хотела от брака, а потом начали всплывать ее очень тесные связи с Плеядой, давно пытающейся ограничить королевскую власть. Альянс выгодный для всех: лорды получают право последнего слова, а амбициозная представительница захудалого, но слишком кичливого рода — номинальное звание абсолютной властительницы самого влиятельного государства Рура. А это значит, что кто-то лишний в этом уравнении.

В сущности, принц и создавал Орден для защиты Короля. Они играли роль беззаботного окружения недалекого наследника, незаметно предотвращая тонко задуманные попытки отправить Короля в мир вечного мрака. Они балансировали на грани и знали, что долго так не продержатся, что заговорщики устанут притворяться и будут действовать более грубо, зато надежно. И в какой-то момент все-таки переборщили, за что были отправлены в ссылку, но и из Резиденции следили за развитием событий.

А потом все стало еще сложнее, и Аурелий отправился на свой подвиг. Все они были уверены, что я каким-то образом смогу повлиять на ситуацию, а рыжей еще и казалось, что вернется он уже другим. И она не ошиблась. Изменилось все: ситуация во дворце, отношения с союзниками, дела Ордена.

Я слушала ее, а сама думала о том, как много надежд он связывал со мной. Он видел во мне решение многих проблем, рассчитывал, что я помешаю его врагам, смогу спасти его отца... Откуда он знал, что я в состоянии предотвратить только катастрофу глобального масштаба, в другом же вовсе не помощник, а лишь обуза.

Мне не удалось ни того, ни другого. Впору признать меня совершенно никчемным существом, каковым многие и считали, бросить на произвол судьбы, но он вытащил меня из дворца, укрыл в этом убежище.

И тут я заледенела от страха. А вдруг он все же возненавидел меня? Вдруг сплавил подальше под видом защиты, потом Тивиза и Руб куда-нибудь денутся, и я останусь с жутким адским кобелем, полностью осознавая, как я их подвела?

Видимо, все отразилось на моем лице, потому что Тивиза вдруг заговорила о другом, настолько неожиданном, и я внимала ей с все возрастающим удивлением.

По словам рыжей, когда появилась я, Аурелий тоже определенно изменился. Она назвала наши отношения пронзительными и призналась, что какое-то время не могла их понять. Будто грустная мелодия поднялась до самой высокой ноты, объясняла она, и остановилась на ней, безнадежно застыв на одном и том же щемящем сердце аккорде. И удивлялась, как мы могли позволить себе свои чувства, если заранее был известен результат?

— Ты очень мне понравилась сразу, — опустив веки, делилась Тивиза, — но Аурелий... мне было так его жаль, я думала, он достоин чего-то другого, чего-то более... — она поводила ладонями в воздухе. — Но однажды я случайно увидела то, что было скрыто под мнимыми страданиями принца. Такого счастья просто от взгляда на чье-то лицо я еще не наблюдала. И у Аурелия не было раньше такого выражения. Я даже представить не могу, с чем это можно сравнить. Первый вздох новорожденного, ощущение теплых материнских рук — конечно, мы не помним этого взрослыми. Но я думаю, осознание того, что ты теперь живешь и уверенность в своей необходимости для другого — вот что дает абсолютное счастье. Принц теперь живет в полной мере, он необходим тебе, и ты нужна ему до безумия.

Я ошарашено слушала откровения девушки. Так вот как это выглядит со стороны?

— Неужели это так заметно? — прошептала я.

— Еще бы! Когда вы смотрите друг на друга, просто смотрите, мне становится так стыдно, будто я застала вас за чем-то другим...

Я вытаращилась на нее, но она прыснула, и вскоре мы обе хохотали как ненормальные.

— Не сомневайся в нем! — отсмеявшись, серьезно попросила меня девушка. — Может, сначала он и имел на тебя какие-то определенные виды, но теперь, уверена, он чувствует совсем другое.

Мы некоторое время посидели молча. Если это увидели все, то почему мы сами этого не замечали так долго? Ведь только перед самым расставанием он дал мне понять, как относится лично ко мне, и теперь его слова о том, как я нужна ему, приобретают совершенно другой смысл. Теперь я была уверена, на все сто процентов уверена, что он любит меня, просто меня, девушку, а не благоговеет передо мной, зная о моих возможностях.

Так, надо отвлечься, а то я просто сгорю! Мысленно я уже встретилась с ним, и моя фантазия заработала на бешеных оборотах. Я представляла, как у нас будет... Все, успокойся, а то рыжая вон уже снова ехидно улыбается!

— Ты можешь рассказать мне о своем Таланте? — спросила я ее, чтобы отвлечься. — Или это запретная тема?

— Нет, что ты! Никаких секретов от тебя! Это ведь именно принц первый сказал мне, что у меня Талант фантома. Он всегда был начитанный, просто жуть! Рядом с ним я чувствовала себя совершенной невеждой, хотя кое-чему все же училась. Объяснить это довольно трудно, ведь я и сама еще не очень хорошо понимаю, как это работает. В общем, иногда, на самом деле чуть ли не постоянно, то, что должно произойти, прокручивается у меня в голове заранее, за некоторое время до того, как происходит на самом деле, с полной точностью, до самых мельчайших подробностей. Периоды разные — от нескольких секунд до десятков минут. Мне будто предоставляется небольшая фора, возможность отреагировать и спастись, ведь обычно так происходит перед какой-то опасностью. Поэтому я часто избегала серьезных проблем. Поэтому и карьера воришки складывалась довольно успешно, я могла уйти от любого преследования. С раннего детства у меня была мгновенная реакция — ведь на обдумывание варианта времени совсем не оставалось. Но непрерывно жить вот так, опережая реальные события, очень тяжело. Это как две жизни, одна настоящая, другая призрачная. И я боюсь перепутать их когда-нибудь.

Тивиза замолчала, глядя в пустоту. Что она видела сейчас? Я приготовилась, но девушка вдруг мимолетно улыбнулась и, даже не глядя, ловко поймала мою руку у самого своего лба, куда я хотела залепить ей щелбан. Я рассмеялась. И точно, она знала. В принципе, очень удобно, если бы не было так... пугающе.

Видимо, использование всех талантов опасно. Сорайя может рано состариться, Тивиза вон переживает, что заблудится между реальной и фантомной жизнями. Проблемы есть у всех, кто чем-то отличается от других. Так что, не стоит мне особо париться о своих трудностях.

Вскоре подозрения наши оформились во вполне твердую уверенность — молчание ребят было ненормальным. Поэтому еще недели через две Тивиза все же собралась в путь. Конечно, она справится лучше меня, я ничего тут не знаю, даже где их искать. Это был голос разума, но когда я особо к нему прислушивалась? Сердце твердило совсем другое. Точно Зов проснулся — физическая потребность в его присутствии, и если тогда я понятия не имела, что это значит, сейчас все было ясно, как никогда. Я скучаю. Я не могу без него. Я вперлась по самые помидоры. Опять.

Без Тивизы жизнь пошла как раньше, все как обычно. Только разговаривать мне приходилось теперь с одним Пушем, а такие беседы диалогом не назовешь. Зато я могла рассказать ему абсолютно все, даже то, что стеснялась поведать рыжей.

— Знаешь, сахарок, не могу и представить, сколько еще протяну. Где же он шляется? А ведь обещал скоро явиться. Ну что, вы, мужики, за люди? Хотя прости, ты же не совсем... вернее, совсем не... черт, я запуталась!

Пуш, развалившийся на травке рядом с домом, смотрел на меня скептически.

— Ладно, ладно, я не очень разбираюсь в твоей физиологии.

Пуш фыркнул, что прозвучало — даже не пытайся! Я подошла к нему и привалилась к мягкому боку. Погладила ухо, положила голову на шею.

— Просто умираю от тоски. Я ведь правда люблю его! — шептала я в бархатные чешуйки. — Скучаю, не могу!

Потом подняла голову и повернула к себе страшную морду Адского Пса.

— Только ты спасаешь меня от безумия, ты и Рубис мои ангелы-хранители. Только из-за вас еще живу.

Пуш благодарно прикрыл глаза, потыкался носом мне в плечо, потом поднял свою змеевидную голову и посмотрел в сторону построек. Я тоже посмотрела туда и увидела неподвижную фигуру Рубиса. Гигант пристально изучал нас, потом улыбнулся уголком рта, кивнул и скрылся в лесу. Неужели он слышал?

Я вздохнула. Ну и ладно. Подумаешь, а то он не видел, как мы с Апрелем целовались!

А потом мне надоело депрессировать, и я подсела на тренировки Руба. И, поскольку, тренировался он часто и много, так и торчала за каким-нибудь углом, опасаясь глазеть открыто, было почему-то невероятно стыдно обнаружить свой интерес. В принципе, я часто думала о том, чтобы научиться драться, исключительно в целях самозащиты, конечно. Ведь я при всех своих потенциальных силах, предназначенная для спасения всего человечества, элементарно не могла защитить себя саму. Ситуация нелепая и жалкая, а еще и очень обидная.

А Руб был великолепен. Не владея ни одним приемом, я, дитя своего времени, насмотрелась до фига всяческих боевиков. Выглядело все там красиво, но я, опять же в силу своего полного невежества, могла и ошибаться в нюансах. В фильмах, однако же, все персонажи комплекции Руба были неповоротливыми и полагались только на свою силу. Гигантская фигура бородача двигалась с нереальной скоростью, мельтеша смазанными движениями, и я не могла уследить за ними даже своим восстановившимся после преобразования зрением. А во время упражнений с оружием его на самом деле окружала стальная стена. И, конечно, он знал о моем подглядывании.

Но однажды я вышла. Не обращая на меня внимания, Руб закончил упражнения (на этот раз с посохом) и встал, опираясь на свой гимнастический снаряд. Сейчас он наверняка наорет на меня, если не огреет вдоль спины своей палкой.

Я ошиблась. Он и слова не сказал, и даже палкой не врезал. Просто метнул мне в голову непонятно как оказавшийся в руке кинжал. Понимая, что вот прямо сейчас погибну, так и не увидевшись с Апрелем, я попыталась отшатнуться, заранее зная, что ничего не получится. Вот и все!

Организм, однако, думал совсем иначе. Я мысленно прощалась с жизнью, а тело уже ушло с линии броска, слегка развернувшись и выставив вперед левое плечо, а правая рука совершенно неожиданно выхватила прямо из воздуха что-то холодное. Что, я не видела, потому что все еще смотрела в ухмыляющееся лицо Руба. И для меня было шоком увидеть, как в считанных миллиметрах от его уха со свистом пролетает тот самый кинжал и почти наполовину вонзается в бревенчатую стену. Он еще звенел, когда Руб, улыбаясь, двинулся в мою сторону и, проходя мимо, хлопнул по плечу все еще выпрямленной в замахе руки, отчего я чуть не ушла в землю по колени. Он дошел до ограды — и через долю секунды в меня полетело огромное бревно. Его я перехватить, конечно, не смогла. Но избежать столкновения — это пожалуйста.

В следующие полчаса я увернулась от почти всех тяжелых и острых предметов, находящихся во дворе. В ход шло все: вилы, топор, пила, крупные гвозди и даже поленья, наколотые Рубом для очага. Мы напоминали циркачей, метающих друг в друга булавы, в воздухе постоянно что-то летало. И не всегда в меня. Более подходящие по весу предметы метко возвращались обратно к кинувшему их, но, ни его, ни меня, ни разу даже не задело.

Руб прекратил внезапно. Подойдя ко мне, прогудел:

— Ну, что ж, реакция хорошая. Тебе нужно немного — научиться всему остальному. Начали!

И мы начали.

Мои синяки, оказывается, выглядели сгустками золота на слегка мерцающей коже. О, в последнее время я увидела их достаточно. Теперь у меня всегда были синяки. Я получала палками, руками, ногами, и всеми подручными предметами по всем частям организма.

— Боль на тренировке — жизнь в схватке, — говорил Руб.

Вот такое вот "тяжело в учении — легко в бою". Высказыванию великого генералиссимуса я верила. А значит, прав и мой новоявленный наставник. Но иногда вставала после очередного падения на голом принципе. Ну кто тянул меня за язык! За каким... мне приспичило чему-то учиться? Как сидела за чьей-то широкой спиной, так и сидела бы. И Пуш, вон, любого порвет в лоскуты, если что. Силы захотелось, подраться, кулаками помахать! А Рубис тоже хорош! Дай ему только кого-то подрючить, поднатаскать. Все разбежались, а тут и новая ученица подвернулась. Да он просто изверг и садист!

Мысленно поистерив, я начинала успокаивать себя. А сколько раз я оказывалась в такой ситуации, что рассчитывать могла только на себя? Значит, идея не так уж и плоха. И нечего ныть! Соберись, тряпка! А то щас как врежу, я уже многое умею. Наорав на себя подобным образом, я представила, как луплю себя по макушке и прыснула в ладонь. Да, вот это картинка!

Поразвлекавшись подобным образом, я, услышав со двора нетерпеливый рык тренера, резво метнулась наружу. Сейчас наваляет за опоздание. И ведь навалял!

По моим подсчетам, Руб, я и Пуш жили в лесной избушке больше полугода. И теперь я по-настоящему поняла, что Лека имел в виду: здесь на самом деле не было смены времен года. Температура колебалась от пятнадцати до тридцати градусов по Цельсию, и то только по тем ощущениям, которые я помнила до преобразования. Всегда тепло, ветерок только легкий, никакого солнца и звезд, бесконечной высоты неба, ничего этого я никогда больше не увижу.

Стерильный мир. И я сама себе начинала казаться болезнетворной бактерией, посягнувшей на это чистое и здоровое место. Здесь ведь все прекрасно и без меня. Никаких атомных станций, которые могут взорваться и превратить все вокруг в зараженную пустыню. Никакого ядерного оружия, способного уничтожить целые страны. Чистота природы восстановлена, да и Купол защищает от всего извне. Купол... Может, он и был самой главной опасностью, ведь его существование противоестественно! Он опасен не только для Рура, но и для всей Земли. Интересно, как там теперь?...