Третья ипостась. Часть 3

Глаза. У принца было что-то с глазами. Это были совсем не те теплые смородины, всегда смотревшие на меня с нежностью и заботой, а потом и с тоской, нет, это было нечто иное, будто парню сделали операцию по пересадке. Даже цвет у них был другой, мутновато-голубой, а уж выражение...

— Принц... — на всякий случай позвала я, уже уверенная, кто бы ни занял его тело, это был совсем не он.

Хотя... на мгновенье мне показалось, что он скажет "да", и наваждение спадет, а он улыбнется своей обычной лукавой улыбкой и объяснит свое неожиданное появление.

Ничего такого он не сделал.

Вместо этого расхохотался, но совсем не так, как обычно смеялся принц, в которого я-Феникс влюбилась со всем пылом юной неискушенной души, не бархатистым раскатистым смехом, а визгливо и въедливо, как простуженная, злоупотребляющая ядреным самосадом циркулярка. Я слышала ранее этот смех и помнила его.

— Конечно... нет, дорогая моя! — веселился некто очень знакомый, принявший форму принца.

Вот теперь я сама это заметила. Никогда на этом широком скуластом лице не было подобного выражения. Оно всегда излучало дружелюбие, могло стать строгим, когда он урезонивал своих расходившихся друзей, или серьезным, когда он давал мне твердые обещания. Оно было нежным при взгляде на меня, оно было страстным, когда он дарил мне свои поцелуи. Но сейчас...

Оно искривилась брезгливой гримасой, даже разрез глаз, казалось, утратил природную форму, взгляд не ласкал, а царапал. Нижняя губа как-то по-особому сдвинулась в сторону, и я уже видела подобную мимику, только вот лицо... лицо было совсем другим.

Тут я заметила небывалую вещь. В глазах его промелькнула сиреневая искра...

— Саш... Саш, это ты? — в порядке совершенно нелепого предположения спросила я.

Нет, это точно на уровне бреда. Не мог мой собственный брат оказаться таким чудовищем, чтобы убить мозг живого человека, пребывающего в себе, не мог он...

— Саша, Саша! — продолжал свое веселье незнакомец в теле Кахармана. — Саша был гением, но, как все они, совершенно не думал о себе. Я предложил ему перенести сознание в виртуальный мир, когда он уже умирал. Но, черт меня побери, даже на смертном одре он диктовал своим ученикам такие вещи, которые опережали его время на годы, даже столетия вперед. Ему всегда ни на что не хватало времени, поэтому эта идея, объединить разум с так любимой им операционной системой, он воспринял это с восторгом и чуть сам не побежал в лабораторию, несмотря на полную атрофию мышц ног. Бедный Саша... Запустить в программные файлы вирус со своим сознанием, маленького такого червячка, который с каждым включением ноутбука захватывал все больше и больше, подчинял себе все его мысли, оставляя нетронутой самую крохотную часть сознания, чтобы когда жалостливая, но безмозглая сестра, все же догадается совместить брата с ищейкой, та смогла найти его по имени. А потом все совсем просто!

Вот теперь я точно сошла с ума. Да уж, объяснить себе этот бред будет очень сложно! Ибо по безумным глазам, откровенно глумливо обозревавшим меня, я узнала, наконец, нового обитателя несчастного принца. А ведь жалела недавно, что не смогу посмотреть в эти глаза перед тем, как плюну в них и прихлопну их обладателя. Но эти ненавистные бельма находились на таком дорогом лице близкого мне человека. Какое бы неистовое желание раздавить гниду ни мучило мой растерзанный разум, как ни дергались скрючившиеся когтями пальцы, я не могла поднять руку и разорвать его в клочья. А вдруг он еще там? Вдруг принц еще был, еще присутствовал, хоть какой-нибудь малой частичкой, но держался, а я отниму надежду на его возвращение? Поэтому я замерла, так и не начав атакующего движения, застыла, прикипев взглядом к бледным зенкам самого ненавидимого мной существа во Вселенной, человека, который пожертвовал многими жизнями, обрекшего не на смерть, а на вечные муки таких же, как он живых людей, лихорадочно пытаясь углядеть хоть тень сознания принца Кахармана. Но... нет. Я видела только один отвратительный разум.

— Профессор?... — все еще не веря, пробормотала я.

— Ну, а кто же, сахарная моя? — удивился Григорий Маркович Эллер.

Я резко выдохнула, будто меня пнули прямо под ребра, а потом с трудом набрала воздуха для нового вопроса.

— Но как же...

— Снова эта непроходимая тупость! — с тяжелым вздохом констатировал он, на миг закатив глаза к потолку. — Ты меня изумляла еще тогда своей доверчивостью, это надо же было поверить всему тому бреду, который я на тебя вываливал!

Да, тут он меня уел, я и сама не раз себе удивлялась. Потом. Потому что тогда, в очень сложный для меня период, действительно всему этому верила. Но как... как, черт его дери, он смог пробраться в Кахармана?

Тот как всегда все прочел по моему лицу.

— Этот мальчишка давно мозолил мне глаза. Сунулся раз, но я не успел его поймать, но потом взял и вернулся.

Блин, я же его просила! И оказалась права — он таки поперся прямо сюда! Что хотел доказать? Выслушай женщину, и сделай наоборот? И что, доказал?

Я взбесилась, в первую очередь, на себя. Что, довольна, оказавшись права? Проявила чудеса интуиции? Аллилуйя, огреби долбаную медаль! Прав, прав профессор, я полная идиотка, непуганая, огретая пыльным мешком из-за угла. Я должна была убедиться, что он не пойдет сюда. Я должна была настоять любым способом, сопровождать его сама, или заставить Апреля дать парню охрану, две дивизии королевской гвардии, не меньше! Как мы отпустили его одного?! Господи, я же подставила его, подсунув в качестве еще одной жертвы сумасшедшему профессору!

— Как вы смогли подчинить его?

— Да, пришлось постараться, но я тут нашел кое-какое оборудование, и у меня получилось. Опять же, ты не уничтожила все губительные свойства ищейки, я смог кое-что восстановить!

О, Господи! Он прав, Шерлок был способен заключать в себе человеческое сознание. Эллер ученый, а тут наверняка остались материалы и ресурсы, пережившие натиск времени. И вообще, он здесь работал, знает каждый миллиметр этих катакомб, это я плутала тут, без понятия, что где расположено.

— Но зачем вам было нужно его губить? — я еле сдерживала готовый сорваться голос. — Чем вас не устраивало тело... моего брата?

— Глупая, как мне подчинить весь Рур, если я просвечиваю и вообще сиреневого цвета?

Нет, я отказываюсь в это верить. Он что, снова за старое? Снова вчесывает мне откровенную галиматью? Наполеон хренов! У меня отвисла челюсть, когда я поняла, что на этот раз профессор совершенно серьезен. А еще меня называет безмозглой. Вот, клянусь, из всего, что я приготовилась услышать, это намерение было на последнем месте. Да о чем я, о таком мне и в кошмаре бы не приснилось. Нет, он что, точно, серьезно собирается подчинить себе Рур?

— Да как вы собираетесь это провернуть, даже в теле? — я просто хотела убедиться, что не ослышалась.

— При помощи моей армии, конечно! — маниакально улыбаясь, поведал враг с лицом хорошего друга.

— Да где вы умудрились ее взять?

Он только предвкушающе усмехнулся, а потом переместил взгляд выше моего плеча. Я уже почувствовала движение за своей спиной, резко развернулась и... оторопела: меня окружали очень хорошо вооруженные воины, и их было много. Обмундирование новоприбывших очень напоминало форму верейнских пехотинцев, которые сражались у стен Города в той памятной битве почти двадцатилетней давности с обеих сторон: брюки и куртки кожи плотной выделки, высокие сапоги на очень толстой подошве из многослойной прессованной кожи, выглядевшей как настоящий протектор. Шею и торс прикрывали панцири из такого же прессованного материала, эта штука могла даже стрелу задержать, только, конечно, не арбалетную, и защитить от удара клинком иди секирой.

Они появились совершенно бесшумно, несмотря на мощную экипировку невероятным количеством оружия. Уже это демонстрировало профессионализм застывших в угрожающих позах бойцов. Они заполнили весь коридор, но вовсе не выглядели толпой. Нет, это была действительно армия, готовые в любой момент броситься в атаку, воители стояли плечом к плечу, как стена, и выглядели такими же неживыми. Все с каменными, ничего не выражающими лицами, застывшие, источающие яростную угрозу, они, казалось, сдерживаются из последних сил, и не факт, что я смогу отбиться. Здоровые, вооруженные парни не оставят и мокрого места от моих ста шестидесяти пяти сантиметров, а их командир сможет повесить на свое копье затейливый скальп. А если серьезно, эти люди явно в каком-то нездоровом трансе, и я вовсе не хочу убивать их. Не думаю, что они здесь по своей воле. Я снова обернулась к Эллеру.

— Что, впечатляет? Да, я сам в восторге! Каковы, а! — он довольно потирал руки, и этот знакомый его жест, исполненный руками молодого принца, вызвал дрожь, прошедшую по всему телу. — Они очень послушны. Ведь, когда я занял это тело, ищейка никуда не делась, Шерлок до сих пор существует, он подчиняется мне и контролирует все их действия.

— Кто эти люди? Откуда они? — неужели он украл армию у какого-то государства?

— А, это стражи Верейнской границы! — он сказал так, будто упомянул о какой-то безделице. — Отборные вояки, верно?

А гордости-то сколько, будто сам натаскал каждого!

Только через несколько секунд до меня окончательно дошел смысл его слов. Что?! Стражи границы? Он убрал стражу с границы Верейны? Самого незыблемого местного понятия теперь нет?! Да мне оскомину набили разговорами, как важна ее роль в политической жизни всего Рура, как веками складывалась традиция, как неуязвимы эти рубежи. И теперь ее нет?

— Да вы представляете, что наделали? — каким-то затухающим голосом спросила я.

— Получше, чем ты! — рассмеялся профессор. — Я знаю все об этом месте! И теперь, когда у меня появилась возможность, я не упущу ее. Ты не представляешь, как давно я мечтаю об этом, как бесился, когда они начали свои неумелые попытки установления общественного строя! Диктатура, только диктатура, полное подчинение. Господство. Неограниченная власть. И тогда они узнают, все они, кто притеснял меня, кто травил ботаника, кто не давал хода моим проектам, кто заставил меня искать поддержки у совершенно жутких существ с ужасными планами. Ты думаешь, менторам нужна была только ты? — он удивленно покачал головой, будто я в очередной раз явила свою непроходимую тупость. — Они были не против и Землю к рукам прибрать, но их совет мешал сделать это по-простому. Поэтому они пошли кружным путем — решили подвигнуть людей к самоуничтожению. А для этого обещали дать очень много "полезных" штук. Очень полезных. В деле истребления самих себя. А потом можно развести руками в недоумении — ну не уроды, угробили такую чудесную планету, самую лучшую во Вселенной. Самую прекрасную. Самую желанную. Ты не знала? Она уникальна. Единственная в своем роде, и это не пустая гордость местного уроженца. Уж они-то поколесили по просторам, повидали всего, именно они поведали, что таких планет еще не было, и больше не будет. Никогда, а это очень долго.

Я знала это. Вернее, догадывалась, но как-то очень уверенно. Что она единственная в своем роде. Уникальная. Что бы ни придумывали фантасты, какие бы миры не создавало человеческое воображение, на самом деле не было ни одного, хоть в чем-то лучше нее. Хоть в чем-то способного с ней сравниться. И теперь ее не было.

— Я не мог этого позволить, я патриот своего мира! Да, да! — с нажимом повторил он, заметив откровенный скепсис на моем лице. — Они все складировали на полигоне, в одном из тайных бункеров, все эти "подарки". А я позаботился, чтобы они там и оставались. Купол разработан при моем непосредственном руководстве, я знал, что его невозможно будет свернуть, именно я сделал его таким. Изначально проект предназначался для вечной консервации вредных отходов. А потом мое руководство осенило — такую вещь ведь можно использовать и по-другому, да только не так, как уже растрезвонили персоналу. Купол переходил в разряд вооружения и классифицировался как техоснащение передовых отрядов экспансии. Вот чего я не хотел допустить. Всегда ненавидел этих ублюдков, создавших самые страшные орудия уничтожения. Сделать меня соучастником...

Что-то я ничего не поняла. Может, правда, тупая? Искренне негодование профессора могло бы рассмешить, будь обстановка не такой напряженной. У нас тут нарисовалось полное раздвоение личности, конечно если только участие в садистских опытах над людьми не ставит его на один уровень с теми, в отношении кого он так категоричен. Но почему я не удивлена? Господи, да тут сплошная классика, детские страхи и комплексы, переросшие в паранойю и манию величия. А еще прикрывает собственные диктаторские замашки патриотическими чувствами. Он сам-то себе верит? Но я? Как же не увидела этот склад с "подарками"? Хотя, догадаться сложно, такой поворот не укладывался в голове, и откуда мне знать, как они выглядят. Я искала только местное оружие.

— Когда появилась Аахронда и ее Властелины с захватническими замашками, я было подумал, что вот нашелся наконец кто-то, способный объединить здесь все под одной железной рукой, но и тут облом — самый подающий надежды кандидат убит собственной дочерью, которая вовсе не собирается продолжать его дело! — продолжал сокрушаться профессор. — Но теперь я сам способен на это! Я уже сделал беспомощной Верейну — самое большое государство, с остальными будет все просто.

Что б меня через пень и корыто! Если бы звучащая в ушах околесица и вообще вся эта гребаная ситуация не были на самом деле откровенным ужасом, способным взорвать мозг десяти Эйнштейнам, я бы точно рассмеялась ему в лицо, настолько нелепыми выглядели его планы и вообще все, что здесь происходит. Но как раз смешного тут мало. Ведь именно я отвлекла Кирилла — Стража границы — и самого Верейнского Короля, которые ринулись спасать меня из капсулы. Я должна предупредить их! Но сначала неплохо бы просто выбраться отсюда.

— Ты никуда не уйдешь! — профессор снова "прочитал" меня. — В принципе, мне уже не помешают, но я хочу, чтобы ты была рядом со мной и видела, что станет с миром, который ты уже спасала. Знаешь, а я наблюдал! — доверительно сообщил он мне. — Впечатляющее зрелище! А когда увидел выжившую Эгиду, но, вот незадача, ставшую младенцем, я понял, что менторы многое нам не договаривали. По поводу вас.

— Вы даже не представляете, насколько правы! — с чувством сказала ему я. — Они не договаривали вам очень много, и я знаю, что именно!

— Ну что ты будешь делать! Так бывает, таким впечатлительным и недалеким натурам, как ты, может показаться, что они нечто большее, чем есть на самом деле, — это мерзкое сюсюканье разозлило меня больше, чем открытая издевка. — Только я вижу общую картину! И ты мне не помешаешь! Неизвестно теперь, кто ты вообще, может просто обычная девчонка, вообразившая себя невесть кем в силу былых заслуг! Твоя сила заглушила взрыв, но, по всей видимости, она вся потрачена на это, ну, может еще и на ваше возрождение. Ее больше нет. И ты не золотая. Но даже если я ошибаюсь, это не страшно, сила не проснется сейчас, как и в тот раз, когда война чуть не охватила весь Рур. Ты не по этому делу, детка, ты только для глобальных катастроф. А мои планы так далеко не заходят.