Погонщица единорогов

Осёл приблизился и стал рядом с хозяином. Егор с некоторым недоумением оглядел животное и спросил:

— Ты его что, с собой возьмёшь? Он же утонет нахрен!

— Скорее ты отправишься кормить лягушек, чем он, — хмыкнул дед и похлопал осла по морде. Тот фыркнул, вроде бы соглашаясь. — А теперь — цыц! Не мешать.

Старик повёл светящимся шаром над неподвижной поверхностью болота и остановил в десятке сантиметров от тёмно-зелёной плёнки. Задумался, немного передвинул клюку и вдруг ткнул палкой в воду. Зашипело, забурлило, точно в болото сунули не магическую палку, а банальный кипятильник. Огненная сфера исчезла и стало ещё темнее, чем прежде. Я не видел ровным счётом ничего и лишь слышал чьё-то взволнованное дыхание справа. Кровопийца проворчал что-то о том, как он ненавидит подобные штуки. Что именно, клинок не уточнил.

Потом я вдруг сообразил, что вижу длинную тонкую тень, торчащую из болота — посох нашего проводника. Но в этот раз светился не он, а вся вода вокруг. Свечение становилось всё ярче, а освещённая зона — всё обширнее, пока не превратилась в круглое пятно, метров пятнадцати в диаметре. В пятне имелись и тёмные пятна, а также — извилистая чёрная полоса, уводящая от берега, куда-то вглубь болота.

— Вот оно, — проворчал дедуган и не вынимая клюки из воды, чуть повернул голову. — Держитесь меня, внимательно смотрите под ноги и старайтесь не сходить с тропы. Тут есть такие хитрые места — уйдёшь под воду во мгновение ока. Пошли.

Самым первым, как ни странно, пошёл осёл, причём шагал именно по пути, открытому волшебным посохом. Уже после в воду спустился дедуган, пробормотав нечто о "мокрой мерзости". Конец посоха по-прежнему находился под водой и мне в голову пришло, что очень скверно выйдет, если проводник оступится или поскользнётся. Ночью, на болоте, да ещё и в полной темноте...Ух, мурашки по коже!

Твари, населяющие трясину, с началом нашего шествия заметно оживились. Если до этого они лишь изредка подавали голос, то сейчас их вопли звучали громче и чаще. Ганс выплюнул длинное ругательство на немецком и погрозил кулаком в ночь. Потом добавил. Что в гости к жабам топают два лягушатника, так что пупырчатые ещё пожалеют.

Следом за стариком шагал Егор. Семён остановился и сделал приглашающий жест, адресуя его мне. Ну что же, спасибо за честь.

Туфли на ногах, которые упорно возвращались туда каждую ночь, намного меньше подходили для сегодняшних прогулок, чем сапоги спутников. Немного утешало то, что на ногах проводника было нечто, столь же малопригодное для купания. Поэтому оставалось следом за старикашкой помянуть мокрую гадость и осторожно ступить на тёмную дорожку. Под ногами сразу оказалось нечто, очень скользкое и засасывающее. Кроме того, липкая дрянь тотчас заползла внутрь обуви и появилось ощущение, будто я босиком ступаю по илу. Как тогда, когда мы с Костиком ловили раков. Вот только, думаю, здешние раки сами могли поймать кого угодно и объяснить, в какие места они направляются зимовать.

Большая часть света по-прежнему оставалась под ногами, поэтому в основном я видел лишь воду, да тёмные силуэты впереди. Слышал значительно больше: тяжёлое дыхание, тихие ругательства и фырканье осла. Ах, да и ещё едва различимое пение. Старик мурлыкал какую-то песенку. Судя по долетавшим до меня словам — весьма фривольного содержания. Про попа, попадью, поповну и парочку работников. Вроде бы — даже смешную, потому что Егор, шагавший впереди, иногда хихикал.

Внезапно песня оборвалась, а я едва не ткнулся носом в затылок Егора. Старик тоже остановился и медленно поворачивал голову из стороны в сторону. Его животное успело частично покинуть освещённую зону и в световом круге осталась лишь серая задница, нервно взмахивающая длинным хвостом.

— Слышите? — спросил дедуган и оглянулся. На сморщенной физиономии отчётливо читалась тревога.

— Что? — удивился я. — Тихо же.

— То-то же и оно, — вместо старика ответил Егор. — Жабы местные орать перестали.

И точно. Все крики обитателей болота прекратились и наступила тишина, в которой слышалось лишь дыхание спутников. Потом что-то недалеко плеснуло и вновь наступило безмолвие.

— Приготовьте оружие, — бросил старик и встряхнул посох. Свет тотчас стал раза в два ярче, вновь напоминая работу прожектора.

Опять плеснуло, но уже немного ближе. Осёл попятился и оказался виден полностью. Серая морда сохраняла то же сонное выражение. Вот уж кому спокойствия не занимать.

— Что там? — донёсся голос Мориса. Потом — всплеск и громкие ругательства Саши и Франка.

Я обернулся: шутника выуживали из воды, куда он успел погрузиться по самые уши. Судя по всему, утопленник собирался пройти вперёд и естественно соскользнул с тропы.

— Оставайтесь на местах! — рыкнул дедуган. — Ну что за идиоты! Я же предупреждал.

Мориса выудили и Ганс вполголоса заметил, что тот сейчас ничем не отличается от своего любимого продукта. Объект шуток помалкивал и убирал болотную жижу с одежды. Остальные держали оружие наготове. Плеснуло два раза подряд. Совсем близко, но всё же за пределами освещённого пространства.

Я крепко сжал рукоять Кровопийцы и ощутил, как непрекращающийся зуд стал непереносимым. Меч ругнулся и заметил, дескать чувствует что-то скверное.

— Большое. — сообщил он, — и скользкое.

— Между прочим, — хмыкнул старик и оскалился. — К нам пожаловал тот самый рыбак, у которого вы собирались просить помощи. Здорово же он изменился с прошлого раза.

Не успел он закончить фразу, как вода на краю освещённой зоны забурлила и на поверхности появилось что-то тёмное и длинное, типа анаконды. Тут же тихо щёлкнуло и стрела впилась в скользкое тело, пронзив его насквозь. "Змеюка" исчезла, а из мрака донёсся вопль, полный боли и ярости. Ещё одна длинная хрень появилась в поле видимости, но получив два метательных ножа, пропала под водой. И вновь мощный крик, в котором теперь чувствовалось больше злобы, чем страдания.

— Сейчас. — совершенно спокойно заметил старик. — Он уже совсем близко.

Через мгновение световое пятно забурлило, заклокотало и проросло десятками отростков разной длины и толщины. Все они извивались и тянулись в сторону нашей группы. Кроме того, показалось, будто во мраке, прямо напротив меня, вспыхнули шесть жёлтых точек с тёмными точками внутри. Скорее всего, именно там находился тот, кого упомянул наш проводник.

А чуть позже стало не до наблюдений. Не так легко устоять на узкой полоске скользкого ила, когда к тебе со всех сторон лезут скользкие щупальца с острыми зазубринами на конце и норовят вцепиться в одежду. Что случится, если такая фигня сумеет стащить тебя с тропинки, я уже имел счастье наблюдать на примере Мориса. Вот только теперь времени и возможности спасать утопающего ни у кого не будет.

Я мог видеть только Егора, сосредоточенно тыкающего мечом в воду, да Семёна с громким хеканьем рассекающего наглые отростки. Первое время я слышал свист стрел, а потом стрельба прекратилась, значит Ло тоже взялся за меч. Даже осёл, судя по звукам, ожесточённо топтал врага и лишь старик неподвижно замер на месте, удерживая посох под водой. Впрочем, всё правильно: биться в полной темноте с таким противником — смерти подобно.

Кровопийца по большей части помалкивал и лишь изредка давал короткие советы; куда повернуться, как рассечь щупальце и насколько можно передвинуть ту или другую ногу, чтобы не улететь в трясину. Привычное замедление отсутствовало и приходилось здорово напрягать мышцы, чтобы рассекать упругие скользкие отростки, по которым ещё и не так просто попасть.

Наше занятие больше всего напоминало прополку огромного длинного участка, заброшенного предыдущими хозяевами. Да было и такое, когда Ксюху как-то накрыло желание заняться сельскохозяйственной деятельностью. Вот только трава тогда вела себя много спокойнее. А так я уже успел получить несколько царапин, в том числе — на физиономии. Кажется, в шипах щупалец имелся какой-то яд, потому что раны горели так, словно в них сыпанули перца

Внезапно Семён, стоявший по левую руку, глухо хрюкнул и провалился по пояс в мутную бурлящую воду. Его тотчас ухватил за руку Морис, однако, судя по напряжённой физиономии француза, товарища тянули в болото с силой, превосходящей возможности спасателя. Не раздумывая ни секунды, я рванул вперёд и сам оказался по пояс в воде. Что-то скользнуло по колену, и Кровопийца немедленно нырнул, рассекая наглое щупальце. Приблизившись к Семёну, я погрузился в омерзительную смердящую влагу, пытаясь нащупать, дрянь, схватившую бойца.

— Левее, — посоветовал меч и добавил что-то, о бесстрашных идиотах.

Ого, да тут целый клубок! Пока получилось рассечь скопление шевелящихся верёвок, пришлось дважды выныривать на поверхность и резать те щупальца, что пытались ухватить меня. Морис удерживал друга из последних сил, а остальные прикрывали нас сверху, потому как чёртова тварь намерилась утащить именно нас и прислала целый лес щупалец, нависающий, подобно уродливому шатру.

Наконец клинок справился с плотным узлом, и Морис потащил хрипящего Семёна на тропу. Я же ощутил, что мои ноги точно вросли в липкое дно болота и их с невероятной силой тянет в глубину. Повинуясь приказу своего металлического соратника, я вонзил клинок в более-менее твёрдый участок дорожки и в тот же миг меня дёрнули так, что захрустели суставы.

— Его утаскивают! — завопил Франк и мгновенно пара воинов спрыгнули по обе стороны от меня. Кто — я не видел. Приходилось напрягаться, сжимая рукоять оружия. Отпусти я его хоть на мгновение и тут же — привет!

— Сделай что-нибудь! — Егор вцепился в мою руку и пытался тащить. По его грязному лицу катились капли то ли пота, то ли болотной воды

Что-то оглушительно заревело за спиной, и я почувствовал, что мои ноги сейчас нахрен оторвутся от тела.

ВСЁ ЕЩЁ ЗДЕСЬ

— Твою же мать! — выругался командир, глядя куда-то, за мою спину. — Что это?

— Время! — голос старика каким-то образом обрёл мощь грома, а вода вокруг меня проросла крохотными змейками голубых разрядов. — Придётся потерпеть.

И тут тело свело так, что даже вздумай я отпустить меч — не получилось бы. Казалось, сейчас молнии ударят из глаз, ушей и рта. Потом всё закончилось, ноги освободились, и совершенно серый Егор втащил меня на тропу. Пришлось некоторое время сидеть, потому как конечности напрочь отказывались хоть как-то работать вообще.

Остальные, надо сказать, выглядели ненамного лучше и лишь дедуган продолжал неподвижно стоять, удерживая конец посоха под водой. Ослик индифферентно подбирал плавающие в воде куски щупалец и меланхолично пережёвывал их.

— Он у тебя плотоядное животное? — прохрипел я, вспоминая достопамятного Перестукина с его коровой.

— А чёрт его знает, — старик пожал плечами. — Когда — как. А так, чего добру пропадать?

— Ты сказал, что — это рыбак, — просипел Семён и попытался грязной рукой убрать тину с лица. Размазал ещё больше и принялся отплёвываться. — Мне рассказывали про него. Нормальный же мужик был, хоть и жил в Печати. Даже в Столицу продолжал ездить с товаром. Угри у него копчёные, говорили, просто объедение.

Дедуган повернул голову и с некоторым интересом уставился на вопрошающего. Осёл наступил копытом на особо длинное щупальце и потянул зубами. Мне показалось, что я заметил в пасти ишака клыки. Привидится же такое!

— Знаешь, как действует Печать? — спросил старик и переступил с ноги на ногу. — Никто тебе ничего не навязывает и насильно в монстра не превращает. Всё дело в свободе быть кем угодно и каким угодно. В один прекрасный момент ты понимаешь, что рыбной ловли тебе не нужна сеть или удочка — достаточно отрастить вместо рук кучу щупалец. И уже с их помощью наловить добычу даже в самых недоступных местах. А ещё лучше ловить, когда ты сам находишься под водой. А чтобы не заморачиваться с готовкой — жрать рыбу сырой.

И вот так постепенно человек изменяется, пока не прекращает быть человеком. И в другой прекрасный момент он возвращается домой и находит там странных тварей, которые громко кричат и кидают в него острые предметы. И бывший рыбак убивает свою жену и детей, сжирает их и навсегда уходит жить под воду. Теперь, когда он стал чудовищем, Повелители Печати могут управлять им и приказывать ему. Например, убить тварей, которые идут по его болоту.

— Жуть какая! — Саша вытерла мордашку чистой тряпкой и протянула ещё одну Свете. — Держи.

— Кому как, — старик вновь пожал плечами. — Для порождений Печати, зло — мы. Плохо, что наши миры никак не могут ужиться вместе. Поэтому, рано или поздно, но кому-то придётся уступить пространство Страны.

— Ты же говорил, будто она — бесконечна? — я таки сумел подняться и попросил у Саши тряпку. Тщательно вытер Кровопийцу от болотной жижи. Меч буркнул что-то благодарственное.

— И что с того? — хмыкнул старик. — Будто кто-то согласится уйти с обжитых мест, уступив их чужакам! И те, и другие скажут: пусть они уходят. Кроме того, Печать непрерывно расширяется и для этого имеются евские причины. А значит — неизбежны новые походы в мир людей, новые сражения и новые жертвы.

— Выходит, нужно раз и навсегда заткнуть эту чёрную дыру, — сила вроде вернулась в ноги. — Спасём Леди, вызовем единорогов и снесём это гнездо к чёртовой матери.

— Быстрый какой! — проводник покачал головой и что-то прошипел ослу. Тот проглотил последний кусок и выбрался на тропу. — Все готовы? Надеюсь, до самого храма приключений больше не будет.

Приключений не было. Были странные видения, оправдывающие название болота. Когда впереди начали мерцать сине-зелёными точками очертания древних руин, подул холодный ветер, разом убравший осточертевшую вонь болота и тучи с неба. Над головами вспыхнули ослепительные звёзды. Старик закряхтел и вытащил посох из воды. Световое пятно тут же погасло, а проводник сел на плоский камень, торчащий из воды.

— Нужно передохнуть, — заметил дед, отвечая на вопрос Егора. — всё одно, тропа здесь заканчивается и начинается чистая вода. Теперь придётся вплавь — глубина тут в два человеческих роста. Да и за течением следить не мешает, чтобы не унесло к чёртовой матери.

Внезапно Саша тихо вскрикнула и схватила меня за плечо. Я и сам оказался настолько ошарашен, что не обратил внимание на крепкую хватку девушки.

— Спокойно, — сказал Старик. — Вреда они вам не причинят.

Призраки медленно шагали, выступая из мрака так, словно там имелась невидимая дверь. Вид странных существ как бы намекал на то, что они способны нанести вред: длинные клыки в огромных пастях, острые когти на мускулистых конечностях и шипы на хвостах. Тем не менее, угрозы я действительно не ощущал. Скорее вокруг разливалось нечто, вроде древней печали, которая напиталась соками времени и стала густой, точно смола деревьев. Видимо минуют тысячелетия, и смола застынет, закупорив грусть древних тварей в прозрачном янтаре.

Семёну пришлось посторониться, когда рогатое существо с единственным глазом над лягушачьей пастью, направилось прямиком на него. Я обратил внимание, что волосы на голове воина приподнялись, когда призрак прошёл рядом.