Мы - Николай Кровавый!

— Да! Вы всё поняли правильно.

— А значит моя роль в этих раскладах — обеспечить вашей бражке силовую крышу?

— И это правильно! Потому мы вас и поставили на должность самодержца.

Привычка слушать внимательно всё, что говорит собеседник, сработала и на этот раз. Василий Иванович видел перед собой собеседника, на лице которого не отразилось ни единой критической мысли. А они у меня были. И первая из них: "Сущая авантюра!"

Либо эти ребята мне сейчас скармливают дезинформацию, либо у них головокружение от успехов. Ведь каковы их успехи? Ну сумели облапошить биржевых спекулянтов. Нехорошее начало! Их взяли на заметку. Конечно, шаг этот у них был вынужденным и хорошо, что вовремя слиняли в Клондайкскую глушь. Авантюра с золотом Клондайка у них прошла замечательно. Но рассматривать её как успешную диверсию против Америки я бы не стал. Судя по всему, Америку в нашем времени выручило не золото, которого было до смешного мало, а умелая реклама. Конечно, сейчас у американцев добавилось проблем. Но это всего лишь небольшая заминка. Справятся они с этими проблемами. Не в первый раз. Да и не с одного золота богатеет страна. Взять ту же Англию. У неё заметные месторождения золота появились тогда, когда она уже была богатой страной. То же и с Америкой.

Но вот "Неизвестные", засветившиеся второй раз, скоро неизвестными быть перестанут. Наверняка за ними уже приглядывают. Если так и дальше пойдет, то бежать из России им скоро будет некуда. Для меня это хорошо, а для них — не очень. Что ещё у вас за душой есть? Операции с нефритом? Ничего не скажу, ловко это вы придумали, но зато с ленским золотом у вас дела идут со скрипом. Гинцбург для вас оказался не по зубам. У меня содействия запросили! О чём это говорит? Сдуваются ребята! Если без меня с Гинцбургом не справляетесь, то что уж говорить про Ротшильдов да Рокфеллеров? Слабоваты вы против них! И опять бежите ко мне: мол помоги нам жида пархатого одолеть! Правда, надувать при этом щёки вы не забываете. Впрочем, мне ваши игры сейчас даже выгодны. Главное, чтобы вы меня ненароком в войнушку какую не втянули. Мне от вас сейчас больше всего нужны кредиты в нужные мне отрасли развития народного хозяйства. Хотя, если вы сумеете сунуться со своими кредитами за пределы России — тоже неплохо. Поэтому, я с вами пока что дружу и делаю вид, что не понимаю того, что положение ваше сейчас шаткое. Помогу вам стать на ноги. Потому, что в одном вы правы: кроме армии и производства, нам нужны финансы. Вот вы и займётесь ими. И не только ими. А для начала, поможете мне одолеть клан Владимира Александровича.

— Василий Иванович, давайте вернемся к нашим баранам. Вам мешает работать Гинцбург. Я им займусь. Но мне нужна с вашей стороны чисто техническая помощь: специалисты и препараты для медикаментозных методов допроса.

— То есть вы урегулируете возникшие между им и нами разногласия?

— Можете не сомневаться, Так оно и будет. К концу года можете про него забыть. Куда он денется и что будет с его наследниками — это мои заботы. Второе: мне понадобится информация по полезным ископаемым в Намибии. Уверен, что она у вас есть.

— Все-таки решили залезть в Африку?

— Я как раз туда не лезу, зато кузену Вилли — давно пора.

— Будет и третье пожелание?

— Будет! И не последнее. Мне нужна действующая на севере Китая торговая компания, типа Ост-Индской. Понимаю, что вам нужно посоветоваться с компаньонами, поэтому готов подождать с ответом.

19. Учимся побеждать

Хорошенько подумав, я решил не отстранять от дел своего морского министра Чихачева. Хоть он и давал мне неоднократно поводы для неудовольствия. Причина такого решения была проста: хуже не будет. Правда, учитывая его немалый возраст, дал ему в товарищи министра вице-адмирала Фёдора Карловича Авелана с сохранением за последним должности начальника Главного Морского Штаба. Нужно сказать, что решение это было не из лучших. Но более молодых флотоводцев предстояло ещё вырастить. Зато в ГМШ появилось Оперативное Управление, начальствовать в котором я поставил контр-адмирала Фёдора Васильевича Дубасова. Собственно говоря, я из этого управления собирался вырастить полноценный Морской Генеральный Штаб. Учитывая энергичность и распорядительность Фёдора Васильевича, я надеялся получить в итоге нормальный орган управления.

— Фёдор Васильевич! Сейчас мы ожидаем результатов сражений на море в возможной войне между Испанским королевством и Американской республикой. Поэтому, мною было приостановлено строительство эскадренных броненосцев. Мы должны понять, что мы не так делали в этом направлении. И только потом, учтя ошибки и промахи американцев с испанцами, вернемся к нашим баранам.

— Значит мне, ваше императорское величество предстоит планировать крейсерскую войну?

Ответить на этот вопрос мне было нелегко. Просто потому, что я не знал верного решения. Крейсерская война — это война по подрыву и уничтожению вражеской морской торговли. А тут было много чего неясного. Самый большой опыт в этом деле, в моём времени был у немцев. Именно они чаще всего проводили рейдерские операции как в Атлантике, так и в водах иных океанов. А зачем?

"В чем был смысл проведения крупномасштабных операций в Атлантике силами тяжелых артиллерийских кораблей? Я ведь знаю, что основные потери трансатлантическим перевозкам нанесли немецкие подводные лодки. Так зачем было привлекать к этой работе надводных тяжеловесов? Ведь все, без исключения, такие корабли Кригсмарине, начиная от легких крейсеров и кончая линкорами типа "Бисмарк", по замыслу Редера и его единомышленников, проектировались и строились именно в расчете на проведение таких рейдов. Их участие в эскадренных сражениях в предвоенных планах ОКМ даже не рассматривалось. Ответ кроется, естественно, в опыте Первой мировой войны, конкретно в опыте ее последнего года — 1918-го. Именно в 1918 году британское Адмиралтейство, преодолев яростное сопротивление судовладельцев, ввело-таки на трансатлантических трассах систему движения торговых судов в конвоях. Да-да, вы не ослышались — упорствовали в нежелании принимать систему конвоев именно судовладельцы! Это было им невыгодно по двум причинам сразу: во-первых, снижался оборот тоннажа, суда меньше ходили по морю, а значит, снижались и прибыли хозяев судов; во-вторых, как ни кощунственно это звучит, снижался риск... потерять судно, а значит, получить очень немаленькую страховку! Гибель экипажей при этом пароходчиков не колыхала абсолютно, как, собственно, и всегда. Это капитализм, господа. С переходом к системе конвоирования потери транспортов от воздействия кайзеровских подводных лодок резко упали. Во-первых, подводная лодка первой половины ХХ века — очень плохое средство поиска. У нее очень низкий мостик, и, как следствие, очень узкий горизонт. Лодка даже в надводном положении тихоходна, что резко сужает обследуемое ею в единицу времени пространство. Поэтому, когда суда стали сводиться в конвои, число объектов в море снизилось в десятки раз, и вероятность встречи лодок с ними — тоже! А во-вторых, охраняемый боевыми кораблями конвой — объект, в отличие от одиночного транспорта, весьма зубастый. Его и атаковать труднее, и нарваться на сдачу можно запросто. А уж когда английский Комитет по разработке средств обнаружения подводных лодок — знаменитый ASDIC — разработал гидролокатор, позволяющий выполнять поиск лодки под водой, ситуация для подводников еще более осложнилась. Поэтому перед немецким флотом стояла сверхзадача: сломать систему конвоев! Заставить англичан слать суда через Атлантику россыпью, чтобы сделать их максимально подверженными ударам подводных лодок и дальней авиации! И сделать это можно только одним способом — напасть на конвой силами мощных надводных кораблей, сметая с дороги силы эскорта, если таковые будут, и подвергнуть конвой полному истреблению. Помимо тяжелых потерь в судах и грузах, такое побоище очень даже может привести к полной дискредитации идеи конвойного судоходства. И вот тогда уж "кондоры" Геринга и особенно подводники Деница порезвятся на славу! Вот и вся суть атлантических рейдов больших германских кораблей. Подчеркну еще раз: они имели смысл лишь при последовательной и целеустремленной, невзирая ни на какие препятствия, охоте на крупные конвои с их безусловным и поголовным истреблением".

Всего этого я сказать Дубасову просто не мог. Да и ситуация у немцев была иная, не говоря уже о том, что выбор оружия у них был более богатым. Ведь помимо тяжелых артиллерийских кораблей над выполнением задачи трудились и авиаторы, и подводники. И все напрасно! Не помогло это немцам! Думаете, что это от недостатка сил? Хватало у них сил! В военном деле дважды-два не всегда равно четырём. Может иногда и сотне равняться. Если за тобой инициатива нападения, то простоявший всю войну в гавани "Тирпиц" обязательно отвлечет на себя два английских линкора. Не считая прочих средств. А чуть ли не полторы тысячи подводных лодок, которые немцы успели наклепать во время войны? На противолодочную оборону тратится в разы больше сил и средств, нежели на сами лодки. Но мне незачем рассчитывать на такое обилие средств вооруженной борьбы. Сейчас это из области фантастики. Да и не помогло это немцам. Я ответил Дубасову совсем иначе:

— Если вы Фёдор Васильевич говорите о борьбе с английской морской торговлей, то лучшим средством борьбы с нею я считаю крупный десант на Британские острова. Но это сейчас для нас недостижимо. Вы прекрасно знаете почему.

Я нисколько не бредил. Англичане именно такого варианта событий боялись нешуточно. Когда Гохзеефлоте превратился в сильного и опасного для британцев зверя, то они опасались именно десанта на свои острова. Все прочие варианты войны на море их вовсе не пугали. И уж подрыв их морской торговли был для них хоть и неприятной вещью, но принудить их таким способом к капитуляции оказалось невозможно. Но это не значит, что они готовы мириться с чужим разбоем на морях. А мне сейчас с Англией враждовать не с руки. А больше крейсерскую войну затевать не с кем.

— Судите сами Фёдор Васильевич: если для большинства стран морская торговля является одним из источников наживы, то для Англии это не совсем так. Для нее морская торговля, не только источник наживы, она еще и источник существования целой нации. Это Америка может жить за счет своих ресурсов, а у Британии все привозное. Именно поэтому, англичане более нервно реагируют на изменения ситуации на морях. Они очень внимательно следят за развитием чужих флотов. И в первую очередь они обращают свое внимание на выдающиеся характеристики чужих кораблей. Стоит нам начать строить корабли с большой автономностью плавания и прочими характеристиками, подходящими для крейсерской войны? А зачем ещё нам рейдеры? Вы уверяете, что для "подрыва вражеской торговли". А чью торговлю мы собрались рушить? И где? В Черном и Балтийском морях? Но там не нужна большая автономность плавания. Я могу уверять британцев в чем угодно. Англичане верят не намерениям, которые легко меняются, а ВОЗМОЖНОСТЯМ, которые быстро не поменяешь. Поэтому крейсерскую войну против Альбиона планируют сейчас одни тупицы.

Почему тупицы? Тут нужно понять простую вещь. В морской торговле задействованы многие страны. Если топят британский корабль, везущий каучук в Бремен, то расстроены не только дельцы в Лондоне. В Бразилии тоже кто-то погорел на этом. И кайзер от этого тоже радости не испытывает. А в результате, к британским дивизиям добавляются бразильские и немецкие дивизии. А если топят американский пароход с грузом пшеницы для англичан? Тут уж и американский флот начнет охранять британскую торговлю, а заодно рушить нашу. Так что океанские рейдеры — это не сейчас и не для нас. Нам сейчас намного интересней работа флота, которая производится в интересах армии. А это совсем иные операции.

— Значит про океаны стоит забыть?

— Забывать не стоит. Особенно про Ледовитый и Тихий. Но там мы пока что работаем на перспективу. И начинаем действовать от обороны своих морских рубежей.

— Но тогда, ваше величество, нам всё равно потребуются броненосцы.

— Они у вас будут. Но не сейчас. Сейчас работаем от обороны!

Но самое главное новшество, внедрённое мною в этом году на флоте — Разведывательный Отдел флота, состоящий на данный момент из Информационно-аналитического отделения, Отделения агентурной разведки и Отделения операций особого рода. Именно сейчас, когда у меня благодаря "Неизвестным", появилась нормальная радиосвязь и даже отечественное производство радиостанций, я мог рассчитывать на более быстрое отслеживание обстановки на морях. Ради этого я затеял переделку подходящих судов в научно-исследовательские корабли. Корабли эти будут иметь двойное подчинение — Гидрографическому управлению флота и Оперативному управлению ГМШ. Надеюсь на то, что моряки не заплутают в двух ведомственных соснах и сумеют согласовать выполнение экипажами этих кораблей заданий двух заказчиков. Информационная составляющая войны: разведка, связь и аналитика, были слабым местом нашего флота. О чём я и высказал Дубасову.

— Надеюсь Фёдор Васильевич, что вашими стараниями мы исправим этот недостаток.

А ведь это не все проблемы, которые предстояло решить. Толку строить и содержать боевые корабли, если их могут легко потерять из-за некомпетентности командного состава корабля. Эти мысли у меня возникли во время визитов на корабли Балтийского флота. При мне был проведен ряд показательных учений, которые можно было отнести к борьбе за живучесть корабля. Я разбираюсь в корабельных делах столько же, сколько и любой посторонний человек, но кое что в моей голове осело. Естественно, что это были сведения из моего времени. Источник сведений — обычный трёп с морскими офицерами, с которыми довелось пересечься по службе. И вот мне показывают, как организована борьба за живучесть.

Она, по моему мнению, не выдерживает никакой критики. К моему удивлению оказалось, что борьба за живучесть и подготовка к ней экипажа, дело старшего офицера. Что можно сказать? Низовое звено в порядке. Весь рядовой состав подготовлен вполне удовлетворительно. Знают куда бежать, где искать топоры, багры, ведра, кто их начальник аварийной партии и так далее. Но! К моему сожалению и недоумению на матросах всё и заканчивается. Уже начальники этих партий знают ровно столько же сколько и их подчиненные, а это уже не есть хорошо.

Не выдержала моя душа такого безобразия! Матом я конечно господ офицеров не крыл. Просто собрал их в кают-компании и начал задавать вопросы. Разные. Например:

— В помещение попал вражеский снаряд. Разворотил несколько трубопроводов, порвал часть проводов. Что это за трубопроводы и провода и что вы в первую очередь скомандуете чинить?

Господа офицеры дружно впали в ступор. А я им дальше:

— А ведь вдумайтесь, может, оказался перебиты сигнальный провод из боевой рубки в машинное отделение и провод освещения гальюна. Как вы думаете в бою имело бы значение что из них будет восстановлено первым?

Идем дальше. Обратил внимание на крайнюю скудность аварийного инструмента. Все те же топоры, брезент да аварийный лес. Опять задаю вопрос: