Еще на барже она показывала мне фото и видеозаписи этих удивительных существ. Крупное тело с очень коротким шерстяным покровом походило на земную саламандру. Но в отличие от нашего скромного аналога, здешняя амфибия по размерам не уступала крокодилу. Причем лапы у нее были более длинными, а передние еще умели хватать предметы. В воде она плавала за счет плоского хвоста, а на земле могла быстро бегать, и даже как некоторые виды ящериц вставать на задние лапы. Голова могла поворачиваться в стороны, а зрение позволяло различать любые цветовые оттенки. Под водой это существо ориентировалось уже как дельфины. Им было знакомо понятие созидательного труда и совместных действий. Ученые наблюдали, как они охотились, используя "примитивные" орудия типа копья, но, тем не менее, очень эффективно действующие. Проследить за их местом обитания никак не удавалось. Даже небольшие дирижабли, следующие за группой во время и после охоты, вдруг неожиданно теряли всех особей, как будто они просто растворялись в воздухе. И до сих пор неизвестно теплокровные это существа или хладнокровные. Но то, что они умели общаться различными звуками — никем не подвергалось сомнению. Амфибии любопытны, именно они всегда первыми выходили на встречу с людьми.
А по версии Катрин львиную долю передачи информации "собеседнику" они транслировали эмпатически. И от этого издаваемый звук, например командующий партнеру справа начинать атаку на добычу — нельзя было интерпретировать просто как "атакуй справа" слишком много возможных вариантов можно было предположить, если сочетать его с эмоциональной окраской сообщения. Это могло быть и доверие, и совет, и предупреждение или пожелание, да много чего еще. Наблюдая за первыми контактами по видеозаписям, Катрин заметила особенность в реакции амфибий. Казалось, что они понимают состояние человека и пытаются с ним общаться по своим канонам, но люди не могли их понять. Она собиралась экспериментировать с новыми особями, а тут к великому её счастью и я свалился на голову с редким умением. Поэтому мы были нужны друг другу.
Остановившись на берегу небольшой речки, мы разбили временный лагерь. Девушка занялась нашим размещением, а мне досталась сборка летательного аппарата.
Каркас дирижабля я собирал почти весь день. К нему шла видео-инструкция с полной визуализацией процесса. Катрин, разбив палатку и установив систему выработки водорода, а так же электронный защитный периметр от диких животных, стала помогать мне натягивать на каркас — чудо-материал. К вечеру огромный корпус был готов к заполнению газом и закреплен якорями к стволам деревьев. Подведя шланги к заправочному отверстию, мы запустили процесс наполнения оболочки водородом. А сами, поужинав саморазогревающимися упаковками с едой — усталые завалились спать в палатке.
Утро не принесло неожиданных сюрпризов. Дирижабль висел над землей, удерживаемый на месте двумя якорями. Поэтому быстро приведя себя в порядок, мы загрузили вещи и снаряжение в скромного вида гондолу и через два часа поднимались в небо. Я умел пилотировать алахарскими аппаратами, но и Катрин как оказалось, умеет управлять дирижаблями. И сбросив водяной балласт, девушка направилась в указанном мной направлении.
Ощущения полета были самым разнообразными — от пугающих до восторга. Когда сидишь в крепком корпусе самолета или моего "Странника" — это одно. А когда вокруг тебя практически нет стен, только каркас пола под тобой и открытые всем ветрам сиденья — это совершенно другое. Я вертел головой в разные стороны, наслаждаясь открывающимся нам простором. Хорошо, что еще у дирижабля очень медленный подъем — это было не так страшно, а когда аппарат набрал приличную высоту, то моему восторгу не было предела. День был ясным, облаков практически не попадалось на нашем пути. Высотомер показывал, что мы поднялись примерно на полкилометра над землей. Ветер был немного боковой, поэтому Катрин приходилось постоянно корректировать направление полета. А я наслаждался шикарными видами этого мира. С высоты он казался практически весь покрытый густой растительностью. Редко когда виднелись большие открытые пространства лугов и полей. Реки изгибались, словно громадные змеи, ползущие среди густой травы. Наверху было не так жарко, да еще приятный ветерок приятно обдувал нас. Редкие птицы на большом расстоянии от нас пересекали наш маршрут. И постоянное чувство восторга наполняло наши души и сердца. Я даже подумал, что по возвращению домой, надо будет всем своим домочадцам и друзьям предложить полеты на легких аппаратах, без корпуса, типа наших земных дельтапланов с мотором. Совершенно другие ощущения испытываешь при таком полете. Мы летели практически весь день, и уже к вечеру Катрин заметили озеро с хорошим пляжем для посадки. Указав на него, она прокричала:
— Здесь сядем. И кстати очень хороший вариант для встречи с местными амфибиями. — Я кивнул, соглашаясь, а девушка уверенно направила наш аппарат на снижение. Винты дирижабля были вынесены в стороны от его оболочки и могли менять вектор тяги. Поэтому пока Катрин удерживала аппарат у поверхности пляжа, я быстро подтащил якоря с тросами к ближайшим деревьям и намертво закрепил их. Вытравив слабину канатов, мы надежно припарковали его на месте стоянки. С помощью шлангов Катрин закачала новую порцию балласта, а я в это время разбивал походный лагерь на берегу водоема.
Сидя вечером у костра, я поинтересовался, а если бы меня здесь не было, как бы девушка одна справлялась со всем этим?
— Да, было бы сложнее все, — прихлебывая ароматный чай после сытного ужина, поделилась она со мной видением ситуации, — и занимало бы больше времени, но у меня уже есть подобный опыт в родном мире. — Оказалось, что она проходила, специальные курсы по управлению воздушными летательными аппаратами и даже сдала экзамен на пилота дирижабля. А там как раз их учили, как управится с аппаратом в одиночку, если вдруг наступит форс-мажор. Просто пришлось бы якорем цепляться за деревья, как рыбак ловит удочкой рыбу. А дальше уже проще, зацепив один якорь — подтянуть аппарат к земле, и уже спустившись вниз, вручную закрепить второй якорь. Да и жить в походных условиях ей не раз приходилось в разных экспедициях.
Я успокоился, что когда я уйду через новый портал — девушка не пропадет и сможет справиться в одиночку. Отправившись к озеру, я решил помыться перед сном, но только успел раздеться, как почувствовал чье-то любопытство. Оглянувшись на сидящую у костра Катрин я спокойно произнес:
— У нас гости.
Девушка, озираясь, вскочила с места, а я уже сканировал окрестности.
— Три особи, там, там и там, — указал я на окружающие нас кусты и деревья.
— И что они сейчас делают? — тихо спросила меня попутчица.
— Пока стоят, но эмоциональная окраска меняется. Им интересно, но не страшно, — прислушивался я к своим ощущениям, переводил их девушке.
— Они удивлены нашим видом, и не знают как себя вести.
— Может, ты их позовешь? — предложила Катрин.
— Сейчас попробую. Я успокоился и попытался передать ощущения радости от приятной встречи.
— Ого! — удивилась Девушка. — Даже я почувствовала изменение своего настроения.
— Выходят, — предупредил её я.
Амфибии вышли практически одновременно с разных сторон.
— Ни фига себе ящерка! — подумал я. Существа, стоя на задних лапах ростом были чуть выше меня. Все трое держали в руках примитивные деревянные копья, а у одного из них во второй лапе находился сверток, сплетенный из широких листьев. Я поднял правую руку вверх и как можно более дружелюбно произнес: — Привет! Катрин так же повторила мой жест и приветствие. Существа переглянулись и двое из них синхронно подняли правые лапы вверх Тот, что держал в лапах сверток, положил его на землю. Причем я заметил, что он не наклонился, а присел на задних лапах, не отрывая от нас взгляда. После чего существо издало странный звук, а эмоционально я ощутил вопрос.
— Катрин, — он чего-то спрашивает.
— Может быть, кто мы такие? — повернула голову ко мне девушка. Я подошел к ней ближе и почесал немытую голову. — И как им ответить, что мы из другого мира?
— Давай я попробую, — предложила она. И повернувшись к существам, стала говорить так, как мы на ломанном английском, пытаемся общаться у нас с иностранцами.
— Моя жить другой мир. Моя прийти в гост, — она одновременно рисовала в воздухе круги, и показывал пальцами шаги, пытаясь донести до амфибий смысл своей речи. — Моя друг! — ткнула она в себя ладонью. А я ощущал недоумение существ. Они повернулись друг к другу и стали коротко вякать на своем гортанном языке. Эмоции у них сменялись одна за другой.
— Чего они решают, — уже не поворачиваясь в мою сторону, тихо спросила у меня Катрин. А я вдруг решил пошутить.
— Понимаешь, судя по их ощущениям, они хотят нас съесть. Вот только никак не могут решить, нас здесь приготовить или увести к ним, а потом уже сожрать.
— Моя нельзя кушать! — замахала на них руками девушка, а я почувствовал испуг в её душе.
— Моя разумная! Моя хочет дружить! Моя давать подарки! — Катрин кинулась к нашему багажу, и стал доставать из него зеркала, бусы, яркие кубики — как для туземцев. Увидев эту картину, я рассмеялся во весь голос!
— Катя! Да я пошутил! Ха-ха-ха... Я расплескивая вокруг себя хорошее настроение и не заметил, что в окружающем меня эмоциональном пространстве резко изменилась аура. Амфибии вдруг бросили свои копья и стали подходить к нам ближе. Они буквально лучились дружелюбием. Успокоившись, я вновь просканировал их. Любопытство, понимание и доброта по отношению к нам.
— Катя — походу они нами заинтересовались и поняли, что мы разумные. Я не знаю, это мой смех на них так подействовал, или твоя реакция, но похоже контакт у нас состоится. Амфибии подошли к нам на расстояние вытянутой руки. Мы стояли не шелохнувшись, но с любопытством следили, что дальше будет. Существа протянули свои верхние конечности, очень похожие на наши ладони, только вот вместо трех фаланг, на их пальцах я заметил всего две и стали нас ощупывать. Эмоции калейдоскопом сменялись у меня в голове, но агрессии я не ощущал. Они издавали какие-то непонятные звуки, наверное, обсуждали невиданных ранее пришельцев. После того, как они нас потрогали, Катрин неожиданно стала трогать и их тела. Я увидел, что это им интересно и не противно, поэтому сам того не ожидая присоединился к эксперименту.
Короткая шерсть на телах амфибий был жесткой и лоснящейся. — Наверное, это помогает им передвигаться под водой и не мерзнуть, — подумал я. И вдруг ощутил одобрение, что я угадал. Став смелее я уже увереннее трогал руки, пальцы и голову амфибий. Подняв за руку одну из конечностей исследуемого мной существа, я поставил рядом свою руку и стал показывать наши различия. Амфибия довольно заурчала, когда я обратил её внимание на различие наших пальцев и возможности движения кистей. У них кисть была более развитой, и могла изворачиваться на большие углы. А амфибия, которая до этого трогала девушку, вдруг показал на её одежду и тут же повторил жест, указав на мое обнаженное тело.
— Одежда! — произнесла Катрин.
— Гу! — подтвердила амфибия.
— Гу — одежда — гу! — повторила девушка, и стала снимать её с себя. Я стоял остолбеневший, наблюдая, как Катя раздевается. Мы уже несколько дней прожили вместе, и я еще ни разу не видел её обнаженной. Фигурка у неё была крепкой, но очень гармоничной. Таких актрис часто приглашают у нас на Земле сниматься в сериалах про женщин воительниц. Большая и круглая грудь, на животе просматриваются даже кубики накаченного пресса, и практически нигде нет следов жирового отложения.
— Снимай трусы, — вдруг услышал я её команду.
— Зачем?
— Снимай, тебе говорю.
Покраснев, я стянул последнюю на себе одежду. Тело мое, как ему и положено было, тут же отреагировало на обнаженную красавицу. Я прикрыл пах руками, а девушка без стеснения стала показывать на себе и мне наши анатомические различия. После чего несколько раз повторила: — Самец, и указав на себя — Самка.
— Ка! Гы — повторила амфибия. После чего она указала себе за голову, где находились небольшие ушные отверстия, окрашенные в разные у особей цвета. Указав на свои с синеватым оттенком она повторила — Ка! Потом показал на соседнюю особь и вновь мы услышали звук — Ка! А на третьей амфибии ушные раковины были зеленоватого оттенка, и она получила звук — Гы. Так мы поняли, что здесь было два самца и одна самка.
Катрин рассмеялась, и повторяла за амфибией, указывая то на нас, то на них: — Ка, Гы. А дальше мы оделись и пригласили их к костру. Наш словарный запас стал пополняться новыми значениями для разнообразных предметов. Мы еще не могли составлять предложения, но уже знали, как звучат такие обиходные слова, как: камень песок, вода, огонь, дерево трава. Хотя и тут возникали непонятки. Указывая на воду озера, амфибии выдавали один звук, но тут же его повторяли несколько раз. При каждом повторении эмоции у них менялись. Не сразу, но я сообразил, что они пытались нам сказать, что вода бывает разной. Сейчас это спокойная чистая вода, при другой окраске эмоций — что вода, грязная. Что вода несет радость, или страх, что она движется или стоит. Я все свои догадки перечислял Катрин, а она с распахнутыми от восторга глазами все записывала в свой ноутбук. Её гипотеза подтверждалась на глазах, что у нас и у амфибий совершенно разные вербальные составляющие языка. Мы мыслим по-разному.
Я вспомнил, что еще в начале двадцатого века лингвист Бенджамин Ли Уорф выдвинул гипотезу о том, что язык определяет образ мыслей его носителей. Он предложил простой пример, что у европейца есть одно слово для определения падающего снега, снега, который лежит на земле, снега превратившегося в лед и т.п.
А вот уже для эскимоса существование такого всеобъемлющего слова просто немыслимо. Для каждого состояния он использует совершенно разные слова. Они как-то попытались сосчитать, сколько у эскимосов есть слов, для описания состояния снега, и когда их количество превысило 200, то уже никто не брался их пересчитывать.
Так и здесь с амфибиями, только к звуку прилагались эмоции. Видимо местные существа были отличными эмпатами.
Мы бы еще долго сидели у костра, но вдруг все существа встали и я почувствовал, что им нужно уходить. Пришлось передать им ощущение печали, но они тут же дали мне понять, что наша встреча не последняя и мы еще увидимся. Я перевел все это Кате, и мы даже проводили амфибий до ближайших кустов.
А после, сидя у костра, распили бутылочку вина, припасенную девушкой по такому случаю. Эмоции прямо распирал Катрин, она постоянно наговаривала в диктофон свои мысли и догадки. А я все думал о её теле. Видимо давно у меня не было женщин. Ополоснувшись наконец-то в озере, я завалился спать в палатку, и очень удивился, когда чья-то шаловливая ручонка прогнала мой сон. Открыв глаза, я увидел в полутьме обнаженную Катрин, которая стягивала с меня нижнее белье, а потом, оседлав меня словно наездница, принялась со стонами раскачиваться, прижимая мои руки к полу палатки. Мне хотелось тоже потискать её за приятные выпуклости, но девушка, словно не замечала моих осторожных попыток освободиться. Она буквально насиловала меня, не думая ни о чем. Такой изощренной пытки я не мог долго сопротивляться, и наши стоны слились в едином рыке.
