— Тихо! — его негромкий голос обрезал шепот как ножом. Люди замерли, заворожено глядя на него. Наконец из густого подлеска беззвучно появился высокий и какой-то нескладный мужчина Ваулен хмуро кивнул ему на своих подопечных.

— Принимай. Я тороплюсь. — И не на кого больше не глядя, сменил ипостась и бросился назад в город. Сзади донеслись вопли ужаса, но ему было все равно. 'Дениэлу плохо', — крутилось у него в голове, и он летел вперед, не заботясь о собственной безопасности. Летел на пределе сил, едва касаясь лапами земли туда, где из последних сил сдерживался один из немногих его друзей.

Скирн беззвучно кружил над храмом Единого бога. Это был самый древний храм в мире и по обычаю он располагался за пределами города, чтобы никакие грешные мирские дела не могли помешать размышлениям жрецов. Призыв обрушился на него приливной волной, принеся с собой привкус неконтролируемой ярости и ненависти. Скирн захлопал крыльями, набирая высоту, и стрелой понесся к далекому дому, в котором отчаянно боролся с собой тот, кого он любил больше всех в этом мире.

Терн сидел на кровати Лета и с изумлением разглядывал гвардейцев, поражаясь, как сильно они изменились за одну ночь. Они не суетились, не кричали, а молча терпеливо ждали его объяснений. И он не стал обманывать их ожиданий. Он рассказал все то, что уже говорил им ночью на поляне, но теперь он отвечал на вопросы и не торопился, излагая все подробно. Его слушали внимательно, и глаза их горели азартом. Сейчас, когда ночные страхи рассеял свет дня, все произошедшее уже казалось им захватывающим приключением, достойным баллад. Глядя на них, Терн невольно ловил себя на том, что на парней, некоторые из которых были года на четыре его старше, он смотрит, как на маленьких наивных детей, незнающих жизни и верящих миражам.

— А мы? Мы можем стать магами? — в голосе Рина была такая надежда на чудо, что Терн невольно поморщился.

— Нет. Люди магами быть не могут. И постарайтесь даже среди своих вслух обо всем, что вы видели в лесу не говорить.

Парни понимающе закивали и стали с заговорщицким видом переглядываться. Терна снова окатило раздражением. Ну, нельзя же быть настолько наивными! Они же все-таки кое-что повидали. Их предали, они прячутся, спасая свою жизнь, и все равно ведут себя как на прогулке, где все понарошку. Только Тэр хмуро сидит в углу, о чем-то размышляя. Словно почувствовав его взгляд, гвардеец поднял голову, и в его глазах Терн прочитал свои мысли. Они беспокоились об одном и том же. Поймав взгляд Терна, Тэр кивнул ему в сторону двери, и медленно поднявшись, вышел из казармы. Оборотень не заставил себя долго ждать. Прикрыв дверь, он внимательно осмотрелся и, почуяв человека возле пристроя Дениэла, беззвучно скользнул к нему. Тэр вздрогнул от неожиданности, когда перед ним бесшумно появился Терн, но тут же взял себя в руки.

— Я беспокоюсь. Они так и не повзрослели.

— Если бы не твои представления о чести, я предложил бы бросить их на произвол судьбы, но и так знаю, что ты на это не согласишься.

— Не соглашусь. Они мои друзья. Это я втянул их во все это.

— Нет. Не ты. О принце можно сказать много плохого, но свои предательства он планирует тщательно.

— Все равно я не могу их бросить.

— И что ты предлагаешь делать. Оставлять их здесь небезопасно. Пока они ничего не знали, они не могли в случае чего проговориться, а теперь если их поймают, они расскажут слишком много. Или ты думаешь, что они смогут молчать под пыткой хотя бы несколько часов, чтобы дать остальным время подальше уйти?

— Нет. Может быть, ты поговоришь с Дениэлом? Пусть отправит их туда же куда отправляет спасенных потомков Древних.

— Не плохая мысль. Почему ты сам ему об этом не сказал?

Тэр замялся и Терн понимающе ухмыльнулся.

— Ты его боишься.

— Ты...— Тэр устало вздохнул. — Да боюсь. Не знаю почему.

— Это особенность Древних, когда они забываются, их чуждость может напугать кого угодно. Что ты хочешь, они же были первыми.

— Что ты хочешь этим сказать? Первыми в этом мире?

— Нет. Вообще первыми. Ты наверно не знаешь, но Вселенная возникла в результате взрыва. Не буду пересказывать тебе, как все было. Попадешь в Черный замок, сам все прочитаешь в библиотеке. Скажу только что не все кусочки материи, разлетевшиеся в разные стороны, были мертвыми. Кто его знает, почему они обрели жизнь, но через несколько миллионов лет они обрели и разум, точнее память. Разум у них был с самого начала, да только они не утруждали себя попытками что-либо запоминать. Ну вот, потом они научились обретать материальные в нашем понимании тела и шляться среди появившихся к тому времени людей и богов.

— А до того как они стали обретать тела, какие они были?

— Да такие же как сейчас, когда им надоедает прибывать в материальном теле. Чистое сознание, какие-то поля, которые нельзя ничем уничтожить. В общем, то же самое что будет с тобой, когда ты умрешь, только ты отправишься в загробный мир, и будешь находиться там вечно, а они будут абсолютно свободны и отправятся путешествовать.

Тэр ошарашено потряс головой.

— А в чем разница?

— Человек после смерти оказывается во власти Бога его мира, а они никогда никому не подчиняются. Анархисты!

— А что такое анархисты?

Ответить Терн не успел. У него в голове зазвенел призыв Дениэла и он, сорвавшись с места, помчался в город, перемахнув по пути ворота. Тэр потрясенно проводил его взглядом и опустился возле стены, собираясь дождаться его возвращения, что-то говорило ему, что случилась беда.

Щиты встали на место и сознания оборотней снова разделились. Ваулен озабоченно посмотрел на Терна и тот понял причину его беспокойства. 'Нет, то, что я сказал Тэру, нужно было сказать. Не забывай, он будущий спутник госпожи'. Ваулен молча согласился. Скирн улыбаясь, кивнул. Они не возражали. Но теперь встал вопрос, как отправить подальше детей, которые по недосмотру Богов оказались втянутыми в эти разборки. Ваулен предложил отложить решение вопроса до того как Древний соизволит проснуться, а пока каждому заняться своими делами. Благо проблем у всех хватало.

Дениэл неторопливо шел по заросшему парку дворца осторожно прошупывая ментальный фон в поисках Серебряного странника. Дело усложнялось тем, что мальчишка был неинициирован и думал пока так же как люди. На расстоянии его было трудно обнаружить, но не слоняться же кругами по коридорам королевской резиденции?! Рано или поздно стражу заинтересуют его блуждания, Дениэлу придется магией в полную силу, а это с большой долей вероятности привлечет внимание его таинственного врага и серьезно затруднит поиски. Боль резанула сознание, заставив Древнего замереть на месте. Он сосредоточился, определяя местонахождение Серебряного странника. В голове появидлся образ заднего двора и мальчика прикрученного ремнями к коновязи. Дениэл стремительно бросился туда, уже не обращая внимания на то, что двигается со скоростью неоступной людям.

Еогда он выскочил на посыпанный желтым песком дворик, то на секунду замер от ярости. Серебряный странник бессильно висел на впивающихся ему в запястья ремнях, а пятеро титулованных негодяев стояли вокруг, перебрасываясь шуточками. В руках у одного из них был окравоволенный кнут. Дениэл почувсвтовал как его сознание погружается в переливающееся облако неконтролируемой ярости. Он шагнул вперед, собираясь вмешаться, но не успел. Принц Нерен взял стоящее возле коновязи ведро и окатил истязаемого водой. Соленой водой в следующую секунду понял Древний. Мальчик дернулся от боли, когда вода плеснула на его израненную спину, и застонал. Этот стон едва не заставил Дениэла потерять контроль над собой. Усилием воли, загнав ярость в глубины рассудка, он стремительно пересек расстояние, отделяющее его от принца, тот уже успел поднять второе ведро и теперь примеривался выплеснуть его на спину своей жертвы. Древний перехватил толстое запястье и слегка сжал пальцы, человек невольно выпустил ведро и Дениэл отшвырнул негодяя в сторону. Мальчик с трудом поднял голову и посмотрел на него. В глазах ребенка была обреченность и Древний почувсвтвовал как ярость снова заълестывает его с головой.

Глава 9.

Илир Тайран герцог Ирский, шатаясь, брел по коридору дворца, ставшего его тюрьмой на долгих четыре года. Боли не было — только удивление. Он знал, что позже придет боль, и он будет выть, задыхаясь от переполнявших его гнева и ненависти. Ненависти к проклятому лицемерному Богу, допускающему, чтобы в его мире творилось подобное непотребство, ненависти к лживым жрецам и двуличным придворным. Выть от отчаяния и одиночества, но пока было только удивление. Как же так? За что? Их за что? Он проклинал свою память. Злая шутка Единого Бога наделила его способностью до мельчайших деталей вспомнить любое событие, как бы давно оно не произошло. И перед глазами снова вставало потрясенное лицо отца, когда к воротам их городского дома подошли солдаты в королевских цветах и объявили, что он заподозрен в измене. Вспомнил крик матери, когда король, которого она считала другом мужа, злобно ощерясь приказал бросить их в тюрьму и обезглавить на рассвете. Всех. Не только отца, но и мать, добрую тетушку Эуру, его самого и его маленького брата, которому тогда едва исполнилось шесть лет. Мертвые глаза отца, беспомощно смотрящего на своих детей, крик насилуемых женщин и рев отца, бросающегося на решетку в бессильной ярости. Тихий жалобный плач Тилира, который свернулся клубочком у него на руках, и изо всех своих сил зажимал маленькими кулачками уши. Свое отчаяние и безумную бессмысленную попытку спастись.

Когда отец, сломленный всем случившимся, всходил на возведенный за ночь эшафот, одиннадцатилетний мальчишка вырвался из грубых рук держащих его помощников палача и с силой отчаяния бросился на солдата, преграждавшего ему путь к брату. Смех придворных, от души веселившихся глядя на бесплодные попытки ребенка добраться до брата. Приказ короля и вот он уже стоит на коленях перед человеком виновным в том, что его жизнь разлетелась на куски. Притворная похвала его смелости и объявление об его помиловании. И то, за что он ненавидел себя до сих пор. Мольба. Униженная мольба пощадить его семью и предложение короля выбрать самому кто из его родственников останется жить, а кто умрет. Только двое. Ужас какого он никогда ранее не испытывал, и мать, стряхнувшая руки стражника. Мать, ставшая прежней. Не растрепанная, растерянная, сломленная женщина, а герцогиня, благородная кровь которой насчитывала больше поколений, чем королевская. Ее гордый отказ от помилования и благословение, когда она коснулась его щеки, поднимаясь на эшафот вслед за мужем. 'Позаботься о них'. — Он до сих пор слышал ее голос. И он не выполнил ее просьбу. Четыре года он терпел все издевательства и унижения, раз за разом заставляя себя выздоравливать после побоев и пыток, только потому что по прихоти короля его тетя и брат жили лишь до тех пор пока жил он. И вот конец. С деланным сочувствием Его Величество сообщил ему о том, что его брат и тетя умерли от какой-то неизвестной болезни.

Перед ним снова прошли картины недавнего прошлого. Вот он не веряще смотрит на короля, дрожащей рукой нащупывая маленький амулет, который жрецы дают каждому представителю знати в день двенадцатилетия. Амулет, треснувший по всей длине. Маленькая звездочка, расколовшаяся почти на две части, знак того, что ее обладатель мертв. И собственный полный боли стон и воспоминание о тонких пальцах тетушки, протягивающей ему тогда еще целый амулет, чтобы если с ними что-нибудь случится, ему не пришлось страдать бессмысленно. И вот теперь он свободен. Свободен умереть. Его семья наверно заждалась его за порогом.

Грубый толчок бросил его на колени. Над головой раздался грубый хохот, и Илир с ужасом поднял голову, чтобы понять, что подтвердились его самые худшие опасения. В расстройстве он совершил страшную ошибку — забрел в крыло дворца, где обитал принц. Перед ним стоял сам принц и несколько его закадычных дружков, ухмыляющихся и подталкивающих друг друга локтями. Один из них наклонился и, грубо схватив его за шиворот, поставил на ноги. В лицо шибануло кислым запахом крепкой тарки, которой они любили напиваться до умопомрачения. Ну, чтож. Кажется, Бог откликнулся на его желание умереть. Вот только вряд ли смерть будет легкой.

— Так, так кто тут у нас? Маленький мятежник. Как мило, что ты соизволил навестить нас! Может быть, ты искал нас для того, чтобы покаяться в содеянном, и рассказать, как твой папаша предал короля? — Взрыв громкого хохота сопроводил это высказывание, пьяные недоросли посчитали его очень остроумным. Илир молчал. Убегать было бессмысленно. Неподалеку всегда были стражники готовые притащить его назад. Первый удар пришелся ему по лицу. Принц посчитал его молчание оскорбительным. Минут пять его пинали ногами, а затем куда-то поволокли. Илир с трудом открыл глаза и понял, что его волокут на задний двор. Снова. Он знал, чем это для него закончится и не смог сдержать стона, встреченного глумливым хохотом.

Первый удар кнута обрушился неожиданно и вырвал у него короткий крик. А затем он привычно позволил своему сознанию раствориться в прошлом. Боль стала далекой и ненастоящей. Он знал, что потом она вернется в десять раз сильнее, но впервые надеялся, что умрет раньше. Пьяные палачи рассерженные его молчание вполне могут забить его до смерти. Он снова был в своем детстве, и улыбающаяся мать протягивала ему его новорожденного брата.

— Это Тилир, твой брат, мой дорогой.

И радость снова окутывала его душу золотой дымкой. Смеющийся отец, помогающий ему оседлать его первого коня. Тетя Эура протянула ему подарок на десятилетие. Настоящая книга по древней истории, написанная во времена образования королевства Таркана.

Боль рванула спину железными когтями, и он со стоном вернулся к реальности. Принц Нерен, ухмыляясь, собирался вылить на него еще одно ведро соленой воды. Илир зажмурился, ожидая новой боли, но боли не было. Только вопли из торжествующих превратились в испуганные. Открыв глаза, Илир удивленно охнул. Его мучители белые как мел медленно пятились от невысокого хрупкого юноши, со смертоносной грацией хищной змеи приближающегося к ним. В руке он небрежно держал отобранное у принца ведро. Сам принц лежал в пыли, с хриплым стоном пытаясь вздохнуть. Отбросив ведро, и не обращая никакого внимания на испуганных мучителей, юноша подошел к Илиру и начал аккуратно его развязывать. Тут только Илир его узнал. Это был тот самый гвардеец, которого вчера король наградил своей милостью. Черные глаза гвардейца светились такой яростью, что он невольно отшатнулся и тут же застонал от боли. Юноша, увидев его страх, улыбнулся уголками губ и спокойно произнес:

— Не бойся. Я хочу тебе помочь.

— Тебя вздернут на дыбе и разорвут лошадьми за то, что ты напал на принца!! — Выкрикнул один из прихлебателей Нерена. Гвардеец развернулся к говорившему, он не делал ни каких угрожающих движений, но перепуганные придворные рванули в сторону дворца.

— Они вернутся со стражниками. — Илир не хотел, чтобы его спаситель пострадал из-за своей доброты.