Двое и старуха. Записки некроманта

— Ну, так что привело вас к нам? Любопытство, дело или вы просто проездом в Белморию?

— Все сразу, — ответил я.

— Вот как? А что за дело?

— Мы ищем эльфийку по имени Элайвис.

Старейшина взглянула на меня и слегка улыбнулась.

— В таком случае вам повезло. Та, кого вы ищите, живет в северо-западной части Древолесья в пяти днях пути отсюда.

— Неужели вы знаете всех живущих в Древолесье? — изумилась Муэри, до этого не подававшая голоса.

— Хорош бы был тот Старейшина, который этого не знает, — рассмеялась Гладнор, — Нас здесь и так немного — немногим больше сотни тысяч, так что это пустяки.

— И вы знаете все о каждом?

— Нет, Сестра. Я знаю все только о тех, кто живет в моей общине и еще о некоторых особо интересных личностях, об остальных я знаю лишь имена, и в чьей общине они живут. Так что если вас интересуют подробности — это не ко мне, а к местному Старейшине. Надеюсь, это все вопросы? Если да, то завтра я дам вам проводника, а сегодня прошу быть моими гостями.

* * *

— Гладнор уже сообщила мне о вас, — после обмена приветствиями, сказал нам Старейшина. — Так вам нужна Элайвис? Я провожу вас до ее лэгдони, но не обещаю, что вы ее там найдете. Дети — сами понимаете — не могут и пяти минут спокойно посидеть на одном месте, вот она и носится сейчас по близлежащим лесам со своими отпрысками, — улыбнулся эльф.

— А это не опасно? — спросила его Муэри.

— Покажите мне ту мать, которая отведет своих детей в опасное место. А за Элайвис я полностью спокоен, она — одна из самых лучших охотниц и знает, куда можно с детьми, а куда — нет.

— Хорошо, а где мы можем привести себя в порядок с дороги? — поинтересовался я.

— Баня к вашим услугам, вот только топить ее дважды... — замялся Старейшина.

— Ничего, мы женаты — помоемся вместе, — успокоила его Муэри.

— В таком случае, следуйте за мной, — с облегчением, что не придется рубить очередное дерево на дрова раньше времени, сказал он.

Мы помылись, разделили трапезу с Варпером (так звали Старейшину), а Элайвис все не было. Лишь в сумерках появились три фигуры — женская и две детские. Женская что-то строго выговаривала им на элфийском. Они совсем было прошли мимо, как женщина бросила быстрый взгляд на двух незнакомцев, стоящих в нескольких шагах от ее дерева, остановилась и замолчала на полуслове.

— Кэвин? — неуверенно спросила она меня. — Кэвин, это ты?

— Да, это я, — ответил я, и почему-то мне вспомнилось наше прощание.

— А это... она? — Элайвис перевела взгляд на Муэри.

— Это она.

Не говоря ни слова, эльфийка медленно опустилась на колени перед девушкой и поцеловала землю у ее ног. А когда она подняла голову, по ее лицу бежали слезы.

— Спасибо, Сестра, что не лишила меня счастья материнства, — шепотом сказала Элайвис. — Спасибо тебе.

Муэри пришла в себя первой.

— Встань! Немедленно! — прошептала она.

Элайвис поднялась с колен и тихо спросила:

— Вы ведь здесь проездом, так?

— Так, — не стала отрицать Муэри.

Эльфийка отвернулась в сторону.

— Хорош кукситься. Он так хотел увидеть тебя и своего ребенка, что предложил ехать в Белморию северной дорогой в трех днях пути от Древолесья, лишь бы я не догадалась о его желании.

— Правда? — подняв голову, быстро спросила ее Элавис.

— А то! — усмехнулась Муэри.

Какое-то время женщины смотрели друг на друга, а затем сказали хором одно слово:

— Мужчины! — и рассмеялись. Я же только тихо выдохнул.

* * *

Ужин прошел на удивление мирно. Женщины, как ни странно, довольно быстро поладили между собой. Единственный, кто чувствовал себя неловко, был я. После трапезы Элайвис познакомила нас с детьми — моего сына звали Элвин, а сына от эльфа — Грэг.

— Никогда не думала, что скажу такое, но она мне действительно нравится, — уже ночью призналась Муэри, — В ней есть что-то... не знаю. Настоящее, непритворное. И эти ее веснушки ее только украшают. Не понимаю, куда только смотрят эльфы.

— Вот их и спроси, — зевнул я, уходя от опасной темы.

Муэри хмыкнула, переваривая мой ответ. И спустя какое-то время спросила:

— Ты, кстати, понял, почему она так назвала твоего сына?

— Нет. Я по эльфийски знаю от силы три-четыре слова.

— Какие же вы мужчины бываете слепые! Это не эльфийский — это просто частицы ваших имен. Ладно, давай спать.

Однако, этой ночью спал я скверно — то засыпал, то просыпался. Проснувшись в очередной раз, я обнаружил, что лежу один, а затем услышал беседу. Затыкать уши было бы глупо, а единственное заклятие тишины, которое я знал, не подходило — оно блокировало звуки только изнутри. Так что мне ничего не оставалось, как просто лежать и слушать.

— ...лятие, значит. Причудливо плетутся нити, — сказала эльфийка.

— Ты о чем? — не поняла моя жена.

— О нитях судеб. Если бы его дядя погиб в той дуэли, то что было бы со всеми нами? Он так и жил у себя в замке. Ты бы стала просто Некромантом и провела всю оставшуюся жизнь в одиночестве, зарабатывая себе на хлеб упокоением погостов. Не обижайся, но если даже маги недолюбливают некромантов, то что говорить о простых людях, которые их просто боятся? А я так бы уехала из Столицы не солоно хлебавши, или с гадким осадком в душе, что отец моего ребенка — просто здоровый похотливый самец.

— Что-то ты больно невысокого мнения о людях.

— Я провела более полугода в Столице в поисках мужчины и успела изучить их — все, что я видела у большинства из них в глазах — лишь животное желание обладать мною и ничего больше!

— А что? Разве эти твои глэрисы не вызывают у мужчин желания? — попыталась съязвить Муэри.

— Ты думаешь, что я не способна отличить действие глэрисов от простой похоти? -спросила Элайвис и вздохнула. — В том-то и дело, что я больше всего боялась увидеть, как на их призыв откликнется какой-нибудь тип, раздевающий меня своими мутными глазенками и мне придется переспать с ним, хочу я этого или нет — для нас продолжение рода важнее эмоций. В конце концов, избороздив всю Столицу вдоль и поперек, я стала думать: не вернуться ли мне обратно — может там еще успею найти кого-нибудь, как об меня споткнулся какой-то тип, витающий в облаках и не желающий смотреть под ноги.

Обе женщины чуть слышно рассмеялись. Затем эльфийка вдруг сказала:

— Возьмите меня с собой.

— Зачем тебе это?

— Не люблю оставаться в долгу. А тут я смогу вам помочь.

— Как?

— Я неплохо знаю Белморию, тем самым помогу вам сократить ваши поиски — это раз. Белморцы недолюбливают имперцев, а вот с нами они ладят — это два. Да и хороший боец никогда не будет лишним — это три.

— И тебе хочется побыть рядом с ним подольше — это четыре, — закончила Муэри.

— Это четыре, — согласилась Элайвис.

— Знаешь, если бы ты сейчас начала запираться, мой ответ был бы "нет и точка", а так... не я одна принимаю все решения, и не надо думать, что мой голос решающий. Скажи мне лучше вот что: тебе разве не жаль своих детей? Ведь, если с тобой что-нибудь случится, что будет с ними?

— Со мной может случиться что угодно на каждой охоте, — отрезала эльфийка, — Мы не устраиваем облав и не загоняем зверей собаками. Каждая охота — это поединок, где выживает только один. И если я погибну, созовут общину и решат, кто возьмет их к себе, как мои родители взяли в свое время Ютера. Да и в вашем случае, я не собираюсь лезь на рожон — помочь в розысках, добыть дичь, защитить от лихого люда — это пожалуйста, а встревать в магические драки... Ни один охотник не встанет на пути обезумевшего стада.

— Мудро, — признала Муэри. — Не встревай, даже если она убьет одного из нас, а беги, скачи — одним словом, убирайся оттуда! Потому что ты уже ничем не сможешь помочь — между нами связь посильнее супружеской — если уйдет один, другой не проживет и часа, даже если оставшийся и победит лича.

— Ты говоришь так, будто вы уже все обсудили и решили-таки взять меня. А ведь Кэвин...

— Этот хитрец уже целый час подслушивает нас, и он не против, — усмехнулась Муэри.

— Но как? То есть... — потерялась в словах Элайвис.

— Я же тебе только что сказала — связь!

* * *

На все сборы Элайвис понадобилось не больше суток. Детей взял к себе сам Старейшина, а мы за это время узнали, как эльфы обучаются стрельбе из лука. Если в Дзен Риэле нам подробно объясняли, как делать поправки на ветер, расстояние и прочие премудрости, устраивали долгие практические занятия, затем экзамены, то здешняя школа оказалась гораздо проще и куда эффективнее — когда ребенку исполнялось пять лет, ему утром вместо завтрака давали простой лук с одной стрелой и отводили на специальную поляну, в центре которой стояло несколько столбов разной высоты. На один из них клали кусок хлеба, затем отводили на определенное расстояние...и все! Промахнулся — гуляй до обеда. А на обед ему снова вручали стрелу. Со временем задание усложнялось, но одно оставалось неизменным — стрела на завтрак и стрела на обед. К пятнадцати годам он уже с легкостью попадал в прыгающую с ветки на ветку белку даже при сильном порывистом ветре.

Эту школу стрельбы переняли у эльфов жители деревень, промышляющие в основном охотой и торговлей мехами. А самых лучших из них забирали в Элитный Стрелковый Полк Императора (наверное, единственный, куда попасть, только благодаря связям и деньгам, было невозможно).

Но я отвлекся. Итак, спустя трое суток мы оставили Древолесье за спиной. Элайвис ехала первой, следом за ней — Муэри, я же замыкал. На каждом из нас был Плащ Путешественника, кони были укрыты иллюзией, но несмотря на все это, мы не чувствовали себя в безопасности. Белмория пользовалась дурной славой — здесь могли позариться даже на пару дырявых сапог. Так что не раз и не два нам приходилось стрелами, мечами и боевыми пульсарами давать отпор нападавшим. А после того, как добродушный улыбчивый трактирщик попытался отравить нас банальным мышьяком, мы раз и навсегда отказались от услуг его коллег по цеху, положившись на охотничий талант эльфийки и кулинарные способности Муэри.

Вот так мы и скитались по Белмории. Нельзя сказать, что я не готовился к поискам — отнюдь! "Белморскую кампанию" Стейкца я прочитал раз десять, но в ней были лишь описаны более-менее важные сражения, дядя же в своем письме упоминал о стычке, коих были десятки. Благо я в свое время навел соответствующие справки, но это не очень упрощало нашу задачу — 8-ой пехотный полк, в котором тогда служил дядя Кейн, если верить Стейкцу, исколесил чуть ли не всю Южную и Среднюю Белморию. Наверное, мы бы так скитались впустую, если бы как-то на вечернем привале Элайвис не спросила:

— Чем занимаются некроманты, я приблизительно представляю, а что делают личи?

— Кэвин, мы с тобой два идиота, — простонала Муэри.

И было от чего. Чем конкретно занимаются личи, не знал никто, потому что любопытные либо просто пропадали, вернувшихся же трудно было назвать людьми — они только ели, пили, почти не спали, не отвечали на вопросы, а в их глазах не было ничего, кроме пустоты. Место обитания лича объявлялось проклятым, и его объезжали за пять лиг. Все это мы рассказали эльфийке, на что она, сорвав и задумчиво пожевав травинку, сказала:

— Местные точно ничего не расскажут — даже мне, но можно поспрашивать у магов. Ведь Гильдия Магов имеет свое представительство в каждом городе даже здесь или нет?

* * *

— Где-то здесь, — сказал я, когда вконец обезумевший от страха Гордец, чуть не выкинул меня из седла.

Мы спешились, отвели коней туда, где эманации ужаса и смерти были не так сильны, стреножили их и вернулись назад. Старый Некромант указал верное место — такое мог сотворить только лич. Причем, это была всего лишь ненавязчивая просьба не беспокоить. "Надев" рабочие маски некромантов — черный лоб, виски, щеки и ярко-оранжевые пятна на месте глаз — я и Муэри медленно двинулись вперед, обходя как магические, так и простые ловушки. Элайвис — бледная, но решительная — шла за нами, легко ступая след-в-след за нами, сжимая в левой руке бесполезный против Нежити меч.

После получасового блуждания по извилистой "тропке" мы вышли на небольшую поляну, в центре которой темнел вход в Подземье, окруженный простым, но безотказным оповещающим заклинанием.

— Вот здесь и расстанемся, — не глядя на нас, сказала эльфийка и села на траву. — Если через три часа вы не вернетесь, я уйду — дорогу я запомнила.

Мы промолчали — порой в таком случае это самое лучшее, а затем вошли в логово лича.

XXV

В пещере было темно, прохладно и сухо — ошибка считать, что обиталище лича, обязательно должно быть похоже на сырую могилу. Хотя его магические силы в несколько раз больше, чем у простого мага, удерживать процесс разложения собственного тела — задача не из самых легких и усложнять ее влажным климатом лич никогда не станет.

Отсутствие же какого-либо освещения нам нисколько не мешало — некрозрение дает способность не только видеть в темноте, но и замечать все, представляющее хоть малейшую опасность для жизни. Однако, ловушек, как ни странно, не было. Казалось, хозяин пещеры отнюдь не против нашего визита и сделал все так, чтобы мы не пострадали по пути к нему. Если честно, это сильно сбивало нас с толку — мы предпочли бы сражаться за каждый шаг, а так... Создавалось впечатление, что отсутствие ловушек — лишь хитрый тактический ход с целью ослабить нашу бдительность и заманить нас в особо изощренную. Но нет — ни на что подобное мы так и не наткнулись, даже когда вышли в большой грот. В самом центре его на каменном троне, сидела ссохшаяся старуха, которую если бы не ярко-оранжевые пятна на месте глаз, легко можно было бы принять за мумифицировавшийся труп. Мы остановились в пяти шагах от лича и стали ждать, пока он заговорит с нами.

— Некроманты. Двое. Мужчина и женщина, — раздался холодный, невыразительный, скрипучий голос. — Что ж, посмотрим, стоит ли мне вообще с вами разговаривать.

Легкий жест рукой, и из глиняных стен вылезло больше десятка Восставших. Мы во второй раз повторили то, что сделали на "Большой Показухе" — упокоили их за пять секунд, без силовых клеток и прочих оберегов.

— Да, пожалуй, стоит, — признал лич. — Ну, и зачем же вы сюда явились?

— Чтобы ты сняла проклятье, что наложила тридцать два года назад. Он мертв, твой ученик отомщен, — сказал я.

— Теперь в его доме живешь ты? И хочешь, чтобы я сняла проклятие?

— Да.

— Проклятие... Мне не хотелось, чтобы оно развеялось с моей смертью. Так не хотелось, что я решилась на Обряд Вечной Смерти. Но, став тем, что я есть, шелуха эмоций, наконец, слетела с меня, и я поняла, что он был прав — мой ученик сам сделал свой выбор, а я оказалась в ловушке — мертвый не может совершить самоубийства.

— Я тебя об этом и не прошу. Мне нужно...

— Чтобы я сняла проклятие. Но мертвец не может исправить ошибку живого. Если ты так сильно этого желаешь — тебе придется уничтожить меня.

— Пойдем отсюда, Кэвин, — коснувшись моей руки, тихо сказала Муэри. — В конце концов, не сошелся же свет клином на этом твоем замке. Неужели ты готов погибнуть ради этой груды камней? Оно того не стоит, правда. Пойдем.