— Попутешествуй-ка ты в одной компании с пусть и юной, но все же девушкой, тут не только в дверь стучать начнешь... — ответил он уже после того, как пройдя до мягкого уголка где расположился Арон, налил себе вина в бокал взятый с нижней полочки столика, где притаился второй бутыль вина.
Надеюсь, все прошло гладко? — спросил Арон отправляя в рот несколько желтых ягод оторванных от большой грозди лежащей на блюде стоящем рядом с бутылем вина.
— Настолько, насколько это вообще было возможно. — ответил он оторвав от грозди одну ягодку и закинув эту ягоду в рот, раскусил ее и тут же скривился. — Тьфу... кислятина... и как ты можешь это есть, да еще при этом пить вино? — Арон ему ничего не ответил, зато задал следующий вопрос.
— Хорошо... Как гномы восприняли Лурию как нашего выдвиженца?
— Очень хорошо, гораздо лучше чем имперцев. — ответил он после того, как сделал большой глоток сладкого вина стараясь тем самым запить кислую ягоду.
— Что, даже Номбус молчал?
— Ты удивишься, но его на этом Собрании не было.
— И правда... — немного помолчав произнес Арон, — необычно, Номбус насколько я помню еще ни одного Собрания не пропустил.
— Ну, а у вас как? Выяснили, кто стоял за организацией нападения на хранилище и пансион?
— Нет, но судя по тому, как все было организованно, занимался этим, кто-то из высоких кругов нашей Академии. Почти все, кто напали на этаж хранилища имели при себе карты доступа на этаж, а они у нас, сам знаешь, под очень строгим учетом. И время для нападения выбрали, как они считали, очень удачное, с этажа была снята большая часть стражников.
— Выяснили, кто распорядился снять охрану?
— Я и распорядился.
— Ты, но зачем?
— Ты наверное уже забыл, что мы обсуждали этот вопрос три года назад и тогда было принято решение уменьшить количество стражников у хранилища, но одновременно с тем повысить его магическую защиту. Собственно это я и распорядился сделать.
— А что на счет карт доступа, выяснили, как они попали в руки к предателям?
— Все, что нам удалось узнать, это то, что часть из них изготовили за день до нападения. Борг сейчас пытается выяснить, кто и как смог скопировать вязи, но он сразу предупредил, что дело это практически пустое.
— Ну хоть подозреваемые-то есть?
— В том-то и дело что у нас, даже подозреваемых нет, амулетчиков-артефакторов такого уровня в Академии мало и всех их мы сразу же проверили... — Арон развел руками. — Никаких результатов эта проверка не принесла. С пансионом для учащихся нашей школы магии, та же история, так как нападавшие не являлись магами у всех у них были пропуска, иначе они бы не смогли пройти на территорию пансиона. Качество подделок оставляло желать лучшего, собственно это их и погубило. За несколько дней до нападения, кстати оно случилось раньше, чем попытка проникнуть в хранилище Гильдии... — Арон сделал паузу закидывая в рот сразу несколько кислых ягодок, после чего запил их вином и продолжил говорить. — Управляющий пансионом, сообщил нам о том, что им были замечены неизвестные ему личности, которые свободно перемещались по территории пансиона. Однако его насторожило не это, а то, что эти личности старались избегать встреч с кем бы то ни было, то есть не только с жильцами, но и с прислугой. В общем управляющий пансионом доложил об этом, наши аналитики, сделали соответствующие выводы и посоветовали принять меры. Госпожу Сурф переправили в Академию, а в пансионе усилили охрану и первая же проверка пропусков дала положительный результат и проникавших на территорию пансиона взяли.
— Ну и, что удалось выяснить у тех кого взяли?
— Ничего.
— Как так ничего?
— А вот так... — Арон вновь развел руками. — Всего было схвачено пять человек, но еще до того, как они были доставлены в Академию все пятеро скончались... Калерия говорит, что каждому в ауру было сделано сразу по несколько закладок, чтобы в случае необходимости убить их наверняка. Судя по тому, от чего и как скончались предатели уже при нападении на хранилище, ну и по качеству их карт допуска, все это дело рук одних и тех же личностей. Если бы они не торопились с исполнением своих планов, то вероятнее всего, они бы успешно провернули обе свои операции, а так... — Арон вздохнул. — Только людей потеряли, да переполошили всю Академию.
— Пробовали выявить менталиста, делавшего эти самые закладки?
— Ты же сам, прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. — произнес Арон и налил себе в бокал еще вина. — Одно из правил Академии гласит о том, что нельзя допрашивать мага без веских на то основании. Так что мы провели лишь поверхностный опрос, да и то не всех, уж очень большое недовольство это вызвало. И ведь не объяснишь, что таким образом они помогают виновникам избежать наказания. — Арон снова вздохнул и добавил. — Мы сами устанавливали эти правила.
— Ну, а с Лурией, ты что намерен делать? В таких условиях оставлять ее вне Академии большой риск.
— Надо попробовать уговорить ее переехать в Академию. В случае, если не удастся, придется усиливать охрану пансиона. Впрочем, это надо сделать уже сейчас, кто знает на что готовы те, кто с легкостью отправил тридцать магов на смерть. Уж очень им нужны разработки Лурии. — Арон поставил на столик пустой бокал и встав с кресла прошел к шкафчику больше похожему на обыкновенное бревно с которого даже кору поленились ободрать, чем на предмет мебели и открыв дверцу извлек на свет еще один бутыль. — Ну а теперь, поговорим о самой Лурии...
Вадим.
Ох уж мне эта Эльке, научил на свою голову, вцепится не отпустит, пока все не узнает. Остается радоваться тому, что мне все же удалось не придать огласки самую ущемляющую мою гордость информацию. Эльке та еще болтушка, язык за зубами у нее совсем не держится и о себе и о других что знает, все расскажет (ну или почти все, все же у нее в голове не опилки и не вата). Хотя, может быть оно и к лучшему, что у меня именно такая подруга.
Все-таки хорошо вернуться... мда-а-а, пансион нельзя назвать домом, хотя живу в нем уже довольно давно, однако весной придется перебраться в Академию, а мне этого почему-то страсть как не хочется. Не понравилось мне общение с Арцивусом, а ведь в Академии очень много таких озабоченных (о том что не окажись я в женском теле, то вполне мог бы пополнить их ряды, я промолчу).
Взгляд упал на часы, — четверть десятого.
— Может не стоит сегодня уже Свена дергать, он поди уже спать лег? — подумал я одновременно с этим роясь в небольшом сундучке привезенном от гномов.
Сундук хоть и маленький, но тяжелый потому что я доверху набил в него всякой всячины, вроде фарфоровых слоников и прочей чепухи. В руках у меня оказался узелок из темно-синего бархата который был мною бережно перенесен на кровать. Внутри узелка что-то вроде механической музыкальной шкатулки, только без функции шкатулки. Вещь очень красивая и очень дорогая, впрочем цена ее уже не важна. В мастерской, где я купил эту безделицу охотно согласились заменить стандартную мелодию на ту, которую я хотел, а потом не менее охотно сделали мне скидку почти в полную стоимость безделушки. Сначала я хотел оставить ее себе уж очень она мне понравилась, но потом решил, что подарю ее Эльке. Оставив узелок на кровати я вернулся к сундуку и продолжил копаться в нем.
— Ну как ты тут без меня? — спросил я Свена, на что тот ответил пожиманием плечами. — В пансионе никто не обижал?
— Не.
— Да не стой ты в дверях, проходи, присаживайся. — я вздернул подбородок указывая на кушетку. — В школе как?
— Тоже все хорошо.
— А с учебой? — Свен отвел взгляд. — Ну говори, что не так?
— Пишу я плохо, все смеются надо мной.
— Ошибки делаешь?
— Да не, буквы все время кривыми получаются.
— Хм-м-м... — молча кивнув я поднялся с кресла и сходив к бюро вернулся с двумя листами бумаги и маленькой шкатулочкой. — А ну-ка, покажи как ты пишешь. — я положил бумагу перед Свеном и открыв шкатулку поставил рядом с ними.
В шкатулке обнаружился гномий рейсфедер (я ведь хотел изобрести руку, ну так мне и изобретать ничего не понадобилось, не шариковая конечно и не совсем перьевая, но ручка же).
— Бери палочку в руку и пиши, внутри уже есть чернила. — сказал я вновь усаживаясь в кресло. — Острым концом вниз переверни... Вот так... Теперь пиши.
— Чего писать?
— Буквы.
— Какие?
— Любые, какие знаешь, те и пиши, а я потом посмотрю.
Мда-а-а-а... у Свена таки талант к каллиграфии, в точности как у меня к рисованию.
— Ты только не обижайся. — отсмеявшись и отдышавшись сказал я. — Но пишешь ты, как курица лапой.
Я с огромным трудом смог понять, что же такого написал Свен когда он показал мне исписанный им лист.
— Да я и не обижаюсь, привык.
Я бросил взгляд на часы (почти полночь) и сказал. — Значит так, с завтрашнего дня, я буду заниматься с тобой каллиграфией, будешь учится писать красиво. Согласен?
— Согласен.
— Ну вот и договорились, а теперь давай, иди-ка спать, тебе завтра в школу. — и уже когда Свен был у двери добавил. — И не забудь к завтраку выйти в общий обеденный зал (Эльке осталась в Академии, а мне что-то не очень-то хочется завтракать в одиночестве, Дашку я как это было ранее с Анором оставил на попечение Эльке, которая воспринимает бывшую куклу как живую, то-то еще будет, когда она встретится с двумя ее сестричками, работу над которыми я собираюсь начать в ближайшие дни).
Вадим.
— Кайф... — подумал я вновь переворачиваясь на спину и вновь подставляя животик солнышку.
Как же мне все-таки не хватало такого приятного, мягкого и теплого солнышка пока мы были у гномов, я даже тренировку свою закончил пораньше, чтобы еще какое-то время просто поваляться на травке и позагорать.
Перед тем, как я сегодня убежал тренироваться, заглянул в 'кабинет' дискома, чтобы проверить, как они без меня тут справлялись. Список провинившихся оказался не так велик, как я ожидал, да и вряд ли бы я всех виноватых из этого списка определил бы виновными (не та степень вины чтобы наказывать, да и проступки ребят кажутся словно бы из пальца высосанными — это уже девчонки придираться стали. Бабья власть так сказать — махровых матриархат, — тут уж невольно за голову схватишься, ведь это я такое учинил). В общем изучив списки я решил позже извинится перед без вины репрессированными, а то не хорошо это как-то, я ведь не этого хотел.
Прикрыв глаза от ярких солнечных лучшей соломенной шляпкой я наблюдал как на границе ее полей лениво плывут облака, в голове к этому моменту образовалась какая-то абсолютная пустота и свобода от мыслей. В лицо задувает приятный прохладный ветерок дующий со стороны пруда в десяти метрах от меня, несущий запах цветов растущих на клумбах и рабатках разбитых вдоль дорожек, жужжание пчел и пение крохотных ярких птичек рассевшихся кажется на всех деревьях в парке Школы Магии. В такие моменты хочется чтобы блаженство захватившее тебя никогда не кончалось, но именно такие моменты что-нибудь или кто-нибудь стремится оборвать. До меня донеслись голоса, я слегка наклонил голову и увидел двух мальчишек, нас разделяло вполне приличное расстояние чтобы я мог не прибегая к магии рассмотреть кто это. Вслушиваться о чем говорят или точнее спорят идущие по дорожке я не стал, да и далеко слов не разобрать, хотя спорщики делали это довольно громко. Забыв о мальчишках я попытался вновь настроится на прежний безмятежный лад, но видимо случится этому было не суждено ибо до меня донесся короткий вскрик а затем послышался всплеск воды в пруду. Еще какое-то время я лежал не шевелясь, до тех пор пока до меня не дошло что плюхающийся в воде пацан который то и дело то погружается в воду то выныривает из нее размахивая руками, на самом деле тонет и кричит благим матом одно и тоже — Помогите! Помогите!
Утопающий словно бы специально выбрал самое глубокое место в пожалуй что самом глубоком пруду во всем парке, аккурат там, где сегодня занимался я. Течение в пруду слабое, но оно есть и это течение уже отнесло мальчишку от мостика с которого он скорее всего и свалился в воду (только не понятно, как ему это удалось, ведь у мостика довольно высокие перила, и не понятно куда, вдруг делся тот, с кем он был?).
Утопающим оказался никто иной, как сам Генрих Сег'Ери собственной персоной, только вот я понял, кого я вытащил на берег уже после того, как сделал это. Сам я в воду не полез, еще чего не хватало, быстренько соорудив из магических силовых нитей подобие сети я забросил свой невод. И как это было в сказке про старика и рыбку сделать мне это пришлось трижды, сеть никак не желала быть брошенной и быть брошенной точно, лишь с третьей попытки придав вес некоторым из участков сети (прикрепил камешки) я смог забросить ее и вытащить на берег с уловом в виде почти утопшего мальчишки.
— Ну и, что мне теперь делать? — думал я глядя на бездыханное тело лежащее на траве (все же я чуть-чуть опоздал и парень таки утоп. Конечно его еще можно спасти, массаж сердца и легких, ну и конечно же искусственное дыхание вполне могут помочь бедняге, но кто все это будет делать — Я?).
Вот только что вроде бы соображал абсолютно четко, а сейчас в голове каша и сумбур, началась паника, причем чем дольше я стоял и ничего не делал пытаясь успокоится, тем сильнее начинал паниковать. Через несколько секунд я смог таки взять себя в руки и чуть ли не пинками загнать панику в такие дебри души и сознания из которых она не скоро выберется. Безнадежный взгляд устремился к моей сумке лежащей на траве в которой мое полотенце и платочек который мне сейчас ой как нужен. Далеко, даже с мгновенным шагом будет долго, туда обратно секунд двадцать не меньше, а время уходит. Мысленно крещусь, сплевываю, опускаюсь на колени и начинаю вспоминать, как оказывать первую помощь утопшему, но почему-то в голову лезет только искусственное дыхание и мне от этого становится дурнее-дурного делать его я абсолютно не хочу. Время идет, сколько уже прошло с того момента, как я вытащил свой улов на берег не знаю, я не считал — около минуты наверное.
— Все, больше тянуть нельзя... — подумал я отвешивая себе хорошего мысленного пинка, — иначе будет поздно.
Сперва открыть пострадавшему рот и повернуть его голову в бок, затем массаж сердца и легких — раз, два, три, глубокий вдох и... секундная задержка (помянул всех демонов не добрым словом и мысленно сплюнул) перед тем, как сделать искусственное дыхание, все сначала.
Наверное прошла еще минута, пока Генрих наконец не начал дышать. — Кха-кха-кха... — изо рта мальчишки вылилось немного воды и он таки открыл глаза.
— Живой? — задал я наверное самый тупой вопрос в своей жизни и сам же на него ответил. — Ну раз дышишь значит живой.
Но мысли мои были в этот момент не о здоровье Генриха, я думал о том, что я зря его спасал, и что ему было бы лучше совсем утонуть.
— Ну ладно, спас значит спас, не сбрасывать же мне его теперь в воду снова? — подумал я и вздохнув произнес. — А вы, как я погляжу, совсем не дорожите своей жизнью господин Сег'Ери. То на дуэль соглашаетесь зная, что не умеете фехтовать, то в воду лезете не умея плавать...
