Вычисление Бога

Гробница — две гигантские арки, два каменных верблюда, две огромные человеческие фигуры и чудовищных размеров могильный холм — стояла без ограждения бархатным канатом. Второй форхильнорец, Барбулкан, протянул шестипалую руку и прикоснулся к вырезанным в камне ближайшей арки узорам. Подозреваю, когда многое делаешь через телеприсутствие, реальные прикосновения реальных, из плоти и крови, пальцев должны порождать особо сильные чувства.

— Эту гробницу купил для музея в 1919-1920 годах британский торговец мехами и предметами искусства, живший в Тяньцзине. Предположительно, гробница изначально располагалась в Фэнтайчжуане в провинции Хэбэй. Говорят, она принадлежала знаменитому генералу Цу Дашоу из династии Минь, умершему в 1656-м году нашей эры.

Пришельцы негромко переговаривались между собой. Очевидно, они были заворожены экспонатом; быть может, они не строили монументов для своих умерших.

— В то время в китайском обществе господствовала идея о том, что Вселенная — весьма упорядоченное место, — продолжила Кристина. — Гробница и фигуры на ней отражают эту идею упорядоченного космоса, и...

В первое мгновение я подумал, что прогремел гром.

Но то был не гром.

Звук отдавался в зале с гробницей, громким эхом отражаясь от каменных стен.

Звук, который я до этого слышал только по телевизору или в кино.

Автоматные очереди.

Это было глупо, но мы выскочили из зала с гробницей и побежали на звук. Форхильнорцы с лёгкостью обогнали нас, вриды бежали позади. Мы пробежали через галереи имени Т. Т. Цуи и оказались в тёмной Ротунде.

Выстрелы доносились из Выставочного зала имени Гарфилда Вестона — с выставки сланцев Бёрджесс. Я не мог представить, в кого там можно стрелять: кроме охранника у служебного входа и нас, во всём музее больше никого не было.

У Кристины был с собою мобильник-раскладушка; она уже раскрыла его и, видимо, набирала 9-1-1. Новая очередь из автомата — и сейчас, будучи гораздо ближе, я расслышал ещё один звук, более знакомый: звук раскалывающихся камней. И внезапно я понял, что происходит: кто-то расстреливает бесценные окаменелости сланцев Бёрджесс возрастом в полмиллиарда лет.

Выстрелы прекратились, как только вриды оказались в Ротунде. Едва ли можно было сказать, что мы вели себя как мыши. Кристина разговаривала по телефону, топот наших ног эхом отдавался в галереях, а вриды, совершенно сбитые с толку — может, у них никогда не было огнестрельного оружия — громко переговаривались, невзирая на мои попытки заставить их вести себя тише.

Даже будучи частично оглушёнными от грохота своей стрельбы, расстреливающие окаменелости люди, очевидно, услышали издаваемый нами шум. Из Выставочного зала появился сначала один, а затем другой мужчина. Тот, который выбежал первым, был с ног до головы усыпан деревянными щепками и осколками камней. У него в руках было какое-то автоматическое оружие — может, пистолет-пулемёт, — который он тут же направил на нас.

Лишь тогда мы предприняли первое благоразумное действие: остановились как вкопанные. Но я бросил взгляд на Кристину, молчаливо спросив, сумела ли она дозвониться до оператора службы 9-1-1. Она еле заметно кивнула и повернула мобильник ровно настолько, чтобы я по светящемуся экрану увидел — соединение ещё активно. По счастью, оператор оказался достаточно сообразительным, чтобы замолчать, как только Кристина перестала разговаривать.

— Святой Боже, — воскликнул мужчина с оружием. Он вполоборота повернулся к более молодому напарнику, с "ёжиком" на голове. — Бог ты мой, ты только посмотри на этих созданий!

Он говорил с сильным акцентом южных штатов.

— Пришельцы, — откликнулся второй, с "ёжиком", словно примеривая слово к увиденному; у него был тот же акцент. Затем, словно решив, что слово подходит, он повторил его, на сей раз громче: — Пришельцы.

Я выступил вперёд.

— Конечно, это проекции, — сказал я. — По-настоящему их здесь нет.

Форхильнорцы и вриды могли сильно отличаться от людей во многом, но по крайней мере, они были не настолько глупы, чтобы уличать меня во лжи.

— Ты кто такой? — спросил вооружённый мужчина. — Что здесь делаешь?

— Меня зовут Томас Джерико, — сказал я. — Я заведующий отделом палеобиологии здесь, — сейчас я заговорил как можно громче, в надежде, что оператор 9-1-1 услышит мои слова, в случае если Кристина не успела сказать ему, где мы есть, — в Королевском музее Онтарио.

Конечно, к этому времени ночной охранник музея, должно быть, понял — что-то происходит и, наверное, тоже вызвал копов.

— В это время здесь никто не должен был находиться, — сказал мужчина с "ёжиком".

— Мы делали съёмку, — сказал я. — Хотели, чтобы в музее никого при этом не было.

Нашу группу и тех двоих сейчас разделяли, быть может, двадцать метров. В выставочном зале могли оставаться третий и, быть может, четвёртый злоумышленник, но пока я не видел признаков их присутствия.

— Что вы здесь делаете, позвольте спросить? — спросила Кристина.

— А ты кто такая? — спросил вооружённый преступник.

— Доктор Кристина Дорати. Я директор этого музея. Так что вы здесь делаете?

Мужчины переглянулись. Тот, который с "ёжиком", пожал плечами.

— Уничтожаем эти лживые окаменелости, — ответил он и посмотрел на инопланетян. — Вы, пришельцы, вы прилетели на Землю, но вы слушаете не тех людей. Эти учёные, — он практически выплюнул это слово, — они вам лгут, со всеми этими камнями и чем там ещё. Миру шесть тысяч лет, Господь создал его за шесть дней, и мы — его избранный народ.

— Боже, — сказал я, взывая к сущности, в которую они верили, а я нет. Я посмотрел на Кристину. — Креационисты!

Мужчина с пистолетом-пулемётом начал терять терпение.

— Довольно, — сказал он, наставляя дуло на Кристину. — Брось свой телефон.

Она сделала как ей сказали; мобильник с металлическим стуком ударился о мраморный пол и развалился на две части.

— Мы здесь, чтобы сделать своё дело, — сказал мужчина с оружием. — Сейчас вы все ляжете лицом вниз, а я его закончу. Кутер, присмотри за ними!

И он вернулся в галерею.

Второй вытянул из кармана куртки пистолет и нацелил на нас.

— Вы слышали, что он сказал, — велел он. — Лицом вниз!

Кристина легла на пол. Холлус и второй форхильнорец сели на корточки, сложив ноги таким образом, как мне ещё не доводилось видеть. При этом их сферические туловища опустились настолько, что коснулись пола. Двое вридов остались стоять — то ли в замешательстве, то ли физиологически неспособные лечь.

И я тоже не лёг. Я был в ужасе — о да. Сердце было готово выскочить из груди, на лбу выступила испарина. Но эти окаменелости, они же бесценны, чёрт бы их побрал — они едва ли не самые важные во всём мире! И именно я организовал их выставку, я сделал так, чтобы они оказались в одном месте.

Я шагнул вперёд.

— Прошу вас, — сказал я.

Из галереи донеслась новая очередь. У меня было чувство, будто пули разрывают меня на части; перед глазами стояли сланцы — останки Opabinia, Wiwaxia, Anomalocaris и Canadia, которые пролежали в земле 500 миллионов лет и теперь превращались в пыль.

— Не делайте этого, — взмолился я с болью в голосе. — Пожалуйста, остановитесь.

— Стой где стоишь, — велел мужчина с "ёжиком". — Просто стой где стоишь.

Я глубоко вдохнул; я не хотел умирать, но мне всё равно предстояло умереть, что бы я ни делал. Сегодня ли, или через несколько месяцев — моя участь была предрешена. Я сделал ещё один шаг:

— Если вы верите в Библию, тогда должны верить и в Десять заповедей. И одна из них, — произнёс я, понимая, что было бы убедительнее сказать, какая именно, — гласит: "Не убий".

Я приблизился к нему ещё на пару шагов.

— Ты, может, и правда хочешь уничтожить эти экспонаты, но я не верю, что ты убьёшь меня, — добавил я.

— Можешь не сомневаться, — ответил он.

Новые очереди в зале, перемежающиеся звоном бьющегося стекла и разбивающихся камней. Моя грудь была готова взорваться.

— Нет, — сказал я. — Ты не убьёшь. Бог тебя за это не простит.

Он качнул пистолет в мою сторону; сейчас нас разделяли, быть может, пятнадцать метров.

— Я уже убивал, — сказал он. Это прозвучало как признание, в его голосе мне послышалась искренняя мука. — Эта клиника, тот доктор...

Новые выстрелы, отдающиеся эхом и вибрациями.

"Господи, — подумал я. — Так вот кто взорвал абортарий..."

Я глубоко вздохнул.

— То был несчастный случай, — сказал я наугад. — Ты не можешь хладнокровно меня пристрелить.

— Пристрелю, — произнёс тот, которого второй назвал Кутером. — Давай, помоги мне — и я тебя пристрелю. А сейчас — живо назад!

Эх, если бы только Холлус не была здесь во плоти! Будь она голографической проекцией, она бы могла взаимодействовать с твёрдыми предметами, не опасаясь, что её ранят. Но сейчас она была такой настоящей, такой уязвимой — как и остальные.

Внезапно я осознал, что слышу негромкий вой сирен. Они приближались, но здесь, в музее, оставались едва различимы. Должно быть, Кутер тоже их услышал. Он повернулся к двери и крикнул напарнику:

— Полиция!

Второй появился в дверях галереи. Я задался вопросом, сколько окаменелостей он успел уничтожить. Мужчина наклонил голову вбок и прислушался. Поначалу он, казалось, не слышал сирен; в ушах у него наверняка ещё звенело от выстрелов. Но через мгновение он кивнул и взмахом пистолета-пулемёта велел нам идти. Кристина поднялась на ноги; форхильнорцы оторвали туловища от пола.

— Мы уходим, — сказал мужчина. — Руки вверх — все вы!

Я поднял руки; Кристина тоже. Холлус и второй форхильнорец обменялись взглядами, после чего подняли свои руки. Чуть помедлив, вриды последовали примеру — каждый из них поднял четыре руки и растопырил все двадцать три пальца. Тот мужчина, который не был Кутером — был выше и старше, — повёл нас вглубь тёмной Ротунды. Оттуда было хорошо видно, что происходит за стеклянными дверьми вестибюля. Пятеро полицейских в форме группы быстрого реагирования бежали по ступеням ко входу в музей. Двое размахивали тяжёлым оружием, у одного был мегафон.

— Это полиция, — прокричал полицейский с мегафоном. Пройдя сквозь два слоя стекла, звук исказился. — Здание окружено. Выходите с поднятыми руками.

Мужчина с пистолетом-пулемётом жестом велел нам идти дальше. Четверо инопланетян шли позади, живой стеной отделяя людей внутри от полиции снаружи. Сейчас я пожалел, что попросил Холлус приземлить челнок с задней стороны музея, на "тропе философов". Увидев корабль, полицейские бы поняли, что инопланетяне — не голографические проекции, о которой писали в газетах, а самые что ни на есть настоящие. Ведь сейчас какая-нибудь горячая голова могла выстрелами сквозь проекции попытаться снять обоих вооружённых преступников.

Мы пересекли всю Ротунду, поднялись на четыре ступени до мраморной площадки между двумя лестничными колодцами, в центре каждого из которых стоял тотемный шест, и тут...

И тут всё пошло наперекосяк.

С правой стороны подвала по лестнице тихо поднимался боец группы быстрого реагирования — в форме, в бронежилете, помахивая винтовкой. Очевидно, полиция у входа работала "на публику", тем временем запустив людей в музей через служебный вход между КМО и планетарием.

— Джей-Ди, — крикнул коротко стриженный преступник, увидев полицейского, — берегись!

Джей-Ди взмахнул оружием и открыл огонь. Полицейского откинуло на широкие каменные ступени. Пули испытывали бронежилет на прочность, впиваясь во множество мест и выбивая из него кусочки белого наполнителя.

Пока внимание Джей-Ди было отвлечено, полицейские у дверей каким-то образом сумели открыть одну из них — крайнюю левую, если смотреть с их стороны, через которую в музей можно въехать на инвалидном кресле. Скорее всего, ключ дал им охранник музея. Двое полицейских, прикрывшись в полный рост щитами, оказались перед вторым рядом дверей. Внутренние двери не запирались: в этом не было нужды. Один из офицеров нажал на красную кнопку, открывающую дверь для посетителей-инвалидов. Дверь медленно распахнулась. В свете уличных фонарей и вращающихся красных огней на их машинах полицейские вырисовывались тёмными силуэтами.

— Стойте где стоите, — заорал Джей-Ди через Ротунду, чей огромный диаметр отделял нашу разношёрстную группу от полицейских. — У нас заложники!

Полицейский с мегафоном был одним из вошедших, и офицер не преминул им воспользоваться.

— Мы знаем, инопланетяне не настоящие, — крикнул он. Его слова эхом отдавались под огромным куполом Ротунды. — Поднимите руки и выходите.

Джей-Ди направил на меня большой пистолет-пулемёт:

— Скажи им, кто ты.

С моими лёгкими, мне было трудно кричать, но я сложил руки рупором и постарался изо всех сил.

— Я Томас Джерико, куратор музея, — крикнул я и указал на Кристину: — А это Кристина Дорати. Она директор и президент музея.

— Нам нужен безопасный отход, иначе эти двое умрут! — заорал Джей-Ди.

Двое полицейских присели на корточки за своими щитами. После непродолжительных консультаций из мегафона донеслось:

— Какие условия?

Даже я знал, что полиция лишь тянет время. Кутер посмотрел на южную лестницу, которая шла вверх, а затем на северную, которая вела как вниз, так и вверх. Должно быть, ему показалось, что он что-то увидел — может быть, мышь; в огромных, старых зданиях вроде нашего музея множество мышей. Кутер пустил пулю в основание северной лестницы. Она ударила о каменные ступени, от которой во все стороны разлетелись осколки, и...

И один осколок попал в Барбулкана, второго форхильнорца...

И из левой речевой щели Барбулкана донёсся звук вроде "Уф!", а из правой — "Хап!"

И из его ноги брызнула кровь, а пузырьковая кожа с хлопком лопнула в том месте, куда угодил каменный осколок...

И Кутер заорал: "Господи Боже!"

А Джей-Ди повернулся и крикнул: "Иисусе!"

И они оба, очевидно, осознали это одновременно: инопланетяне — не проекции; они не голограммы.

Они настоящие.

И в этот миг преступники поняли, что у них в руках самые ценные заложники в истории человечества.

Джей-Ди сделал шаг назад, оказавшись за группой; очевидно, он сообразил, что недостаточно плотно прикрывал четырёх пришельцев.

— Вы все настоящие? — спросил он.

Инопланетяне молчали. Моё сердце бешено билось. Джей-Ди направил дуло на левую ногу одного из вридов:

— Одной очереди хватит, чтобы оторвать твою ногу, — сказал он и помолчал, давая достаточно времени для того, чтобы все это уяснили. — Повторяю вопрос: вы настоящие?

— "Они" "насто" "ящие". "Мы" "все" "насто" "ящие", — сказала Холлус.

Лицо Джей-Ди осветила довольная улыбка.

— Пришельцы — не проекции! — крикнул он полицейским. — Они настоящие. У нас шесть заложников. Я хочу, чтобы полиция отступила, все вы! При первом намёке на какой-нибудь фортель я прикончу одного из заложников — и это будет не человек.

— Вы же не хотите быть убийцами, — крикнул полицейский в мегафон.