— Будет тебе! — Йон замахал руками. — Пустяки. Это лишь маленькая благодарность бывшему уполномоченному мэрии по туризму, моде и международным связям. Так называлась твоя ужасная должность?

— Да, — Риккардо засмеялся.

— И как ты со всем этим управлялся? Впрочем, сам знаю, неплохо.

— Думаешь, мэром быть легче?

— Уверен, ты справишься.

Риккардо представил Классу своего нового помощника, занявшего этот труднопроизносимый пост. Симпатичный молодой человек, немного заикаясь от волнения, стал зачитывать Классу программу пребывания, но Йон отмахнулся:

— Выкинь эти бумажки, Джованни. Лучше скажи мне, ты не учился ли в Мараньони?

Тот смутился ещё больше и покраснев до кончиков аккуратных маленьких ушей, произнес:

— О да, я выпускник девяносто третьего года.

— То-то смотрю, знакомое лицо, — Йон потрепал его по плечу и обернулся к другу:

— Я рад, что и советник по моде, наконец-то наш человек. Похоже, Милан всё же станет "Городом моды".

— О да, Йон, между прочим, у меня есть на этот счёт далеко идущие планы. Я даже подумываю о том, кого из архитекторов пригласить в проект. Но сейчас, пожалуй, не время, давай-ка обсудим это вечером у меня дома на банкете в твою честь?

— А ты хитёр, Антонио, — рассмеялся Йон. — Всё продумал. Ну как я могу отказаться?

— Вот и договорились.

Синьор Риккардо радостно обнял маэстро и собрался уже уходить, но тут взгляд его упал на высокого светловолосого юношу из группы Йона.

— Анджело! — синьор Риккардо со свойственной итальянцу горячностью подлетел к юноше и тут же заключил его в крепкие объятья.

— Синьор Риккардо, — Анджело был в курсе, что их встречать приехал сам мэр Милана, но он и представить не мог, что им окажется отец его школьного приятеля Энцо. Впрочем, синьор Риккардо всегда занимал в мэрии какой-то высокий пост. Так что удивляться было, пожалуй, нечему.

— Как ты вырос! Подумать только! Жалко, что Энцо нет в городе. Он был бы очень рад увидеться с тобой. Он всегда говорит о тебе, когда приезжает домой погостить.

Анджело закусил губу, представив, что о нём можно рассказать. Но синьор Риккардо как ни в чём ни бывало, радостно хлопал его по плечам и как о чём-то само собой разумеющемся, сказал:

— Надеюсь, ты будешь сегодня нашим гостем, Анджело? Синьора Риккардо будет безумно рада тебя видеть. Йон! — он повернулся к маэстро, с интересом наблюдавшему эту трогательную сцену:

— Ты же захватишь с собой Анджело? Обещай!

— Интересно, откуда это вы знакомы?

— Анджело учился вместе с Энцо в Лондоне. Ну, ты же знаешь — в Колледже Искусств.

— Вот как?— брови Йона полезли вверх. Он уставился на юношу: Клас и представить не мог, что Анджело рисует.

— Кстати, Энцо всегда говорил, что Анджело был одним из самых многообещающих студентов, и очень жалел, что он бросил учёбу, — синьор Риккардо покачал головой и добавил:

— Между прочим, у нас остались твои рисунки. Я попрошу достать их к вашему приходу. Мы все сможем ими полюбоваться.

Анджело стиснул зубы и прикрыл глаза: воспоминания — то, чего он так боялся, — лавиной нахлынули на него, внезапно оглушив его.

На выручку пришёл Йон:

— Мы непременно приедем вечером. Спасибо за такой великолепный приём, Антонио. А сейчас нам всем надо прийти в себя с дороги, отдохнуть...

— О да, конечно! — синьор Риккардо поспешил распорядиться о том, чтобы маэстро и всю его команду немедленно доставили в миланскую резиденцию Класа.

* * *

— Ты, действительно, собирался быть художником?

Анджело вздрогнул и чуть не выронил пустой фужер из-под шампанского. Он стоял на той самой террасе — месте их с Полом объяснения. И снова был давний летний вечер. И птицы кружились в ослепительно синем небе, а балкон увивали лозы каких-то очень душистых цветов, от запаха которых кружилась голова и немного подташнивало. И Пол, такой взволнованный и немного растерянный ещё не задал вопроса, но уже всё было ясно. Оставались лишь формальные слова:

— Может, нам всё-таки следует объясниться? А? Как считаешь?

— Зачем? Твой друг дал мне сотню, чтоб я забыл всё...

— А тут свежо. Пойдём-ка в дом. Ты простудишься, Анджело.

Йон настойчиво взял его под локоть, делая вид, что не замечает блестящих дорожек слёз на его щеках.

— Пойдём. Не надо стоять здесь.

Он был прав: не надо. Потому что Пола больше нет...И нет птиц, нет даже тех цветов. Вместо них осенний резкий ветер. И пустота.

— Ты очень здорово рисовал. Сказать, что я поражён, Анджело, не сказать ничего. Зачем ты бросил? Из тебя должен был выйти настоящий художник.

Йон внимательно смотрел в его побледневшее лицо с едва заметным синяком от драки с Робби. Было невыносимо видеть, как парень мучается отчего-то, а он, Йон, ничем не может ему помочь. Йон почти физически ощущал, что ему больно, но не знал, почему так, и что сделать для того, чтобы было иначе. Он только знал, что Анджело нельзя оставлять одного и, к ужасу Кси, не отходил от парня ни на шаг.

Ученические этюды с видами Милана и впрямь, оказались великолепны. Даже Ксавье был вынужден это признать. Йон тут же выпросил всю папку себе и синьор Риккардо не без гордости передал ему старенький этюдник Анджело и все художественные принадлежности, что оставались здесь и были бережно сохранены синьорой Риккардо, сразу проникшейся к Анджело симпатией.

— Как ты думаешь, ты смог бы начать рисовать снова? — Йон старался не обращать внимания на молчание Анджело. Ему нужно было его разговорить любой ценой.

Анджело пожал плечами.

— Просто...у меня возникала одна идея, — Йон с радостью заметил, что тот немного приходит в себя. — После турне я тебе расскажу. Хорошо?

— Да, — Анджело кивнул, сглотнув ком и чувствуя, что темнота понемногу отступает.

— Вот и отлично. Так я точно могу забрать твои рисунки?

Анджело кивнул. У него всё равно не хватило бы духу когда-нибудь посмотреть на них ещё раз.

Глава 33. В Милане... с Полиной.

Первый пробный показ в Милане состоялся уже на следующий день. Йон с утра, не дав никому опомниться после перелета в другой часовой пояс, устроил репетицию, потом весь день всех подгонял и пытался везде поспеть сам. Хотя рабочие готовили зал в его миланском "палаццо" уже как минимум неделю, он нервничал и был всем недоволен, даже перещеголяв в этом Кси.

Анджело спал ночью, как убитый. Он понятия не имел, что на него так подействовало: то ли смена часового пояса, то ли нервное напряжение, в котором он пребывал последние сутки, до самого отлёта сомневаясь, правильно ли поступает. Скорее всего, и то и другое. А утром его разбудил звонок Дэрил. Она переживала, что не смогла вылететь вместе с ними. Говорила, что Джордж и Стеф тоже переживают, как он там. Анджело спросонья пробурчал что-то, типа: "У меня всё отлично" и Дэрил поняла, что сейчас говорить с ним бесполезно. Она пообещала позвонить ещё раз и повесила трубку.

Гостями на первом показе обычно бывали давние друзья Йона. Прессу на этот показ не допускали. А потому первое дефиле длилось совсем недолго, было формальным и заканчивалось банкетом для участников и гостей.

Анджело придумывал предлог поскорее сбежать в свою уютную комнатку — одну из полутора десятка гостевых в специальном флигеле для моделей и работников, приезжавших в Милан вместе с Класом.

Единственное, что его пока удерживало на этом мероприятии, это возможность наблюдать за Полиной. С каким-то мазохистским удовольствием он следил за тем, как она флиртует со стариком, похожим на владельца как минимум нефтяного месторождения. Как она запрокидывает голову, заливаясь смехом - это Полина-то! — держа тонкими длинными пальцами бокал темно-пурпурного вина, в тон её платью с глубоким декольте. Анджело сглотнул ком. "Миллиардер" с гривой ослепительно седых волос и явно искусственным загаром на безупречной коже лица, сверкая слишком ровными зубами, что-то шептал девушке прямо в ухо. Йон снисходительно посматривал на них. Когда же старикан вручил Полине бархатную коробочку, открыв которую, девушка вспыхнула и покачала головой, Анджело не выдержал. Он встал и направился к выходу под удивленными взглядами гостей, тех, что не были поглощены разглядыванием королевского подарка, преподнесенного Полине её давним поклонником — главой ювелирного дома Димиани. Йон дернулся было остановить юношу, но взял себя в руки и постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло. И только Ксавье негодующе раздувал ноздри и сверкал глазами вслед ушедшему наглецу.

Йон вполуха слушал болтовню Доменико Димиани, прикидывая, не пора ли закругляться с банкетом. Старый ловелас снова пытался вскружить девушке голову, каждый год преподнося всё новые изысканные украшения. Но Полина оставалась неприступной. Йон знал, что она поставила Доменико условие: или тот разводится с женой, или может забыть о своих притязаниях. Удивительно, что Полина была такой консервативной во взглядах. И опять было непонятно: как это она пустила в свою жизнь стриптизёра. При этом она держит на расстоянии явно неравнодушного к ней Анджело. Йон поднялся из-за стола и заявил, что "столь приятный вечер, к сожалению, подошёл к концу, у них — у него самого и его подопечных — впереди много работы, а потому они не могут позволить себе долгих банкетов". Гости, радостно переговариваясь, потянулись к выходу.

Доменико не отставал от Полины, удерживая девушку за локоть, и Йон поспешил ей на помощь.

— Милый друг, я прошу отпустить нашу красавицу. Завтра предстоит напряжённый день. Ей необходимо отдохнуть.

— О да, конечно! И хотя мне ужасно жаль, но, — Доменико развёл руками. Потом поспешно схватил руку Полины и поцеловал запястье, на котором красовался подаренный браслет. Глянув на девушку глазами, полными обожания, промурлыкал:

— Надеюсь, мы завтра увидимся, mia bellezza?

— О чём это ты, Доменико? — на всякий случай Йон свёл брови.

— Я хочу по обычаю ответить на сегодняшний приём, mio caro, давайте поужинаем вместе? В очень узком кругу: мы с Полиной и вы с милым Ксавье?

— Ну, если Полина не возражает.

Девушка благосклонно улыбнулась.

— Что ж, договорились, — Йон поскорее выпроводил навязчивого итальянца.

Провожая Полину до её комнаты — Йон специально устроил себе такую возможность — он завёл этот разговор.

— Я хотел спросить тебя, По...

— Да?

— Как ты относишься к Анджело?

Девушка удивлённо округлила глаза и пожала плечами:

— Как ко всем...

— Я спрашиваю потому, что планирую выпустить вас "свадебной парой",— поспешил объясниться Йон, понимая, что следует быть очень осторожным, чтобы не напугать Полину и заодно не выдать своей заинтересованности делами Анджело.

— Вы можете поступать так, как считаете нужным, маэстро, — улыбнулась она.

— Значит, ты не против?

— Как я могу быть против?

— Просто мне показалось, что ты как-то недолюбливаешь его, — Йон почувствовал, что девушка слегка напряглась.

— Да нет. Нет, маэстро. Я... вы намекаете на эту безобразную драку? Всё это так... противно..., — она замолчала.

— Забудем об этом, дорогая, — он, как недавно Доменико, взял девушку за локоть. — Лучше скажи мне, как ты считаешь, получится из вас с Анджело "пара"?

Полина снова округлила свои огромные глаза, уставившись на него.

— Он... если честно, по-моему, он слишком молод для меня, — наконец, призналась она.

Йон широко улыбнулся: так вот в чём дело! Полина бежит от него лишь потому, что считает себя "старухой" рядом с ним? Глупенькая девочка!

— Брось, дорогуша, — сказал он нарочито небрежно, как о совершенной бессмыслице: — Даже при том, что он выглядит на восемнадцать, ваша разница вовсе не бросается в глаза. Да и сколько той разницы? Ему двадцать один. А тебе, если мне не изменяет память...

— Мне двадцать восемь! — в голосе Полины послышались панические нотки, и Йон поспешил продолжить:

— Да, конечно, через два года тридцать, и жизнь кончена, так? А ему через четыре года будет всего двадцать пять. Ужасная разница! Просто фатальная! Господи, Полина, какая это всё чушь, поверь мне. При твоих данных ты и в пятьдесят будешь выглядеть на двадцать пять. Так что тебе не стоит комплексовать по поводу возраста. А Анджело, он...

— Я не понимаю, к чему всё же Вы клоните? — прервала его Полина, кусая губы и отчаянно глядя на дверь в свою комнату. Йон спохватился: кажется, он чуть не перегнул палку.

— В общем, решено, вы будете "парой", — и поймав новый отчаянный взгляд девушки, пояснил:— на финальном дефиле, я имею в виду.

— Да, хорошо, — и она юркнула в свою комнату.

Йон торжествующе улыбнулся: кажется. С Полиной дело улажено. А чтобы закрепить успех, у него уже был готов новый план.

22.10.1996г.

План состоял в том, чтобы избавиться на вечер от Ксавье и отправиться на ужин к Димиани не с ним, а совсем с другим человеком.

Анджело и понятия не имел, что приглашение на ужин является чем-то исключительным. Он ожидал встретить в ресторане всю вчерашнюю толпу народа. Но вместо этого за небольшим столиком в уютном уголке роскошного зала дорогого ресторана, куда его привезло заказанное Йоном такси, сидели Полина со своим вчерашним ухажёром и маэстро. Анджело недоверчиво осмотрелся: публики мало и все незнакомые, оглянулся на метрдотеля, услужливо поклонившегося ему и жестом предложившего присесть за указанный столик, подтверждая тем самым, что никакой ошибки нет и быть не может. Интересно, куда подевался зануда Кси?

Йон приветливо улыбнулся, а Доменико с интересом поглядел на новоприбывшего. На лице Полины не дрогнул ни единый мускул: она, как всегда, довольно холодно поздоровалась с Анджело и тут же закурила тонкую сигарету.

Анджело, недоумевая, что же такое происходит, уселся напротив неё.

Йон и Доменико непринуждённо болтали. Ювелир не забывал осыпать комплиментами и окружать вниманием девушку. А маэстро Клас преспокойно ухаживал за Анджело, как будто это был Ксавье, расхваливал очередное блюдо и самолично подливал вино. При этом ни в обращении, ни даже во взгляде Йона не было ни капли фамильярности. Он был очень тактичен и вежлив, и Анджело понемногу успокоился и смог обратить, наконец, всё внимание на ту, что интересовала его больше всего. Полина, отпив вина и слушая непрекращаемую болтовню Димиани, вдруг наткнулась на его внимательный взгляд. Анджело показалось, что время остановилось. Полина смотрела на него! Не отводя взгляда, как делала обычно. И он был готов поклясться, что в её глазах не было прежней холодной отчужденности. Был интерес и ещё что-то, отчего сердце его сначала замерло, а потом поскакало бешеным галопом. Сигарета в её губах вдруг осыпалась пеплом прямо на скатерть. Девушка вздрогнула и растерянно уставилась на пепельницу, которую ей услужливо придвинул Доменико.