Маруся. Попасть - не напасть

Естественно, уделит. Любопытство у священников орган не последний. Иногда даже первый на очереди.

Меня провели в комнатку, сильно напоминающую кабинет, предложили присаживаться, правда, угощать не захотели, но я и не настаивала.

— Я там была на днях. Приехала посмотреть... я местная, но уезжала. Многое поменялось. Я думала, подойдет Лощинка под мои цели, или нет, и услышала плач.

— Вот как?

Я коснулась детской головки ласкающим жестом.

— Какая-то сволочь... простите, батюшка, бросила там малыша.

Батюшка кивнул. Мол, не извиняйся, чадо, и так ясно, что сволочь в данном случае не ругательство, а точная характеристика.

Я развела руками, мол, сами понимаете.

— Если уж чадо невинное выжило, значит, и нам можно.

Логика хромала, но я во-первых, женщина, а во-вторых, в церкви. Какая им еще логика нужна? У нас половина Библии вся в знамениях.

Мало ли, что туда идти не надо?

Есть знамение?

Топай и побеждай!

— А от меня-то что надо, отроковица?

— Батюшка, освятить бы Лощинку?

— Гхм...

Рисковать своей бесценной шкуркой попу явно не хотелось. Я заулыбалась.

— Я бы уж в долгу не осталась. Да и вы нечистое место прекратите в... богоугодное. — Так и хотелось сказать 'в свежевычищенное'. Прикусила язык.

— Если получится.

— Как же может не получиться? Дело-то благое!

Как-как... каком!

Это настолько явственно читалось на моське попа, что я едва не фыркнула.

— Батюшка, хотите — мы с вами сейчас съездим?

— Нет, сейчас не хочу. Завтра если только... вы когда хотите ее освятить?

Я подумала.

Завтра мне разговаривать с баронессой Ахтырской, послезавтра пойду оформлять землю... дня через три в самый раз было бы?

Так я попу и сказала.

Тот вздохнул, прикидывая, не составить ли ему заранее завещание. Но согласился.

Поди, откажись!

Хотя мужчина был свято уверен, что ничего не получится. Доедем, да и обратно повернем, вот и все. Я спорить не стала, такие вещи лучше делом доказывать, не словами.

Кстати, за освящение 'проклятого места' с меня взяли десять рублей. То есть назвали цену, а оплата по факту освящения.

Я согласилась.

Ладно уж, репутация дороже стоит.

* * *

Арина ждала там же, у храма.

А неподалеку отирался храмовый служка. Или — послушник? Кажется, послушник, так их называют. Мелкая шушера на посылках, из которой может и поп вылупиться.

Я хмыкнула.

— Арин, а за священника замуж не хочешь?

— Это как?

— Любому батюшке нужна достойная матушка.

— А я...

— А ты подумай, подумай... в храм сходи, приглядись.

— Это же Храм!

— Вот, значит, и дело богоугодное, — согласилась я.

Аришка зависла. Я потрепала ее по уложенной косе, и выдохнула с облегчением.

В храм я хожу спокойно, сигналка на меня не срабатывает, ребенок тоже себя хорошо чувствует... какая ваша любимая роль в жизни?

Баба-яга в тылу врага.

Вот, так я себя и чувствую.

Но выбора-то нет!

— А как, — открыла рот Аринка. — Ну... то есть... матушкой стать...

Я хмыкнула.

Рецепт был еще из прошлой жизни.

Одна моя племяшка влюбилась в парня. А того сильно библией по маковке приложило, вот, хочет человек стать священником, и хоть ты Евангелие ему на голове теши.

Ладно, желание понятное, достойное и даже заслуживающее уважения, все не политиком, или прости господи, поп-звездой.

Но девчонке-то что делать было?

Она подумала — и заделалась активно верующей. Все службы, все молитвы, все работы... ну и намекнула одному попу о своем желании. Мол, люблю, аж жить не могу.

Поп посмотрел, да и порекомендовал ее парню.

Батюшке ведь матушка нужна?

Нужна...

Обрати, чадо, внимание.

К моменту моей смерти у них уже трое детей было. Может, и больше будет. Эту историю я Арине и рассказала, с некоторыми купюрами. Девчонка задумалась.

А и пусть.

Меньше шляться будет, больше пользы.

* * *

Вечером дом меня встретил запахом каши с мясом.

Петя расстарался.

Правда, каша частично подгорела, а мясо было жестким, как подметка, но я съела и поблагодарила. Старался ведь мелкий, готовил!

Заодно и по маман отчитался.

Та с утра рыдала и мучилась похмельем, к обеду более-менее пришла в себя, а вечером... тут и маман выползла.

— Мария!

— Да?

— Научи Петрушу готовить! Это ужасно!

Я заскрипела зубами. Ага, таких высказываний человеку и не хватает, чтобы все бросить! Нет бы похвалить! Паразитка!

— А мне очень понравилось.

— Эти помои?

— Вам никто не мешал сварить кашу самостоятельно.

Мамаша скривилась.

— У меня руки!

— И спина. И голова. И лень на шею села, — кивнула я. — Знаем, слышали. Петя, спасибо. Меня все устроило, а у матери просто похмелье. Ее сейчас хоть икрой накорми — все продукт не впрок пойдет.

И только потом сообразила, что икра-то сейчас продукт достаточно дешевый! Вплоть до того, что ей водку в дешевых кабаках закусывают. Крошат в икру лук, да так и подают... м-да.

Ладно. Замнем...

— Ваня, ты как себя чувствуешь?

— Уже намного лучше.

— Но ходить тебе пока не стоит. Арина, ты меня завтра будешь сопровождать?

— Куда?

Арина была не против, ей был интересен собственно, маршрут.

— Повсюду, сестренка. В канцелярию губернатора, нам надо узнать о нашем деле. К баронессе Ахтырской.

— А я? — подала голос мать.

— Вас я с собой взять не могу, — отрезала я.

— Почему? Я — Синютина!

— И что?

Лучше б я не спрашивала.

Мать разразилась речью на час, из которой следовало, что мы — род старинный, восходящий своими корнями чуть ли не к Рюриковичам... уж точно не моложе!

Я расшифровала так, что мамаша оценила Аринин вид, преисполнилась зависти и тоже захотела приодеться. И пошляться за мой счет.

И новую рыбку ловить надо, Карп-то померши....

Но взять это с собой? Ладно б она, как Аринка, молчала и улыбалась. Или как Ваня, моральную поддержку оказывала. Но в канцелярию?

Потом можно туда просто не приходить.

К баронессе?

Меня на порог не пустят.

Я подумала, как бы отказать повежливее, и в результате, плюнула на все. И без всяких обиняков заявила:

— Я вас с собой не возьму.

— Почему?

— Потому что вас в порядок надо приводить три дня. Минимум.

Мамаша ошалела, а потом открыла рот для второй порции возмущений. Я фыркнула и ткнула пальцем в сторону лохани с водой.

— Смотрите! Волосы упущены, руки — под ногтями хоть ты картошку сажай, приличное платье на вас тоже не вдруг подберешь... мне заниматься некогда, а в таком виде вас к баронессе просто не пустят. Сначала приводите себя в порядок, а потом уж...

— Денег нет!

— А что — вы уже все Карпу на пропой отдали?

— Мария!

Я пожала плечами.

— Перевод был недавно, матушка, приводите себя в порядок, а потом поговорим. Но в таком виде то немыслимо. Решат, что мы милостыньку просить явились.

— Да как ты смеешь! — взвилась мамаша. Но... концерт закатывать можно только при наличии группы поддержки. А ее-то и не было. Петя гремел чугунками, Ваня смотрел с осуждением, а Аришке не хотелось уступать свое место. Так что мамаша посопела, и кивнула.

— Я займусь. Надо же соответствовать!

— Вот-вот, займитесь.

Интерлюдия.

— ЧТО!?

Орал Демидов вдохновенно.

А кто бы не заорал на его месте?

Сокровищница рода Демидовых... все, все, что нажито непосильным трудом... рабочих и крестьян, ага... все в единый миг...

Ценный артефакт был доставлен в Березовский.

Туда, откуда пошло богатство рода Демидовых.

Сам Демидов собирался выехать следом за ним, задержался из-за Романова. Причина более, чем уважительная. Поди, откажи такому.

Зачем везли артефакт?

Разумеется, не просто так. Рудник с золотом на землях Сергея Владимировича, начал иссякать. То ли жила в сторону ушла, то ли просто выбрали все... надо было это проверить. И...

Проверить-то мог каждый маг земли.

Но ожерелье давало ВЛАСТЬ над рудами.

Если жила рядом, была возможность ее притянуть. А теперь?

Нет такой возможности.

И ожерелья нет.

И сокровищницы — тоже.

Хранилось оно в родовом поместье Демидовых, в сейфе, конечно, вот, пару дней назад и полыхнуло ночью. Да так все удачно выгорело, что на месте дома лишь прогалина осталась. Черная насквозь.

Обугленная.

И не только дом сгорел, подвалы под домом, управляющий на мага воздуха не поскупился, чтобы письмо доставить... все, все пропало!

Демидов решительно встал из-за стола.

Надо выезжать в Березовский.

Черт с ним, с Романовым, с расследованием, с княжной, провались она куда поглубже, да там и останься. А вот 'змеиный талисман', ожерелье, которое передавалось старшему в роду и называлось именно так...

Ясное дело, нищим и босым Демидов не останется. Род богатый, могучий, но...

Разобраться надо, что произошло.

Вот он и разберется. Самолично.

И если это чей-то умысел...

Найду — на куски порву вражину!

Демидов кое-как обуздал клокочущую ярость, и приказал позвать секретаря. Надо написать кучу писем с объяснениями. А то еще в розыск объявят.

Но как?

Кто?

Гррррр!!!

Глава 11

Дела богоугодные.

Меня баронесса осмотрела одобрительно.

Арину чуть менее одобрительно, все же озиралась та, как деревенщина в музее. И благосклонно улыбнулась.

— Здравствуйте, Мария.

— Ваша милость, — поклонилась я.

Авось, спина не переломится.

Баронесса что-то узнала обо мне и стала чуть более благосклонна. Это хорошо. Вопрос — что она узнала?

— Возьмите.

Мне протянули конверт с документами. И я не удержалась.

— Ваша милость, вы позволите?

— Разумеется, Мария.

В конверте было всего две бумажки.

Первая — свидетельство о рождении. На имя Синютина Нила Петровича. Мать — Синютина Мария Петровна. Отец — прочерк.

Плевать, для меня это свидетельство было дороже такого же по размеру листа золота. Даже платины!

— Ваша милость, благодарю! Вы... век проживу — не забуду и добром отплачу! И детям-внукам накажу помнить!

Баронесса посмотрела испытующе, поняла, что я не лгу, и милостиво наклонила голову.

— Я вам верю, Мария. Вы производите впечатление достойной молодой дамы.

Вторая бумажка — приглашение. Обычный лист белого плотного картона, только вот аристократизма в нем больше, чем в сорока раззолоченных визитках нуворишей. Очень дорогой картон, шелковистый на ощупь, с маленькой тисненой монограммой...

— Ваша милость, я недостойна!

— Это мне решать, — баронесса смотрела строго.

Благотворительный бал.

Ёжь твою рожь! Ну какой мне бал! Я и на первом-то балу чувствовала себя, как Золушка. Не в том смысле, что принца ловила, а в том, что от печки и помойки — во дворец.

Дура дурой.

И что остается сказать?

— Ваша милость, я весьма польщена, но ребенок... я не смогу его оставить.

Баронесса продемонстрировала недоверие.

Я попробовала отдать Нила Арине. Потом баронессе. Потом специально вызванной служанке.... Баронесса поняла, что я не вру, и ненадолго задумалась.

— Берите с собой ребенка. Я понимаю, вам будет сложно, но возьмите с собой еще и эту девочку, — кивок в сторону Арины. — Полагаю, она вас не опозорит.

— Ваша милость, я могу лишь смиренно благодарить вас.

Я поднялась и поклонилась, словно при дворе. Баронесса заслужила. С меня причитается, однозначно.

Ответом мне была одобрительная улыбка.

— Я верю, Мария, вы девушка умная и понятливая.

Ответом послужил второй реверанс.

Не знаю, что раскопала баронесса. Не знаю.

Но!

Мне дают возможность презентовать себя в лучшем виде. Произвести впечатление. И я этим шансом воспользуюсь.

Я — пока еще экзот. Игрушка вроде игуаны с двумя хвостами.

Простонародье, которое умеет себя вести, не сморкается в кулак, умеет поддержать беседу, тут плюсом идет и Лощинка, и младенец, и...

Да, пожалуй, это самое верное определение.

Двухвостая игуана. Изюминка. Без которой, как известно, ни вечеринка, ни булочка, ни женщина не интересны.

Но это и мой шанс.

Я поблагодарила и покинула гостеприимный дом.

* * *

— Маш... мы на бал поедем?

— Поедем. Только это не бал, а благотворительный вечер.

— В чем разница? — затеребила меня Арина.

— Бал — развлечение ради развлечения. Благотворительный вечер — чтобы помочь кому-то.

— А кому мы поможем?

— Для начала — самим себе. Так что — поехали.

Я решительно направилась к лавке готового платья. И не была разочарована.

Два платья удалось подобрать не сразу, но все же, все же...

Для меня — темно-зеленый строгий муар. Минимум отделки, только ленты чуть более светлого оттенка. Недостаток?

Громадное жирное пятно на подоле. Мы подумали с мастерицей, и решили замаскировать его. Нашли подходящую ткань с рисунком в виде кленовых листьев, вот, листья и пойдут на отделку. Несколько листов на подоле и пятно закроют и сочетаться будут удачно.

Арина получила более торжественное платье палевого цвета с черным поясом и черной же отделкой, и была довольна по уши.

— Привыкай, — кивнула я. — Тебе приданое еще собирать.

— В таком платье за скотиной не походишь.

— А я тебя в жены крестьянину и не отдам, — отрезала я. — У тебя повыше теперь ступенечка, запомни это.

— А ребенок... ты так и пойдешь?

Пришлось потратить еще немного денег на кусок ткани в желто-зеленом цвете. Слинг тоже должен соответствовать.

Изящно, просто, со вкусом. Что еще надо?

Туфли.

Их мы подобрали достаточно быстро, а сумочки мне и не полагается. Все будет у Арины.

— Куда теперь?

Наши покупки обещали оставить, мы за ними завтра заедем сами.

Я подумала немного.

— В канцелярию.

Арина поежилась, но... сестра сказала — в канцелярию? Значит — не дрейфь, прорвемся!

* * *

Его благородие господина Филева, Сидора Аполлоновича, долго искать не пришлось. Был на рабочем месте.

И даже встал при моем появлении.

— Мария Петровна.

— Ваше благородие...

Мы раскланялись и я посмотрела вопросительно.

— По вашему вопросу принято положительное решение.

Я довольно улыбнулась.

Ну да, небось решили так. Нашлась дура — пусть сама и разбирается. Но меня-то этот подход устраивает, а кто тут глупее, еще будем посмотреть.

— Благодарю вас за радостные известия, Сидор Аполлонович, — я расцвела улыбкой, не забыв ненароком отряхнуть пальцы от приставшей к ним грязи.

Секретарь понял все правильно и ответил мне улыбкой заговорщика. Плохо ли?

Ничего не сделал, а деньги получил?

— Думаю, завтра уже можно будет забрать документы.

Вот уж воистину: больше смазки — выше скорость. Тут главное на повороте не навернуться.

— Завтра... к вам, ваше благородие?

— Сначала ко мне, потом к Павлу Модестовичу. Я вас провожу.

— Благодарю вас, Сидор Аполлонович. От всей души.

Конверт с еще тремя десятками скользнул под бумаги. Чиновник расплылся в улыбке.