В львиной шкуре (продолжение)

— Я всё понял, товарищ маршал. Как мне найти этих... — Ракша щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать эпитет для нарушителей закона.

— Вскоре они сами приедут сюда, — ответил Иван и назвал имена трёх капитанов и людей, которые, скорее всего, с ними будут. — Так что готовься...

— Хорошо, — кивнул Ракша, мрачно сверкнув глазами.

— Кстати, — продолжил Сомов, — невеста нашего императора приедет не одна. С нею будут ещё красивые белые девушки...

— О! Это прекрасная новость, товарищ маршал, — довольно улыбнулся инструктор.

— Тогда можешь быть свободным.

Глава 2.

Архитектурные планы.

— ... как, как? — спрашивал Иван III у своего боярина, — впятером три десятка человек побили?

— Истинно так, Государь, — ответил с поклоном служивый дьяк.

— Гхм, — Великий князь не знал смеяться над этой новостью или наоборот.

А случилось следующее... Сын Московского государя, Иван Молодой, набрал себе из охочих людей пищальную (стрелецкую) сотню. Ружьями, "правильным" порохом и прочими мелкими, но необходимыми для стрельбы приспособлениями, обеспечили союзники из ЮАР. Они же стали обучать новобранцев новой тактике. Для этого за Яузой был разбит по военной науке полевой лагерь и устроен полигон. Инструктора всех тренировали по методике, испытанной ими на собственной шкуре. И первое, что вбивали в голову каждого — почитание Устава, который суть Библия для солдата.

— И из-за чего всё началось? — спросил Иван III.

— Инструктора (слово-то прижилось) русичей, Государь, делали обход лагеря и увидели, что пищальники, которых в караул определили, спять... Время-то послеобеденное... Солнышко припекает... Вот отроков и разморило. Тогда русичи собрали десятки, из которых были эти караульные и заставили всех отжиматься.

— Зачем? — удивился князь.

— Это наказание такое. Из какого десятка воин провинился, тот десяток полностью наказывают — заставляют делать малоприятную работу... То места отхожие чистить, то ямы копать... Вот, значит... А тут приказали трём десяткам отжиматься от земли. И всё бы ничего, да только жарко на дворе, к тому же многие после обильной трапезы... Отроки такому делу не захотели подчиняться. Отговорку нашли, мол, кто провинился, пусть те и отжимаются. А русичи им в ответ, что если подобное случилось бы на войне, то из-за ленивых караульных всё войско могло пострадать. Кто-то и сказал, что сейчас войны нет и вообще, вы нам, басурмане, не указ. Вот на "басурман" русичи и огорчились шибко. Крикуну сразу дали по шапке (сбить с головы шапку — серьёзное оскорбление). Этого уже не стерпели пищальники и кинулись на защиту товарищей... Только, хе-хе, все там и полегли, — подленько хихикнул дьяк.

— Да уж... — Великий князь потёр лоб правой ладонью. — И, говоришь, даже оружие не применяли?

— Истинно так, Государь. Токмо руками и ногами, будто псов шелудивых, гоняли всех недовольных. А потом сын твой пожаловал, утихомирил инструкторов. А узнав причину случившегося, сказал, что русичи не басурмане, а православные и делают всё верно. Кто их не будет слушать, сам тех накажет. А ещё напомнил, что отроки заключили ряд (договор), когда на службу нанимались. Кому не нравится, может уйти, но сначала придётся выплатить э-э... штраф, — вспомнил дьяк новое слово, — за нарушение ряда.

— Большой штраф? — поинтересовался князь.

— Десять рублёф... В него входит и одёжка, и вооружение, и аванс, который отроки получили в самом начале...

— Да, уж... Знатный откуп назначили, — усмехнулся Иван III. — А что там посольство русичей?

— Занимаются строительством, Государь. Подряд заключили с Василием Дмитриевичем Ермолиным. Он по их рисункам церкву на подворье мастерит. Владыка те рисунки одобрил. Он вообще частенько с русичами общается...

— О чём же? — повёл бровью Иван III.

— В Южной Империи есть "Главная палата мер и весов", — сказал по памяти боярин. — Вот о такой палате идёт речь. А ещё русичи при помощи своих приспособлений помогли Владыке фальшивые монеты обнаружить... За это он им людишек для строительства выделил...

— А откуда монеты фальшивые взялись?

Боярин развёл руками, показывая, что происхождение тех денег неизвестно, и как они попали к митрополиту — тоже...

В это же самое время Василий Дмитриевич Ермолин (великий русский зодчий) спорил с лейтенантом Егором Копьёвым...

— Василий Дмитриевич, — "кипятился" Егор, — мы же договорились, ты следишь за строительством и управляешь работами. А камень и раствор — это наши заботы.

— Про камень я ничего не говорю, — отвечал зодчий, — но раствор! Откель такой взялся?

— В моей стране при помощи такого раствора возводят каменные строения. Я же не от нечего делать приказал мельницу на Неглимне поставить...

— Неведомо мне, для чего ты мельницу соорудил, а вот о растворе таком я ничего не знаю! А если что случится? Спрос-то весь с меня! — упирался Василий Дмитриевич.

— Ты что ли бессмертный? — задал лейтенант неожиданный вопрос.

— Как, как? — растерялся зодчий.

— Триста лет, говорю, жить собрался?

— Почему триста лет? — удивление не сходило с лица мужчины.

— Потому, что дворец моего императора триста лет назад построили, и до сих пор стоит, как новенький! (как Егору говорили, так он и думал про "Олимп"). А возводили его при помощи этого раствора. Или ты думаешь, я хочу, чтобы всё построенное обвалилось? Не знаю, как тебе, а мне тогда точно не поздоровиться...

— А расскажешь секрет приготовления раствора? — неожиданно спросил Василий Дмитриевич.

— Кабы это был мой секрет, без вопросов. А так, прости, не могу, — развёл руками лейтенант.

По сути, он делал обыкновенный цемент, ради которого была построена мельница и несколько печей недалеко от пристани. На Руси для сцепления каменой кладки применяли известь. Но такой раствор хорошо вёл себя, только при тёплой ветреной погоде. Если шли дожди, то строительство полностью останавливалось. Повышенная влажность мешала затвердеванию.

— А хочешь, я тебе свои часы подарю? — спросил Копьёв, видя обиженное лицо капризного зодчего (наручные часы стали в Москве писком моды и стоили очень дорого).

— Часы!.. — расцвёл Василий Дмитриевич. — А не жалко?

— Жалко! Но видеть твоё грустное лицо для меня ещё хуже, — ответил моряк, помня о наказах адмирала — быть дипломатичным и стараться ни с кем не ссориться. — Или хочешь, открою секрет некоторых красок, которыми стены храмов расписывают?

Пока Ермолин, озадаченный выбором, размышлял, Егор вытащил из кармана мелкую монетку и протянул её белобрысому мальчишке. Тот подошёл к нему с докладом о проделанной работе. Работа заключалась в следующем... Так как землицы под своё подворье русичи отхватили не мало, то полностью огораживать всё каменной стеной выходило слишком накладно. Да и деревянный частокол стоил не дёшево. К тому же строить забор из дерева не хотели. Поэтому, ту часть территории, на которой по весне разбили огороды, обрамляли живой изгородью. Копьёв, как всякий моряк, умел хорошо плести из верёвок всевозможные приспособления. А как житель столицы ЮАР знал, что такое плетёная ограда из живого бамбука. Самому не раз приходилось её делать. На Руси бамбук не рос. Зато прямо под рукой в изобилии произрастали ива и орешник...

Первые десять метров "живой стены" пришлось лейтенанту мастерить лично. Вышло очень симпатично. А потом за деньгу малую привлёк к этому занятию детишек. Кто же откажется заработать? Тем более вместо денег можно было расплатиться или перочинным ножичком, от которого мальчишки были просто в восторге или коралловыми бусиками. К ним уже питали страсть девчушки. А у Егора целый сундук был набит подобными безделушками. К тому же купцы, недавно возвратившиеся со Студёного моря, доставили немало товара, что привёз дон Руслан. Взять, к примеру, лопату, как штыковую, так и совковую... Нанятый человек роет ею котлован под фундамент или ров вокруг подворья (чтобы чужая скотина не лезла и посторонние людишки тоже), и в оплату получает инструмент, которым работал. В Звёздном бригада из десяти человек их сотнями штампует каждый день, а на Руси такие изделия чуть ли не на вес золота. Здесь лопата представляла из себя деревянный черенок (обычно кривоватая жердь), к которому крепилась дубовая доска, обшитая по нижней кромке тонким железным полотном. Мало того, что подобное орудие труда весит не мало, так ещё и производительность низкая...

Живую ограду возводили в три ряда с промежутком в пятьдесят сантиметров. Во-первых: красиво, а во-вторых: со временем через неё невозможно будет пробраться. Да и сейчас тоже... Если только поломать. Но чтобы подобного не случилось, изначально вокруг садовых насаждений вырыли двухметровую траншею.

— Чудную задумку ты с оградой измыслил, дон лейтенант, — глядя вслед удаляющемуся мальчугану, сказал Василий Дмитриевич.

— Так это не я придумал. Есть такое ремесло — садовник. Он за растениями ухаживает, и сады красивые выращивает. Может целый городок из цветов, деревьев и кустарников возвести.

— Знаю я про садовников. Только в Москве так ещё никто не делал.

— Значит, я буду первым, — улыбнулся Копьёв. — Хотя у нас в столице подобное сплошь и рядом. Особенно возле уличных кафе...

— Что за кафе такие? — спросил зодчий.

— Кафе — это корчма, по-вашему. Только в некоторых кафе столики стоят не внутри помещения, а на улице. А вокруг этих столиков живая изгородь. И для души приятно и от солнышка защищает. У нас тепло практически круглый год. Только когда у вас лето, у нас зима... Холодно становится, и дожди постоянно льют.

— Выходит, сейчас у тебя на родине дождь?

— Ага. А как в такую погоду строить, если раствор не твердеет? Вот и придумали императорские мастера хитрый состав... Только за раскрытие секрета ждёт меня наказание суровое...

— Понятно, — кивнул Ермолин. — Тогда оставь свои часы себе. А мне тайну красок расскажешь.

— Договорились, Василий Дмитриевич! — улыбнулся лейтенант. — Приходи сегодня вечером ко мне, всё расскажу.

А размах строительства удивил даже Великого князя. Чуть ли не вся Москва, так или иначе, была к этому причастна. Известняк Копьёву доставляли из Мячковских каменоломен, песчаник из деревни Татарово (Крылатское), глину брали с набережной Москвы-реки вблизи Андроникова монастыря. Тем более год назад итальянец Аристотель Фьораванти построил там первый в Москве кирпичный завод. Так что и кирпич на строительство подворья тоже шёл оттуда.

Монахи, которым обломилось такое счастье в виде крупных заказов (земля с глиной принадлежала им), работали не покладая рук. Только лейтенант сначала заключил письменный договор, чтобы эти хитрецы не вздумали цены задирать. Хотя не должны были. Сам митрополит шёл поручителем. А как не пойти, когда большинство товаров, полученных из ЮАР, достались ему? Это и ладан, и церковное вино, и елей, и прочая утварь... Почему именно ему? А торговля осуществлялась следующим образом... Основную часть привезённой продукции выкупали оптом Великий князь и митрополит. Самостоятельно торговать данными товарами русичи не имели права. Кроме этого, не всё разрешалось продавать в розницу. Например, специи и медь исключительно оптом. Зато изделия из меди, тот же котелок или подсвечник — в розницу. Московское боярство, соглашаясь на торговлю с Южной Империей, о себе думало в первую очередь. Скупая товар оптом, они зарабатывали солидный процент на розничных продажах. Зато русичей освободили от пошлин. В общем — всем хорошо.

Но почему же Егор не рассказывал Ермолину тайну изготовления цемента, ведь даже Великий князь узнавал, можно ли делать прочный камень в Москве?..

Но Иван III спрашивал про камень, а не про раствор. Так что лишний раз хвастать секретами ни к чему. А что касается Василия Дмитриевича... Так имеет слишком обширную переписку с Польшей и Литвой... Уж кому-кому, а им меньше всего хотелось бы "дарить" лишние козыри. А вот завод на Емце — это уже чисто собственность Афанасия Никитина. Он те земли купил у Великого князя за большую сумму — триста рублей, к тому же обязан платить с неё пошлину. Но почему именно там? Во-первых: это месторождение известняков и бокситов. То есть, кроме цемента, можно будет производить жаропрочный кирпич, керамическую плитку, различные абразивы, а при наличии электричества — алюминий. Во-вторых: много леса и дикого зверя, то есть древесина и пушнина. В-третьих: поблизости проходит торговый путь, по которому Поморье торгует со всей Русью. А значит, есть возможность вербовать людей, которые согласятся уехать в ЮАР. И в четвёртых: далеко от московских и каких-либо других властей, но близко к Студёному (Белому) морю. Это и относительная свобода действий и "запасной выход".

Вернувшийся с Севера Руси боярин Пётр Михайлович Плещеев рассказал Великому князю обо всём увиденном и о своих впечатлениях. Земли, которые Никитин купил у него, дремучие и непролазные. Передвигаться можно только по рекам. В общем, ничего особенного. Место возле Михайло-Архангельского монастыря, где решили возводить крепость, действительно удобное и очень подходит для того, чтобы контролировать водный путь между Северной Двиной и Студёным морем. Описал корабли русичей и адмирала. Грозные корабли и адмирал сурьёзный. Рассказал о строителях, которых русичи привезли, чтобы помогать возводить крепость. Все тёмненькие, но в церкви молятся исправно и по православному. Правда, одёжка необычная. Одеты мастера в короткие синие кафтаны и штаны такого же цвета. Обуты в невысокие сапоги, которые воду не пропускают, а на голове шапки широкие и сетка с краёв свисает. От лесного гнуса вельми удобная. Приехали до следующего лета. Помогут, потом уедут к себе. Зато адмирал обещал помочь искусными корабелами, которые самому индийскому шаху морскую ладью соорудили. После новостей ознакомил князя со списком привезённых товаров...

Пока Великого князя всё устраивало. Русичи свои обязанности выполняли, даже как-то чересчур своевременно. А ещё его удивила дисциплина. Не почитание высших чинов, так как военные называли друг друга "товарищ", а именно дисциплина. Это внушало уважение. Обученная и дисциплинированная армия дорогого стоила. И сейчас Иван III увидел это дело несколько с другой стороны. Если крепость в устье Северной Двины он изначально согласился построить не как против мнимой европейской угрозы, о которой вещал посол, а в противовес Новгороду, то после рассказа служивого боярина и описание кораблей русичей, изменил свою точку зрения. Мёд, воск и меха — основные богатства Новгорода, которые тот собирал с обширных северных земель, начиная от Онеги и до самой Печоры. Отрезая его от этого финансового водопада, Москва ставила строптивца на колени. Но данный товар очень востребован. Русичи с удовольствием согласились брать всё это (и многое другое тоже) в виде оплаты за свои товары и услуги. А что мешает тем же европейцам снарядить корабли? И уже не покупать, а забрать силой? Это Южная Империя, если верить карте, далеко. Остальные все под боком. И то, что русичи повстречались в Индии с купцом из Твери — просто дар Божий... Тем более, как заметил князь, они намного больше не любят католиков, чем магометан. Даже ради этого решили заключить военный союз, который выгоден скорее Москве, чем им... Хотя большой силы от них ждать не приходиться. Но коли впятером побили тридцать человек, то, что могут сделать сто воинов... триста... пятьсот?! А оружие? Тысяча ружей и все как одно. И ложе для держания удобное, и трубка ровная да гладкая, и цвет имеет необычный, будто воронье крыло (воронёная сталь для защиты от коррозии), и порох намного лучше (зернистый вместо мукомольного)...