Воины пустоты

В этот момент в крейсер будто врезали титанической кувалдой.

* * *

Очередная серия термоядерных взрывов выбросила клинки гамма-излучения. Сразу три попадания взрыволазеров зажглись плазменными хризантемами на броне "Ночной розы". Аэрогель не спасает и во внешней обшивки возникает дыра, окаймлённая зоной ударной деформации. Плазма, подхваченная электромагнитным щитом ярко сияет, ослепляя уцелевшие сенсоры повреждённого борта. Поворот на тридцать градусов и максимальное ускорение. Кинетические стрелы проносятся совсем рядом от двигательной установки. Крейсер выделяет противника из быстро расширяющегося облака газов. Копьё корпускулярной пушки блистает при пронзании невесомого тумана, что ещё пару минут назад был монитором. Скрытый за ним корабль сверкает вспоротым боком. Этого мало.

Ракетный залп уносит нестерпимую синеву атомного распада. Пол-минуты и там вспыхнут новорождённые звёзды — подпитка для гамма-лазеров. Если конечно ПКО их не перехватит. "Ночная роза" не собиралась этого допустить. Однако планам искина дерзко помешали.

Знакомый блеск за кормой и пришедшая одновременно с ним гравитационная волна. Вынырнувший из подпространства линейный носитель сразу дал залп из установленных на внешних подвесках кинетических турелей. Отключение привода Зубрина и летящие с упреждением снаряды вместо уязвимого борта бьют в бок лобовой бронесферы. Возникшая рана фонтанирует плазмой. Фрагменты снарядов тормозят в конструкционных элементах, выжигая электронику. Лавина донесений о повреждениях заполняет тактические каналы. Перебит ствол корпускулярного орудия, повреждены два кольцевых ускорителя электронов, треть накопителей потеряла способность держать заряд, разбито главное зеркало одной из лазерных турелей.

Ремонтные дроны сразу принялись лечить рану, а крейсер придал себе вращение в двух плоскостях, уводя двигательный кластер от лазерных лучей линейного носителя. Расстояние жалкие пятьсот километров, скорость сближения пятнадцать километров в секунду. Уцелевшие пушки ПКО метнули хлысты мелкокалиберных снарядов и цилиндры атомных вееров. Оставшиеся в ангарах противоабордажные дроны прыгнули в пустоту, стреляя из всех орудий. Долгие секунды огневого контакта, за которые корпуса обоих судов покрылись оспинами абляционных взрывов и чужак уносится прочь. Лишь в самый последний момент выстрел из единственной тяжёлой кинетической турели вонзился в подставленный на мгновение борт. Вновь направивший нос на "Ночную розу" линейный носитель ответил полновесным залпом. Выброшенные заранее атомные веера раскололи стрелы, но и фрагментов хватило для пробития пострадавшей брони.

Конусы осколков добрались до центральной цитадели, прошивая последние уровни защиты. Интеллект испытал нечто, ближе всего похожее на боль. Констатацию повреждения своей нервной системы. По всему телу корабля прошла судорога, бешено завращались башни и излучатели. Из дыр в обшивке вырвались газы и технические жидкости. Следом за ними из перебитой магистрали в пространство вырвался столб расплавленного лития. Термоядерный реактор, лишённый теплообменника, мгновенно заглох, под действием программ безопасности. Полыхнул и тут же замолк двигатель. "Ночная роза" легла в дрейф. В это время к атаковавшему её линейному носителю приближались залпы трёх крейсеров.

Побитый рейдер с мёртвой энергетической установкой ушёл в самый низ приоритета целей на уничтожение.

* * *

По окончании короткой передышки, даётся странный приказ, сесть на внешние подвески абордажных челноков. Никаких задних мыслей, исполняю повеления командного интеллекта. Как только бойцы занимают свои места, челнок трогается. Космолёт покидает внутренние отсеки и вместе со своими собратьями переваливает через границу блюдца, в которую мы врезались. Впереди бесконечное поле из миллионов зеркал, посреди которого чёрное небо подпирает исполинская башня. Её вершина направлена на голубую искру далёкой планеты, но не это текущая цель конструкции.

Пара вспышек маневровых двигателей и мир переворачивается. Челнок ускоряется, несясь над фокусировочными отражателями. В них видны наши отражения и всё новые вспышки атомных взрывов вместе с мечущимися точками звездолётов. На теплозащитные экраны транспортирующего нас космолёта падают рассеянные лазерные лучи. Гелиоконцентратор ещё не вошёл в свою полную мощь, да и мы испытываем малую часть текущих выстрелов и всё равно, кажется, что вот-вот и сфокусированная мощь звезды прожжёт преграду, что мешает импульсам достигнуть зеркал.

В БИСе вижу причину подобного манёвра. Абордаж застопорился в основании центральной колонны, где располагаются излучатели и резонаторы. Наша задача ударить с флангов. Внезапно нас начинает трясти. Челнок попадает под очереди скорострельных рельсотронов, и не волнует стрелков тонкая оптика, что мы прикрываем. Замедленные боевым режимом секунды медленно перетекают одна в другую, давая возможность разглядеть ближайшие окрестности космической битвы. Совсем рядом несётся остов "Ночной розы", оплавленный и изрытый пробоинами. Внезапно он оживает. Направляет энергию сверхпроводящих катушек электромагнитного щита на скорострельные рельсотроны. Спустя секунду вражеские пушки замолкают, перемолотые внезапной атакой. Челноки взметаются над полем, их броня раскрывается и часть топливных баков отстыковывается. Убранные к нашей стороне двигатели разворачиваются и начинают тормозить. Контейнеры уносятся вперёд по инерции и вскоре врезаются в броню башни.

Обшивка беззвучно исчезает в ослепительной вспышке, оставляя опалённое отверстие. Мы спрыгиваем с челнока и окончательно тормозим своими двигателями. Быстро пройдя сквозь остатки конструкции, видимо бывшей световодом, оказываемся перед тонкой стеной. Не останавливаемся и на долю секунды, разнося преграду залпом из гранатомётов. Перед камерами разворачивается картина остановленной жилой вертушки, выполнявшей роль кают-кампании. На нас смотрит не меньше дюжин пар глаз дагро. Обслуживающий персонал в лёгких скафандрах. И при оружии. Командный импульс велит мне открыть огонь, и я выполняю приказ.

Очереди рельсовых автоматов отдаются во всех моих телах. Бронебойные иглы рвут плоть и защитные ткани. Выброшенные в пространство потроха разлетаются тошнотворными гирляндами. Расхожусь дронами и бойцами по всему кольцу, гарантировано подавляя сопротивление, которое чужаки не успели оказать. Мне вторят ещё три роевых интеллекта — отделения. Перевёрнутые столы, какой-то мусор и ящики окрашиваются алым. Влажные поверхности пузырятся от испаряющейся и превращающейся в лёд жидкости. Рубиновый снег облачками блуждает в пространстве. Я во множестве ипостасей посылаю дронов к оси вертушки, обнаруживая вертикальную шахту с неработающими лифтами. Внизу неярко поблёскивают выстрелы. Это наша цель.

Дагро расположились в некой полости в зоне нулевой гравитации за крепкими баррикадами. Пассивные сенсоры фиксируют множественные радарные и лидарные установки. Те, похоже, имеют круговой обзор. Укреплённые с одной стороны баррикады тонут в дымке одновременного залпа множества ракет. Не все дроны успевают отойти, когда потолок жилой вертушки превращается в рваные пластиковые ленты. Сразу кидаю ослепляющие гранаты и вывожу бойцов на огневой рубеж, укрываясь в остатках конструкции. Также поступают семь полных отделений, формируя кольцо шестьдесят метров в диаметре. Единое командное поле БИСа распределяет цели. Одновременно открываем огонь из всех орудий.

Стены взрываются фонтанами мелкодисперсной пыли, на которой проекторы и излучатели рисуют искаженную информацию. Фильтрующие алгоритмы чистят поле боя, но не справляются полностью. Многочисленные укрытые системы РЭБ чужих выходят на полную мощность, стягивая информационные каналы между бойцами. Враг стремится разорвать роевое сознание. Моё тело вновь сжимается до экзоскелета и дронов поддержки, но я всё ещё могу повелевать своими подчинёнными. Ловлю дагро в автоброне в прицел, он делает так же со мной. Стреляем одновременно. Его стрела разрывает дрона, а мои иглы вскрывают его броню. Мне прилетает справа из гибридного карабина, залповый блок и наплечник разлетаются вдребезги. Отвечаю очередью, но та пронзает ложную мишень. Рядом Штульц слегка отступает, ему отстрелили руку, ничего, "Кипарисы" компенсируют снижение огневой мощи. Аэнора отклоняется назад, и кумулятивная граната бьёт по касательной. Тут же в поясницу впивается несколько лазерных лучей. Абляция превращает графен и нанотрубки в вихрь искр. Всё нормально, повреждения не смертельные, держимся.

Внезапно чужаки бросаются на нас, активируя у себя за спиной батарею пустотных огнемётов. Сплошная огненная стена скрывает низ полости. Ясно, они собираются прорваться к новой оборонительной позиции. Нельзя им это позволить. Камеры заднего обзора фиксируют возникшие в шахте овоиды пустотных роботов. К ним устремляют две волны управляемых снарядов, но те успевают нанести лучевой удар по дронам, чья броня тоньше наших доспехов.

Расстояние стремительно уменьшается. Хоть всё и длится считанные секунды, но боевой режим растягивает время словно нугу. Из траекторий и рикошетов игл и осколков БИС вычленяет истинные цели, которые всё это время вели по нам огонь. Совсем рядом появляется биороид. Насаживаю его на виброклинок, замечая, что трое его собратьев набросились на Алексу.

Дронов не осталось, так что лично счищаю тварей с брони товарища. Эстрес проворнее и одним точным движением располовинивает кентаврида, хотя тут же ловит снаряд в живот. Они будут жить, говорю я себе. Или не говорю? Бой давно прошёл, просто я его ещё не осознал...

Врагам почти удаётся прорваться, они идут в штыковую. Надеются выиграть у нас в скорости реакции. Не столько тактика, сколько жест отчаяния, если они не заминировали первых бросившихся на нас бойцов... Куда бы не направлялись мои камеры, всюду товарищи схлёстываются с чужими. В пяти метрах правее зашлась в некоем подобии танца Вестат. Её "Каракурт" выпущенными из конечностей лезвиями вскрыл ближайшую автоброню. Чуть поодаль продолжающий стрелять в упор Мишеро каким-то неуловимым движением уворачивается от выстрела скрэм-пушки в упор. В укрытие ныряет потерявший теперь и ногу, но всё же открутивший голову биороиду Штульц. Его броня больше напоминает оплавленную свечку.

Новое попадание в руку и один из моих рельсотронов клинит, у второго уже расплавилась система подачи патронов. Хватаю проскользнувшего рядом дагро за хвост и подтягиваются к себе. Фиксирую наседающего на Касару чужака и метаю в него виброклинок. Периферийными сенсора фиксирую, как вошедшее в резонанс с тканями лезвие превращает клетки врага в бульон. Свою же цель я хватаю за шлем. Умная ткань твердеет, не давая мне свернуть врагу шею. В руке дагро возникает вибронож. Перехватываю его и выкручиваю конечность, пока короткий кусок керамики не вонзается в щель между пластинами. Резкий рывок и шлем повисает на подрубленном углеродном волокне.

Тут из-под брюха чужака возникает связка термических зарядов направленного действия. Видно тот успел их активировать и переключить в режим поиска цели. Они её нашли. Все выводы проносятся за милисекунды. Пытаюсь укрыться за поверженным противником, но механизм зарядов быстрее. Камеры слепнут. Направленные взрывы вминают меня в обожжёный пластик. Конусы плазмы и недопоглощённого жёсткого излучения испытывают графеновую броню на прочность. В местах заплаток экзоскелет не выдерживает. Пластины расходятся. Искусственные мышцы сгорают а вместе с ними горит и моя собственная плоть. Системы трезвонят о критических повреждениях.

Внезапно в моих имплантах происходит какой-то глюк. Возможно, работающие глушилки и магнетроны навели на мою проводку индукционные токи. А может быть виноваты повреждения и температура. Результат один, я вновь осознаю себя. Чувствую оборванные контакты и горящие ткани. Идущие сквозь БИС фрагменты мыслей людей и машин. Всю картину сражения, искажённую повреждёнными системами. Мне хочется кричать. Не столько от страха или боли, сколько от неотфильтрованной боевой информации. И от чудовищной сущности роевого интеллекта, что смог пробить заслон РЭБ. Из идущих от него импульсов вижу, как снизу надвигается подмога. Ужасающее зрелище вне боевого режима. Мой разум теряется на фоне умной многотелой структуры, что с ювелирной точностью поражает врагов.

Вот она: сплетённая искинами новая ступень эволюции. В мозгу стоит железная уверенность, что роевое чудовище не остановить, станция будет захвачена. Да куда там станция! Оно пойдёт дальше, сметая любые преграды. Сожрёт, всё что увидит. Заменит, отправит к динозаврам, трилобитам и большей части анаэробных. В переплетении синапсов не находится не единого решения как такому можно помешать.

Всё длится пару секунд, что кажутся вечностью. Но вот симбиотическая система обнаруживает, что со мной что-то не так и отправляет в информационный вакуум. Сразу приходит облегчение. Экзистенциальный ужас остаётся где-то там, в суровой реальности. Проходит совсем немного времени и я засыпаю.

* * *

Несмотря на прошедшие индустриализации и войны на Гревии ещё сохранились немногочисленные леса. Зелёные невысокие деревья больше подходящие на гибрид куста и папоротника мощными корневищами крепились на почве, нанесённой ветром на гранитный щит. Эту местность не трогали уже больше столетия. По крайней мере, её внешний слой. В неприметном выходе породы были давно сплавленные с камнем входы в глубинные шахты, что послужили основой для одного из самых укреплённых убежищ.

Именно сюда, спустя не более восьми минут после выстрела, упал столб микроволнового излучения. Оказавшиеся на его пути облака мгновенно рассеялись. Наполненные влагой растения, иссохли. Не успевшие ничего понять животные попадали замертво, взрываясь перегретыми паровыми котлами. Весь лес, попавший в пятно луча гелиоконцентратора, за считанные секунды превратился в пепел. Ударивший во все стороны обжигающий поток ветра разметал невесомую взвесь высоко в стратосферу. Спустя чуть более десяти секунд гранит начал светится и течь. Вокруг пылающей воздушной области принялся развиваться антициклон, всё сильнее раскочегаривая лесной пожар.

Когда поток излучения со стороны Эдеона прекратился, в месте попадания осталось огромное лавовое озеро, окружённое на многие десятки километров лишь голой пустошью. Лежащий глубоко под ним бункер выжил, однако остался без средств связи. Даже квантовый передатчик отказывался работать, нейтрализованный терранскими тауониками. На целые сутки лорд-директор Грод Зун Штецап был отстранён от командования.

* * *

Тёмная поверхность Юпитера проносилась далеко внизу. Клубящиеся океаны водорода, циклоны размерам с планеты и растянувшиеся на сотни километров молнии. Резкой границей чернел терминатор, медленно ползя по газовому морю. Зрителей этой картины было громадное множество, однако большая часть не обращала на неё внимание. ЛКСД-413/65 так же относился к этому большинству. Его телескопы внимательно вглядывались в космическую бездну, автоматически помечая замеченный космические обломки.