Грешник

— Люди? Люди, те, кто остался жив, вздохнули свободно. Магия ушла из мира, ушла окончательно. Те из людей, что использовали магию, долго отказывались в это верить. Они продолжали твердить заученные словесные формулы, приносить жертвы на алтарях и читать старинные книги. Только никакого результата уже не было. Законы природы отныне стали незыблемыми.

— А потом?

— Потом, увидев, что мир стал таким, каким он хотел его видеть, бог решил от мира уйти. Похоронив себя, он оставил завет и велел нам, нашему обществу, хранить свой покой. Этим мы и заняты по сей день. Храним покой бога и воздаём ему хвалу.

— А гробница его здесь, на острове? — вкрадчиво спросил Эванс.

— Гробница? Людям свойственно всё упрощать. Гробница в данном случае, — это не просто каменный мешок, где лежит тело. Опять же, следует понимать это слово иносказательно. Можно сказать, что Велик сделал с собой то же самое, что и со своим врагом. Он просто ушёл от мира, закрылся, запечатал себя. В каком-то смысле, его гробница — весь этот остров. Но можно считать таковой наш главный храм, куда вы придёте через три месяца на ежегодную церемонию.

— А можно ещё вопрос? — я, как мог, подбирался к главному, — что будет, если враг Велика освободится? Или печати не могут быть повреждены.

— Сложно сказать, — жрец задумался, — то, что закрыл один, может быть открыто другим. Более того, есть предчувствие, что с гробницей его не всё в порядке. Ничего конкретного, только слухи, но они нас беспокоят.

— А что тогда нужно будет делать? — напрямую спросил я, — у вас есть способ пробудить бога?

— Способ есть, хоть и известен он исключительно жрецам высшего ранга, к которым я не отношусь. Но эту ситуацию уже обсуждали, примерно, сто лет назад. Тогда же приняли окончательное решение. Покой бога тревожить не будут.

— Но ведь может погибнуть всё человечество! — воскликнул я.

— Возможно, но я так не думаю. Даже ему не нужна пустая земля, а орды своих прислужников он уже не сможет оживить. Так что, человечество останется, хотя мир изменится, очень сильно изменится, в него вернётся магия, последствия непредсказуемы.

— Но, может быть, тогда верховные жрецы вернутся к этому вопросу? — высказал я надежду.

— Может быть, я не могу говорить за них. Можете спросить у верховного жреца, он будет здесь на службе, только они не любят отвечать на вопросы простых прихожан, предоставляя это нам.

— А если один из верховных жрецов рискнёт в одиночку пробудить бога, что его ждёт?

— Не уверен, что одному это под силу, да и верховные жрецы обычно лишены таких амбиций, они полностью посвящают себя служению, каждое слово завета для них свято.

— Спасибо вам за рассказ, но я всё же побаиваюсь последствий пробуждения врага, — сказал я, — а где находится его гробница?

— Вам не положено об этом знать. Скажу только, что она на далёком острове в океане, остров тот всеми забыт и заброшен, никто не служит врагу и некому его пробудить.

— Ещё вопрос, если можно. В книге упоминается какой-то "злодей из ниоткуда", кто это такой?

— Этот момент обсуждали долго, единого мнения не было, скорее всего, это сказано о каком-то представителе древних рас, который каким-то непостижимым образом выжил и сохранил верность врагу.

— Но зачем ему будить бога, бог ведь накажет и его самого и его хозяина?

— Враг горит жаждой мести, возможно, он хочет снова сойтись в битве с богом.

На этом лекция была закончена, мы вернулись к себе и рассказали о результатах остальным. Ничего нового мы, собственно, не узнали, но вариант "пойти и поговорить" пришлось пока отбросить.

Зато созрел план диверсионных действий. Не далее, как послезавтра, мы увидим одного из жреческой элиты. Он знает, что нужно сделать, чтобы поднять Велика. Дальше требуется его выследить, похитить и расколоть до пупа. Если потребуется, применить пытки. Впрочем, Фёдор пообещал обучить магов заклинанию правды, под действием которого пациент врать не сможет. Надо было у Балтазара взять ту жёлтую бурду из бутылочки, которой он ведьму поил, глядишь, лучше бы вышло.

Первым делом отправил близнецов пасти пирамиду. Нужно узнать, каким образом жрецы туда входят и как выходят. Там, под прикрытием деревьев, мы расположим засаду. Глушить жреца буду я, как самый подготовленный. Потом, пользуясь пологом невидимости, тащим его в свою норку. Приводим в чувство, колем, дальше по ситуации.

Слабым местом нашего плана было это "дальше". Допустим, он скажет, что нужно пойти в центральный храм и нажать там секретную кнопку, тогда всё просто, идём и нажимаем. Если надо пробьёмся силой оружия или проберёмся с помощью невидимости. А если нет? Если для пробуждения нужно провести трёхдневный обряд с песнопениями и битьём в бубен? Если нужен артефакт, хранящийся в могиле на глубине пяти или даже десяти метров, да ещё местонахождение той могилы верховный жрец забыл? Или цветок с дерева, которое цветёт раз в году в первый день зимы? Или всё это сразу?

Фёдор говорил, что, скорее всего, процесс этот простой. Гораздо проще, чем в его случае. Но это только его догадки, фактов у нас нет. И выбора нет, делать нужно.

А почему нет? Почему мы должны? Почему нельзя просто поселиться здесь и жить? Ведь Проклятый Остров далеко, пока грядущий апокалипсис доберётся сюда, мы успеем умереть своей смертью. Никто из нас не задавался такими вопросами. Мы просто делали то, что считали своим долгом. Кроме того, была некая уверенность, что, как только мы это сделаем, случится что-то. Что именно, мы не знали, но результат будет непременно.

Глава семнадцатая

Наблюдение показало наличие в храме запасного выхода. Оттуда вела неприметная дорога, окружённая редким лесом. Место достаточно удобное для похищения, неизвестно только, в какой компании привык передвигаться жрец. Если один или с небольшой свитой, то попробовать можно. А ну как всё население города сопровождать его пойдёт? Хотя в этом случае, думается мне, запасной выход был бы не нужен.

В любом случае, стоит сперва понаблюдать, отследить весь его путь, запомнить удобные места для засады. Проще всего, конечно, прикрыться магическим пологом, вынырнуть из невидимости, взять объект и снова обратно. Вот только Фёдор продолжал настаивать, чтобы мы, по возможности, избегали магии.

Дьявол наш в последнее время стал жутко нервным, почти не спал постоянно ходил из угла в угол и что-то шептал. А на вопрос, что с ним, ответил невнятно:

— Не знаю, наверное, человеческое тело тому виной, но я постоянно чувствую страх, страх смерти и чего-то ещё, непонятного.

— Завязывай чувствовать, — сказал я ему, — без тебя тошно.

— Я тоже чувствую, — вмешался вдруг в разговор Курт, — и тоже плохое. Только нервничать не умею.

— Да задрали вы уже, чувствительные! — я плюнул и пошёл на наблюдательный пункт.

Надо сказать, что прибрежный городок был построен довольно удобно. Места хватало, поэтому в промежутке между домами и дорогами находились лесопосадки. Полосы шириной в десять-пятнадцать метров. Не могу сказать, что это были джунгли, но обильная зелень хорошо скрывала от посторонних глаз. За время наблюдения мы не раз и не два видели молодые парочки, которые приходили для уединения в кустах. Наш Эрнесто аж зубами скрипел от зависти.

Вечером маги разучили заклинание правды, которое им надиктовал Фёдор. Проверить решили на Курте, тот не возражал. Сначала задавали невинные вопросы, вроде имени и года рождения, потом всё больше зарывались в личную жизнь. Когда он со стеклянными глазами начал рассказывать о пытках, которым подвергала его мать вместе с подругой-лесбиянкой, я велел магам прекратить опыт. Хорт сделал движение рукой, и Курт словно проснулся.

— Не нужно было о таком спрашивать, — всё так же спокойно произнёс он.

— Ты всё помнишь? — спросил я.

— Да, всё помню, я всё понимал, но не мог обмануть или промолчать.

— Грустно, — резюмировал я, — значит, придётся мага после допроса убить.

— Я так и собирался сделать, — объяснил Эванс, — а потом зашить в мешок с камнями и в море. Более того, если обратно он пойдёт не один, сопровождающих мы убьём тоже.

— Убить несложно, — ответил я, — а трупы? Исчезновение одного ещё можно как-то объяснить, а если их там с десяток будет?

— Посмотрим, — командир нервно пожал плечами, — если всё так плохо, операцию перенесём. Можно сделать засаду в другом месте и в другое время. Ведь когда-то он остаётся один.

Воскресная служба должна была закончиться около шести вечера, чуть позже жрец выйдет. Пойдёт пешком в направлении центра острова. Транспортом жрецы, как мы узнали, пользуются крайне редко. То ли устав запрещает, то ли аскетизм демонстрируют. Тут мы и сработаем. К началу представления, мы уже подпрыгивали от нетерпения, понимая, что идём ва-банк, и пути назад не будет.

Сама служба была довольно скучной, мы на всякий случай не стали стоять в первых рядах, считая, что придётся уйти пораньше. Жрец рангом пониже долго распинался на тему того, как же хорошо, что в мире нет магии, что нет могущественных людей, способных взмахом руки создать ураган или устроить землетрясение, только в отсутствие такого безобразия в мире, этот самый мир вообще и их остров в частности могут спать спокойно. Говорил он всё это нараспев, хорошо поставленным голосом. Надо полагать, в сердцах прихожан отклик вызывал. Интересно, как он запоёт, когда по острову начнёт работать артиллерия?

Потом слово взял тот, другой, высшего ранга, который нас и интересовал. Это был относительно молодой мужчина с длинными светлыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Одежда его отличалась от одежды других жрецов только длинной белой накидкой. Он вкратце повторил сказанное предшественником, после чего громко предложил воздать хвалу спасителю. Толпа заорала на все лады, а мы тем временем, незаметно пробрались к выходу. В целом, религия так себе, ни тебе кровавых обрядов, ни длительного поста и молитвы с отбиванием тысячи поклонов, ни экстаза толпы, когда она готова разорвать любого, кто не согласен с их верой, даже танцев с бубном и то нет. Просто воздание хвалы тому, кто их однажды спас. Даже непонятно, как такое учение могло захватить умы народных масс. Впрочем, подозреваю, большинство население верит в эти рассказы, что называется, для галочки. Потому только, что их родители тоже верили. Но это и хорошо, фанатики нам только помешают.

Позиции заняли быстро. Начался лёгкий мандраж, но я его сумел задавить. Крики в храме постепенно стихали. Главное, чтобы теперь никто из жрецов не поинтересовался, где новые адепты? Слышно было, как через передние двери выходил народ. Люди о чём-то шумно разговаривали, смеялись. Настроение у всех было приподнятым. Чуть позже открылась дверь служебного выхода. На узкую дорожку вышел верховный жрец в сопровождении ещё двух жрецов рангом пониже. Трое. Могло быть и хуже. Мы, под прикрытием зелёных насаждений начали обходить их справа и слева. Среди жрецов началась беседа.

— Так ты говоришь, Ардалион, что сведения эти точны? — спросил верховный жрец.

— Именно, — ответил один из подчинённых, — на материке появилась магия. Кто-то сохранил обряды тысячелетней давности, и теперь смог их применить. Уже гибнут люди. Скоро это приобретёт размах, начнут рушиться страны.

— Не стоит преувеличивать, — покровительственно сказал верховный, — даже если магия возвращается в этот мир, это происходит медленно. А остров наш далеко, сообщение с ним нерегулярное. При желании можно вовсе закрыть порт и не принимать корабли. Тогда нас не достанут. Ничто не должно потревожить покой нашего повелителя.

Я негромко матюкнулся в сторону. Вот же идиоты, мир пусть катится ко всем чертям, а мы тут отсидимся. Как страусы голову в песок спрячем, и ничего с нами не будет. Лишь бы хозяина не будить. Интересно, хозяин понимал, каким дебилам свою могилу доверил?

В одном месте дорога сужалась, над ней нависали пышные кусты. Там всё и произошло. Жрецы, которые шли справа и слева от начальника, вдруг громко охнув, начали оседать, зажимая колотые раны на рёбрах. Сам начальник растерянно оглянулся, но затем только, чтобы получить от меня удар ребром ладони по шее. Из кустов показались Курт и Эрнесто, вытирающие ножи от крови. Все три тела мы подхватили и понесли, маги, наплевав на все предостережения Фёдора, поставили полог невидимости. Сообразительный Сэм вернулся и присыпал землёй несколько капель крови, упавших на дорогу. Немного времени мы выиграли. На допрос точно хватит.

Когда вернулись в дом, верховный жрец начал подавать признаки жизни, пришлось связать и заткнуть ему рот. Мёртвых в этот момент торопливо зашивали в мешковину, купленную ещё позавчера. Внутрь положили несколько увесистых камней, не всплывут теперь.

Маги снова поставили полог, Эванс и Курт понесли тела. Здесь недалеко, маги выдержат, опасности почти нет. Вот только Фёдор непрестанно зудел, что магию использовать нельзя, что нас вычислят. Я посоветовал ему заткнуться и помолчать. Скоро будет допрос, тогда и наговорится.

Парни вернулись без потерь, но сообщили, что в районе храма слышна нездоровая суета. Время тикает, счёт идёт хорошо, если на минуты. Очень скоро выяснят, что трое жрецов пропали, после чего, сложив два и два, вспомнят про неких подозрительных пришельцев, что недавно поселились в городе.

Допрос устроили на втором этаже. Я сел напротив жреца, показал ему нож, после чего начал вынимать кляп. Маги в это время начали произносить заклинание. Жрец попытался что-то сказать, но словно бы забыл слова, так и остался лежать с открытым ртом, глядя на нас стеклянными глазами.

— Кто ты? — спросил я.

— Нивур, верховный жрец и хранитель покоя спасителя, — ответил он монотонным голосом, при этом сильно напоминая Курта.

— Кто может потревожить покой спасителя? — спросил Эванс.

— В пророчествах сказано о злодее, который придёт по кровавой дороге, мы не знаем, как это трактовать.

— Есть способ разбудить Велика?

— Его покой не должен быть потревожен. Никогда, — даже под действием заклинания жрец упорно продолжал повторять свои догмы.

— Но способ есть?

— Способ есть, — согласился он.

— Какой? — я с трудом сдерживался, чтобы не перейти к форсированному допросу. Умудряется, гад, вилять задницей.

— Статуя в главном храме, — нехотя всё же ответил он, — орнамент на лбу, недостающий кусок — это ключ.

— Где взять этот кусок?

— Кусков этих три, один из них хранится в алтаре храма, где я сегодня проводил службу. Второй — у подножия большой статуи на другой стороне острова, в каменном ларце, третий хранится на груди у главного жреца в храме. Он с ним никогда не расстаётся и никогда не покидает храм. До самой смерти.

— В каком случае ты бы попытался его поднять? — закинул я удочку.

— Ни в каком, — просто и ясно ответил он.

— А если бы узнал, что его враг разбужен? — вкрадчиво спросил Фёдор.

— Это невозможно, но если и так, то всё равно я его будить не стану. И никто не станет, это наш закон.

— Ну, закон, так закон, — я развёл руками, — у кого ещё вопросы есть? Нет? Курт, приступай.