S-T-I-K-S Дорога без конца

Уже вечером, когда сумерки едва позволяли разглядеть дорогу, а фары мы не включали, на горизонте показались знакомые очертания бетонной крепости.

Здравствуй, дом!

День сто пятый

У Павлика был урок физкультуры. Во внутреннем дворе крепости с ним занимался Боцман. Вообще, учителей было несколько. Среди женщин нашлась одна математичка, естественные науки преподавал Демон, общественные — я, географию (несмотря на её сомнительную полезность в Улье) — тоже я. Большинство предметов предназначались для старших классов, но наш мальчик был если не вундеркиндом, то уж точно отличником, вполне способным усваивать огромные массы материала. В рейдах разорили несколько школьных библиотек, так что учебников хватало. А телом его занимались Кали и Боцман. Кали отвечала за общее развитие, понятно, что накачать мускулы для мальчика, которому ещё и девяти лет не исполнилось, — задача неосуществимая, но ловкость и координация движений тренировке поддаются, потому и готовила она его по программе спортивного гимнаста. Что касается Боцмана, то старый головорез учил ребёнка рукопашному бою. Проблемой было отсутствие спарринг-партнёров нужной весовой категории, но Боцман, несколько раз посетив свежие кластеры, привёз в крепость несколько пустышей, относительно свежих, но сильно ослабленных голодом. С ними-то, несмотря на все протесты женской части коллектива, Павлик и занимался. И, надо отметить, что, несмотря на тщедушное телосложение, отдельные элементы ему удавались хорошо. Удары, подножки, даже пара простых бросков.

Сегодня был ножевой бой. Мальчик держал в руке непомерно большой для него кинжал, который я когда-то подарил Белке. Зомбак, спущенный с цепи Боцманом, нетвёрдой походкой двинулся на ребёнка.

— Работай! — рявкнул тренер.

Мальчик ловко поднырнул под грязную руку, протянувшуюся, чтобы схватить его. После этого достаточно легко воткнул клинок в живот твари, тут же вынул и нанёс глубокий порез с внутренней стороны плеча, что для человека было бы смертельным, но у тварей кровоток всё же по-другому устроен.

— В почку!

Третий удар, как и сказал тренер, пришёлся в область правой почки, на этом комбо прервалось, поскольку нож застрял между рёбрами, а вытащить его сил у ребёнка не хватало. Удивительно, как смог воткнуть. То ли Улей добавил силы, то ли тренер действительно учит на совесть.

Боцман, обездвижив мертвяка, вернул его на цепь, выдернул нож, вернул его мальчику и начал что-то негромко объяснять. Я отошёл от окна и вернулся к Белке, которая, стоя над плитой, готовила что-то в небольшой кастрюле. Обнял её за талию, руки быстро скользнули под футболку, а лифчик она носить не любила.

— Не надо, — попросила она, — пожалуйста.

— Да прекрати уже, сколько можно? Шрам тебя совсем не портит, очки можно не снимать. Да и люблю я тебя любую, с глазом и без.

— Я сама себя не люблю. Правда, не нужно. Пусть хотя бы глаз вырастет, чтобы в зеркало без отвращения смотреть. Тогда всё будет.

Шрамы на её лице постепенно затягивались, хотя Демон сказал, что нужно не меньше полугода для полного их исчезновения. А вот глаз вырастал медленно. Сейчас он был размером с горошину и болтался в пустой глазнице. Выглядело и правда не очень, а потому Белка и отказывала мне в близости.

— Если хочешь, сходи к Кали. Виола тоже уже здорова. Я ведь не запрещаю.

— А ты?

— Если приспичит, я тоже к ней схожу, — она чмокнула меня в щёку и вернулась к кастрюле.

Озадаченный, я отправился туда, куда был послан. Виола, сидя в номере, перебирала гардероб.

— Надо полагать, спасаешься от сексуального голода?

— Да. И не только. Мне вот интересно стало, зачем тебе это?

— Что это? — не поняла она.

— Работа проституткой. У тебя неплохие дары, могла бы в рейды ездить, хабар привозить.

— Ты решил мораль почитать? — она усмехнулась, — в рейды я ездила и тогда, когда никаких даров не было, и продолжала работать здесь. Никто меня не заставлял. Догадываешься, почему?

— Нет.

— Мне это нравится. Можешь такое представить? Нравится работать. Нравится быть проституткой. Нравится секс со многими мужчинами. Нравится быть мастером своего дела, пусть и такого. Нравится извращения пробовать. Я даже с квазом спала однажды. Свежим, правда, у него органы ещё остались.

Я подавил желание перекреститься.

— Это не здесь началось. В том мире солидные отцы семейств от своих скромных и целомудренных жён ко мне бегали.

— Это хорошо?

— Не знаю, но ни одной семьи я не разбила. К чему этот разговор? Я удовлетворила твоё любопытство, как насчёт остального?

Она подошла вплотную, руки сами потянулись и подняли полы короткого халата. Бельём она никогда не заморачивалась. Стянув халат, я повалил её на койку, тут же перевернул и поставил на четвереньки.

— Что ты там про извращения говорила?..

Ответом были только стоны. Вроде бы даже искренние.

Эпилог

День сто двадцать первый

Сегодня я уезжаю. Не насовсем, понятное дело, в дальний рейд, за ценностями и информацией. Во дворе меня ждал мотоцикл. Новый, пригнанный с далёкого кластера. Тяжёлый байк, какой-то иностранной модели. На нём также сделали крепление, куда я сразу же вставил ружьё. Со мной была и каска, которую я протащил через все приключения, и новый старый "Люгер" в кобуре.

Провожали меня если и не все, кто был в крепости, то уж точно половина. Мужчины жали мне руки, обнимали, желали удачи, Виола крепко поцеловала, Павлик впервые назвал папой, а Белка, повесившись на шею, прошептала:

— Когда вернёшься, я уже красивая буду и ни к каким шлюхам тебя не пущу.

— Привезти вам чего-то? — спросил я у общества, аккуратно снимая любимую с шеи.

— Кроме шуток, привези баб, лучше красивых, — выдал Димедрол.

— А мы уже надоели? — возмутилась Виола.

— Не обязательно им с вами работать, другие ведь живут семьями. Проституция — дело добровольное. Просто беда любого стаба — это дети. Семья — ячейка общества, а без детей она не складывается. Оттого и общество деградирует. Сейчас у нас есть некоторая возможность изменить это. Вот и помоги, женщины нам вообще нужны.

— Я постараюсь, — тихо ответил я.

Развернувшись, я дал газу и отправился в очередное путешествие. На неделю, две, три. Я вернусь, дом мой здесь и я пока не планирую его оставлять. Но и сидение дома не по мне. Я взялся исследовать Улей, так пройду этот путь. Со временем, меня снова станет сопровождать Белка, а за ней и подросший Павлик, хотя уже не Павлик, как я ни сопротивлялся, а его таки окрестили Незнайкой. А вместе мы пройдём всеми путями Улья, раскроем все его секреты, возьмём все ценности. Такова теперь наша дорога. Дорога без конца.