Андрей Васильев Солнце и пламя

Нет, я положительно ничего не понимаю в происходящем. Зачем Эвангелин так подставилась, зачем влезла в совсем простенькую ловушку? Не просто влезла, а с головой нырнула, причем по доброй воле. Она же не могла не понимать, чем все кончится, когда предъявила меня этой компании?

— Важно не то, кто что скажет, господин архимаг, а кто что сделает, — звонко заявила магесса. — В недавние времена нашей жизнью управляли речи, в произнесении которых вам, архимаг, равных нет. Но времена изменились, теперь все решает дело, только ему верят. Только те, кто идет во главе войска на вражеские клинки, могут решать, что верно, а что нет. Вы много говорите, как и раньше, но никто и никогда вас не видел там, в битве. За вашей спиной стоит цвет людского рода — воины, которые знают, что такое смерть врагов и гибель друзей, они завоевывают наше общее будущее там, на поле боя. Вы же всякий раз оказываетесь максимально далеко от того места, где куется слава новой Империи, но зато первым сообщаете нашему повелителю об очередной вашей победе. Вашей, но не их.

Воины зашушукались, глаза мастера Гая нехорошо блеснули, и это была первая истинная эмоция, которую я увидел на его лице.

Тонко. И красиво. Интересно, она сама это все придумала или есть кто-то еще, некий кукловод, который дергает Эвангелин за ниточки?

— Твои слова ранят меня, Эви, — укоризненно произнес Туллий и закряхтел, распрямляясь. — Я мечтал бы встать с этими рыцарями плечом к плечу, пойти туда, где звенят мечи, но...

— "Но". — Эвангелин захлопала в ладоши. — Как всегда, это великое "но". Оно мне прекрасно знакомо еще со времен нашей с тобой совместной учебы, ты всегда произносил его тогда, когда надо было свалить на другого свой грех или уйти в сторону от общей забавы, чтобы потом донести о ней наставнику. Нет никакого "но", Гай. Есть трусость. Есть желание спрятаться за чужими спинами. Есть привычка забирать право на победу у тех, кто добыл ее своей кровью. Возможно, завтра никто из этих красивых, сильных, умных мужчин не встретит заката, зато ты, отсидевшись тут, вдалеке от битвы, придешь к Императору и скажешь: "Я кладу победу в войне к вашим ногам". И героем станешь ты, а не они. А это неправильно. Это нечестно. Я, женщина, завтра буду вон там, на том поле. А ты, мужчина... Хотя — какой ты мужчина? Ты — "но"!

Я не удержался и захлопал в ладоши. И сказано здорово, и мастера Гая скрючило так, что приятно посмотреть. Тут хоть сколько выдержки имей, злобу не удержишь.

— Она права, — вдруг прогудел здоровяк в шлеме, скрывавшем почти все лицо. Понятия не имею, на кой он сейчас на себя его напялил. — У вас, архимаг, всегда находились дела перед тем, как мы шли в бой. Многие из моих людей могли бы жить, будь вы с нами.

— И если вы на самом деле так искусны, как про это рассказывают... — добавил молодой человек в сиреневом плаще. — Все слышали о том, что вы величайший чародей Рагеллона, но никто не видел вас в деле. Мистресс Эвангелин права — завтра решающая битва, и вы должны... Обязаны! Вы обязаны быть среди нас.

— Магистр Альдин, что служил нашему владыке, всегда находился там, где опасно, — добавил асторгец. — А он был куда старше вас.

"Был". О как. Значит, протянул дедушка Альдин ноги. Не скажу, что у меня это вызвало приступ печали, — туда ему и дорога. И подозреваю, что без все того же архимага Туллия тут не обошлось.

— Я — маг, — наконец подал голос мастер Гай. — Моя судьба — служить и защищать. Если бы вы знали, какие опасности меня поджидают на этом пути, какими темными дорогами приходится ходить, чтобы вы, ваши жены, ваши матери спокойно спали в своих кроватях. Если бы...

— Слова, слова, слова, — забавно крутанув ладонь в воздухе, рассмеялась Эвангелин. — Опять они. Туманный смысл и желание уйти от прямого ответа. Темные дороги... Ты их прокладываешь, Гай, эти дороги. Нет, господа, завтра вам не удастся увидеть величайшего мага Рагеллона в деле, увы и ах. И я даже скажу почему. Нынче же вечером у него возникнет очередное важное дело далеко отсюда, которое требует его участия. Непременно и незамедлительно. Но когда вы своей жизнью добудете победу, он...

— Достаточно, — ого, как изменился тон у Гая Петрониуса: если бы голосом можно было замораживать, Эвангелин сейчас стала бы ледышкой. — Ты хочешь видеть меня там, на поле битвы? Хорошо. Мы отправимся туда вместе, ты и я, как когда-то давно.

— Тогда нас было четверо, — поправила его магесса.

— А осталось двое, — распрямился маг. — Пока — двое.

Воины притихли, понимая, что время шуток кончилось и эта парочка только что, по сути, обещала друг другу далеко не любовь и дружбу.

— Сначала — главное, — Эвангелин показала рукой на равнину. — А после мы с тобой разберемся, кто кому что должен. И еще — этот юноша неприкосновенен, запомни.

— Воля твоя, — бросил мастер Гай. — Хотя добра от него не жди, он хоть и молод, но уже отлично научился предавать.

— Наставники хорошие попались, — не удержался я. — Знали свое дело.

Архимаг развернулся и пошел прочь, рыцари поспешили за ним, на прощание одарив Эвангелин восхищенными взглядами, а меня — ненавидящими.

Магесса выдохнула и вытерла пот, выступивший на лбу, ладошкой.

— Это было сильно, — сказал ей я. — Если бы мне пришлось выбирать себе покровительницу, которой я присягну на верность, даже думать не стал бы — сразу к вам пошел.

— Благодарю, — устало улыбнулась женщина. — Но вряд ли бы я тебя приняла. Ты убил моего ученика, Эраст. Он был не самый приятный молодой человек, но я его учила, вкладывала душу, а ты пришел и забрал его жизнь. Да и потом — ты ученик Ворона. Я знала Герхарда так, как, возможно, никто другой, а потому уверена в том, что ты никогда не предашь его память и не станешь служить другому магу, как бы хорош он ни был.

— Это да, — признал я. — Возьмите меня завтра с собой, а?

— Зачем? — равнодушно передернула плечами магесса. — Нечего тебе там делать. Останешься тут. Вернусь — решу, как с тобой поступить. А если нет, то ты получишь то, что заслужил. Ступай в карету, там пока посидишь.

Вот и вся любовь. Я выполнил то, что должен был, и теперь ей до меня нет дела. Спасибо хоть, что сразу не отдала на растерзание пьяным воякам.

— Левий, Амальрик, присмотрите за ним, — велела Эвангелин. — Если пожалуют служители Ордена, скажите, что у меня есть исключительные права, полученные от Императора, и если они не желают впасть в монаршую немилость, то лучше этого юношу не трогать до той поры, пока я сама им его не отдам. Вот грамота, подписанная императором, покажете ее, если возникнут сомнения.

Хорошо, что она им эту бумажку отдала, потому что чернецы пожаловали почти сразу после того, как магесса куда-то ушла, сопровождаемая десятком охранников. В приоткрытую дверь кареты, которую откатили в небольшой лесок, росший на холме, я наблюдал за тем, как дюжина рослых мужчин в черных балахонах размахивала руками перед невозмутимым офицером и не менее спокойным магом, требуя моей немедленной выдачи. Только свиток их и угомонил, да и то, если верить тем обрывкам фраз, что мне удалось расслышать, — до поры до времени.

После наведывались не вполне трезвые асторгцы, попробовавшие сначала договориться с моей охраной, а после взять карету штурмом; ближе к ночи, когда загорелись десятки костров, нагрянули имперцы, жаждущие развлечься перед боем и поиграть моей головой, как мячом. Короче — скучно не было.

Страшно было.

Но это все отступало на второй план перед главным вопросом — как бы мне завтра пробраться на поле боя? Что те из моих друзей, кто еще жив, будут там, не вызывало у меня ни малейших сомнений. Мне надо их найти, возможно, это мой единственный шанс воссоединиться с ними, не в жизни, так хоть в смерти. И самое главное — они должны знать, что мастер Гай тоже здесь, на этой равнине, и у нас есть возможность сделать то, зачем мы вообще сюда прибыли. Ну если он, конечно, не плюнет на все и не улизнет с позиций сегодня ночью. Стыд не дым, глаза не выест.

Боги, какими же мы год назад были идиотами! С чего мы решили, что все будет так просто? Лучше бы еще весной мы взяли Люсиль и попробовали улизнуть в Халифаты. Сейчас кушали бы вкусные восточные сладости, время от времени усмиряли кочевников ради заработка и любовались на павлинов.

Ответа я так и не нашел, в конце концов рассудив, что утро вечера мудренее. Видел я воинские станы во время битвы — много хаоса, много неразберихи, все орут, и никто ни на кого не смотрит. Глядишь, подвернется возможность улизнуть, а я уж ее не упущу.

Но подходящий момент, похоже, подгадывал не один я, и для меня стало совершеннейшей неожиданностью, когда под моими ногами дрогнул пол кареты, а после в нем обнаружился откидной люк, в который мигом пробрался некто в черных одеждах.

Врать не стану — растерялся. Я совершенно не ожидал, что в этом экипаже имеется эдакая штука, и тем более — что ей кто-то воспользуется, потому даже заорать не успел, не то что магию в ход пустить.

— Не шуми! — негромко рыкнул ночной визитер, зажав мой рот ладонью. — Ясно?

А голос-то знакомый!

— Арэээпппу? — промычал я, выпучив глаза.

— Он самый, — рука отлипла ото рта. — Не ждал?

— Нет, — признался я. — Но рад, что ты жив. Думал, что все уже, что тебя это... Того...

— А зачем? — мой наставник в мирских делах уселся на сиденье напротив. — Хозяин никогда не разбрасывается добром попусту. Да и за что меня убивать? Касательно дрязг с патриархом Ордена — моей вины в них нет, там твоя приятельница постаралась, а больше предъявить нечего. Опять же — польза от меня еще какая быть может. Вот сегодня, например, я его в битве буду сопровождать, охранять от всего и всех. Магия магией, а без стали тут не обойтись, это тебе не с холма поглядывать да приказы отдавать.

— Да ладно? — оживился я. — Добилась своего Эвангелин!

— Ох, он и зол! — хмыкнул Агриппа. — Точно завтра этой красотке конец, я хозяина хорошо знаю. При первой же возможности он ее убьет, поверь, так его раззадорить мало кому удавалось. Тут ведь не то главное, что она ему разного всякого наговорила, на это хозяину плевать. Слова — что ветер, прошумели — и нет их. Вся эта история моментально принцу известна стала, и он очень одобрил решение архимага лично возглавить войско. При всех это заявил, теперь ему никак не отвертеться и не сбежать. Загнали его в угол.

Интересно, а если бы Эвангелин не подвернулся по дороге я, то как бы она провернула это дело? Ясно, что результат был бы тот же, но любопытно ведь!

— И на тебя он тоже зол, — продолжил Агриппа. — "Неблагодарным ублюдком" называет и "шварцевским выкормышем". Так что жизни тебе осталось ровно до того момента, как эльфов в битве разобьют. Он сначала там, на поле боя, твою покровительницу прикончит, а потом придет за тобой. Вывод ясен?

— Предельно, — заверил я воина. — Непонятно, что дальше делать.

— Ноги уносить. — Агриппа показал пальцем на черный квадрат, из которого вылез. — Силистрийские кареты тем и хороши, что в них всегда есть потайной люк на всякий случай. Забавно, но иные люди о них даже и не подозревают. Продал тот, для кого карету делали, ее после кому-то еще, и ездит новый хозяин на ней, ничего не зная. А это ведь в особо опасных ситуациях, вроде как у тебя сейчас, — шанс выжить. Маленький, но шанс. Так что на рассвете жди, я за тобой приду и попробую вывести за караулы. А там — как боги рассудят.

— А если не за караулы? — спросил я. — Мне бы туда, на ту сторону. Мои друзья там, мне к ним надо.

— Не пройдешь, — сразу же ответил Агриппа. — Дозоры и с нашей стороны, и с их стоят — либо те, либо другие убьют.

Может, и правда — сбежать, а после... А что после? Я даже не знаю. До появления Агриппы все было просто и понятно — жду битвы и хоть как, но пробую пролезть в гущу сражения, выискивая флаг Белой Ведьмы.

А тут... Попробовать добраться до герцогств и там отыскать Миралинду? И что я ей скажу, как отвечу на вопросы о том, где остальные? "Они, наверное, погибли, я не знаю точно, потому что сбежал из плена и не пробовал их отыскать". Миралинда не станет меня упрекать и плохо не подумает, я это знаю, но мне-то как потом жить с этим? В ожидании того, что кто-то из них когда-нибудь постучит в дверь?

Это не жизнь. Это даже не существование. Это — хуже.

— Мне бы кинжал, — попросил я воина. — Эти у меня оружие отобрали.

— Руки вроде при тебе, — хмыкнул тот. — Они же оружие мага, а не шпага.

— Так-то да, но иногда от стали больше толку, — в тон ему усмехнулся я. — Да и вообще — привык я к ней. Не поверишь — первое время было ощущение, что без штанов хожу.

— Хорошо я тебя воспитал, — Агриппа протянул мне кинжал в ножнах, который ловко отцепил от пояса. — Не зря время тратил. Значит, попробуешь сунуть голову в пасть дракона?

Все понял. Ну и хвала богам, не придется ничего объяснять.

— Мне к своим надо, — пробормотал я. — Не могу по-другому. Не получится.

— Они с левого края будут, — помолчав, сообщил мне Агриппа. — Я слышал, как про это разведчики говорили. У хозяина к Белой Ведьме отдельный интерес имеется, так что он будет ее искать, ясно? Потому лучше будет, если ты приятелей своих найдешь первым и вы будете держаться от этой стервы подальше.

Легко сказать, но вот как сделать?

Я так и не уснул в эту ночь, хоть пробовал. Нет, какой там: мысли одолевали, планы невыполнимые, злость на то, что все у меня в жизни кувырком происходит.

А после стало не до сна. Взвыли трубы, застучали барабаны, раздались команды, эхо от которых переполошило птичьи семейства.

Еще позже шума стало куда больше. В отличие от битв, которые случались в моей жизни раньше, тут никто ни о чем разговаривать в центре поля не собирался, маги сразу же начали испытывать друг друга, а следом за ними, мерно топая, в бой двинулись войска.

— Все ты! — заглянул в карету злой, что твой демон, Левий. — Там люди себе славу зарабатывают, а я тут какого-то мерзавца охраняю! Даже Амальрик — и тот пошел, а мне мистресс Эвангелин... Эй, ты чего?

— Больно! — прохрипел я, скорчившись на сиденье и прижимая руки к животу. — Ох!!!

Офицер влез в карету и склонился надо мной, растерянно хлопая голубыми глазами.

Он сначала даже не понял, что произошло. Просто не ожидал, что привычно смирный и тихий пленник Эвангелин вдруг воткнет ему в горло невесть откуда у него взявшийся кинжал.

— Не надо было меня пинать, — назидательно сообщил я хлюпающему кровью Левию, который непонимающе смотрел на меня мутнеющими голубыми глазами. — Я бы тогда не стал тебя убивать, по-другому как-то поступил. Может, даже в живых бы оставил. Не факт, разумеется, но кто знает? Ну что ты все — "фы", "фы"? Умирай уже. Пора. И мне тоже пора. Слышишь, как народ орать начал? Значит, до мечей дело дошло.

Говоря все это, я расстегнул его плащ, который, естественно, все же немного запачкался в крови, поплотнее прикрыл дверь кареты, посмотрел на шпагу Левия, но не стал ее брать, после открыл люк в полу и нырнул в него. Шанс представился, теперь главное его не профукать.