Зверь лютый Книга 27. Чума

— Артемий, ты лучше меня знаешь: в бою быстрый — может, и живой. А медленный — точно мёртвый. Найдём мы гюрзу. Мда... Или — сделаем.

* * *

Человек моргает за 202 мс, бросок гремучей змеи 90 мс. Техасского гремучника Crotalus atrox считали чемпионом по молниеносности. Хотя у серых лазающих полозов Pantherophis obsoletus ускорение броска 191 м/с2, а у гремучника — 157 м/с2.

Скорости змей в атаке — 2,1-3,53 м/с, ускорения — 98-279 м/с2.

Пилоты реактивных истребителей, взлетающих с авианосцев, испытывают ускорения 27-49 м/с2. Не имея специального костюма, они теряют сознание при ускорениях чуть выше 50 м/с2.

Слабаки. У меня комполка, вполне в сознании, развалил МиГ на 8g. Потом бойцы 30 вёрст по лесу болтики собирали.

Даже в специальном антигравитационном костюме пилоты не могут встать из положения сидя при ускорении 30 м/с2 и не в состоянии пошевелить конечностями при 78 м/с2. У змей — ни конечностей, ни скафандра.

Мы говорим о знакомой Артемия — гюрзе. Совершает броски на длину тела, время броска — 0,08с., время реакции человека — 0,1-0,2с., люди не способны среагировать на бросок этой змеи.

"Не способны" — верно. Но — "в среднем". Дальше мелкие детали.

Время реакции неподготовленных мужчин в среднем — 0.1 с, в отличие от в среднем женщин — 0.17 с. Время реакции молодых парней существенно меньше времени реакции матёрых мужиков. Недостаток выносливости, болезненность, медлительность — обычные причины тормознутости и, у нас, основания для отбраковки кандидатов в гридни.

Ещё есть тренировки. Скорость реакции — развивается.

Меняя вооружение и уточняя обучение, уместно ужесточить тренировку и этого свойства.

* * *

— Надо сделать тренажёров. На скорость. Гадюка, гремучник, гюрза.

— Твоими бы устами, Иване, да мёд пить. Говоришь-то ты разумно. Да только как? Ты толкуешь про кусочки времени в десятую долю удара сердца. Их же померить нечем! Ну, ткнул я неука палкой. А какая там... как ты говоришь, в секунду за секунду...

Бросок "американцев" снимали камерами, 500 кадров в секунду. У меня такого нет.

Мда... И что? Оставить ребят "тормозами"?

Артемий — золото, а не мечник. Умница. Об оружии и его применении знает всё. Но в нашей, в высшей мере средней совейской школе, не учился. Фраз типа: "тело, обозначенное на рисунке буквами ме и жо..." — никогда не произносил.

Длина гюрзы с хвостом до 2 м. Путь — знаем, время — помним, ускорение — считаем, получаем... охренеть! Люди от такого дохнут! А змеям ничего — у них кровь тоже от мозгов отливает, но не надолго. И получаем скорость на конечном участке. Которую гридень и должен остановить "кулаком в ухо".

Каждый месяц в тот год Артемий запускал новую "гадюку" — очередной тренажёр на скорость. Предлагая новый "фронт энд". "Бэк энд" — привод, часто оставался прежним.

Пришлось несколько... извернуться. Чтобы уелбантуривать целенаправленно. Кроме "ускорения свободного падения" у нас тут других нет. А гюрза или тот же серый полоз перекрывают это "же" в десятки раз.

"Путь из А в Б часто лежит через Ж" — тонкое наблюдение.

У нас круче: через десятки "же".

Сперва я загрустил. А потом просто уточнил задачу. Нам ведь важно не "же", а время прохождения "участка из А в Б". В смысле: "длина змеи". Можно и раньше разогнать. Лишь бы неожиданно.

Интересным было использование пневмопривода. Когда в полутемном коридоре в лицо напряжённому курсанту от стены вдруг стремительно разворачивался серенький кулёчек, превращаясь в небольшую, ярко раскрашенную, дрожащую от злобы змейку с широко распахнутой пастью, из которой с шипением выходил воздух... Бывало, что и портки отстирывать приходилось.

Впрочем, "змеи" во "фронтенде" средство психологическое. Навык же нарабатывался с более близкими к реальности имитаторами: копьё, меч, топор, булава, стрела...

Эффект это дало: мои гридни могли поймать стрелу рукой. Не у самого лука, конечно — там больше двухсот футов в секунду, но на сотне шагов — вполне. Чётко перехватывали малым щитом стрелы, копья и клинки. Одиночные и двойные. Если видели.

У нет меня магии с волшебством, вторую пару глаз на затылок — не пришить, круговой "купол безопасности" — не построить.

Наоборот, копьё или клинок моего гридня, противником, как правило, не ловились — просто не поспевали. "Глазом моргнуть не успел, а он меня уже насквозь...". Конечно: моргнуть — втрое дольше броска гюрзы.

Кроме таких "экзотических игр", применялось множество более простых, общеукрепляющих приёмов.

"Проворот в тазу" требовал укрепление кисти, малый щит — изменения движений левой руки, "режущий" удар — работы всем корпусом. Навязываемая мною "литовка" давала мышечный опыт вращения торсом. Но ведь это малая часть требуемого, даже не десятая!

"Скорость" требовала подвижности всего корпуса, работы ногами. Не только выпад и наступление/отступление правой. Не однообразное непрерывное движение "против часовой", как в "дестрезе".

Вперёд и вправо. И твой эфес оказывается на траверзе щита противника. А клинок — в рёбрах его левой стороны. Влево, вперёд, вправо.

— Так нельзя! При ладони вверх нет сильного удара!

Да, "наливать через руку" — признак неуважения. Но мы тут не водку пьянствуем.

— Не надо "сильный", надо "быстрый". Делай.

И твой клинок входит в его правый бок под вооружённой рукой.

Шаг! Прыжок! Левой! Правой! Быстрее! Резче! Хлёсткий удар! Молниеносный укол! Бросок гюрзы!

— Прыгать?! Гридню?! В доспехе?! Как это?

— Как козлёнок. Цок-цок и поскакал.

"Ох, что же вырастет из этих мужиков,

Когда козлятами становятся мальчишки?".

Из этих? — Герои, защитники Отечества и прогресса.

"На битву со злом взвейся, сокол, козлом".

Мои "соколы" — взовьются. Поскачут и затопчут.

А которым подпрыгивать в лом — пусть ширяются. По поднебесью. Где-нибудь не тут.

Можно назвать это "взрывотехникой" В смысле: техника фехтования с взрывным характером движения. Но понятия "взрыв" здесь нет. Я про это уже...

"Подвижность", "взрывотехника", не поддающаяся синхронизации на длинном такте типа "раз-два, взяли", вместе с "задней" стойкой, "рассыпало" сомкнутый строй. Мечники разворачивались в цепь, так, чтобы каждому хватало пространства для реализации его "талантов".

Дело не в гоноре, что постоянно ломает строй европейских рыцарей, дело в "сумме технологий", усвоенных бойцами. Но что делать, если противник держится сплошной массой? — Появился тактический приём "двойная цепь с подходом и приседанием".

Мечники разворачивались в линию с удобными для себя интервалами. За ними, в промежутках, становятся стрелки. Им тоже строй "в плечо" неудобен. Стрелки дали залп и спрятались за спины мечников. Которые ловят щитами ответные стрелы. Цепочка "двоек" делает несколько шагов. Снова залп...

В первую очередь у противника выбивали командиров и лучников. Отряды сближались, стрелки последовательно разгружали колчаны в сплошную линию оппонентов. Вражеский строй терял монолитность, мечники бросались вперёд, врубались в образовавшиеся бреши.

Другой вариант: сомкнутый строй с копьями "на руку". Копейщики при каждом залпе опускаются на колено, открывая сектор обстрела. Поднимаются, закрывая собой, своими щитами, стрелков. Тут уж стрелкам тесно — они разворачиваются в две линии. Первая, по команде, бьёт настильно через головы присевших копейщиков, вторая лупит навесным.

Совершенно не средневековая тактика. Противоречит всей системе статусов, понятий, обычаев. Лучник — бедняк, слабак, юнец. Нечто вспомогательное, велит у греков. Настоящий воин — в доспехе, с мечом и щитом. Мечник подставляет свою грудь, чтобы защитить лучника? "Старший" в роли "живого щита" для "младшего"?! — "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!".

Работа "двойками"? — Бывает. В конном бою за рыцарем следуют сержант, оруженосец, отрок, боевой холоп. Распределение функций иное. И, конечно, такого нет в пешем бою.

Пехотные цепи... разреженные, двигающиеся перекатами. Это тактика времён ПМВ. Плотность пехотных построений последовательно падала, реагируя на рост плотности ружейно-пулемётного.

Тут нет пулемётов. Но и здесь такое построение полезно — почти полностью исключает потери от навесной стрельбы, обычной на дальней дистанции. Заставляет противника выводить своих лучников в первую линию для стрельбы настильной. Где они, в силу слабости своего бронирования, становятся лёгкой целью.

Буду точен: движущаяся цепь лучников — не моё изобретение. Подобное делали самураи в Средневековой Японии. Синхронные эволюции бойцов включали в себя, кроме стрельбы стоя, стрельбу с колена и, даже, стрельбу из положения "лёжа на спине". Всё это на фоне непрерывного движения к противнику между выстрелами.

Очевидное требование: синхронность действий всех бойцов отряда. Этого в Средневековье нет вообще. Достигается муштрой, шагистикой. Было у римлян, снова возникло в европейских армиях Нового времени.

В Средневековье...

— Чего там? Трубят?

— Да-с, ваша милость. Потрубливают.

— Ну, ладно. Крикни вассалам. Мы, пожалуй, атакнём.

Без тщательной предварительной подготовки всех участников, без навыка синхронного движения, взаимодействия "родов войск" такие приёмы не исполнить. "Подготовкой" мы и занимались.

Сказанное относится к пешему бою. И на Руси вообще, и у меня в частности, пехота имеет большее значение, чем в Европах. У конницы... масса особенностей. Прежде всего потому, что всадник в бою сам может сделать только одно — упасть с коня. Все остальные эволюции — на усмотрение лошади. Ею можно управлять. Но не всегда. И не во всём.

Конь не привёз тебя на дистанцию удара и вся твоя выучка "броска гюрзы" пропала.

Салман, взбешённый вводимыми мною в подготовку воинов инновациями, как-то пытался "сгрызть седло" после беседы со мной.

— Сахиби! Моим этого не надо!

— Хорошо.

— Но эти... бараны безмозглые! Тоже хотят!

— Хорошо. Пусть учатся.

— Нэт! Они — кулак! Одын! Вмэсте!

— Да. В начале. А потом? После пробития строя врага? Вспомни "Земляничный ручей". Твои рассыпались. А навыка видеть друг друга, работать цепью, группой, поддержать соседа, не только впереди, но и вбок и назад...

— Вай-й-я-я...!

Всё-таки, эмоциональная выразительность русского языка ему ещё не вполне... Можно ж сказать разнообразнее, непечатнее, эпичнее...

— Салман, ты прекрасный воин. Ты в одиночку можешь пройти сквозь любую толпу здешних лесовиков. Все встреченные тобою на длину меча — умрут. Но остальные разбегутся. Надо не только пробить строй "кулаком", но и "выпустить пальцы". И снова сжать. Так, чтобы ничего, кроме кровавого жмыха — из ворога не осталось. Цель боя — не оттеснить, опрокинуть, распугать, разогнать, рассеять... Цель — убить. Учи людей, Салман.

Очень уместным оказалось прежний выбор палаша в качестве основного клинка: развитая гарда обеспечивает достаточную защиту кисти. Защищенность обеих рук позволила отказаться от такого неприятного, сложного, ненадёжного элемента защиты, как боевая рукавица, латная перчатка.

Уменьшили толщину и диаметр колечек в панцире. Добавили аналог "аппарата Илизарова" в сапоги. Не для удлинения конечностей, а для их спасения. Любят, знаете ли, бить пехотинца по левой ноге. А всадника — по обеим.

Изменения происходили без увеличения веса доспеха. Наоборот, при некотором его облегчении. Повышение качества материала, применение мартеновских сталей, годных, в отличие от булата, в доспех, конструктивные решения по локальной жёсткости, позволяли улучшить снаряжение без утяжеления. А пытливые мозги молодых бойцов, не скованные вековыми традициями, находили новые эффективные приёмы применения. Не дожидаясь обычного стимулятора армейского интеллекта в форме очередного позорного разгрома.

— Ну, что скажешь, Артемий? Побьют наши киевских?

— Эти-то? Ленивые, бестолковые, головы поленом берёзовым — только шелом носить. Лезут во всюда не подумавши... чуть азов ухватил и сразу: я — воин, я — витязь... о-хо-хо... Я, знаешь ли, Иване, завсегда прикидываю: как тот новик с Яковом твоим, с "Чёрным гриднем", биться будет.

— Ну ты сравнил. Якову на всю Русь... ну, может с десяток вровень. Да и не будут такие бойцы, как он, друг с другом биться. Съедутся, поклонятся да и поскачут в разные стороны. Дурней крошить.

— Эт да. К примеру, лесовиков против Якова в поле хоть сотню выставь, хоть тысячу. Как горячий нож сквозь масло. Сколь мечом достанет — столь мертвяков и ляжет. А вот с нынешними моими... Ежели враз... Двоих-то он точно зарежет. А третий... ежели не трус, не дурак... с умением... с везением... может и... пошкрябает.

Подумал, глядя куда-то в стену. Потом, поглядывая на меня искоса, осторожно высказал гложущее:

— Ты, эта... запомни. Наш средний ихнего среднего, хоть — киевского, хоть — волынского, побьёт. Ежели по уму. Так это... один на один... не сдуру, не со сослепу, не... Мда... А вот "по уму" — это от тебя, Воевода. Ты уж расстарайся. Не проспи, не сглупи. Побереги. Ребятишек.

Э-эх, Артемий, разве я этого не знаю?

Бисмарк прав:

"Всякий, кто хоть раз заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну".

Мне хотелось избежать "славных битв" с опытным противником вроде русских княжеских дружин или "белых булгар". Обычно это удавалось. Путём активного использования дипломатии или спец.операций. Но осада Киева через полтора года началась именно с кавалерийской рубки с волынскими гриднями. Что ж, клинки из углеродистой стали показали себя вполне достойно. Были бы индийские или арабские легендарные булаты с фосфором — потерял бы ребят: зимний марш, хладоломкость.

Артемий оказался прав: всеволжский гридень русского — заваливал. Сказывалось превосходство в вооружении и выучке. Особенно — в разнообразии и скорости исполнения приёмов. Так — в "нормальных условиях". А ещё бывают атаки из засады, неверные построения боевых порядков, бой против численно превосходящего противника... холод, голод, дизентерия... ошибки начальников, измена союзников, ногу подвернул, спину потянул...

Я изначально отказался от массовых армий. Сперва просто не мог, потом... Здешний опыт разгрома на Альте, неизвестная аборигенам, но всплывающая в моей памяти бойня на Сити, лишали иллюзий в части "мощи народной" на поле боя. Ориентируясь же на армию профессиональную, малочисленную, я мог отбирать наиболее пригодных, обучая их нетривиальным умениям, вроде "необходимого искусства со стороны рубящего".

"Удар с выподвывертом" стал "визитной карточкой" моих бойцов. Вошёл в букет страшилок о "Звере Лютом". Лишал противников воли к победе ещё до боя. Иные себе на пупок амулеты навязывали, в надежде защититься от "проворота в тазу". Некоторые государи пытались воспроизвести подобное. Но сочетание оружия, доспеха, индивидуальной выучки и групповой тактики в полной мере не удавалось никому. А мы продолжали совершенствовать своё войско, следуя принципу: "воюют не числом, а умением". Сохраняя малую численность, улучшали тактико-технические показатели, втягивая соседей в "гонку вооружений". Которую они, с учётом моего восьмивекового опыта человечества, вложенного в моих ребятишек, проигрывали.