Дем Михайлов Низший 5

Выставили котелки. Все выжидательно уставились на меня. Порывшись в рюкзаке, я вытащил последнюю плитку чая, завернутую в полиэтилен. Протянул старшему из ветеранов. И сместился к краю тента, где и уселся под его прикрытием, но с хорошим обзором на тянущуюся мимо местность. На начавшееся за спиной священнодействие внимания не обращал.

Мы уже преодолели одну скальную гряду и приближались ко второй, двигаясь со скоростью быстро идущего опытного ходока. И скорость продолжала плавно увеличиваться, что не осталось незамеченным. Тон пояснил, что Мать призвала ускориться — впереди какое-то происшествие на Тропе неподалеку от очередной гряды и срочно требуется помощь бродосов-инженеров.

Лес поредел. Он все еще густо рос на пригорках, но в низинах уже зеленели луга. А кое-где я увидел ровные прямоугольник столь же зеленых рисовых полей. Колосящиеся поля посреди снегов... тут не обошлось без подогрева земли и воды. Мать любит добросов. Мать любит сыроедов. Отметив в голове еще один вопрос, что следовало задать, я продолжил ленивое наблюдение, заодно медленно разминая ноющие мышцы. На рисовых полях кланялись добросы. В широкополых конических соломенных шляпах, просторных черных закатанных штанах, разноцветных рубашках, они усердно работали и явно получали от этого немалое удовольствие. Улыбок не видел, но не заметить соломенные навесы по краям полей с расстеленными там скатертями и соломенными же матрасами было невозможно. Да и по движениям, по жестикуляции крохотных фигурок многое становилось ясно — живущие там добросы счастливы. За полями виднелось очередное поселение — густо стоящие белые домишки с дерновыми крышами. Высилась знакомая на вид стела. На вершине самого высокого холма какие-то развалины — тоже знакомо. А еще дальше к горизонту сереет соленое море. И где-то там, километрах в пяти-шести — наверняка найдется очередной островок.

Рядом уселся ветеран Ярмос с лицом столь густо иссеченным шрамами, что от бровей остались лишь жалкие седые кустики, а поврежденными губами он шевелил с трудом, оттого говорил коротким рублеными фразами.

— Зачем острова? — спросил я, глядя, как рядом с очередным пяточком безопасности несколько тропников ведут оживленную торговую дискуссию с прибывшими местными жителями. У ног торгующихся стояли открытые корзины и мешки. Тропники предлагали различные лесные дары и мясо. Местные могли предложить рис, что-то бобовое, домашнюю зелень, рыбу и много чего еще.

— Музей — коротко ответил Ярмос.

— Кто их посещает эти музеи?

— Я был мальчишкой. Когда начал служить на Тропе.

— Ага.

— Мой старый наставник Микос рассказывал, что во времена его молодости по морю ходили последние два корабля.

— Ага...

— Они возили желающих мимо островов с этносами. Выдавались бинокли, на экранах показывали жизнь разных этносов. Их обычаи. Их традиции. Танцы. Другое.

— Вот теперь понял — медленно произнес я, переводя взгляд в сторону моря — А что теперь?

— Однажды корабли ушли — коротко ответил Ярмос и, посчитав лекцию завершенной или же просто устав говорить, легко поднялся и бросил напоследок — Ты выиграл спор. Твой чай лучше.

— Ты же еще даже не пробовал.

— Запах. Он скажет все.

— А я говорил Тону — усмехнулся я.

— Откуда чай?

— Остров сыроедов. Семнадцатый этнос.

— Я запомню.

Он ушел. Минуты через две раздалось ругательство. И рядом плюхнулся Тон, бережно держа в руках горячий стакан. Еще один предложил мне. Сладкого чая уже не хотелось, а мочевой пузырь из живота называл меня гнусной садисткой жопой и требовал, чтобы я немедленно посетил туалет. Сумев усмирить восставший внутренний орган, я отхлебнул чай и прикрыл глаза от удовольствия. Ароматно. Вкусно. Крепко. Хорошо.

— Когда выигрыш заберешь? Сахар и мед скоро принесут.

— Успею — ответил я, не собираясь спешить ради каких-то там вкусностей. Вот если бы речь была о чем-то связанном со снаряжением или оружием... но я еще не оставил надежд что-то выцарапать у Тона. Не может же быть, что у тех, кто вечно имеет столкновения с разными тварями и вооруженным сбродом, не завалялось где-то неучтенки. Причем такой, чтобы ей мог пользоваться любой... Не верю и все тут.

— Чаек с родного острова сыроедов... не подскажешь как туда попасть?

— Тебе к тунцам. Они подскажут.

— Ага... а на плоту или лодке никак?

— Вы же от Тропы никуда. Или во время отпуска планируешь?

— У бродосов не бывает отпусков. Никогда. И с Тропы нас Мать отпускает с огромной неохотой. За большое подвиг или действительно усердную работу можешь получить многое. Но не отпуск. Изредка Мать может отпустить на сутки — отвести состарившуюся лошадь в прибрежный городок, например. Или же проводить заплутавших трусливых добросов до дома.

— Не пользуетесь этим?

— Чем?

— Договориться со знакомыми добросами, чтобы те прикинулись слезливыми трусами и выпросили себе провожатых из числа тропников. Проводить их до города шустрым темпом, а там, не попадаясь на глаза системе, оттянуться, выспаться в нормальное постели, искупаться в море ледяном, посидеть в трактире нормально...

— Ты че такой умный, гоблин Оди?

— Значит так и делаете — хмыкнул я — Слушай... неудобный вопрос для такого фаната системы как ты, но не могу не спросить — гоблина гложет любопытство.

— Чай еще остался?

— У меня нет. Спроси у Рэка или Хвана.

— Спрошу. И ты спрашивай.

— Вот ты так хвалишь заботливость системы...

— Мать щедра и добра. И заботлива.

— Тогда почему на всех вас всего шестьдесят личных жилых капсул, а остальные бродосы должны спать в сетках или на холодном металле?

— Мы меняемся. У меня есть личная капсула, но последний раз я там спал неделю назад. Я имею право пустить гостя.

— Я не об этом. Уже успел заметить, что тропники забоятся друг о друге. Вы семья. Странная, но семья.

— На себя и своих посмотри. Вы не странные?

— Почему капсул так мало?

— Четыре года назад мы... подвели Мать.

— А подробней? Не заставляй вытягивать все клещами.

— Один из бродосов сошел с ума. Его зовут Ракл.

— Зовут? Он жив?

— В бегах. Найдем — убьем — судя по жесткому ответу Тона, убивать будут медленно.

— И что он сделал?

— Притащил спеленатую тварь, открыл морозильник зомби. Заблокировал створки заранее подготовленными стойками. Освободил матерых тварей — в тот день их было много. Мы взяли целое гнездо. Дело произошло ночью. Тех, кто увидел и попытался его остановить Ракл убил. Освобожденные зомби быстро оттаяли, пришли в себя, убили еще десяток тропников и разбежались. Мы как раз проходили мимо вон того городка — Тон указал рукой на оставшийся позади городишко окруженный рисовыми полями — И само собой зомби ринулись именно туда. К месту, где так много сладкого живого мяса. Мы бросились следом, но не успели совсем чуть-чуть, и бойня все же состоялась. Матерые зомби быстры, Оди. Очень быстры. Они забрали в тот день столько невинных жизней, что наказания не могло не последовать.

— А причем тут капсулы живые?

— Это и было наказание. Из шести жилых фургонов четырех мы были лишены.

— Минус сто двадцать жилых капсул — понял я — Сто двадцать кроватей и защищенных от непогоды мест вы были лишены доброй Мамочкой... охренеть...

— Наказание справедливо! Тебе не понять — мы подвели Мать! Сильно подвели! И понесли заслуженную кару.

— Туда погляди — ткнул я пальцем.

Под дождем, в мокрых сетках, спали бродосы. Они привычно закутались в пластиковые полотнища и оставались сухими, но это не защищало от порывов ветра.

— Вы служите верой и правдой. Но за один проступок уже четыре года спите не как люди, а как обезьяны.

— Наказание справедливо — повторил бродос — Мы искупим. Осталось немного.

— И откуда ты это знаешь?

— Оповещения, статус и прочее. Сторожевой табор — сложная штука, Оди. Со своей организацией, уровнем и кармой. Все непросто.

— Ясно.

— Еще вопросы?

— Куча! — улыбнулся я — Но пока только один — куда везете зомби и мороженую мертвечину? Почему не сожжете из огнеметов? Их же не спасти уже. Или?

— Матерых не спасти — покачал головой Тон — Да и прочих... шансы очень невелики. Это одна из главных задач табора — доставить пойманных зомби в конечный пункт нашего назначения — Зомбилэнд. Там мы разгрузимся, развернемся и двинемся обратно по Тропе.

— Погоди... так вы не идете по всей длине Чистой Тропы?

— Никто не идет. Разве что какой-нибудь безумный доброс решивший отправиться в такое путешествие. Но он не дойдет — есть много мест, где опасность даже на Тропе настолько велика, что просто не пройти. Пример — Зомбилэнд.

— Зачем везти туда зомби? Скаббов. Мертвечину?

— Скаббов мы высадим сегодня к вечеру. Мать спасет их. Погрузит в холодный долгий сон. А зомби и мертвечину... так рассказывать или?

— Или — вздохнул я с сожалением, вставая — Пора размяться.

— Еще одна тренировка за день?

— Точно — кивнул я, делая знак бойцам.

Хитрожопые гоблины сделали вид что не заметили моего жеста. Пришлось рявкнуть:

— Подъем! Собрались отдыхать вечно?!

— Мы же сегодня уже — попытался Хван, но тут же сдался и начал вставать — Ох сука...

— Если некуда силы девать — помогите инженерам — предложил Тон — С нас достойная награда едой и питьем.

— Ладно — после секундной паузы кивнул я — Когда нужна помощь?

— Через час вышлем бригаду вперед — к проблемной точке.

— Мы с вами.

— Договорились.

— Можно отдыхать? — с лучистой надеждой в совсем не синих, но почему-то небесных по ее мнению глазах, спросила Джоранн.

— Да хрен — буркнул я.

— Славно — выдавила из себя улыбку рыжая и тоже поднялась.

Последним встал мудрый Рэк, знающий, что силы надо экономить.

— Полное снаряжение с собой — скомандовал я — Рюкзаки оставьте. Рэк налепи аптечку. В последнее время ты о ней что-то забываешь.

— Чешется под ней.

— Прилепи.

— Понял.

— Вперед, бойцы. Бетонка ждет.

— Бег?

— Бег, прыжки, перекаты. Вперед!

Проследив как бойцы спускаются, охая от боли в конечностях и задницах, я глянул задумчиво на продолжающего наслаждаться горячим чаем Тона:

— А этот Ракл — где он?

— Где-то там скорей всего — Тон указал вперед по курсу — В Зомбилэнде. Там гребаный хаос. Там легко скрыться.

— Если я вдруг принесу тебе его голову — ты продашь мне хорошее оружие?

— Оружия до жопы и в Зомбилэнде.

— Даже так.

— Но если ты принесешь мне голову Ракла... а если ты приведешь его живым... наша благодарность будет велика, сыроед Оди. Очень велика.

Молча кивнув, я накинул куртку, прихватил оружие и начал спускаться по мокрой холодной лестнице, спеша присоединиться к переминающимся на бетонной ленте бойцам.

Очередная тренировка. Все тело вопит — не надо! И именно поэтому — надо.

"Проблемой" оказалась грязевая мощная затычка в кирпично-бетонной трубе под одним из участков Чистой Тропы. В результате по одну сторону тропы появилось настоящее озеро, которому некуда было деваться — путь к морю был отрезан.

Стылая тягучая грязь сыто отрыгивала и чавкала в темноте трубы. По нашим ногам текла ледяная масса. Долго тут не простоять — нам выдали резиновые высокие сапоги, но ледяной холод делал свое дело. Скоро ножные мышцы скрутит судорога. Хуже всего пришлось призму — на него сапоги не налезли, и он остался в ботинках. И сейчас гниду трясло, он с хрустом стучался шипами плеча о кирпичный свод. И при этом легко удерживал на весу Джоранн, подставив под ее попу повернутое плашмя лезвие. Сил призму не занимать.

Метрах в двух от нас, рядом с перегородившей трубу грязевой стеной, копошились четыре инженеров. Они попросили нас пока ничего ни в коем случае не трогать, не дергать и не тянуть. Потом повторили все еще раз — видимо, сомневаясь в умственных способностях гоблинов. Никто из нас не рассердился — даже Рэк легко сдержал свои эмоции. Во-первых, мы жутко уставшие и сил злиться просто нет. Во-вторых, не понять серьезность ситуации не сможет только поистине тупой — если все эта хрень сейчас поползет, а затем лопнет, нас сметет грязевым селем, переломает, сотрет в кровавую кашу о кирпичные стены и небрежно выплюнет в русло. После чего свежий рыбий корм отправится в море... Так что мы стояли и ждали, когда четверка инженеров решит что и как делать.

Глядя на мотки веревки и мелькающие в их руках фонари, я невольно улыбался — вспомнилось почему-то наше с Йоркой бурлачество. Когда мы, одетые лишь в смешные шорты, голодные, слабые, стояли и готовились вытягивать из странной стены не менее странный блок какого-то механизма. Тогда я еще не понимал всего масштаба этого вселенского безумия. И таращился на мир невинным взглядом новорожденного гоблина с небольшими отклонениями. И вот спустя дни и недели я тут — вооруженный, сильный и охреневающий от этого изуродованного и все еще стального мира, снова готовлюсь поработать бурлаком.

А тут других вариантов и нет. Насколько я понял, когда инженеры разберутся откуда начинать, мы вместе привяжем концы тросов и веревок к спутанной массе затычки, после чего привяжем вторые концы веревок к стоящим у начала трубы квадроциклам и дернем. Сначала силой механизмов. Если их не хватит — поможем сами. Снова бурлачим...

Один из бродосов воткнул в тягучую грязь лезвие лопатки, налег, взрезая бурый пласт. Тот нехотя начал отгибаться, обнажив заклиненный поперек трубы ствол дерева. Примерно такой же ствол стоял под другим углом и вместе они образовали косой крест. А вон спутанные ветви между основными перекладинами. И эти ветви, числом в три штуки, идут как-то слишком уж...

— Назад! — крикнул я.

— Что такое? — дернулся один из парней, испуганно отпрыгнув от булькающей грязи.

Попытался отпрыгнуть — он по бедра в грязи, поэтому просто дернулся.

— Слишком правильная конструкция!

— Что?

— А? — удивленно наклонил головой третий.

И лишь старший из них сообразил. Бросил быстрый взгляд на частично вскрытую грязевую затычку, увидел то, что увидел я и рявкнул:

— Всем назад! Живо!

Он же показал пример, медленно начав отступать. Лопатку в его руках сменила модель неизвестного мне игдальстрела с торчащим сбоку длинным и толстым картриджем — игл на пятьдесят самое малое. Остальные последовали за ним, развернувшись и тяжело двигаясь по булькающей жиже. Молодцы. Послушные ребятки. Послушные... но сука медленные...

Темная рука вынырнула из грязевого месива и ухватила последнего за запястье. Дернул. Инженер согнулся, заорал от испуга и... надсадно замычал прямо в рот вынырнувшей из грязи обнаженной девицы, что вцепилась зубами ему в губы. Резкий рывок... и мычание перешло в дикой силы крик, повернувший парень продемонстрировал прекрасный оскал ничем больше не прикрытых зубов. Торопливо жуя ухваченный кусок, зомбячка ударила выпрямленной ладонью как копьем. Ударила по внутренней части бедра. И тут же приникла к хлестнувшему фонтану крови. Обнаженное мокрое тело ритмично содрогалось, мускулистые ягодицы то показывались, то снова уходили в грязь.