Морской рыцарь

— Как это случилось? — император был абсолютно невозмутим.

— Он кашлял, — сотник попытался описать состояние командующего, — сильно кашлял, это, наверное, чахотка была, потом кровь из горла, а теперь он мёртв. Его понесли к лекарю, да всё впустую, не дышал уже.

— Как тебя зовут? — император жестом подозвал к себе сотника.

— Омби Гил, — ответил сотник, а потом зачем-то добавил, — я служу в гвардии уже двадцать лет.

— Теперь ты — новый командующий гвардии, слушай мой приказ: Хилор погиб от яда, его убили изменники, желающие убить меня, гвардия должна войти во дворец и защищать меня, любой человек может оказаться предателем, поэтому не выполняй ничьи приказы, кроме моих.

Глаза бывшего сотника, а теперь командующего вспыхнули огнём праведного гнева, сотни лет, поколение за поколением, они защищали жизни императоров, пусть на них никто и не покушался, а теперь настал миг проявить, наконец, себя в деле. Он опрометью бросился к своим воинам, которые, как и прежде, стояли во дворе, ожидая приказа на выход.

Эранк Кито, молодой имперский казначей, хранитель ключей от казны, дожидался ответственного момента. Его задача в предстоящих событиях была простой. Открыть казну и раздавать деньги, сначала наёмникам, потом и жителям столицы, если таковые вздумают возмущаться. Последнее, впрочем, было маловероятно, для них нет значения, кто сидит на троне, если в их жизни ничто не изменится. Не введут новых налогов, не начнут казнить за провинности, не закроют порт. А что императора теперь зовут иначе, так что с того?

Для своих целей он выбрал нужных людей. Два охранника и дюжина рабов. Самых сильных, которые смогут таскать корзины с серебром, но при этом никому ничего не расскажут, поскольку им давно отрезали языки. Впрочем, Эранк был человеком практичным и всегда предпочитал перестраховаться. Рабов после исполнения должны были убить.

Сейчас уже начинало темнеть, он не любил темноту, в кабинете должны были гореть свечи. Казначей предпочитал свечи с ароматом смолы кедра, которые ему приносили из лавки благовоний. Вот и теперь он зажёг две красивых свечи зелёного цвета, стоявшие в золотом подсвечнике. Подождав, пока фитиль разгорится, он привычно вдохнул аромат, но, вместо привычного смолистого запаха, в ноздри ударила едкая вонь, запах болотной тины, разложившихся трупов и чего-то ещё, не менее отвратительного. Сложившись в приступе кашля, он нашёл в себе силы задуть обе свечи, но, сразу после того, как они погасли, повалил едкий дым, от которого стало уже совсем нечем дышать. Мелькнула в голове мысль о яде, но тут же погасла, как погас и он сам. В агонии казначей скрёб ногтями пол, рабы за дверью слышали это, но ничего не предпринимали, какая им разница, чем занят хозяин, приказа нет, значит, ничего делать не нужно.

Командир имперской конницы, самостоятельно вступивший в должность, вместо удавленного вчера старика, генерал Салазар Хелид, северянин родом, уже немолодой человек с седыми волосами и окладистой бородой. Его задача в предстоявших событиях была ответственной. Конный отряд в три тысячи человек, а с прибытием подкреплений вдвое больший, должен был перекрыть все подходы к дворцу, отсекая любую возможность прийти на выручку. Впрочем, — думал он, поглаживая породу, — это и не потребуется, гвардия выйдет в поле, в десяти милях от столицы, где будет преспокойно тренироваться, а после им просто покажут нового императора и приведут к присяге. Всё пройдёт бескровно, почти бескровно.

Решив, что пора поднимать людей, Салазар встал и, поправив перевязь с мечом, направился к выходу. Обычно его сопровождали полдюжины слуг, но сейчас он их отпустил, им здесь не место. Закрыв дверь, он вышел в коридор, но тут услышал за спиной шорох, совсем тихий, но нервная обстановка заставила его вздрогнуть.

Всё же, несмотря на большой боевой опыт, он привык, что во дворце ему ничто не угрожает, а потому сперва обернулся, а только потом, увидев рядом с собой лицо человека со страшными глазами, перепаханное шрамами, словно его долго рубили по лицу топором; потянул меч из ножен. Меч вышел наполовину, когда кончик ножа, протиснувшись между половинками кирасы, добрался до сердца генерала. Издав тихий стон, он просто упал к ногам убийцы. Взяв убитого за ногу, Крыс затащил его обратно и закрыл дверь.

Низенький толстяк Свен Дилгот, заведовавший имперской канцелярией и хранивший у себя большую государственную печать, знал о заговоре и активно в нём участвовал. Он боялся, что всё пройдёт без него, поэтому сейчас подпрыгивал на месте, держа в руках печать. Его роль сводилась к тому, чтобы сунуть на подпись новому императору несколько указов, которые можно будет сразу скрепить печатью.

Обычно печать хранилась в чехле из бархата с золотым шитьём, повторявшим все её узоры. Чехол этот сейчас лежал на столе, рядом с ним, а сам он прикидывал, в какой момент появиться? Смотреть, как убивают владыку, ему не хотелось, да и незачем было. Явиться следовало потом, чтобы, аккуратно перешагнув через лужу крови, первому объявить нового императора. Он это запомнит. Тупых вояк он потом сменит на новых, у него есть люди в запасе, а вот печатника нового вряд ли станет искать, печатник не опасен.

Тут он скосил взгляд на пустой чехол, показалось, что он пошевелился. Нервы сдают, — подумал он, но всё же протянул руку и взял чехол со стола. Причину шевеления он увидел слишком поздно, под чехлом сидела, непонятно, откуда взявшаяся, змейка. Совсем крошечная, длиной в две ладони и абсолютно чёрная, словно ворон, сидевший ночью в угольном погребе. Свен в страхе одёрнул руку, но было поздно, на тыльной стороне ладони появились два едва заметных прокола, которые даже не кровоточили. В ужасе глядя на змею, он начал задыхаться, горло распухало изнутри, перекрывая воздух. А змейка, рассмеявшись напоследок совершенно человеческим смехом, вспыхнула синим пламенем, и исчезла, оставив после себя только облачко черного дыма.

Но печатник этого уже не видел, он лежал на полу, раздирая горло ногтями и тщетно пытаясь сделать вдох, в широко распахнутых глазах постепенно угасал огонёк жизни.

Генерал Аврелий Крид, командир наёмной пехоты, самой боеспособной части имперской армии, нанятых со всего света профессионалов, с которыми он лично заключал контракт, и которые обязались служить лично ему, не ждал приказа, он и сам знал, что нужно делать. Встав и потянувшись во весь свой немалый рост, он направился в казармы. Одет он был в обычную броню пехотинца, и только шёлковый алый плащ отличал в нём командира.

Ему и его людям отводилась в сегодняшнем деле самая важная роль, они должны были занять императорские покои, перебив всех, кто там ещё остался, впрочем, крови будет немного. Всех лишних под разными предлогами попытались из дворца удалить. Прислуга и пара часовых у трона никакого сопротивления не окажут, они умрут раньше, чем поймут, в чём дело.

А потом... Мысли генерала бежали дальше. Так ли уж нужна безвольная марионетка на троне? Те, кто заказывал всё это, те, кто обещали награду, причём такую, какую не купишь ни за какие деньги, они ведь не настаивали, чтобы императором стал этот никчёмный отпрыск императорского рода. Это было пожелание, только и всего. А потому никто не будет возражать, если через пару месяцев пехота снова займёт дворец и снова сменит владыку. Теперь уже на того, кто сможет удержать власть в руках. А ведь он будет куда лучшим императором, его никто не сможет свергнуть, уже хотя бы потому, что в первый месяц его правления топор палача будет работать без остановки, уничтожая тех, кто хотя бы способен подумать о сопротивлении или заговоре.

У него нет родства с правящей династией? Плевать, его ни у кого нет, уже десятки поколений они заключают браки внутри четырёх семей, результат налицо, достаточно взглянуть на тупую морду будущего правителя. А если это окажется так важно, кто мешает взять в жёны женщину из их рода. Среди них есть красивые, пусть они и походят немного на мужчин своим высоким ростом и крепостью тела, а то, что волосы седые от рождения, так к этому можно привыкнуть.

Размышления прервались, когда он подошёл к двери, выводящей наружу, там его ждал осёдланный конь, пусть до казарм пехоты всего пять минут ходьбы, он проделает это расстояние верхом, положение обязывает. Рука его не дотянулась до дверной ручки, дверь открылась сама, даже не открылась, а слетела с петель. С той стороны ввалился рыцарь с мечом, с ног до головы закованный в железо. Он был примерно такого же роста, что и сам генерал, но почти вдвое шире в плечах. В руках этот исполин держал исполинский же меч. Намерения сомнений не вызывали.

Аврелий был не робкого десятка, пусть враг велик, а меч его вдвое длиннее, зато здесь узкий коридор, где таким мечом не особо помашешь. А вот сам он легко покажет, на что способен человек, прошедший больше десятка войн.

Обнажив меч, он встал в стойку, ожидая выпада противника, в голове сквозила мысль, что где-то что-то пошло не так, но разбираться он будет потом, сейчас его задача — выжить. Четыре тысячи пехотинцев, ожидающие его приказа, никуда не денутся.

Но выпада большим мечом, которого он так ждал, не произошло. Вместо этого он получил сзади предательский удар под колено. Но, опять же, вопреки стараниям врага, он устоял на ногах. Уже разворачиваясь, он всё же потерял равновесие и упал на пол. Внезапно он с ужасом увидел, что его левая нога лежит рядом, отдельно от тела, а оставшаяся культя до колена фонтанирует алой кровью на серый гранитный пол.

Подняв глаза, он увидел молодого парня в доспехах с длинным мечом, красноватый клинок которого был покрыт всевозможными магическими знаками. Знаки эти так и отпечатались в его угасающем мозгу, когда голова покатилась по полу, снесённая мечом стоявшего позади великана.

Последний из оставшихся во дворце заговорщиков, глава тайной службы Николас Онтарио никуда не спешил. Он привык быть мозгом любой операции. Его дело — собирать информацию, думать, а после этого отдавать команды. Сейчас его заботило одно, чтобы император не смог сбежать. Но последний доклад, который он получил, говорит о том, что владыка, как и прежде, сидит в тронном зале и молча чего-то ждёт. То, что подготовка заговора не скрылась от правителя, он знал, но также знал и то, что правитель на это никак не отреагировал. Как и прежде он сидел на троне, проводил церемонии, раздавал указания, совершенно не замечая нависший над головой меч. Справедливости ради, даже пожелай он сделать что-то в свою защиту, ничего бы не вышло, его поместили бы под арест, где он просто дожидался бы своей участи. А теперь он ждёт её на троне, смиренный, словно баран на бойне. Когда они придут за ним, он укоризненно на них посмотрит, скажет несколько исторических фраз, которые некому будет сохранить, а после безропотно пойдёт под топор. Обряд совершат два молодых мага, что прибыли месяц с небольшим назад, специально по приказу Самого. До времени Николас держал их в одной из дворцовых башен, ключ от которой был только у него. Им приходилось мириться с неудобствами, поскольку он считал, что только так можно сохранить тайну.

Их он выпустит в последнюю очередь, когда всё будет сделано, а сейчас осталось только дождаться последних докладов от наблюдателей. Следующий доклад его сильно встревожил. Информатор сообщил, что начальник гвардии умер прямо перед строем. Схватив тощего мужика в дорогом кафтане за воротник, он прошипел:

— Что ты несёшь?!!

— Так и было, господин, он кашлял кровью, а потом умер. Тело отнесли дворцовому лекарю, да его нет на месте.

Разумеется, нет. Ведь он сам приказал убрать из дворца всех лишних людей. Дворцовый лекарь хорош, жаль было бы его убивать.

— Гвардия до сих пор стоит?

— Господин, — промямлил информатор, всерьёз опасаясь за свою жизнь, — один из сотников, я не знаю его имени, заявил, что командует теперь он, гвардия входит в покои императора. Это всё, что я знаю.

— Ступай к генералу Криду, расскажи ему всё, и вели поднимать людей немедленно, гвардию мы задавим быстро.

— Слушаюсь, — кивнул информатор и исчез в дверях.

Николас ещё немного постоял на месте, сделав несколько глубоких вдохов, наконец, он взял себя в руки и приготовился действовать. Вот только за его спиной уже свесился с потолка Радко, в руках которого был толстый шёлковый шнур. Через секунду шнур этот обвился вокруг шеи главы секретной службы, а сильные руки акробата потянули за концы, приподнимая жертву в воздух. Пальцы скребли гладкую верёвку, он хрипел и задыхался, а Радко, слегка покраснев от напряжения, продолжал тянуть. Через минуту всё было кончено. Бывший министр тайных дел валялся на полу с высунутым языком и посиневшим лицом. Радко спрыгнул с потолка и выглянул в коридор, информатор, посланный с сообщением, тоже далеко не ушёл. Он лежал на полу в небольшой луже крови, а над ним на корточках стоял Лойко, пытаясь враскачку вытащить застрявший в левой глазнице арбалетный болт.

Первый министр при императоре Альвар Глит благополучно избежал участи остальных заговорщиков, он не находился во дворце, а предпочитал руководить извне. Вот и теперь, сидя в доме, неподалёку от дворцовых стен, он ждал доклада от остальных. Но, вместо победных сообщений, с большим опозданием пришла информация, что армию никто не поднял, а вместо неё дворец занят войсками, верными императору. Чуть позже ему доложили о смерти командира гвардии. Поняв, что всё пошло не так, он вскочил на ноги и, собрав немногочисленных помощников, ринулся всё делать сам. Отступать было поздно.

В казармах пехоты его приказу вняли. Капитаны и сержанты были в курсе событий, поэтому задержки с выступлением не было. Наскоро расхватав оружие, пехота бросилась к воротам казармы. Вот только бежавший впереди солдат неожиданно споткнулся о тонкую, но необычайно прочную нить, натянутую над полом. Сам он ушибся не сильно, тут же встал, чтобы не быть растоптанным следующими бегущими. Взгляд его упал на два опрокинутых ведра, из которых вытекала густая жидкость. Из одного — чёрная, из другого — красная. Всё было в порядке, пока эти две жидкости не смешались посередине. Пламя не просто вспыхнуло, прогремел взрыв, разбросавший солдат в стороны. Огонь быстро бежал по деревянным стенам, всё горело с такой силой, что, казалось, казарма построена из прессованной нефти.

Первый министр успел выскочить на улицу, а теперь с ужасом наблюдал, как его армия гибнет в огне. Огромное четырёхэтажное здание постепенно превращалось в жаровню, внутри которой по непонятной причине периодически гремели взрывы.

Всё же солдаты были людьми опытными, поэтому примерно половина пехоты спаслась, сломав заднюю стену здания, поскольку запасной выход был наглухо заколочен. С воем солдаты выпрыгивали из окон и, топча друг друга, выламывались через новый проход.

Только через час, когда паника улеглась, солдаты, которые обгорели не так сильно и способны были держать оружие, встали в строй, а догоревшая казарма просто обрушилась внутрь себя, став гигантским костром. Глит скомандовал наступление. К тому времени подошла и конница, они тоже знали, куда и зачем идут, но их новый командующий тоже куда-то пропал.