Белый тигр

— Вы почто гонца не пускаете?

Гонец из башкирской дивизии доложился

— Бачка-царь, татары в дневном переходе, моя десятка их видела. Идут большой ордой.

Кинул ему серебряную монету, гонец исчез.

— Семен, езжай на фланг, поторопи пехоту — если в землю не зароются, то татары быстро их из луков перещелкают. — Да чтобы подводы подготовили к вечеру — орудия развести по позициям.

Весь день прошел в суете, собрались во второй половине дня, последний раз обговорили план ведения сражения и подачу условных сигналов. В районе семи часов вечера на позициях в огороженном участке принялся клепать орудия и пулеметы. После их производства, на синтезаторе взялся за боеприпасы. На пулемет КПВ — пятьдесят коробок со снаряженными лентами, на MG — 34 — восемьдесят. Затем пошли снаряды: шрапнель-граната; шрапнель-граната, на каждое орудие по сто ящиков — т.е. по пятьсот снарядов.

Закончив здесь, поехали на правый фланг — там занимался до глубокой ночи. При свете факелов добрались до нашего временного пристанища. Ужинали втроем, Карчи, по обыкновению травил байки — мы с Семеном похахатывали. Шаман, вдруг став серьезным, заявил

-Владимир, тебе завтра биться с Хулагу-ханом, окружи себя телохранителями, и Семен пускай подстрахует. — Тигров побереги, не совладают они, ты сам знаешь. — вот возьми полную баклажку, в старой поди заговоренного настоя не осталось.

Мы с ним произвели обмен емкостями, и Карчи удалился

— Семен, разговор слышал?

— Ага, это вы про черного шамана?

— Угу, про него родимого.

— Слушай сюда, завтра в атаку прихватим по немецкому пулемету. — я прошлый раз из АПС не мог в того гада попасть, может в два серьезных ствола зацепим демона?

— Ничего, Владимир, вдвоем — то завалим стервеца, надеюсь.

Покалякав, минут десять, разбежались спать.

Х глава

День 26 мая 1254 начался с густого тумана, покрывшего степь непроницаемым пологом. Звуки вязли в нем, словно в вате, а взгляду дальше метра ничего увидеть не давалось. Выверты погоды нам не понравились — воевать собрались, понимаешь, а тут такое безобразие. Мы с Семеном насели на Карчи

-Ты шаман или погулять вышел, делай нормальную погоду и весь сказ.

Карчи отбрыкивался, шипел и ругался — его зацепил Семен

— Ты совсем квалификацию потерял, когда женился все силы, поди, Екатерине отдаешь, на шаманство совсем не осталось. Га-га-га.

Смех смехом, а чего делать-то? К счастью к десяти утра туман рассеялся, оставив после себя капли росы на зеленой траве. Задул свежий ветерок, утреннее солнышко ощутимо пригревало. День обещал быть ясным и погожим. Приказав тиграм лежать возле вышки, сами поднялись на десятиметровую высоту. Шаман суетился с видеокамерой. Савелий Хват с Анохиным и начальником артиллерии полковником Суховым Александром Павловичем обступили радиста. Полковник Сухов — начальник канонирской школы в Нижнем Новгороде к нам приглашен поработать из 2029 года. Умный и толковый мужик — дослужился до полковника от рядового, сначала закончил артиллерийское училище, а затем академию, имеет правительственные награды. Служит не за страх, а за совесть. Покажет себя здесь, ей Богу дам ему генеральское звание. Василий прервал мои размышления — на связи Толгат-хан

— Государь, монголы в семи километрах от нас, ждем приказа о наступлении.

— О ложном наступлении — машинально поправил я.

— Толгат-хан, через пять минут мой радист отстучит три семерки — это сигнал к атаке.

Слушай, может тебе не стоит принимать участие, битва вся впереди.

— Я не брошу своих воинов — послышалось в ответ.

Наша вышка стояла за шестой траншеей, с высоты было хорошо видно — пятидесятитысячный кавалерийский корпус выстраивался перед пехотными позициями для атаки.

— Радист, сигнал.

Спустя короткое время конница дрогнула, пошли первые ряды, затем вся остальная масса. Наблюдалось четкое разделение на полки — конница понеслась, постепенно увеличивая скорость. От топота многих тысяч копыт задрожала земля, а с нею и вышка.

Семен наклонился ко мне

— Прикинь, Владимир, прошли всего пятьдесят тысяч. и вышка затряслась, а если полмиллиона, да она развалится на фиг.

— Успокойся, монголы всей ордой в атаку не пойдут, не держи их за дураков.

— Дык, понятное дело, были бы дураки, не завоевали полмира.

Наша конница скрылась за горизонтом, все сгрудились у перил с биноклями, всматриваясь вдаль. Карчи извел нас стонами

— Когда начнется, когда начнется?

— Делом займись, чего ноешь, начинай съемку.

— А что снимать? Никого не видно.

— Миникамеры выпускай, горе луковое, они объект сами найдут.

— Государь, ты как всегда прав.

Шаман засуетился у видеокамеры, поставленной на штатив — внезапно из нее выскочили две маленькие птички. Задорно пискнув, устремились вверх и вперед, навстречу монголам. Птички представляли собой миниатюрные камеры, работающие по заданной программе. Вот за счет чего они летают, до сих пор понятия не имею, хотя мне пытались объяснить в далеком будущем их принцип действия.

Прошло не менее получаса, прежде чем в бинокле появились первые наши воины, нахлестывающие своих коней. А вот появилась и основная масса.

— Полковник Сухов, готовьте свою артиллерию, для начала отсекающий огонь, а потом перенесете вглубь.— Чем больше ваши канониры положат монгол, тем меньше работы остальным.

Полковник понятливо кивнул и забубнил в микрофон. Между тем конница приближалась, дойдя до вешек с белыми лоскутами, резко повернулась вправо и стала уходить на правый фланг. Наши минут десять-пятнадцать катились к пехотным позициям, уходя к правому краю. Наконец, показался просвет — монголы преследовали башкирскую конницу буквально метрах в четырехстах.

— Савелий, дай знать пулеметчикам, пройдут наши, пусть открывают огонь, не дожидаясь команды.

Через пять минут началось светопреставление. По всему фронту заревели крупнокалиберные пулеметы КПВ — первые ряды татар полегли в момент. Пыль, визг лошадей, крики раненых все слилось в одну какофонию. Но это собственно мелочи по сравнению с дальнейшими событиями. Следом за пулеметами заговорила артиллерия — пришлось зажать уши, ахало так, что вышка заходила ходуном. Разрывы снарядов образовали огненный вал, двигающийся вглубь степи.

— Бедные лошадки, они с ума сойдут после такого боя — подумалось мне.

Пулеметы молотили, не переставая — в кого стреляют, всех давно положили. Крикнул в ухо Хвату

-Прикажи прекратить стрельбу.

Стало чуть тише. Семен, приложив ладонь к уху, тряс головой — оглушило, должно быть. Пыль потихоньку рассеивалась, из нее выскакивали ошалевшие лошади, потерявшие всадников, и с диким ржанием носились по полю. Многие из них раненые. Артиллерийский налет длился час. Я не поверил своим глазам: ощущение, что все три часа громыхало, а если бы мы находились под бомбежкой? Да не дай Бог такое удовольствие.

— Ну что, господа генералы и полковники, выбили мы основную массу врага?

Вояки ответили уклончиво — дескать, надо поглядеть. Они словно в воду смотрели — минут через сорок татары пошли в атаку. Что меня всегда восхищало в монгольском воинстве — железная дисциплина. Вот и сейчас -другие армии от такого интенсивного артобстрела, имею ввиду данное время XIII век., разбежались бы на хрен, а эти собрались, ощетинились и опять прут в атаку лавой.

— Полковник, опять ваш выход — он припал к микрофону. Пошла специфическая абракадабра — дальность восемьсот метров, вправо два ноль-ноль, гранатой огонь. И началось — рев орудий достиг апогея минут через двадцать, обстрел резко закончился. Не знаю, что там видели корректировщики с вышек, но давали четкую информацию. Через какое — то время вся равнина от горизонта до горизонта была завалена телами павших. Зрелище еще хуже, чем от пулеметов, многих всадников просто разорвало на кровавые куски. Трава приобрела красно — рыжий цвет, до нас доносился запах кисловатый запах сгоревшего пороха и сладковатый, крови — запах смерти. Степь превратилась в лунный пейзаж — сплошные воронки. Неожиданно Карчи сорвался с "гвоздя" и, подскочив к главному артиллеристу, принялся трясти его словно грушу — еле оторвали. Оказывается, канониры полковника Сухова нечаянно сшибли одну из портативных видеокамер — пичужек.

— Уймись, Канцлер, вернемся, я новую камеру подарю.

И с правого фланга донеслась орудийная стрельба и пулеметные очереди — ага, монголы решили нас обойти.

— Бог в помощь, ребята.

— Савелий, расчистить проходы.

Бойцы первой траншеи, словно муравьи, высыпали наружу, растаскивали трупы, готовя несколько проходов для наступления пехоты. В проходы первой помчалась сотня повозок с пулеметами КПВ, следом полторы гвардейских дивизий князя Ивана Благовещенского и полковника Ярослава Удалого. За ними княжеские дружины под предводительством князя Феодора и князя Василько. В течение короткого времени конница с пулеметами вырвалась на оперативный простор.

— Пора, Сергей Павлович.

Полковник Анохин рявкнул приказ в рацию и стал спускаться с вышки

-Куда вы, полковник?

— Государь, не могу бросить курсантов, они в атаку прут, а мне что прикажете за их спинами прятаться?

— Вы правы, Сергей Павлович, ступайте, удачи вам.

Наша пехота, просочившись сквозь завалы из вражеских трупов, развернулась в цепи и целеустремленно зашагала вперед. Солнечные зайчики играли на штыках мосинских винтовок. В атаку одновременно пошли восемьдесят тысяч бойцов, остались десять тысяч. Когда первые курсанты пошли в атаку — грянули военные марши, их провожали два полковых оркестра. Подобная музыка не только бодрит, но и заводит на определенный лад. Мы с Семеном выступили со второй цепью пехоты. Скуратов до сего момента чуть мне рукав не оторвал, все торопил — пойдем, мол, не успеем, всех татар без нас побьют. Перед выходом коротко проинструктировал тигров — не лезть вперед меня, а к черному шаману не приближаться ближе ста метров — слишком опасно. Сынок с Малышкой хорошо помнили последствия схватки в Казани — потому и рыкнули недовольно. — Все я сказал, убивать будете тогда, когда прикажу.

Нас с Семеном окружила толпа всадников — моя сотня телохранителей и сотня его спецназовцев. Кроме обычного вооружения прихватили MG — 34, да по несколько коробок с лентами. Многие из всадников имели автоматическое оружие. Скорость развить мешали сплошные воронки и трупы, трупы, сплошными валами. Постепенно обогнали две цепи пехоты, курсанты по ходу дела блевали — картинка та еще. Изредка слышались выстрелы — добивали раненых, наконец впереди послышался шум боя, из черной пелены, видневшейся впереди, выскакивали отдельные всадники и вновь устремлялись обратно в гущу сражения. Да, перебить полмиллиона человек, это не цигарку выкурить, целый час огненный смерч гулял по степи, но нет, вон они саблями машут.

Мы на рысях подходили ближе и ближе, и вот уже четко можно видеть наших гвардейцев, рубившихся с татарами.

— Всем приготовиться, прорываемся к ставке Хулагу-хана, главным татем займусь сам.

Используя брешь в рядах атакующих, ворвались в гущу схватки. Дикий ор стоял в воздухе, визжали татары и лошади, крыли матом гвардейцы, стонали раненые и непрерывный лязг металла, перемежаемый выстрелами карабинов. Наша конница методично перемалывала татар и уверенно продвигалась вперед. Наконец соприкосновение с противником -мои парни стреляют одиночными из автоматов, дорогу нам пробивают тигры. При их появлении у лошадей противника начинается истерика — они визжат, кусаются, брыкаются, норовя скинуть всадников с себя, и бросаются в стороны. В общем, мы довольно легко проходим татарскую конницу, пока не упираемся непосредственно в монголов. Лошадки у них не такие пугливые, начинается настоящая рубка. У меня в левой руке сабля, в правой — пистолет "Стечкина". Один миг и обойма опустела. Саблю в ножны, опустевший магазин в левый кармашек разгрузки, вставляю новый, затвор назад, патрон в стволе — все действия произвожу рефлекторно. Саблю не достаю, бах-бах — два монгола валятся под копыта коняшек, в лицо летит копье, тьфу черт, так и попасть могут, уклоняюсь, а кто у нас такой меткий, ага вот он, на лице монгола разочарование — не попал, валится с лошади с дыркой во лбу. Снова меняю обойму, — бл...дь, да где шатер этого долбанного хана? Монголы стеной в три ряда преграждают нам путь — впереди мелькают ханские бунчуки.

— Семен, нам туда — и показываю цель стволом АПС. Скуратов срывает с креплений пулемет, до сей минуты притороченный к седлу. Слева направо поливает длинной очередью ряды монгол, те валятся на землю, заливая кровью все вокруг. В дело вступают еще несколько MG — 34, ничего не слышно кроме рева пулеметов. У Семена кончилась лента, срываю свой пулемет, передернул затвор и нажимаю на спуск. Стреляю короткими очередями, давая возможность, заправить ленту Скуратову. Неожиданно за спиной раздается мощный залп — трра— а-х, бах-бах и удаляется в разные стороны, затем второй, третий. Монголы валятся словно снопы сотнями. Цепи курсантов непрерывно подходят — проходят сквозь шеренги, залп за залпом — через некоторое время последняя восьмая цепь становится первой. Слышатся команды капралов и сержантов — приготовились в штыковую, за Русь — матушку, в атаку, урра-а-а. Мощный рев перекатывается по степи — такое зрелище останется в памяти на всю жизнь — восемь цепей бойцов от края горизонта и до края, ускорив шаг, бежали в штыковую атаку. Восьмидесятитысячное войско перло на врага с винтовками наперевес, и солнечные блики играли на примкнутых штыках.

Мелькнула совершенно идиотская мысль — хорошо, что мы не монголы — и даже хихикнул пару раз. Семен с откровенным удивлением воззрился на меня, в ответ я лишь махнул рукой.

— Вперед, други, вон шатер главного злодея.

Отмахиваясь от поредевших монгол, приблизились к главной ставке Хулагу-хана — его охрана билась отчаянно, но безуспешно. Половину положили курсанты, сделав пару залпов, ну и мы прошлись очередями-шедеврами немецкой военной индустрии. Когда монгольский предводитель вылез из шатра — зазвенел и вскипел воздух, так я видел появление хана "третьим глазом".

— Всем стоять — приказал я нашему отряду. Хулагу-хан воздел руки, производя какие-то пассы.

— Семен, давай — мы одновременно подняли пулеметы. Они закашлялись у нас на первых выстрелах — подергал затвор, без толку. Перевел взгляд на Скуратова — дуло его пулемета стало белеть, раскаляться, металл потек каплями.

— Бросай ствол — заорал я Семену.

— Ась?

— Брось пулемет, дурак.

Видно, только сейчас его обжег горячий металл — Скуратов взвыл и отбросил MG — 34 наземь, тряся обожженными руками. Свой-то я выбросил гораздо раньше.

— Всем стоять и в схватку не лезть, вас это тоже касается — глянул строго на тигров. Они тут же уселись ко мне задницей и принялись облизывать свои мордахи. Спрыгнув с коня, не спеша, направился к Хулагу-хану, спокойно меня дожидавшемуся. Пока шел, успел услышать с правого фланга треск карабинов, перемежаемый пулеметными очередями. Такие же звуки слышались в далеком тылу монголо-татар. В самый последний момент послали таки в тыл врага полк морской пехоты, отдав им тридцать пулеметов КПВ, ну а ручных пулеметов у них и так было в достатке. Метрах с тридцати попробовал врезать черного шамана энергоударом — увернулся нехристь. Вспомнив совет Карчи, скинул с себя одежку до пояса. Мой ход с раздеванием отчего-то не понравился хану — он отчетливо выругался и зашипел. Я решил применить телепорт, все сделал правильно, ошибся в конце — это едва не стоило мне жизни. Сделав очередной шаг, оказался за спиной Хулагу-хана и здесь допустил грубейший просчет — вместо того, чтобы без затей перерезать глотку монголу вытащил АПС. Упустил время с передергиванием затвора. Черный шаман с пол-оборота ударил меня энергоударом, сшиб меня с ног и кинулся в мою сторону. Мне не хватало каких-то секунд для введения себя в боевой режим, подумал