Почему и нет? Часть первая.

А применение вам я найду, такому шустрому.

Через три дня получите в канцелярии предписание и пакет. Делу о дуэли ход давать не будем, знайте мою доброту. Но избави вас Бог...

Я ведь не шутил насчет наказания. Обтешу ваш шляхетский гонор службой! Вы у меня еще взвоете! — Запоздало громыхнул отголосок начальничьей грозы.

— Рад стараться, ваше высокопревосходительство!

Вот так и закончился первый день службы в качестве офицера. После показательного разноса меня отправили лечиться с глаз долой. А в четверг с утра я должен явиться и примерить вериги, которые навешает на меня князь. Уж он постарается, чувствую.

Оказывается, молодые адъютанты ставили заклад, как меня покарает их высокопревосходительство. Высказывались самые фантастические предположения, от каторги до высылки в Русскую Америку. Наиболее благоприятное решение по моему вопросу это — отправка на персидский или турецкий театр военных действий в качестве строевого офицера в самый дальний гарнизон. Навечно.

А князюшко-то наш крут, оказывается, как я узнал. Наказывает с таким же размахом, как и награждает. Поглядим, все будет ясно через пару дней.

Каторга не светит и ладно, эполеты не снял, уже — хорошо. Остальное перемелется. Гарнизоном нас не удивишь.

Мне вон еще с Глебом разобраться надо будет, а то этот пацан с его благородством может и в бутылку полезть. Дескать, барон этот — не мое дело вовсе, да кто мне дал право...

Ничего разрулим. Вот сейчас, дошкандыбаем до своей комнатки и разберемся.

Но, кажись, мне все хужее становится. Рукав весь мокрый под шинелью. Чего-то серьезное с рукой, похоже. Пока берег, было нормально, а на ковре у начальства видать где-то задел неловко, уж больно крепко течет кровь. М-да, непруха.

Вваливаюсь в комнату.

Глеб у порога встречает меня с горящими праведным гневом глазами. Сейчас речь закатит. Извини Глеб, не сегодня ...

Вместо гневной речи — писк, голос дал петуха. Пацан.

— Сергей, ты ранен? Я сейчас, я быстро... Садись вот на кровать. Сейчас...

Начал рыться в своей походной сумке.

— Глеб, спокойно. Возьми в моем чемодане полотно уже порезанное и мазь еще. Доктор презентовал, утром ...

Перевязать сумеешь? — кивнул. — Ну и ладно. Давай, помоги.

Сопит, перевязывает. Молодец, вполне толково. Пользуясь моментом, начинаю говорить.

— Глеб. Не сердись. В том, что произошло ни твоей, ни моей вины нет абсолютно. Я хотел только познакомиться с бароном, ну и поговорить. Может, и решили бы как вопрос с тяжбой. А он мухлевать за картами вздумал. — Сопение усилилось.

— Да знаю я, что это было твое дело и твой враг...!

Ну, хочешь, я тебе своего врага уступлю. Серьезно, у меня уже есть их несколько штук, мне не жалко. Забирай ...

— Да ну тебя. Огреть бы по лбу, да нельзя раненого. Но ты должен понять...

— Глеб, понимаю я, но в тех условиях никак иначе поступить не мог... — и, чтоб отвлечь — Не так туго, ослабь немного. — Это уже про повязку.

Хорошо замотал, но если отек будет, то намучаюсь. А сам продолжаю.

— Чтобы ты не чувствовал, что мне чего-то задолжал, имей в виду. Я собираюсь и сам у тебя одалживаться, — очень удивленный взгляд. — Нет, вовсе не деньгами. Пойми и ты, я ведь — один. Понимаешь? Я совсем один. Близких и родных нет, друзей нет. Полгода назад прибыл в Россию, а тут ни-ко-го. Вот так вышло. Случись, не дай Бог, голову сложить, и свечу в церкви по мне некому поставить. Трудно это быть совсем одному без семьи. Так что тут была не помощь от меня ... И вообще, какие счеты между братьями? Вот, веришь, так хочется к твоей матушке на Рождество напроситься. Она ведь рада будет...?

В общем разобрались. Глеб еще некоторое время подулся, но я нашел слова, чтобы примирить его с произошедшим.

День пропал. С раной лучше не шутить. Никуда уже сегодня не хожу. Отдыхаю, отъедаюсь, сплю и лечусь. А завтра поглядим, что придумать с тяжбой. Нет хуже, если повиснет такое дело над головой. Наследники тяжбу в любой момент могут возобновить, и все по новой.

Глеб сегодня за день нарысачился по клеркам. Как и ожидалось, никто ему ничего не сказал толком. Чиновничий бег по кругу.

Утром рука чесалась отчаянно. Хоть на стену лезь так зудело. Решил сменить повязку, обработать рану. Как размотал полотно, получил целый заряд положительных эмоций. Рана поджила и выглядела как минимум недельной давности. Такая скорость заживления не могла не радовать. Организм восстанавливался очень быстро, только есть все время хотелось. Ну да это понятно. Порезы у локтя выглядели вообще красными шрамами в форме косого Андреевского флага. Можно объявлять себя здоровым.

У печки висел на плечиках мой мундир. Глеб вчера озаботился, нашел хорошую прачку — спасли одежку. Даже следа крови нет.

Одеваюсь, привожу себя в порядок. Дверь скрипнула.

— Доброе утро, Сергей. Как рука?

Глеб с мороза раскрасневшийся, весь в снегу. Вроде снегопада нет, где вываляться успел? Наверняка гнедого прогуливал.

— Доброе утро. Да еще и какое, доброе! Рука — просто отлично. Считай — уже здоров. Как тебе конь?

— Красавец. Послушный какой! Выезженный строевик, сразу чувствуется. Отличное приобретение. Я как вчера его увидел вместо бахмата, вот удивился... Славный конь.

— Это — твой. Для тебя брал, мне он не подходит. Взял для тебя, а сам временно пользуюсь, пока себе по душе не подберу. Согласен? И давай не начинать по новой... Вчера уже все решили.

Все, завтракать и в судебную палату. Закроем это дело раз и навсегда.

Целый день, проведенный в присутственном месте, это много или мало? По мне — так, очень много. Дуэль с крючкотворами была тяжелой, могла закончиться и поражением, но удача подкинула нам мелкого клерка, у которого случились большие денежные затруднения.

То ли проигрался, то ли прогулялся, но денежка ему была нужна срочно. Вот и подрядился за малую мзду стать нашим лоцманом в этом чиновничьем море. Попросил деньги вперед, на что я ему предложил поиграть в игру — результат, в обмен на оговоренную сумму.

За скорость оформления — премия.

Расценки взяток мы узнали предварительно у местного сторожа за шкалик водки, так что морочить нам головы никто уже не мог.

Всего лишь раз получился затык, когда некий коллежский регистратор решил слегка покуражиться. Мол, без истца никак нельзя.

Объяснил ему ласково, что истец — уже труп, ибо был весьма упрям, прям до такой степени, что упал с лошади на шпагу.

Рассказ вкупе с моей рукой, висящей на перевязи, оказался убедительным доводом.

Через бесконечный отрезок времени, заполненный посещениями различных кабинетов, став несколько беднее, но гораздо счастливее мы покинули судебную палату.

Производство было прекращено как '...полностью пустое и не имеющее под собой никаких причин для продолжения'. Вот именно с такой резолюцией.

Это дело надо обмыть.

На радостях отправились отмечать. От добра, добра не ищут, пошли в тот же трактир где и снимали комнату. Бутылка шампанского стала достойным дополнением ужина.

К вечеру народу собралось довольно прилично. Много цивильных, но преобладают офицеры-армейцы, в основном кавалерия. Встречались и скромные пехотные мундиры и роскошные гвардейские. Последних, правда, всего несколько человек.

Трактир возле кадетского корпуса пользовался популярностью, видимо бывшие выпускники с удовольствием его посещали, а может просто традиционное место встречи друзей. По-любому, мне здесь нравилось. Хотя бы тем, что отменно кормят, и близко к койке. Можно прямо из-за стола в люлю. Благодать. Ну, ленивый я, ленивый...

Вот сидим, мирно ужинаем, никого не трогаем. Вдруг к столу подходят несколько человек, и гражданские есть и офицеры. Напрягся, к чему бы это? Но, оказалось, все нормально, просто хотят выказать свое доброе отношение драгуну-поэту, как меня уже оказывается, прозвали.

Отказать в тосте было бы невежливо.

Один из офицеров в драгунском мундире робко поинтересовался, не писал ли я стихов и о драгунах. Смотрит с надеждой, действительно в стихах воспевались те — кто поярче и позаметней. Хм. Несправедливо. Будем исправлять. Правда, в памяти зацепились о драгунах только замечательные стихи, вернее песня барда Леонида Семакова. Слышал ее довольно часто в нескольких вариантах мелодии и с чуть отличными словами у разных исполнителей. Так и не знаю точного авторского текста. Ну, попробую...

— Господа! Я с гордостью ношу этот мундир. Да драгуны не имеют такого блеска, как гусары или кирасиры. Мы похожи на нашу пехоту. Бой — нам, слава — иным. Но мы это знаем и только посмеиваемся. Мы — рабочие войны, и тем горды. Коль уж прозвали меня драгуном-поэтом, пусть мой поэтический тост будет о драгунах.

Лихие драгуны, треножте коней, постой же трубач не зови

Мы в этом бою получили вполне, со смертью свое vis-а-vis

Покуда помещик и князь, и барон в едином драгунском строю

Послушай же турок, француз и пруссак застольную песню мою

Веселья царского стола нам не дождаться

Веселья нам не занимать и не займем

Покуда живы мы — напьемся братцы

А неживых на поле брани помянем

Объятья во сне поцелуй на губах, похмелья чугунного звон

Я слышу тебя, боевая труба, проснись боевой эскадрон

Не стану поить вороного коня, пусть крови напьется в бою

И если фортуна забудет меня, друзья за меня допоют.

Над нами Бог, за нами царь в сердце Россия

Драгун опора гренадерам и гусар

В гусаре удаль да дуэль, в драгуне сила

В бою хмелеет без вина и без гитар

Выпили, раскланялись, разошлись. Офицер — в полном восторге. От приглашения к их столу вежливо отказался, сославшись на рану. Вот оступился неудачно, теперь ручка болит.

Все посмеялись, понимающе покивали и отошли. Дальше ужин протекал спокойно.

Хм... Из-за одного опубликованного стиха, пусть действительно великолепного, и такая популярность? Странно. А может, оттого что стих несколько необычен для этого времени? Не понятно...

Свои дела мы закончили как нельзя более своевременно. С утра в среду явился вестовой с приказом — к полудню к начальству в полной боевой. До четверга не дождались, значит, что-то случилось.

В приемной князя непривычно пусто. Всего только один посетитель и секретарь. Поскольку визитер пробыл в кабинете всего несколько минут, то вскоре, и я предстал пред его грозные очи.

В этот раз я увидел князя Кочубея в нормальной рабочей обстановке.

Не глядя на меня, он продолжал что-то чиркать пером на бумаге. После, вызвав адъютанта звоном колокольчика, передал ему написанное, и бросил какой-то негромкий приказ. Адъютант испарился.

— Подпоручик. — Голос был ровным, холодным и деловым с повелительными нотками. — Граф Васильев дал на вас очень неплохую характеристику, и хоть вы не оправдали моих надежд, но все же, я предоставлю еще один шанс. Да!

Вообще-то подобное не в моих правилах. Но к мнению графа я прислушиваюсь. Итак ...

События в Смоленске, и не только в Смоленске, вызвали интерес и, я бы даже сказал, гнев августейшей особы.

От государя тщательно скрывали все факты, связанные с финансовой диверсией против Империи. А ведь финансы — кровь любой державы.

Но так совпало, что невинное любопытство императора в поисках утерянных реликвий обернулось вскрытием истинного гнойника, отравляющего эту кровь в России. Убытки, понесенные страной, оказались колоссальными. Вскрылись и другие нарушения.

Полковник Смотрицкий, практически в одиночку пытавшийся бороться с этой заразой, погиб, но своей смертью сумел донести до императора весть об измене. Тех документов, что он собрал, и которые вы доставили в столицу, оказалось достаточно, чтобы сорвать лавину монаршего гнева.

Изменниками в столице теперь займутся ... Ну, да это уже не ваше дело. А вот ваше ..., — прошелся по ковру, — а вот ваше будет вот каким.

Граф Васильев займет место погибшего полковника Смотрицкого. Государь дал сроку до весны, чтобы найти и уничтожить самую возможность поступления в Российскую Империю поддельных ассигнаций. Два с половиной месяца... Полномочия графу даются чрезвычайные, но и спрос также будет, сами понимаете.

Перекопать ему придется тонны дерьма, а вот вместо лопаты будете вы, мой слишком гордый шляхтич.

Я обещал, что покараю вас, а я всегда держу свои обещания. Вся грязная работа, предстоящая в этом деле — ваша парафия, подпоручик. И это приказ. Инструкции графу на ваш счет я также написал. Вы станете псом, который будет вынюхивать и рвать шпионскую нечисть корсиканского выскочки. Если это вас утешит — вы будете МОИМ псом, и пнуть вас буду иметь право только я. Лично, либо через графа. И натравить вас могу только я. Лично или через Васильева. Он — мой голос для вас.

Документы получите у секретаря. Отбыть немедля.

Свободны, подпоручик.

Раз-два, налево кругом, строевым шагом вышел от князя в приемную. Секретарь уже держал подготовленный пакет. А хороший такой пакетик, за пазуху не спрячешь, разве, что в офицерскую сумку моего времени. Где-то среди этих бумажек записана и моя дальнейшая судьба.

Короткое прощание с Глебом. Не судьба мне встретить Рождество в твоей семье, братишка. А как хотелось ...

Не скучай, чин получишь — просись в драгуны, может, и встретимся в строю. Береги гнедого, да писать не забывай. Бывай, братишка, и нефиг носом шморгать. Служба есть служба.

А дальше — зима, дорога, тройка, только бубенцы звенят. Погода — отличная, а путешествие в санях это совсем не бешеная скачка верхом.

Кибитка скользит плавно и быстро. Под кожаным верхом в уюте меховой полости тепло. Не СВ конечно, но ехать можно.

Князь решил меня испугать грязной работой. Ой, уморил. Конечно, для дворянина нынешнего времени наказание неслабое, но не для меня.

Уж чего-чего, а дерьма я насмотрелся выше крыши. За свою жизнь я видел развитой социализм, застой, перестройку, кооперацию, развал великой страны и становление новых стран, дикий капитализм, и даже захватил капитализм с человеческим лицом. Во где человеческой пены было поднято. Насмотрелся такого, что и в кошмаре не увидишь, наслушался такой ереси из зомбоящика, что, по сравнению с ней, высказывания психов в желтом доме будут верхом логики и риторики. И, кроме того, есть еще одно.

Мою страну грабят? — Грабят.

Прекратить это дело надо? — Надо.

Кто-то это делать должен? — Должен.

Почему не я?

В своем времени насмотрелся на эту фигню, но сделать ничего не мог, а здесь ведь что-то могу.

Если честно, с этим переносом вырисовывается интересная штуковина. Подспудно в мозгах сидела мысль смыться оттуда, где находился, куда угодно. Было? И не говори мне, что нет. Было!

А закопать эти морды, которые растаскивали то, что им не принадлежало, что отцы и деды строили, рожи, что родиной торговали оптом и в розницу, не хотелось? Еще и как хотелось.

Вот и имеешь, что хотел.

Ну вот, если дана мне такая возможность, то я их не закапывать, я их в бетон заливать буду и топить в Марианской впадине для верности.