— Лисса. Красивое имя. Я твой отец, Лисса.
Он замолчал, продолжая смотреть на нее с нежностью и надеждой, а она никак не могла ни слова вымолвить. Описать свои чувства Лисса сейчас и сама бы не взялась, но одно было ясно: счастья новое знание ей не прибавило. Нашелся отец на ее голову. А где он болтался, когда был ей нужен? Он что думает, она обрадуется? Будет скакать и петь, ликуя, что вот такой хороший папочка из ниоткуда появился? Лисса взяла себя в руки, сощурилась и спросила:
— Отец? А где ты сорок семь лет был, отец?
И было в этой фразе такое злобное ехидство, что мужчина опешил. В глазах мелькнули страх и растерянность. Он даже отступил на шаг и, кажется, намылился сбежать.
— А ну стоять! — скомандовала Лисса, — Раз уж сказал «А», придется говорить и все другие буквы алфавита. Сейчас мы идем в дом и ты все мне рассказываешь.
Незнакомец (или уже отец?) вдруг успокоился и утвердительно кивнул. Затем открыл рот, готовясь что-то сказать, но закрыл его, нге произнеся не звука. Лисса поняла это по-своему.
— Ну, раз уж ты мой отец, хотя не очень-то я в это верю, то назови в таком случае свое имя. Должна же я знать, как тебя называть.
Она не ждала, что он ответит, но услышала:
— Эсгейрд Актеллион, младший Демиург.
Что-то слишком много поразительной информации за последние несколько минут. Лисса еще от предыдущего заявления в себя не пришла, а тут снова-здорово. Демиург, причем младший. Что бы это значило? Но в любом случае ситуацию прояснить стоит. Ведь если ее отец — Демиург, то кто тогда она сама? Чего еще она о себе не знает?
Приняв разумное решение, Лисса произнесла с тяжелым вздохом:
— Ладно, Эсгейрд Актеллион, пошли. Дома поговорим.
Повернулась и потопала, не глядя, идет за ней так называемый папочка, или опять смылся. Ничего, если уж появился, значит, никуда не денется. Даже если сейчас сбежит, то вернется. Ведь зачем-то она ему понадобилась.
Младший Демиург покорно плелся за ней и даже не пытался начать разговор. Небось пытается сообразить, какие слова на нее подействуют.
Когда-то Лисса мечтала, что найдутся ее родители, но это было еще давно, в приюте. А потом она поняла: если до сих пор не нашли, значит она им не нужна. Поэтому неожиданное появление отца оставило в душе странное чувство. Это как взрослому человеку получить в подарок то, о чем он мечтал в детском саду. Не слишком приятное ощущение: горечь, разочарование, пустота, приправленные неким сомнительным злорадством: есть справедливость в этом мире.
Она этого отца не искала и не чаяла найти, но раз уж он появился, надо его выслушать. Хоть узнает, смеском каких рас она является. Он сказал: Младший Демиург? О демиургах она слышала не раз, но не представляла себе., чтобы они делились на старших и младших. В учебниках писали, что это не существа, а созидательные энергетические субстанции. Шедший за ней мужчина на субстанцию никаким боком не тянул.
Она открыла защитный контур, провела чужака прямо на кухню, показала, куда сесть, плюхнула чайник на плиту, уселась сама напротив и заявила:
— Ну, рассказывай, отец. Где был, что делал?
Он как будто обрадовался, заговорил сразу, как умостил свой узкий зад на стуле:
— Лисса, как я рад, что мы наконец встретились и познакомились. Я понимаю, что ты должна быть на меня обижена. Ты уже взрослая девушка, выросла без помощи поддержки, и тут является незнакомец и говорит: здрасте, я твой папа. Но я прошу тебя мне поверить: я все время тебя искал. Даже мир этот создал, чтобы тебя найти.
— Что?
Лисса в очередной раз чуть не упала со стула. Да, стоило ей остаться здесь одной, и чудеса посыпались градом. Что он там создал? Этот мир?
К ее удивлению, демиург вдруг засмущался:
— Ну, вообще-то это не совсем так... Я создал этот мир давным-давно в качестве практического экзамена на звание демиурга. Мне его не засчитали: мир автаркичный, не способный к развитию. Я планировал его разобрать, чтобы использовать части в других проектах, и забросил на долгие годы. А когда мне понадобилось тебя найти, я сообразил, что это лучшая ловушка для юного потомка демиурга.
— Ловушка?
— Ой, я не так выразился. Лисса, я никак не мог тебя найти. Твоя мать так ловко тебя упрятала, что все поиски ничего не дали.
Мать упрятала? То есть, мать спрятала ее от отца? А сама куда делась? Ладно, пусть пояснит про ловушку, потом все остальное. Красавчик же продолжал свои суетливые объяснения:
— Ну вот, тогда я подумал, что мое дитя когда-нибудь вырастет и обретет нашу родовую способность перемещаться по мирам. Своей способностью ты рано или поздно начала бы пользоваться. Я и сделал для своего мира специальный ключ, который тебя привел в созданный мной мир.
— Ключ?
— Да, специальное заклинание, которое давало возможность сюда проникнуть только магу, связанному со мной кровным родством.
Чем дальше, тем страньше. Где она слышала это выражение?
— А Беттина, Савард, они как сюда проникали?
— После того, как ключ сработал и ты, образно говоря, открыла дверь, сюда может войти кто угодно, Лисса.
Все равно, что-то не сходится. Не складывается картинка.
— Но я нашла это место не вчера. Уже три года им пользуюсь. Почему же ты появился тут буквально на днях, папочка?
Эсгейрд Актеллион потупился.
— Ну, я не каждый день сюда заходил, чтобы проверить. У меня довольно много обязанностей, и в этот сектор я даже не каждый год попадаю. Я засек твое появление здесь, но потом ты долго не возвращалась. Затем вдруг тут появился домик, но тебя опять не было. А в этот раз я увидел, что вместо убогой хижины возник коттедж, и понял, что ты тут будешь часто появляться. С тех пор я все забросил и тебя караулю. Но без твоих товарищей застал впервые, поэтому и рискнул подойти. Они не появятся в самый неподходящий момент?
Лиссе страшно хотелось сказать, что появятся обязательно, но она себя пересилила:
— Скорее всего нет, они ушли по делам и до вечера возвращаться не собирались.
— Хорошо, — довольно протянул мужчина, — а то этот твой приятель... У него по лицу видно, что он сначала даст в глаз, а потом будет разбираться. А я против него ни ростом, ни весом... И вообще драться не умею и не люблю.
Лисса вытаращилась на него, от удивления позабыв, что с самого начала разговаривает с ним на ты:
— Так вы же демиург! Как вы можете кого-нибудь бояться?! Или я что-то упустила?
Радостное выражение исчезло с лица Эсгейрда, он произнес растерянно:
— Ну..., э..., ты же понимаешь: никакая магия не поможет против удара палкой или камнем. Да даже против удара кулаком... Щиты, конечно, защитят, но это если я успею их поднять, да и то не наверняка. А этот ваш... он дожидаться не будет, я таких знаю.
Из этой тирады Лисса сделала вывод: папашу били, причем неоднократно. Как это сочетается с тем, кем он представился, понять она была не в состоянии. Обретенное знание оставило двоякое впечатление. Она почувствовала разочарование: если этот ее отец палки боится, то он не слишком силен, следовательно, всколыхнувшаяся было надежда, что она унаследовала от него фантастические возможности демиургов, призрачна.
Но вместе с этим существовало и противоположное чувство: удовлетворение. Раз папочка так боится Саварда, то при случае тот может послужить защитой, если вдруг Эсгейрд Актеллион (ну и имечко) вздумает ею командовать на основании того, что он отец. Все-таки знакомый демон лучше незнакомого. От Саварда она хоть знает чего ждать.
Она пока еще боялась задать самый насущный вопрос: а что это тебе, папочка, от меня вдруг понадобилось? Поэтому решила прояснить для начала, как могло случиться, что она, дочь пусть младшего, но демиурга, оказалась в приюте Эрсаны на Ардайе. Следующий ее вопрос звучал так:
— Ты сказал, что мать меня упрятала. От кого? От тебя? И вообще, я хочу знать, кто была моя мать и почему, имея живых родителей, я выросла в приюте.
Демиург тяжело вздохнул, помялся, и принялся за рассказ.
— С твоей матерью мы вместе выросли в домене моей бабушки. Но, если я был прямым наследником, то Сильвания — бастардом двоюродного брата моей матери из младшей ветви.
— Ты потом мне объяснишь, что это за старшие и младшие ветви, и вообще про демиургов, — тоном, не признающим противоречия, перебила его Лисса, — а теперь продолжай.
— Дитя мое, ты так похожа на мою бабушку, — умилился Эсгейрд, — она точно так же мною командует.
Еще ты бы стал мной командовать, — подумала Лисса, но ничего не сказала, только головой мотнула, мол, рассказывай дальше.
— Ну так вот. Демиурги воспитывают своих детей в строгости, учат чуть ли не с пеленок, ведь им предстоит серьезная работа: создавать новые миры. Только вот детей у нас мало. В каждом возрасте один-два, не больше.
Ага, если бы их было много, то от миров во Вселенной было бы не протолкнуться.
— Мы с твоей мамой были близки по возрасту и поэтому учились вместе. Учила нас бабушка, как старейшина рода. Твоя мать... Она была очень красивая... А еще очень талантливая. Гораздо талантливее меня, и училась лучше. Ничего удивительного, что я в нее влюбился. Ничего так не хотел, как чтобы бабушка разрешила нам пожениться.
Понятненько, все вопросы решала бабушка. А мама с папой?
— Мои родители не очень радовались, когда заметили, что я увлечен Сильванией, да и бабушка тоже. Они планировали женить меня на наследнице другого домена, чтобы упрочить с ним связи. Но до этого было далеко: шел процесс обсуждения условий, договор был еще далек от подписания. А Сильвания была рядом, такая нежная и сильная, красивая и пленительная. Я влюбился как дурак.
— Почему как дурак? — спросила Лисса.
— Потому что я сам по себе ей был не нужен. Она хотела повысить свой статус в домене, вот и все. Хотела, чтобы бабушка ее признала и внесла в число наследников. Поэтому и не отталкивала меня, хотя ей не раз намекали. Вела свою игру.
Он хочет сказать что у нее, Лиссы, мать-ехидна. Его не любила, а использовала, а ее бросила. Странно, воля ваша. Но пусть продолжает.
— Под носом у моей бабушки мы могли только разговаривать, иногда браться за руки, и все. Естественно, что время от времени нам удавалось ускользнуть от бдительного надзора и мы целовались по углам. Ты уже взрослая девочка, должна понимать: мне хотелось большего. Тогда казалось, что Сильвания разделяет мои чувства. И вот, когда бабушка отправила нас на практику, мы стали близки.
Ну наконец-то дошел до дела. Если стали близки, значит, до рождения Лиссы недалеко.
— Практику нам назначили в разных местах. Все-таки это очень ответственный момент: первый созданный тобою мир. Я создал то, что ты сейчас видишь за окном. Перестарался в самом начале: вбухал слишком много магии в здешние источники, думал, это мне поможет, а на остальное ресурсов не хватило. Зато закончил работу быстро и отправился посмотреть, как дела у Сильвании. Она создала вполне жизнеспособный мир, на который вполне могла получить разрешение заселить разумными существами. Но до окончания работ было далеко. Я остался с ней, чтобы помогать, и... Ну, ты понимаешь. Практика демиургов — дело долгое, когда мы вернулись, у Сильвании уже был приличный животик.
Ага, и бабушка выгнала нахалку с нагулянным бастардом в животе.
— Понимаешь, дети у демиургов — явление редкое и ценное. Но сделать Сильванию моей законной супругой бабушка не захотела. Предложила вариант: она остается в ее доме до родов, затем оставляет ребенка семье, а сама получает созданный ею мир в управление и оттуда не высовывается. Бабушка даже предложила ей пожизненную материальную поддержку, но Сильвания отказалась.
Лисса уже терпеть не могла эту самую бабушку. Старая сволочь, это ж надо такое удумать: отнимать ребенка у матери? Даже если эта мать сама не образец добродетели, все равно это жестоко и подло.
Эсгейрд же продолжал уныло:
— А потом бабушка отправилась смотреть результаты нашей практической работы. Мой мир она забраковала сразу же. Сказала, он не способен развиваться сам, в нем не хватает нормальных, немагических ресурсов, любая разумная раса тут загнется. А если и выживет, то окуклится и будет загнивать, выдавая самые жуткие образцы социальной жизни. В общем, я это и без нее знал. Надеялся, что она даст мне возможность пересдать, уничтожить этот мир и начать с нуля в другом месте. Но она просто присвоила мне звание «Младший». Это значит, что я не имею права самостоятельно создавать миры., а лишь могу быть на побегушках у кого-нибудь из старших. А еще... Она перекрыла мне способность творить из ничего.
Лисса фыркнула. С ним еще мягко поступили. Все-таки родная кровь не водица. В Академии с двоечниками тоже не цацкались. Марульф — он добрый, конечно, но тех, кто не мог сдать базовых тестов своей специальности, отчислял беспощадно. Пусть деревенскими знахарями трудятся, раз так ничему и не научились.
— Но я не жалуюсь, — тянул между тем бедолага, — по большому счету она была права. Я действительно бездарь. Но вот с Сильванией она поступила не по совести. Забраковала ее мир, нашла кучу недочетов там, где я видел сплошь одни достоинства. Сказала, что ее мир позволит любой расе развиться до опасных пределов, и тоже отказала в праве на заселение разумными. Сильвания возмутилась и потребовала созвать комиссию из представителей разных доменов, но бабушка уперлась. А если она упрется, ее не сдвинуть. Меня и слушать не стала, а Сильву заперла в своем доме до родов. Ей и в голову не пришло, что беременная на позднем сроке, еле передвигающаяся женщина сможет сбежать.
На последней фразе голос его вдруг зазвенел восторгом, и Лисса поняла, что этот лопух, ее папашка, до сих пор влюблен ее мать и гордится ею. А вот бабушку побаивается и не может ей простить такого отношения.
— Ну вот, Сильвания сбежала и мы долго не могли ее найти.
— Но наши все-таки? — поинтересовалась Лисса.
— Нашли. Но к тому времени она уже вышла замуж за властителя другого домена, с которым даже моя бабушка не рискнула бы связываться. С трудом мне удалось убедить ее рассказать, что она сделала с ребенком.
— Подбросила к стенам приюта? — попыталась угадать Лисса.
— Хуже. Гораздо хуже. Она сделала все, чтобы мы тебя не нашли.
Мы? какие такие «мы»? Это он себя с бабушкой объединяет? Э-ээээ, от этого папочки надо держаться подальше. Лисса всегда была невысокого мнения о женщине, которая бросила ребенка, но тут не знала, что думать. Во всей этой истории она была скорее на стороне Силоьвании, хотя та ей тоже была несимпатична. Но борьба за свободу и независимость всегда находила отклик в ее душе, а бабка-тиранка казалась еще более отвратной личностью, чем нерадивая мамаша.
— Ну и что же она в конце концов вам сказала?
— Что не видать нам ее ребенка как своих ушей. Она сделала все, чтобы мы тебя не нашли. Еще до родов перебралась в чужой домен и там ты появилась на свет. Затем Сильвания вручила тебя своей няньке, которая помогла ей сбежать, и поместила вас обеих в антеградный поток времени, которых должен был отнести вас в далекое будущее. А еще дала старухе артефакт, который должен был выбрать тебе мир пребывания произвольным образом. В результате она и сама не знала, куда отправила деточку. Единственное, что удалось из нее вытрясти, что это была дочка.
