Тьма

Только этого мне не хватало. И по голосу я не могу определить, шутит она или нет. Сажусь на край кровати и провожу пальцем по подбородку: пора бриться...Что за хрень лезет в голову? Надо сказать, молодой дурёхе, чтобы прекратила валять дурака и нашла себе нормального пацана.

— Только давай без этого, — голос Каролины становится предельно серьёзным, — не занимайся ерундой, найди сверстника без закидонов и живи спокойной жизнью.

Слова, которые не успел сказать, застревают в глотке, и я долго откашливаю их, не в силах произнести что-то членораздельное. Она что, мысли читает? Или у неё есть какая-то хитрая программа?

— Что, угадала? — она торжествующе фыркает. — Вы, мужики — такие предсказуемые. Должна тебе сказать, что если я чего задумала, то обязательно это сделаю, ясно? Я тогда Светке сразу сказала: будет мой, чего бы это не стоило. Ну подумаешь, появились лишние препятствия — только интереснее стало.

— Да? — тупо переспрашиваю я. — Ну, знаешь, тут интерес тот ещё.

— Прорвёмся, — она цокает языком. — Ладно, сейчас меня немного пытаются отследить. Фиг им, но придётся прерваться. Всё, жди свою судьбу.

И отключается. Я некоторое время смотрю на телефон, а после начинаю смеяться. Нет, не так — дико ржать. Ну это надо же! Мир валится в тартарары, а кое-кто настолько заинтересован в завоевании меня, что готов ломать защиту нашей службы. Интересно, а Каролина не желает поинтересоваться у меня, как я сам к этому отношусь? Э-эх! Да и вообще, если подумать, какой-нибудь другой, был бы счастлив, если бы к нему проявляли благосклонность сразу три симпатичные особы, а мне бы...

Мне бы вернуть то время, когда я был просто счастлив с Вареником. Но это уже не вернётся. Никогда.

Какое-то сообщение приходит на телефон, но я не успеваю посмотреть, потому что в дверь стучат. Догадываюсь, кто, ибо остальные пользуются звонком, либо же входят без спроса. Поднимаюсь и в тот же момент в приоткрывшуюся щель всовывается взъерошенная голова Егора. Судя по общей не ухоженности и красноте в глазах, товарищ, если и спал ночью, то совсем немного.

— Надька от тебя? — спрашивает Егор и я отрицательно качаю головой. — К кому это она в такую рань, да ещё и так разодетая? Мужика себе что ли нашла...

— Думаю, это — не наше дело, — я не мальчик, чтобы хвастать любовными успехами и чем меньше людей знает о наших отношениях с Надеждой — тем лучше. — С добрым утром, пугало. У тебя такой вид, будто тебя послали с дурными вестями. Ну, или просто послали.

— Не, не послали, — Егор расплывается в широкой и довольной улыбке сытого кота, однако тут же становится серьёзным. — А вести в натуре дурацкие, мать их так. Ты уже читал сообщение?

Ага, то, что не успел просмотреть. Смотрю. Ух ты, и в действительно: мать их так. В связи с введением комендантского часа, всем сотрудникам следует немедленно прибыть к месту прохождения службы. Бессрочно, если что. Похоже, мы с Надей вчера сорвали джек-пот.

Не успеваю дочитать простыню сообщения, со всеми предупреждениями и предостережениями, как телефон начинает звонить. Папа.

— В норме? — интересуется он, тоже забыв поздороваться, что ему в общем-то не свойственно. — Дуй ко мне, мухой.

— Сейчас буду, — я вздыхаю. — Уже прочитал.

— Там не всё, — по голосу чувствуется, что полковник пребывает в весьма угрюмом состоянии духа. — Далеко не всё. Федя и Михальчук уже здесь. За вами я высылаю машину. Скажи Егору, пусть собирается. Надя, я так понимаю, с тобой?

Хочется выругаться. Но вместо этого, я говорю, что со мной только Егор и он уже готов.

— Тогда, жду, — и Папа отключается.

— Жужжать умеешь? — спрашиваю я у Егора, и товарищ недоумевая смотрит на меня. — Значит, будем учиться. Папа сказал, чтобы мы мухой летели к нему. Похоже, задница, как обычно, глубже, чем хотелось бы.

— Вообще не хотелось, — Егор зевает. — А вот поспать бы не помешало.

Привожу себя в порядок. Всё это время Егор рассказывает, как он прекрасно проводил вечер и ночь. Насколько я понимаю из рассказа, пассия товарища старше его по возрасту и сумела окрутить пацана так, как не способна ни одна анаконда. Впрочем, жертве это нравится.

За окнами время от времени слышится сирена и гром голоса, который зачитывает объявление. Сокращённый вариант, того, что прислали на телефон. Думаю, такое же сейчас слышится из каждого телевизора, утюга и микроволновки. Представляю, как это радует людей. Впрочем, после вчерашнего, все должны понимать, что привычная жизнь, какой бы она ни был, подошла к концу.

Машина, присланная Папой, уже стоит возле выхода. Надя тоже здесь. Она успела переодеться в джинсы и серый кардиган. Желает доброго утра. Лиц у Кротовой спокойное, однако глаза светятся так, словно в каждый вставили по лампочке. Хорошо, что Егор этого не замечает, рассуждая о том, будет ли у него возможность хоть немного подремать. Надежда выражает сдержанное сомнение в этом и когда садится в машину, легко проводит рукой по моему бедру. На лице женщины довольная улыбка.

На улицах города всё, как обычно, разве что чаще попадаются патрули в полном боевом, да время от времени проезжают облегчённые оцелоты с матюгальниками на крыше. За то время, пока мы добираемся до управления, успеваю четыре раза прослушать объявление о комендантском часе, о недопущении свободного перемещения жителей после двадцати ноль-ноль, о наказаниях, грозящих нарушителям и бла-бла-бла.

— Заколебут, — говорит Надя и так, чтобы не видел Хоменко, гладит мою ногу. — Как спалось?

— Никак, — ворчит Егор, а мы с Надеждой улыбаемся друг другу. — Выспишься с вами!

Возле управления тоже наблюдаются новшества, в виде свежевозведённой ограды. И это — плюс к той, что уже имелась. Похоже, кто-то собирается держать осаду.

— Параноики, — Говорит Надя и хмурится. — Они что думают, если дело дойдёт до этого, у нас останутся какие-то шансы?

— Хоть время потянуть, — не соглашается Егор. — Жить-то хочется, до последнего. А там, может и помощь откуда-нибудь подоспеет.

— Откуда? — Я качаю головой. — С Марса? Другие города в таком же положении, как и наш.

Как вскоре выясняется, я ошибаюсь.

В кабинете Папы пахнет свежесваренным кофе и хорошим коньяком. Ага, а вот и бутылка, стоит на столе перед полковником. Фёдор, сидящий в кресле, смотрит на коньяк с явным неодобрением С нами кум здоровается, определённо пребывая в некоторой растерянности, а вот в голосе Насти ощущается холодок. Особенно, когда она желает доброго утра Наде. Та только улыбается. Эти женские игры по доминированию...

— Постеснялся бы, — Зина забирает бутылку со стола и прячет её в открытый сейф. — А что дальше? До синих соплей в разгар рабочего дня? Своим вечно какие пистоны вставляешь за один запах!

— Башка трещит, — Папа трёт виски. — Три капли в кофе добавил, а ты уже устроила Армагеддон. Лекарства эти ваши, хвалёные! Ни хрена они не помогают.

— От того, что у тебя вызывает головную боль, они и не помогут, — Зина вздыхает и кивает. — Давай уже, рассказывай ребятам все хорошие новости. Ну, чтобы не у тебя одного башка болела.

Мы рассаживаемся и так выходит, что я сижу между Надей и Настей. Кажется, Анастасия что-то хочет спросить, но не успевает, потому что полковник начинает говорить:

— Сегодня ночью прервалась связь с Владивостоком и Ростовом-на-Дону. По имеющейся информации у обоих городов имелись проблемы, весьма сходные с нашими: то есть, одиночные проникновения начали сменяться массированными атаками на периметр. И ещё, самое неприятное, ряд руководителей, связанных с обороной городов, погибли при загадочных обстоятельствах.

— Это у них, — говорит Молчанов. — А у нас?

Папа некоторое время смотрит на него, а потом начинает загибать пальцы:

Лихов, Надеждин, Семенцов, Зямов, Федорчук и Раков. Только за сегодняшнюю ночь. Надеждин и Семенцов застрелились. Федорчук выбросился с пятнадцатого этажа. Раков — остановка сердца. Зямов — повесился.

Он молчит. Все отлично понимают, что список не полон и Папа явно специально не упоминает командира жаб.

— Что с Лиховым? — спрашиваю я. Ну, кто-то же должен это спросить.

— Его машину расстреляли, -лицо Папы кривится. — Кажется подполковник о чём-то догадывался: с ним было четверо до зубов, вооружённых человека, да и сам Лихов взял Кочет и надел броник.

— Видимо, не помогло, — бормочет Егор. — Хрена себе!

Папа залпом выпивает кофе из чашки и выдыхает так, словно глотнул спирта.

— Машина похожа на решето, — он бьёт кулаком по столу. — Жабы отстреливались до последнего, так что ближайшие дома все в следах от попаданий. Хорошо, что никого из мирняка не задело — окраины, живут мало. И ни следа нападавших. Точно призраки атаковали.

— Чего их туда понесло, на окраины, — Надя трёт лоб, — особенно, если Лихов что-то подозревал?

Папа разводит руками. Об этом мог бы рассказать только сам Лихов, но он мёртв. Да и вообще, столько мертвяков за одну ночь! Что-то грядет — это точно. Что-то, очень хреновое.

— Спутники что по Владику и Ростову показывают? — спрашивает Федя. — Какие-то телодвижения должны же быть?

— Оба города не отслеживаются, — говорит Зина. — Пятно темноты и вся недолга. Даже непонятно: что-то реально накрыло их сверху или хакеры какие балуют.

— Наши действия? — Федя сидит с закрытыми глазами и его сцепленные пальцы белы, как снег. Не будем же ждать, пока и нас не накрыло этой тьмой.

— Поступило предложение, — Папа указывает на Анастасию. — Сомнительное, но...Чёрт побери, я просто не знаю, как поступить. Давайте думать вместе.

Настя встаёт и поворачивается к нам. Видно, что женщина волнуется, но старается скрывать беспокойство за ровным голосом и спокойном лицом.

— Предложение поступило от тех, кто в своё время курировал эксперимент с Громовым, — Фёдор хрюкает и открывает глаза. — По тому же каналу. Честно говоря, я держала его открытым просто так, на всякий случай, а вчера на него пришло сообщение. Нашу группу приглашают спуститься под землю.

— Приглашал паук муху в гости, — хмыкает Зина. — Чаем поить станут или конфет насыплют? Хрень это, а не предложение.

— Подробностей нет, — Настя спокойно продолжает. — Однако, обещают, что помогут справиться с надвигающимся кризисом. С тем, который поглотил Владивосток и Ростов-на-Дону.

— Да, она упомянула оба города, до того, как я получил информацию о прекращении связи, — подаёт голос Папа. — И до этого я был склонен относиться к предложению с сильным скепсисом. А теперь...Не знаю.

— Приглашают всех или одного Леонида? — Зина морщит лоб. — До этого этих ваших приглашателей, вроде как интересовал исключительно Громов. Или этих подробностей тоже нет? Как вообще выглядело сообщение-то? Айда к нам, под землю?

— Зина, погоди, — Папа досадливо морщится и заглядывает в чашку. — Все знают, что ты можешь генерировать вопросы по тысяче в секунду, но никто не умеет так быстро отвечать.

— Громов в сообщении не упоминался вовсе, — Настя прикладывает указательный палец к виску. На меня Михальчук не смотрит. — В сообщении упоминается группа: Дьявол. Её, в полном составе, ждут сегодня в одиннадцать ноль ноль в том месте, откуда мы поднялись на поверхность.

— Хм, говорит Фёдор, — Там, если кто забыл, очень узкий проход, по которому сможет спускаться один человек за раз. Бери да принимай по одному.

— Если там будет засада, нас примут в любом случае, — говорю я, — по одному или всей группой — не имеет значения. Думаю, нужно идти.

— Безумству храбрых, — бормочет Зина. — Я — против. Это — натуральная глупость; игра в поддавки.

— Я склонна поверить, — говорит Настя. — Обычно наши...оппоненты не скатывались до явных провокаций, их игра была намного тоньше.

— Им нужен Громов, — говорит Фёдор. — Думаю, имеет место быть ещё одна попытка его заполучить. И повторюсь: всё это очень напоминает банальную засаду в неудачном, для нас, месте. Не могу это поддержать.

— Дык, понятное дело, подстава, как есть! — просыпается Егор. — И чего нам, спрашивается, лезть в натуральную задннцу?

— Как по мне, стоит рискнуть, — Надя хлопает меня ладонью по бедру. Настя замечает этот жест и щурит глаза. — Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. А я бы сейчас хлопнула бокальчик.

— Голоса разделились, — Папа скребёт подбородок указательным пальцы. — Значится, решение принимать самому умному.

— Где же ты его найдёшь? — язвит Зина. Судя по всему, она уже сообразила, какое решение примет полковник. — Не забыл: не тебе подставлять свой зад, а вот этим?

— Не забыл, — Папа вздыхает и обводит взглядом всю нашу группу. — Вылазку проводить с предельной осторожностью, при малейших признаках опасности — немедленно отступать. Ну, вы все не маленькие и сами знаете, как действовать в таких ситуациях.

Пока он говорит, меня преследует одна мысль: почему сообщение получила Анастасия? Почему Мать-тьма в этот раз ничего не сказала, ограничившись каким-то невнятным предупреждением? И пока я думаю, меня не покидает ощущение пристального взгляда, направленного в затылок. Очень хочется обернуться, но понимаю: за спиной нет ничего, кроме гладкой стены кабинета.

Вопрос выбора. Барабанные палочки во плоти

Улицу перекрывают. Ругаются с какими-то местными сумасшедшими, которые грозятся жаловаться в самые высшие эшелоны, уж не знаю, что они имеют в виду. Майор, который обеспечивает безопасность, внимательно слушает каждого жалобщика и отвечает, что непременно разберётся и примет необходимые меры. Даже завидую его индифферентному спокойствию.

Пока майор беседует с чокнутыми старухами и нервными мамашами, солдаты растягивают сетку с предупреждениями и устанавливают передвижные баррикады. Защита плотно блокирует тот самый люк, через который мы выбрались из подземного ада. Папа, который приехал вместе с нами, поминает дураков, до сих пор никак не озаботившихся о злосчастном спуске вниз. И действительно: укреплять периметр внешней защиты и напрочь забыть о тысячах тварей, засевших под ногами.

— Этот мир погубит глупость и лень, — ворчит полковник и Зина, успокаивая, гладит его по плечу. — Самое обидное, что-мы-то делаем всё, чтобы эти долбоклювы остались живы, а вот им по-видимому, абсолютно похрен!

— Всё в норме, — майор, который общался с местными, козыряет, после пожимает всем руки. — Байка, про утечку газа, наверное, будет работать до скончания мира.

— Сколько там того мира осталось, — ворчит Зина. — Вы тут больше посматривайте, чтобы из дырки всякая нечисть не поползла, после того, как наши спустятся.

— Сделаем, — майор смотрит на Папу, а после переводит взгляд на меня. Это — один з тех, кто в своё время вызволял меня из автобуса жаб. — Как здоровьечко?

— Помаленьку, — отвечаю я. — Жить буду.

— Эт хорошо, — отвечает майор и вновь смотрит на Папу. — Я продолжу?

— Да, да, Петя, работайте, — у полковника звонит телефон, и он вытаскивает трубу. Смотрит на экран и лохматые брови ползут вверх. — Да, Константин Сергеевич, с добрым утром. Взаимно. Вашими молитвами. Как, повторите? К скольки? С чего такая срочность, вчера даже намёков не было? Ага, ага, понял. Добро, буду.